Безусловно, рекламные буклетики справедливо
утверждали, что такая ориентация позволит каждому пациенту наслаждаться
земными видами из космоса, но куда важнее было то, что изменять
направление и скорость вращения движущейся станции куда легче, чем
неподвижной. Очередная экономия.
Самым же важным оказалось то, что подобная конфигурация порождала
длительную нестабильность. С каждым поворотом один из блоков зарывался
глубоко в верхние слои атмосферы, и потому двигался медленнее. По оценкам
службы наблюдения, такое торможение может привести к дестабилизации
станции уже через шесть месяцев. Всему персоналу станции и инженерам
придется эвакуировать больных и запасные каюты, избавиться от балласта,
погасить вращение, сменить ориентацию, направление движения и снова начать
движение. А если и это не сработает, то придется переходить на более
высокую орбиту, и компании придется раскошелиться.
Что бы там ни было, весь бюджет Меган, все квартальные, годовые
выплаты, бонусы, дивиденды - все полетит в тартарары.
Во всей грядущей неразберихе вину возложат не на чугунные головы,
создавшие дизайн этой консервной банки, не на бухгалтеров, которые ради
лишнего цента готовы удавиться, а на нее, радионавигатора Меган Паттерсон!
Меган мрачно взглянула на листки радиограммы, прилепившиеся к
переборке отсека.
Господи! Меган надеялась, что легкие шумы из вентиляционной системы
не означают начало суматохи. Она напряженно прислушивалась к редким шумам,
однако пока намеков на дестабилизацию не было. Пока.
Резка
Ковка
Прессование
Штамповка
МУНИЦИПАЛЬНЫЙ АЭРОПОРТ ДУКЕСНЕ, МАККИСПОРТ, ПЕННДЖЕРСИ, 14 МАРТА
Работа с алюминированной синтетической пленкой казалась Брайану
Хольдструпу сущим адом. Материал был толщиной всего около микрона или
полмиллиметра, вдобавок приклеивался к любой близлежащей поверхности.
Брайану пришлось создать условия стерильной чистоты в помещении,
значительно превосходящем по размерам боксы яхтсменов былых времен, и все
лишь для того, чтобы справиться с непокорной пленкой. Он нанял целый ангар
в местном аэропорту, наглухо заделал двери, окна и трещины в гофрированном
потолке, втащит внутрь воздушный замок, насосы и прочее фильтровальное
оборудование. Помимо этого, ему потребовалось вымыть, вычистить и посыпать
песком пол и стропила, а затем, с помощью чистого азота понизить давление,
и все эти манипуляции Брайан проделывал в кислородном снаряжении.
Разобравшись с окружающей средой, Брайан принялся возиться с упрямой
пленкой, с мотками проволоки, воздушными вихрями и антистатическими
винтами. Он не мог работать руками, поскольку выделяющаяся даже сквозь
хлопковые перчатки влага мешала работать с пленкой, а резиновые или
пластиковые перчатки слишком быстро создавали статический заряд.
Звездный корабль Хольдструпа имел двадцать две усиленные лопасти, а
прототипом служила конструкция автожира. После запуска ей необходимо было
сразу же придать сильное вращение, чтобы получить наибольший эффект.
Каждая лопасть была длиной почти в целый километр и сотню метров в ширину,
и сейчас Брайан кроил, сжимал, резал их гофрированные полосы, готовясь к
будущим стартам.
До чего же тяжелая работа! Брайану безумно хотелось пригласить
кого-нибудь на подмогу, однако это было запрещено правилами. Не то, чтобы
уже объявили какую-то гонку, но все солнечные регаты следовали одному и
тому же принципу: ты можешь выставить лодку любой конфигурации, но должен
сам ее сконструировать и построить.
Такие регаты были не для слабых, поскольку работа с квадратными
километрами пленки толщиной в микрон требовала гигантских усилий. Здесь не
было места непоседам, ибо участнику регаты приходилось совершать по
пятнадцать миллионов однообразных движений, во время упаковки корабля,
бесчисленное количество раз скручивая, свертывая, сворачивая. И уж
конечно, в регатах участвовали только люди с туго набитой мошной. Кто
может себе позволить истратить добрую сотню тысяч долларов на оборудование
и материалы, чтобы получить приз, составлявший не более процента от
указанной суммы.
По крайней мере, на регате не требовался статус любителя. Сам Брайан
Хольдструп являлся владельцем и управляющим компании "Фотон пауэр",
выполняя вдобавок еще и обязанности генерального конструктора.
Единственным способом держаться впереди конкурентов являлось участие и
победы в "Транслунной гонке", "Круговом поясе", "Солнечной собаке" и
других регатах. На сегодняшний день в активе Брайана имелось три золотых и
одна бронзовая медаль, а его проекты пользовались устойчивым спросом на
рынке.
И все-таки, все эти заботы и монотонные, однообразные действия...
Нет, Хольдструп не стал бы заниматься этим только ради денег. Дело в
другом.
Брайан любил изящество прекрасного дизайна, любил узкие поверхности,
отражавшие давление света солнца и звезд во время полетев по грациозно
изогнутой параболической орбите. Он наслаждался признанием, восхищением и
уважением, всегда окружавшим победителей.
Именно это заставляло его до ночи трудиться над своей яхтой, когда
губы покрывались липкой слизью от фильтра кислородного аппарата, когда
глаза горели от натрия, испарявшегося с поверхности пленки и когда руки
тряслись от тяжестей, которые приходилось беспрерывно поднимать.
Он шел на это ради славы.
Ускорение
Вращение
Поиск
Захват
УИТНИ-ЦЕНТР, ОКРУГ ТУЛАР, КАЛИФОРНИЯ, 16 МАРТА
Будучи руководителем центра управления запуском, Наоми Рао отвечала
за своевременное выполнение полетов, и сейчас ее начало трясти, так как в
расписание они не укладывались. Техники в главном сборочном зале вдували
пену в керамический грузовой отсек и устанавливали взрывные крепления.
Пена была разработана с целью погасить удар от запуска при перегрузках
около пятисот единиц.
Экипаж затем завел корабль под струю частиц, придавая ему мягкое
алюминиевое покрытие. В пусковой трубе было создано плазменно-индукционное
поле, и керамический отсек вместе с содержимым медленно скользил вдоль
жгутиковых электромагнитов.
После этого рабочая команда установила ракету в дальнюю плоскость
трубы, где электрическая дуга силой в несколько мегаватт превратит
алюминиевую пудру в плазменное облако.
В конце концов, экипаж закрыл и опечатал дверь воздушной переходной
камеры.
Наоми остановила секундомер. Бесстрастная стрелка показала, что
экипаж затратил все двадцать две минуты резервного времени на подготовку к
запуску.
Вот невезение! Если так будет продолжаться, то они никогда не смогут
выдерживать график запусков, спущенный сверху. В конце концов, утешила
себя Наоми, от непредвиденных задержек еще никто не был застрахован.
Имелись и свои внутренние ограничения. Вся подготовка к пускам
осуществлялась на высоте ниже трех километров над уровнем моря, в хвосте
одиннадцатикилометровой трубы, выходившей на восточный скат горы Уитни.
Восемь лет назад, когда магнитные катапульты только-только
появлялись, гора Уитни, с ее разреженным воздухом высотой в 4420 метров
представлялась прекрасным местом для запуска высокоскоростных кораблей
из-за уменьшенного атмосферного сопротивления. Конструкторам понравилось и
то, что этот пустынный горный кряж находился далеко от населенных пунктов
и позволял гасить шум от запускаемых ракет, ибо в те годы эффективных
поглотителей звука еще не было.
Уитни-центр был выстроен еще в прошлом столетии и предназначался для
запуска грузов. Тогда орбитальные полеты еще только начинались и
обслуживающий персонал центра вместе с руководством гораздо спокойнее
относились к расписанию и погрузке. В то время любой вновь запускаемый
корабль отличался от предыдущего, и у рабочих имелось время на то, чтобы
превратить каждую ракету и ее покрытие в подлинные произведения искусства.
В те дни с космодрома в пространство запускались небольшие спутники и
дискретные грузы, которых сменили ныне наукоемкие инструменты. Так что
люди могли позволить себе быть неторопливыми, спокойными и вдумчивыми. Ну
а сегодня в орбитальное пространство отправлялись куда более сложные и
мощные модули и станции.
Если бы у Наоми появилась возможность переоборудовать космодром в
духе сегодняшнего времени, она сделала бы так, чтобы грузы собирались,
упаковывались, маркировались и подвергались напылению на самом заводе.
Тогда можно было бы создавать запасы грузов и производить пуски точно по
расписанию.
Все было бы хорошо, если бы не главный элеватор, который в среднем
был на два метра короче обычной грузовой партии. Инженеры компании
проработали все возможные варианты доставки заранее подготовленного груза
к катапульте, пробуя двигать грузы волоком, острой частью вперед, деля его
на две части, но всякий раз грузовое пространство у элеватора оказывалось
то слишком узким, то неправильной формы, то что-то еще сводило на нет
усилия людей. Дизайнеры прошлого столетия проделали прекрасную работу, но
они не оставили никакого задела на будущее, не ведая тех высот, которых
сможет достичь творение их рук.
Таким образом, первым ограничением являлись размеры и глубина
сборочного отсека.
Во-вторых, если бы строители прошлого прорубили бы больше по размеру
рабочее помещение, то тогда Наоми смогла бы установить вторую линию сборки
и увеличить производительность. Грузы можно было складировать в секции
предполетной подготовки, и проблема с расписанием была бы решена.
Но тут возникла новая проблема.
У конструкторов и строителей двадцатого века не было современной
технологии слияния. Индукционные катушки с вращающимися на концах валов
электрическими генераторами приводились в движение способом, вызывающим
ныне улыбку снисхождения: паром и непрерывным потоком воды. В то время
научная мысль еще не нашла дешевых путей генерирования двухсекундного
импульса мощностью в восемнадцать мегаватт, необходимого для придания
грузам орбитальной скорости, а потому внутри скал выстроились огромные
ряды конденсаторов, тянувшиеся вдоль восемнадцатикилометрового туннеля. На
их подзарядку требовалось время: восемь минут и двадцать две секунды, если
быть точным. Поэтому даже если Наоми и могла складировать грузы, запуски
от этого быстрее бы не стали.
Безусловно, в прошлом компания прорабатывала несколько возможных
путей развития. В Джанкшн Медоу был построен новый комплекс, использующий
клистроны в качестве элементов слияния взамен отживших свой век
конденсаторов и индукционных катушек.
Тем не менее, потребуется много времени и денег на подобную
модернизацию. Чтобы расширить вал элеватора и рабочие помещения, компании
придется закрыть комплекс, извлечь тридцать тысяч метров скальных пород и
заново отстроить элеватор, сборочный зал и тамбур. Понадобится разобрать
пятьдесят километров рельсов и жгутиковых магнитов, перестроить
индукционную линию и, видимо, усовершенствовать линзы на входе эжектора,
иначе пусковой механизм не изменить. И уж во всяком случае при жизни они
даже не смогут надеяться поприсутствовать на возобновленном полете с
космодрома.
Когда-то Наоми в шутку спросила главного инженера: "Почему мы
продолжаем копаться в этой дыре чайной ложкой? Не лучше ли пойти поискать
лопатку?" В ответ ей холодно заметили, что у нее нет времени искать
лопатку, а есть расписание полетов, которое она должна соблюдать.
Поэтому на космодроме все оставалось по-прежнему. Грузы спускались
вниз, где собирались и упаковывались вручную, все также заряжались
конденсаторы, которые могли работать бесконечно, а ракеты отправлялись в
космос тем же дедовским способом. Расписание запусков, продиктованное
экономической необходимостью и властью денег, казалось высеченным из
камня. Оно довлело над всем, эта альфа и омега, бесконечно
раскручивавшаяся спираль.
Через пятнадцать секунд после того, как двери тамбура закрылись,
Наоми почувствовала, как завибрировали вакуумные насосы. Следом вспыхнули
электроды, и облако плазмы с горящим внутри яйцом из пены и груза проплыло
вдоль линии индукционных магнитов. Двумя секундами позже очередная
грузовая ракета со стальными изделиями, силиконовой сетью, медикаментами,
канистрами с водой, емкостями с благородными газами отправилась в далекое
путешествие, к богам небесного купола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
утверждали, что такая ориентация позволит каждому пациенту наслаждаться
земными видами из космоса, но куда важнее было то, что изменять
направление и скорость вращения движущейся станции куда легче, чем
неподвижной. Очередная экономия.
Самым же важным оказалось то, что подобная конфигурация порождала
длительную нестабильность. С каждым поворотом один из блоков зарывался
глубоко в верхние слои атмосферы, и потому двигался медленнее. По оценкам
службы наблюдения, такое торможение может привести к дестабилизации
станции уже через шесть месяцев. Всему персоналу станции и инженерам
придется эвакуировать больных и запасные каюты, избавиться от балласта,
погасить вращение, сменить ориентацию, направление движения и снова начать
движение. А если и это не сработает, то придется переходить на более
высокую орбиту, и компании придется раскошелиться.
Что бы там ни было, весь бюджет Меган, все квартальные, годовые
выплаты, бонусы, дивиденды - все полетит в тартарары.
Во всей грядущей неразберихе вину возложат не на чугунные головы,
создавшие дизайн этой консервной банки, не на бухгалтеров, которые ради
лишнего цента готовы удавиться, а на нее, радионавигатора Меган Паттерсон!
Меган мрачно взглянула на листки радиограммы, прилепившиеся к
переборке отсека.
Господи! Меган надеялась, что легкие шумы из вентиляционной системы
не означают начало суматохи. Она напряженно прислушивалась к редким шумам,
однако пока намеков на дестабилизацию не было. Пока.
Резка
Ковка
Прессование
Штамповка
МУНИЦИПАЛЬНЫЙ АЭРОПОРТ ДУКЕСНЕ, МАККИСПОРТ, ПЕННДЖЕРСИ, 14 МАРТА
Работа с алюминированной синтетической пленкой казалась Брайану
Хольдструпу сущим адом. Материал был толщиной всего около микрона или
полмиллиметра, вдобавок приклеивался к любой близлежащей поверхности.
Брайану пришлось создать условия стерильной чистоты в помещении,
значительно превосходящем по размерам боксы яхтсменов былых времен, и все
лишь для того, чтобы справиться с непокорной пленкой. Он нанял целый ангар
в местном аэропорту, наглухо заделал двери, окна и трещины в гофрированном
потолке, втащит внутрь воздушный замок, насосы и прочее фильтровальное
оборудование. Помимо этого, ему потребовалось вымыть, вычистить и посыпать
песком пол и стропила, а затем, с помощью чистого азота понизить давление,
и все эти манипуляции Брайан проделывал в кислородном снаряжении.
Разобравшись с окружающей средой, Брайан принялся возиться с упрямой
пленкой, с мотками проволоки, воздушными вихрями и антистатическими
винтами. Он не мог работать руками, поскольку выделяющаяся даже сквозь
хлопковые перчатки влага мешала работать с пленкой, а резиновые или
пластиковые перчатки слишком быстро создавали статический заряд.
Звездный корабль Хольдструпа имел двадцать две усиленные лопасти, а
прототипом служила конструкция автожира. После запуска ей необходимо было
сразу же придать сильное вращение, чтобы получить наибольший эффект.
Каждая лопасть была длиной почти в целый километр и сотню метров в ширину,
и сейчас Брайан кроил, сжимал, резал их гофрированные полосы, готовясь к
будущим стартам.
До чего же тяжелая работа! Брайану безумно хотелось пригласить
кого-нибудь на подмогу, однако это было запрещено правилами. Не то, чтобы
уже объявили какую-то гонку, но все солнечные регаты следовали одному и
тому же принципу: ты можешь выставить лодку любой конфигурации, но должен
сам ее сконструировать и построить.
Такие регаты были не для слабых, поскольку работа с квадратными
километрами пленки толщиной в микрон требовала гигантских усилий. Здесь не
было места непоседам, ибо участнику регаты приходилось совершать по
пятнадцать миллионов однообразных движений, во время упаковки корабля,
бесчисленное количество раз скручивая, свертывая, сворачивая. И уж
конечно, в регатах участвовали только люди с туго набитой мошной. Кто
может себе позволить истратить добрую сотню тысяч долларов на оборудование
и материалы, чтобы получить приз, составлявший не более процента от
указанной суммы.
По крайней мере, на регате не требовался статус любителя. Сам Брайан
Хольдструп являлся владельцем и управляющим компании "Фотон пауэр",
выполняя вдобавок еще и обязанности генерального конструктора.
Единственным способом держаться впереди конкурентов являлось участие и
победы в "Транслунной гонке", "Круговом поясе", "Солнечной собаке" и
других регатах. На сегодняшний день в активе Брайана имелось три золотых и
одна бронзовая медаль, а его проекты пользовались устойчивым спросом на
рынке.
И все-таки, все эти заботы и монотонные, однообразные действия...
Нет, Хольдструп не стал бы заниматься этим только ради денег. Дело в
другом.
Брайан любил изящество прекрасного дизайна, любил узкие поверхности,
отражавшие давление света солнца и звезд во время полетев по грациозно
изогнутой параболической орбите. Он наслаждался признанием, восхищением и
уважением, всегда окружавшим победителей.
Именно это заставляло его до ночи трудиться над своей яхтой, когда
губы покрывались липкой слизью от фильтра кислородного аппарата, когда
глаза горели от натрия, испарявшегося с поверхности пленки и когда руки
тряслись от тяжестей, которые приходилось беспрерывно поднимать.
Он шел на это ради славы.
Ускорение
Вращение
Поиск
Захват
УИТНИ-ЦЕНТР, ОКРУГ ТУЛАР, КАЛИФОРНИЯ, 16 МАРТА
Будучи руководителем центра управления запуском, Наоми Рао отвечала
за своевременное выполнение полетов, и сейчас ее начало трясти, так как в
расписание они не укладывались. Техники в главном сборочном зале вдували
пену в керамический грузовой отсек и устанавливали взрывные крепления.
Пена была разработана с целью погасить удар от запуска при перегрузках
около пятисот единиц.
Экипаж затем завел корабль под струю частиц, придавая ему мягкое
алюминиевое покрытие. В пусковой трубе было создано плазменно-индукционное
поле, и керамический отсек вместе с содержимым медленно скользил вдоль
жгутиковых электромагнитов.
После этого рабочая команда установила ракету в дальнюю плоскость
трубы, где электрическая дуга силой в несколько мегаватт превратит
алюминиевую пудру в плазменное облако.
В конце концов, экипаж закрыл и опечатал дверь воздушной переходной
камеры.
Наоми остановила секундомер. Бесстрастная стрелка показала, что
экипаж затратил все двадцать две минуты резервного времени на подготовку к
запуску.
Вот невезение! Если так будет продолжаться, то они никогда не смогут
выдерживать график запусков, спущенный сверху. В конце концов, утешила
себя Наоми, от непредвиденных задержек еще никто не был застрахован.
Имелись и свои внутренние ограничения. Вся подготовка к пускам
осуществлялась на высоте ниже трех километров над уровнем моря, в хвосте
одиннадцатикилометровой трубы, выходившей на восточный скат горы Уитни.
Восемь лет назад, когда магнитные катапульты только-только
появлялись, гора Уитни, с ее разреженным воздухом высотой в 4420 метров
представлялась прекрасным местом для запуска высокоскоростных кораблей
из-за уменьшенного атмосферного сопротивления. Конструкторам понравилось и
то, что этот пустынный горный кряж находился далеко от населенных пунктов
и позволял гасить шум от запускаемых ракет, ибо в те годы эффективных
поглотителей звука еще не было.
Уитни-центр был выстроен еще в прошлом столетии и предназначался для
запуска грузов. Тогда орбитальные полеты еще только начинались и
обслуживающий персонал центра вместе с руководством гораздо спокойнее
относились к расписанию и погрузке. В то время любой вновь запускаемый
корабль отличался от предыдущего, и у рабочих имелось время на то, чтобы
превратить каждую ракету и ее покрытие в подлинные произведения искусства.
В те дни с космодрома в пространство запускались небольшие спутники и
дискретные грузы, которых сменили ныне наукоемкие инструменты. Так что
люди могли позволить себе быть неторопливыми, спокойными и вдумчивыми. Ну
а сегодня в орбитальное пространство отправлялись куда более сложные и
мощные модули и станции.
Если бы у Наоми появилась возможность переоборудовать космодром в
духе сегодняшнего времени, она сделала бы так, чтобы грузы собирались,
упаковывались, маркировались и подвергались напылению на самом заводе.
Тогда можно было бы создавать запасы грузов и производить пуски точно по
расписанию.
Все было бы хорошо, если бы не главный элеватор, который в среднем
был на два метра короче обычной грузовой партии. Инженеры компании
проработали все возможные варианты доставки заранее подготовленного груза
к катапульте, пробуя двигать грузы волоком, острой частью вперед, деля его
на две части, но всякий раз грузовое пространство у элеватора оказывалось
то слишком узким, то неправильной формы, то что-то еще сводило на нет
усилия людей. Дизайнеры прошлого столетия проделали прекрасную работу, но
они не оставили никакого задела на будущее, не ведая тех высот, которых
сможет достичь творение их рук.
Таким образом, первым ограничением являлись размеры и глубина
сборочного отсека.
Во-вторых, если бы строители прошлого прорубили бы больше по размеру
рабочее помещение, то тогда Наоми смогла бы установить вторую линию сборки
и увеличить производительность. Грузы можно было складировать в секции
предполетной подготовки, и проблема с расписанием была бы решена.
Но тут возникла новая проблема.
У конструкторов и строителей двадцатого века не было современной
технологии слияния. Индукционные катушки с вращающимися на концах валов
электрическими генераторами приводились в движение способом, вызывающим
ныне улыбку снисхождения: паром и непрерывным потоком воды. В то время
научная мысль еще не нашла дешевых путей генерирования двухсекундного
импульса мощностью в восемнадцать мегаватт, необходимого для придания
грузам орбитальной скорости, а потому внутри скал выстроились огромные
ряды конденсаторов, тянувшиеся вдоль восемнадцатикилометрового туннеля. На
их подзарядку требовалось время: восемь минут и двадцать две секунды, если
быть точным. Поэтому даже если Наоми и могла складировать грузы, запуски
от этого быстрее бы не стали.
Безусловно, в прошлом компания прорабатывала несколько возможных
путей развития. В Джанкшн Медоу был построен новый комплекс, использующий
клистроны в качестве элементов слияния взамен отживших свой век
конденсаторов и индукционных катушек.
Тем не менее, потребуется много времени и денег на подобную
модернизацию. Чтобы расширить вал элеватора и рабочие помещения, компании
придется закрыть комплекс, извлечь тридцать тысяч метров скальных пород и
заново отстроить элеватор, сборочный зал и тамбур. Понадобится разобрать
пятьдесят километров рельсов и жгутиковых магнитов, перестроить
индукционную линию и, видимо, усовершенствовать линзы на входе эжектора,
иначе пусковой механизм не изменить. И уж во всяком случае при жизни они
даже не смогут надеяться поприсутствовать на возобновленном полете с
космодрома.
Когда-то Наоми в шутку спросила главного инженера: "Почему мы
продолжаем копаться в этой дыре чайной ложкой? Не лучше ли пойти поискать
лопатку?" В ответ ей холодно заметили, что у нее нет времени искать
лопатку, а есть расписание полетов, которое она должна соблюдать.
Поэтому на космодроме все оставалось по-прежнему. Грузы спускались
вниз, где собирались и упаковывались вручную, все также заряжались
конденсаторы, которые могли работать бесконечно, а ракеты отправлялись в
космос тем же дедовским способом. Расписание запусков, продиктованное
экономической необходимостью и властью денег, казалось высеченным из
камня. Оно довлело над всем, эта альфа и омега, бесконечно
раскручивавшаяся спираль.
Через пятнадцать секунд после того, как двери тамбура закрылись,
Наоми почувствовала, как завибрировали вакуумные насосы. Следом вспыхнули
электроды, и облако плазмы с горящим внутри яйцом из пены и груза проплыло
вдоль линии индукционных магнитов. Двумя секундами позже очередная
грузовая ракета со стальными изделиями, силиконовой сетью, медикаментами,
канистрами с водой, емкостями с благородными газами отправилась в далекое
путешествие, к богам небесного купола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49