Поль продвинулся еще на шаг вперед, его дыхание сделалось прерывистым
и тяжелым. Он снова стал Продромоли, Открывающим Путь, посягнувшим на
небеса самого Бога. Под ним, взмыв из глубин, извивалось могучими кольцами
тело Толкне, Великой Змеи Мертвых Вод, поднимаясь навстречу ему. Найалис
пронзительно крикнула, предупреждая его. Крик сотряс горы; все, что
таилось в их сердцах, выплеснулось наружу. Описав в воздухе круг, он стал
падать грудью навстречу гладкому зеркалу воды...
Он тут же пришел в себя, вспомнив о Ключах и о обещании черным богам
вывести людей с проклятых земель, соединить разделенные пространства,
открыть новый светлый путь между мирами. А Ключи...
Ключи!
Статуэтки и есть те Ключи. Странные Ключи, живущие своей собственной
жизнью... И...
Он нахмурился, глаза потемнели и сверкнули.
Да...
Прямо на полу была вырезана большая несимметричная диаграмма. Она
была расцвечена бледно-желтыми, красными, голубыми цветами. Одна ее часть
простиралась далеко назад, захватывая плиту, где лежала Тайза; другая
секция диаграммы простиралась вперед, касаясь косяка левой половины Ворот.
Часть резко выделенных, почти треугольных сегментов была вытянута,
обозначена шипами и выделялась из общего тела схемы. Внезапно Поль ощутил
сильную пульсацию родимого пятна. Поль принялся считать.
- ...Пять, шесть, семь.
- Точно.
Он прямо посмотрел на огонек, который теперь завис около Тайзы.
- Возьми наше физическое воплощение и осмотри плоские изображения,
поставь каждого из нас на свое место. Ты знаешь порядок.
- Хорошо.
Поль перешел на внутреннее зрение, поднял правую руку, поймал одну из
семи черных нитей, тянущихся от уровня правого плеча. Вращая рукой, он
начал наматывать нитевидное волоконце, пока не почувствовал напряжения.
Энергия выплеснулась из родимого пятна в форме дракона и стала подниматься
по нити, он начал подергивать ее.
Он поставил на ладонь одну из статуэток - высокую, стройную женскую
фигурку, с волевыми резкими чертами и властной осанкой. Ее одежду украшали
золотые блестки. Она была подпоясана кушаком из оранжевых, красных и
желтых камней. Во лбу сверкал крупный ярко-зеленый изумруд.
Она излучала теплоту, ладонь Поля становилась все горячее, пока он
внимательно разглядывал статуэтку.
Да...
Он повернулся направо и поместил ее на самой вершине второй
выпуклости с конца, повернув лицом к Воротам.
Выпрямившись он бросил взгляд на прямоугольный проем и увидел, что
все звезды уже исчезли, а небо стало почти светлым.
Он снова поднял руку, отыскивая нужную нить. Однако они исчезли. Он
обнаружил, что его зрение вернулось в нормальный ракурс. Он попытался
настроиться на внутреннее видение, но ничего не получалось.
Родимое пятно тоже утратило прежнее кипение энергии. Он стал
массировать предплечье, потер в области родимого пятна. Затем вновь
попытался установить внутреннее зрение.
- Что случилось?
- Я не знаю, я не могу справиться.
- Что значит не можешь справиться? Ведь ты только что делал это.
- Знаю. Но что-то исчезло, ускользнуло от меня. Энергия возникает и
теряет свою силу с тех пор, как я вышел из Балкина. Теперь я утратил ее.
Пламя придвинулось и застыло перед ним на уровне глаз. Он зажмурился
от яркого света.
- Держи глаза открытыми.
Он послушался и посмотрел на него. Он увидел, что пламя разрастается,
становится огромным костром почти с него ростом, даже больше его.
Он отшатнулся и отступил назад.
- Стой спокойно, не шевелись. Мне нужно обследовать тебя.
Оно обернулось вокруг него словно покрывало, охватив его целиком. Он
почувствовал, что пламя пронизывает его тело, каждую клетку. Но он не
ощущал жары или ожогов, было только чувство вибрации, словно у моряка,
спустившегося на берег после долгого плавания. Внезапно вибрация исчезла,
пламя сморщилось и стало гаснуть, пока не превратилось в прежний маленький
огонек.
- Ты сказал правду. Сейчас ты не способен к сеансам магии. Я не могу
знать, как долго будет длиться этот период немощи, а ночь уже на исходе.
Райл Мерсон может послать за тобой утром. Мы вынуждены отказаться от
прежнего плана и запереть тебя в твоей келье. Верни статуэтку обратно и...
Поль отрицательно покачал головой.
- Конечно. В твоем положении ты не можешь сделать этого; мы не можем
осуществлять прямой контроль за твоей деятельностью и воздействовать на
тебя. Подними ее. Мы шли мимо множества выступов и ниш по пути сюда. Ты
найдешь, куда спрятать ее.
- А что будет с Тайзой?
- Оставь ее здесь.
- А если кто-нибудь ее здесь найдет?
- Это неважно. Пошли.
Пламя проскользнуло возле него. Он поднял статуэтку и пошел вслед за
огоньком. В тоннеле он обнаружил подходящий тайник и спрятал ее в трещине
горной породы.
Они вышли из пещеры и направились в замок. Уже после нескольких
поворотов Поль понял, что они идут совсем другим маршрутом. Теперь они
двигались намного быстрее. На их пути совсем не встречались комнаты,
наполненные дымом, и темные коридоры.
Через короткое время он оказался перед кельей, вошел внутрь и закрыл
дверь. Снаружи донесся звук задвигаемого засова.
- Путешествие окончилось. Можно считать, что первичное знакомство
состоялось, так?
- Постарайся уснуть.
Пламя исчезло. Внезапно усталость совсем одолела его, голова
закружилась. Он едва добрался до скамьи и растянулся на ней. У него не
было времени обдумать создавшееся положение, мягкие черные волны сна уже
накатывались на него...
12
Генри Спайер перевоплотился в новый облик, покинув пещеры Балкина, и
полностью неузнаваемым появился в зачарованном городе. Он провел весь день
в бесконечных празднествах с собратьями-колдунами, никто из них не знал
его настоящего обличья. Довольный и сияющий разгуливал он среди них, никто
не подозревал о том, что он вынашивает роковую черную тайну. Он пил вино,
приправленное легкими наркотиками, творил чудеса, но старался избегать
самых могущественных своих коллег. Здесь не было такого схватки с которым
он опасался, однако он не хотел вступать в конфликт с большими мастерами
Великого Искусства, опасаясь потерять свое маскарадное обличье. Нет, не
из-за страха разоблачения, а просто не желая преждевременного открытия
тайны.
Он ходил, разбрасывая проклятья и посылая рок на тех, которых он не
любил и осуждал, и как бы случайно одаривал благами других, снискавших его
расположение. Ему нравился подобный ореол таинственности и льстила роль
приближенного к богу. Он слишком долго сдерживал себя и выжидал. Но
теперь... Сейчас он видел будущее свободное от всяких ограничений. Это
великое будущее, словно птичка, вспорхнет с его протянутой руки. Он
почувствовал странное всеподавляющее чувство близости и родства с теми,
кто обретет много выгод от его трудов, пока никому неизвестных.
С наступлением вечера город распускался во всей своей колдовской
красе и очаровании. Он уже долгие годы не испытывал подобного
превосходства. Его сила достигла невероятных пределов, но он сдерживал
себя от демонстрации своего могущества, ограничиваясь малой толикой того,
чем он обладал. Но и это вызывало немалое удивление его новых друзей,
собравшихся для состязаний и игр.
Он веселился и танцевал до самого разгара ночи. Затем тщательно и
кропотливо подготовил все для грандиозной, по масштабам, послеполуночной
трапезы. Он поборол сон и напрочь избавился от него, потом восстановил
энергию и бодрость с помощью мастерски наложенной оболочки, которую
сотворил за считанные секунды. Он дрейфовал на серебристом катерке по
каналу, кольцом окружившему город, прихватив с собой куртизанку и хороший
запас игристого вина. После долгих лет мрака и неясности, вечных
маскировок и тайн, это было зовом на праздник, посвященный Равновесию,
Великому Балансу, достигающему своего апогея.
Ночь была в разгаре и город превратился в настоящее царство света и
цвета, буйство магических фантазий, гармонию звуков и чувств. Он продолжал
пировать до тех пор, пока небо не побледнело на востоке. Лишь только
появились первые бледные всполохи над городом, словно пелена, промелькнула
мгновенная волна тишины. Пролетев над замолчавшим, сверкающим огнями
городом, она разбилась о скалы Балкина. Прерванное веселье и ночные забавы
возродились с прежней силой. Но общий дух веселья стал медленно угасать.
Стряхнув с себя пыль мечтаний и избавившись от нахлынувших чувств, он
поднялся с благоухающего ложа. Ночные забавы и веселые развлечения больше
не влекли его. Теряя последние капли легкомыслия, он покидал обманчивую
территорию блистательного города. Хмурясь и увеличиваясь в размерах, он
двигался к северу. Он подошел к краю околдованного города и смело шагнул
из его оболочки. Распрощавшись с городом-сном, он стал подниматься по
отлогому холму. На его вершине он остановился и огляделся по сторонам,
затем поспешил вниз.
Наконец он остановился, поднял сухую суковатую палку. Во все стороны
торчали мелкие отростки. Он ласково погладил ее и начал что-то нежно
нашептывать, указывая палкой во все четыре стороны света. Затем он замер и
долго смотрел на нее, медленно поглаживая ее рукой. Утро занялось сильнее,
на улице заметно посветлело во время его махинаций. Когда он встал на
колени возле вертикально стоящей палки, тень от нее задвигалась,
приобретая очертания маленького животного. Он стал распевать какое-то
заклинание.
- Иохиппус, Мезохиппус, Протохиппус, хиппарион... - так начинался
замысловатый речитатив.
Пыль и песок, поднятые с земли, закружились в стремительном вихре
вокруг крохотной фигурки. Смерч, вертящийся словно волчок против часовой
стрелки, полностью поглотил ее очертания. Кружение продолжалось с бешеной
скоростью, теперь вихрь превратился в гигантскую воронку. Скрежет песка и
камней стал оглушительным, это был могучий рев и рокот. Воронка, подобно
бездонной бездне, вовлекала в себя все живое и неживое - кусты, гравий,
камни, валуны, траву и лишайник.
Он отшатнулся от грохочущего вихря, поднял руки и начал серию одному
ему понятных жестов. Длинный протяжный крик вырвался из центра воронки и
на секунду заглушил ураганный рев. Он опустил руки.
Прогрохотав напоследок, вихрь улегся. Стала оседать пыль и
вздыбленная земля. Сквозь оседающую пыль выступил силуэт. Силуэт имел
огромную четырехугольную форму, он стоял, высоко подняв темную голову.
Он подошел ближе и ласково потрепал по длинной шее животное,
абсолютно незнакомое обитателям этого мира. Оно тихо заржало в ответ.
Мгновение спустя, оно успокоилось и замерло. Его рука скользнула
вдоль спины и потрогала седло. Он вскочил в седло и натянул поводья.
Они стояли в центре кратера, которого не было, пока он не начал
творить заклинания. Он ласково заговорил с песочного цвета животным, нежно
поглаживая по шее и почесывая за ушами. Затем снова потянул за поводья
уздечки.
Животное начало медленно выбираться из ямы, осторожно карабкаясь по
склону. Он вновь повернулся и посмотрел на север. Лишь только они поехали
в нужном северном направлении, он заулыбался, затем довольно рассмеялся.
На востоке появились первые розовые зарницы, верхушки облаков окрасились
нежным румянцем. Он поддал коленками под бока, пришпорил чудо-животное и
рванул повод.
- Гей! Прах, гей! - закричал он. - Вперед!
Его неутомимый скакун вихрем помчался по равнине, развивая бешеную,
ни с чем не сравнимую скорость.
13
Они добрались лишь к вечеру. Маусглов и Лунная Птица кружили над
разрушенной вершиной горы Анвил. Внимательно вглядываясь в руины,
Маусглов, проведший здесь столько времени, с трудом узнавал знакомые
очертания. Они видели лишь один громадный кратер, безмолвный и зловещий.
Рядом находилось какое-то почти разрушенное огромное здание.
- Это где-то здесь, - сказал он, - вот то место, куда Поль бросил
жезл.
- Да, это оно, - подтвердил Лунная Птица.
- Говорят, что глаз дракона видит дальше и глубже человеческого
глаза.
- Все верно.
- Возможно какие-то механизмы или роботы до сих пор работают?
- Я не вижу не малейшего движения или шевеления.
- Тогда давай спускаться.
- В кратер?
- Да. Вон площадка около конуса. Я залезу и все обследую.
- Внутри все спокойно. Я не чувствую особенного тепла.
- Ты видишь до самого центра, до недр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34