Когда они проходили мимо, оттуда выглянул Джексон Сторм.
– Привет, Элис. Хорошо, что я увидел тебя. – Он пристально смотрел на Элис. – Я как раз собирался послать кого-нибудь за тобой.
Он отступил, открывая двери старинного зала немного шире. За его спиной стоял высокий мужчина в темном деловом костюме.
– Элис, я хочу, чтобы ты познакомилась с одним из наших инвесторов. – Джексон Сторм одарил свою модель ослепительной улыбкой, которая отметала возможность любых возражений. – Дорогая, мистер Паллиадис собирается пригласить тебя на ленч.
9
– Но я не хочу этого! – закричала Элис.
Николас Паллиадис оказался не просто важным клиентом, но главным инвестором Дома моды Лувель; это все, что она поняла за эти несколько коротких мгновений. Невероятный, ужасный, непредвиденный поворот событий. После всех неприятностей, обрушившихся на нее в Доме Мортесьера, в Доме Лувель она попадает в ловушку посерьезнее!
Шофер держал открытой дверь длинного черного «Даймлера». Николас Паллиадис, положив руку на талию Элис, подтолкнул девушку внутрь машины.
Она упала на серые бархатные подушки лимузина, понимая теперь, каким образом она оказалась в Доме моды Лувель. Так хотел Джексон Сторм. А Джексону Сторму она требовалась потому, что так хотел его главный инвестор Николас Паллиадис!
Интересно, кого-нибудь заботит то, что она топ-модель, или нет? – в отчаянии подумала Элис. Предполагалось ли вообще, что она станет работать? Вспомнив о своей утренней возне с катушками старых ниток, она начинала в этом сомневаться.
После злосчастного вечера в квартире на авеню Фош, после дикого приступа гнева Николаса Паллиадиса, решившего, что Элис шантажирует его, она оказалась полностью в его власти! Она бросила на Николаса гневный взгляд, пока тот устраивался на сиденье рядом с ней.
– Пожалуйста, позволь мне выйти. – Элис потянулась к дверной ручке. – Я действительно не хочу идти с тобой на ленч. Вряд ли я выдержу еще один дрянной ресторан.
Паллиадис одной рукой толкнул ее назад на сиденье.
– Я повезу тебя в хорошее место, – сказал он непреклонно. – «Л'Эскарго Монторгей» рядом с Лезоль. Это заведение принадлежит моей приятельнице Куикет Террай, сестре владельца «Тур д'Аржан».
– Мне все равно, я не голодна!
Бесполезно. Пока машина отъезжала от тротуара, он сидел неподвижно, повернувшись к ней строгим профилем, и лишь маленькая жилка пульсировала у него на виске.
Он не выглядит сумасшедшим, думала Элис, рассматривая его. Напротив, Нико Паллиадис являлся воплощением идеальной, холодной сдержанности. Он был одет с иголочки: серый деловой костюм, черное пальто из мельтона, элегантная шляпа. Элис пришлось признать, что он был исключительно привлекателен; в его мрачной мужественности заключалось неуловимое обаяние. Молодой романтичный греческий наследник судовой корпорации. Однако она поторопилась заверить себя, что это не отменяет его сумасбродства.
– Мы едем на ленч, – подтвердил он, глядя прямо перед собой. – Я хочу поговорить с тобой.
Всю оставшуюся дорогу они сидели, сохраняя натянутое молчание. Когда «Даймлер» подкатил к фасаду «Л'Эскарго», Элис смогла убедиться, что ресторан, существовавший уже более ста лет, является полной противоположностью безвкусной «Старой Руси». Николас Паллиадис привез ее на ленч в заведение с изысканной обстановкой – бархатные диванчики, латунные перила, эффектные зеркала времен Второй империи и сказочно расписанный потолок.
Что касалось Элис, Николас мог с таким же успехом повезти ее в «Бургер Кинг» на Елисейских полях. Она, не снимая пальто, присела за столик и молча опустила глаза, не в силах совладать с тем, что происходило с ней последние дни, и уж тем более – с Николасом Паллиадисом. Ей все еще не верилось, что он оказался главным европейским инвестором Дома моды Джексона Сторма! Может быть, ей надо обратиться к Джексону Сторму и объяснить ему, что она не может работать на него, если от нее будут требовать развлекать нужных ему людей? «Он знает об этом», – сказала она себе. Джексон Сторм не только приложил здесь руку, но, вероятно, уволит ее, если она каким-либо образом станет противиться его миллионеру-инвестору.
Оцепеневшая Элис взяла меню, протянутое официантом. Она понимала, что Руди слишком разозлен, чтобы взять ее к себе назад. А в условиях, когда весенние коллекции уже шьются на определенных манекенщиц, не так-то просто получить работу модели. Потребуются недели, может быть, даже месяцы.
Дрожащими руками она отложила в сторону меню «Л'Эскарго» и посмотрела на Паллиадиса, сидевшего напротив. В конце концов, это Европа, а не Америка; богатый мужчина может преследовать молодую беззащитную женщину сколько пожелает. Тем более если у него в руках рычаги управления на месте ее работы.
Элис смотрела на его вьющиеся курчавые темные волосы. Он, ко всему прочему, поставил ее в неловкое положение перед Кристофером Форб-сом, на его глазах уведя ее, будто какую-то собачку на привязи.
Николас Паллиадис молча изучал тщательно разработанное меню «Л'Эскарго». Она бросила взгляд на его руку с длинными пальцами, державшую сложенный лист меню, и маленькую голубую татуировку в виде якоря у основания большого пальца. Николас Паллиадис принадлежал к семье, состояние которой исчислялось в миллиардах, и все же ему пришлось поработать на одном из дедовских танкеров в качестве простого матроса. Теперь, сидя перед ней, он выглядел загадочным, замкнутым в своем с лоском сшитом костюме. Однако почему, ради Бога, она смиренно делит с ним ленч, если вовсе не желает этого делать? Неужели она начинает испытывать к нему какое-то странное притяжение?
Элис вспомнила, как он, точно тигр, метался по квартире на авеню Фош, обвинял ее в шантаже и обмане. Без сомнения, то, что он оказался голым в одной с ней постели, напоминало какой-то чудовищный, кошмарный сон. Нет, они никогда не занимались любовью!
Он опустил меню и посмотрел на нее.
– Ты в порядке?
Синие глаза Элис не мигая встретили его пристальный взгляд.
Она обеими руками вцепилась в край стола. Как же ей избавиться от этого наваждения? Отчего Николас Паллиадис не может оставить ее в покое?
Кажется, он испытывал схожие чувства.
– Зачем ты мучаешь меня? – хрипло спросил Паллиадис. Он выглядел раздраженным, будто произнесенные им слова были для него полной неожиданностью. Теперь он говорил мрачным, сдержанным тоном. – Ты знаешь, я жду твоих условий. Раз я так далеко зашел, тебе придется дать мне больше информации. Без этого я не смогу действовать.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Элис в упор смотрела на него. – И никогда не понимала.
– Не смеши меня. – Николас чеканил каждое слово. – Ты отправилась со мной в постель. Я лишил тебя девственности. Это, – произнес он негромко, – дорого стоит. Знаю, что за все это надо платить. Я жду.
На этот раз вспылила Элис.
– Послушай, тебе не надоели эти разговоры о моей девственности? – Она видела, как его черные зрачки недоверчиво расширились. – Я… я хочу сказать, твоя личность тут ни при чем. Что случилось, то случилось, и давай поставим на этом точку!
– Что? – В его руках меню превратилось в комок бумаги.
– Ну да, мы занимались любовью, – поморщилась она. – В сущности, это был просто секс. – Люди вокруг вытягивали шеи и прислушивались к их разговору. Элис понизила тон. – Но я не рассчитывала, что это так на тебя подействует. – Она никак не решалась сказать, что он, пресловутый плейбой, богач и известный возмутитель устоев, идеально подходил для ее плана мести. – Ты здесь ни при чем. То есть это просто должно было случиться, и все!
Выражение его лица стало диким.
– Ты просто играешь со мной, чтобы посмотреть, как я мучаюсь. Чья это идея? «Пер Аммусен»? «Северное Море»? – Внезапно он стал выстреливать в нее именами. – «Такимото»? «Холвейг ойл»? Кто из них за этим стоит?
Элис смотрела на него с изумлением.
– Кто это такие?
Он потянулся через стол и схватил ее за руку.
– Давай же, говори! Это либо японцы, либо норвежцы. У греческих танкеров нет других конкурентов. Или это, – сказал он, болезненно сжимая ее пальцы, – больше, чем просто ход, чтобы дискредитировать меня и очернить в тот момент, когда я только принял руководство над компанией деда? – Его зрачки сузились. – Здесь план покрупнее, так?
– План? – Элис пыталась вырвать свою руку. – Какой план? Разве не ты получил разрешение у Руди Мортесьера пригласить меня на вечер? До того момента я ни разу тебя не видела!
Николас Паллиадис издал иронический смешок.
– Валяй, ты слышала о проблемах с Ираном, войне в Персидском заливе, поставке оружия… – Он резко замолчал. – Интригах, что плетутся в международной нефтепромышленности. Ты уже совершила одну крупную ошибку, – напомнил он. – Ты призналась, что пошла со мной в постель не потому, что хотела этого, а по какой-то другой причине.
– Да нет же, – запротестовала она. Он наконец отпустил ее руку. – Ты ничего не понимаешь.
– Я понял, что тебе заплатили, – бросил ей Николас. – Ты на кого-то работаешь – вот что я понял. – Его черные глаза буравили ее. – Я приставил к тебе профессиональных сыщиков. Они заставят засветиться твоих соучастников. Им придется выступить со своими требованиями или отказаться от них.
– Профессиональные сыщики? – Элис отпихнула от себя повторно предложенное официантом меню. – Надеюсь, ты шутишь?
Его губы скривились.
– Ты никогда не ешь, – заметил он. – Почему ты ничего не заказываешь? Ты моришь себя голодом из-за своего профессионального занятия?
Она и представить себе не могла, что Николас Паллиадис станет следить за ней. За ней уже присматривали. Не хватало только еще новой партии шпионов у нее на хвосте!
Элис хотела было что-то сказать, но передумала. Она не могла объясниться. Вот в чем беда. Эта ужасная неразбериха превращается во все более запутанный клубок, и только она во всем виновата.
– Где твоя одежда? – неожиданно спросил Паллиадис.
– Одежда? – Сбитая с толку, она осмотрела себя. – На мне.
– Я имею в виду одежду. – Он знаком указал официанту, чтобы тот снова предложил ей меню. – Настоящую одежду, а не те тряпки, что сейчас на тебе.
На ней была лыжная крутка из «Лево», парижского магазина, очень популярного среди студенческой молодежи.
– Это нарочно, правда? – сказал он, смерив ее тяжелым взглядом. – Красивая, блестящая манекенщица на подиуме и этакая Золушка после работы. Искусная метаморфоза для того, чтобы усыпить мое внимание благодаря волшебному ореолу.
– Это моя обычная одежда, – огрызнулась Элис. – Я вовсе не Золушка!
Темная бровь приподнялась.
– Думаю, ты изо всех сил стараешься удержать меня на крючке до тех пор, пока твои соучастники не сделают следующий ход. И ты неплохо справляешься со своей работой. – Его голос стал грубым. – Я собираюсь вновь уложить тебя в постель. Мы даже еще не начали по-настоящему.
Элис отодвинула свой стул. Все попытки нормального разговора с Николасом Паллиадисом были бесполезны. Им никогда не найти общего языка.
– Извини, я не могу остаться. Кроме того, – сказала она, имея в виду специальный ассортимент «Л'Эскарго», – улитки – это то, что мне сейчас меньше всего хотелось бы.
Он откинулся на стуле, стиснув в кулак руку, покоившуюся на скатерти.
– Я хочу поговорить с тобой, поговорить, понимаешь? А не устраивать сцену. Ты представляешь, что я пережил, когда обнаружил, что ты… – Он осекся, черты его лица натянулись. – …Что у тебя не было других мужчин. Вероятно, я причинил тебе боль…
Элис внимательно смотрела на него.
– Послушай, тебя никто не заставлял ложиться со мной в постель. Не волнуйся об этом.
Она поднялась из-за стола. Паллиадис встал следом за ней.
– Если это то, о чем я думаю, – произнес он напряженно, наклоняясь над столом, – люди, использующие тебя, заломят большую цену. Они наживаются на чужом несчастье. Невинность красивой девушки ничего для них не значит. Они не посчитаются с тем, что мужчина желает… – Он стиснул зубы. – Это обязанность мужчины – сделать переживания первого раза… незабываемыми для женщины. Это его долг.
Элис разинула рот. Что за нелепое утверждение, похожее на банальность, вычитанную из руководства по занятиям сексом?!
– Даже не думай о том, чтобы вновь лечь со мной в постель. Ради всего святого, выбрось это из головы!
– Таковы греческие мужчины, – процедил он.
К ним поспешно подошел официант с бутылкой вина. Николас резко отставил ее в сторону.
– Греки именно так воспринимают секс. Естественно, я не знаю, как вы, американцы, к этому относитесь. Из того, что я слышал, американцы паршивые любовники.
– Меня не волнует, что ты слышал, – вскипела Элис. – А случившееся той ночью было ошибкой!
– Черта с два, ошибка! В такой игре не бывает ошибок. Сколько они тебе платят? Это ничто по сравнению с тем, что могу Предложить тебе я. – Его губы скривились. – Я могу дать тебе практически все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Привет, Элис. Хорошо, что я увидел тебя. – Он пристально смотрел на Элис. – Я как раз собирался послать кого-нибудь за тобой.
Он отступил, открывая двери старинного зала немного шире. За его спиной стоял высокий мужчина в темном деловом костюме.
– Элис, я хочу, чтобы ты познакомилась с одним из наших инвесторов. – Джексон Сторм одарил свою модель ослепительной улыбкой, которая отметала возможность любых возражений. – Дорогая, мистер Паллиадис собирается пригласить тебя на ленч.
9
– Но я не хочу этого! – закричала Элис.
Николас Паллиадис оказался не просто важным клиентом, но главным инвестором Дома моды Лувель; это все, что она поняла за эти несколько коротких мгновений. Невероятный, ужасный, непредвиденный поворот событий. После всех неприятностей, обрушившихся на нее в Доме Мортесьера, в Доме Лувель она попадает в ловушку посерьезнее!
Шофер держал открытой дверь длинного черного «Даймлера». Николас Паллиадис, положив руку на талию Элис, подтолкнул девушку внутрь машины.
Она упала на серые бархатные подушки лимузина, понимая теперь, каким образом она оказалась в Доме моды Лувель. Так хотел Джексон Сторм. А Джексону Сторму она требовалась потому, что так хотел его главный инвестор Николас Паллиадис!
Интересно, кого-нибудь заботит то, что она топ-модель, или нет? – в отчаянии подумала Элис. Предполагалось ли вообще, что она станет работать? Вспомнив о своей утренней возне с катушками старых ниток, она начинала в этом сомневаться.
После злосчастного вечера в квартире на авеню Фош, после дикого приступа гнева Николаса Паллиадиса, решившего, что Элис шантажирует его, она оказалась полностью в его власти! Она бросила на Николаса гневный взгляд, пока тот устраивался на сиденье рядом с ней.
– Пожалуйста, позволь мне выйти. – Элис потянулась к дверной ручке. – Я действительно не хочу идти с тобой на ленч. Вряд ли я выдержу еще один дрянной ресторан.
Паллиадис одной рукой толкнул ее назад на сиденье.
– Я повезу тебя в хорошее место, – сказал он непреклонно. – «Л'Эскарго Монторгей» рядом с Лезоль. Это заведение принадлежит моей приятельнице Куикет Террай, сестре владельца «Тур д'Аржан».
– Мне все равно, я не голодна!
Бесполезно. Пока машина отъезжала от тротуара, он сидел неподвижно, повернувшись к ней строгим профилем, и лишь маленькая жилка пульсировала у него на виске.
Он не выглядит сумасшедшим, думала Элис, рассматривая его. Напротив, Нико Паллиадис являлся воплощением идеальной, холодной сдержанности. Он был одет с иголочки: серый деловой костюм, черное пальто из мельтона, элегантная шляпа. Элис пришлось признать, что он был исключительно привлекателен; в его мрачной мужественности заключалось неуловимое обаяние. Молодой романтичный греческий наследник судовой корпорации. Однако она поторопилась заверить себя, что это не отменяет его сумасбродства.
– Мы едем на ленч, – подтвердил он, глядя прямо перед собой. – Я хочу поговорить с тобой.
Всю оставшуюся дорогу они сидели, сохраняя натянутое молчание. Когда «Даймлер» подкатил к фасаду «Л'Эскарго», Элис смогла убедиться, что ресторан, существовавший уже более ста лет, является полной противоположностью безвкусной «Старой Руси». Николас Паллиадис привез ее на ленч в заведение с изысканной обстановкой – бархатные диванчики, латунные перила, эффектные зеркала времен Второй империи и сказочно расписанный потолок.
Что касалось Элис, Николас мог с таким же успехом повезти ее в «Бургер Кинг» на Елисейских полях. Она, не снимая пальто, присела за столик и молча опустила глаза, не в силах совладать с тем, что происходило с ней последние дни, и уж тем более – с Николасом Паллиадисом. Ей все еще не верилось, что он оказался главным европейским инвестором Дома моды Джексона Сторма! Может быть, ей надо обратиться к Джексону Сторму и объяснить ему, что она не может работать на него, если от нее будут требовать развлекать нужных ему людей? «Он знает об этом», – сказала она себе. Джексон Сторм не только приложил здесь руку, но, вероятно, уволит ее, если она каким-либо образом станет противиться его миллионеру-инвестору.
Оцепеневшая Элис взяла меню, протянутое официантом. Она понимала, что Руди слишком разозлен, чтобы взять ее к себе назад. А в условиях, когда весенние коллекции уже шьются на определенных манекенщиц, не так-то просто получить работу модели. Потребуются недели, может быть, даже месяцы.
Дрожащими руками она отложила в сторону меню «Л'Эскарго» и посмотрела на Паллиадиса, сидевшего напротив. В конце концов, это Европа, а не Америка; богатый мужчина может преследовать молодую беззащитную женщину сколько пожелает. Тем более если у него в руках рычаги управления на месте ее работы.
Элис смотрела на его вьющиеся курчавые темные волосы. Он, ко всему прочему, поставил ее в неловкое положение перед Кристофером Форб-сом, на его глазах уведя ее, будто какую-то собачку на привязи.
Николас Паллиадис молча изучал тщательно разработанное меню «Л'Эскарго». Она бросила взгляд на его руку с длинными пальцами, державшую сложенный лист меню, и маленькую голубую татуировку в виде якоря у основания большого пальца. Николас Паллиадис принадлежал к семье, состояние которой исчислялось в миллиардах, и все же ему пришлось поработать на одном из дедовских танкеров в качестве простого матроса. Теперь, сидя перед ней, он выглядел загадочным, замкнутым в своем с лоском сшитом костюме. Однако почему, ради Бога, она смиренно делит с ним ленч, если вовсе не желает этого делать? Неужели она начинает испытывать к нему какое-то странное притяжение?
Элис вспомнила, как он, точно тигр, метался по квартире на авеню Фош, обвинял ее в шантаже и обмане. Без сомнения, то, что он оказался голым в одной с ней постели, напоминало какой-то чудовищный, кошмарный сон. Нет, они никогда не занимались любовью!
Он опустил меню и посмотрел на нее.
– Ты в порядке?
Синие глаза Элис не мигая встретили его пристальный взгляд.
Она обеими руками вцепилась в край стола. Как же ей избавиться от этого наваждения? Отчего Николас Паллиадис не может оставить ее в покое?
Кажется, он испытывал схожие чувства.
– Зачем ты мучаешь меня? – хрипло спросил Паллиадис. Он выглядел раздраженным, будто произнесенные им слова были для него полной неожиданностью. Теперь он говорил мрачным, сдержанным тоном. – Ты знаешь, я жду твоих условий. Раз я так далеко зашел, тебе придется дать мне больше информации. Без этого я не смогу действовать.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Элис в упор смотрела на него. – И никогда не понимала.
– Не смеши меня. – Николас чеканил каждое слово. – Ты отправилась со мной в постель. Я лишил тебя девственности. Это, – произнес он негромко, – дорого стоит. Знаю, что за все это надо платить. Я жду.
На этот раз вспылила Элис.
– Послушай, тебе не надоели эти разговоры о моей девственности? – Она видела, как его черные зрачки недоверчиво расширились. – Я… я хочу сказать, твоя личность тут ни при чем. Что случилось, то случилось, и давай поставим на этом точку!
– Что? – В его руках меню превратилось в комок бумаги.
– Ну да, мы занимались любовью, – поморщилась она. – В сущности, это был просто секс. – Люди вокруг вытягивали шеи и прислушивались к их разговору. Элис понизила тон. – Но я не рассчитывала, что это так на тебя подействует. – Она никак не решалась сказать, что он, пресловутый плейбой, богач и известный возмутитель устоев, идеально подходил для ее плана мести. – Ты здесь ни при чем. То есть это просто должно было случиться, и все!
Выражение его лица стало диким.
– Ты просто играешь со мной, чтобы посмотреть, как я мучаюсь. Чья это идея? «Пер Аммусен»? «Северное Море»? – Внезапно он стал выстреливать в нее именами. – «Такимото»? «Холвейг ойл»? Кто из них за этим стоит?
Элис смотрела на него с изумлением.
– Кто это такие?
Он потянулся через стол и схватил ее за руку.
– Давай же, говори! Это либо японцы, либо норвежцы. У греческих танкеров нет других конкурентов. Или это, – сказал он, болезненно сжимая ее пальцы, – больше, чем просто ход, чтобы дискредитировать меня и очернить в тот момент, когда я только принял руководство над компанией деда? – Его зрачки сузились. – Здесь план покрупнее, так?
– План? – Элис пыталась вырвать свою руку. – Какой план? Разве не ты получил разрешение у Руди Мортесьера пригласить меня на вечер? До того момента я ни разу тебя не видела!
Николас Паллиадис издал иронический смешок.
– Валяй, ты слышала о проблемах с Ираном, войне в Персидском заливе, поставке оружия… – Он резко замолчал. – Интригах, что плетутся в международной нефтепромышленности. Ты уже совершила одну крупную ошибку, – напомнил он. – Ты призналась, что пошла со мной в постель не потому, что хотела этого, а по какой-то другой причине.
– Да нет же, – запротестовала она. Он наконец отпустил ее руку. – Ты ничего не понимаешь.
– Я понял, что тебе заплатили, – бросил ей Николас. – Ты на кого-то работаешь – вот что я понял. – Его черные глаза буравили ее. – Я приставил к тебе профессиональных сыщиков. Они заставят засветиться твоих соучастников. Им придется выступить со своими требованиями или отказаться от них.
– Профессиональные сыщики? – Элис отпихнула от себя повторно предложенное официантом меню. – Надеюсь, ты шутишь?
Его губы скривились.
– Ты никогда не ешь, – заметил он. – Почему ты ничего не заказываешь? Ты моришь себя голодом из-за своего профессионального занятия?
Она и представить себе не могла, что Николас Паллиадис станет следить за ней. За ней уже присматривали. Не хватало только еще новой партии шпионов у нее на хвосте!
Элис хотела было что-то сказать, но передумала. Она не могла объясниться. Вот в чем беда. Эта ужасная неразбериха превращается во все более запутанный клубок, и только она во всем виновата.
– Где твоя одежда? – неожиданно спросил Паллиадис.
– Одежда? – Сбитая с толку, она осмотрела себя. – На мне.
– Я имею в виду одежду. – Он знаком указал официанту, чтобы тот снова предложил ей меню. – Настоящую одежду, а не те тряпки, что сейчас на тебе.
На ней была лыжная крутка из «Лево», парижского магазина, очень популярного среди студенческой молодежи.
– Это нарочно, правда? – сказал он, смерив ее тяжелым взглядом. – Красивая, блестящая манекенщица на подиуме и этакая Золушка после работы. Искусная метаморфоза для того, чтобы усыпить мое внимание благодаря волшебному ореолу.
– Это моя обычная одежда, – огрызнулась Элис. – Я вовсе не Золушка!
Темная бровь приподнялась.
– Думаю, ты изо всех сил стараешься удержать меня на крючке до тех пор, пока твои соучастники не сделают следующий ход. И ты неплохо справляешься со своей работой. – Его голос стал грубым. – Я собираюсь вновь уложить тебя в постель. Мы даже еще не начали по-настоящему.
Элис отодвинула свой стул. Все попытки нормального разговора с Николасом Паллиадисом были бесполезны. Им никогда не найти общего языка.
– Извини, я не могу остаться. Кроме того, – сказала она, имея в виду специальный ассортимент «Л'Эскарго», – улитки – это то, что мне сейчас меньше всего хотелось бы.
Он откинулся на стуле, стиснув в кулак руку, покоившуюся на скатерти.
– Я хочу поговорить с тобой, поговорить, понимаешь? А не устраивать сцену. Ты представляешь, что я пережил, когда обнаружил, что ты… – Он осекся, черты его лица натянулись. – …Что у тебя не было других мужчин. Вероятно, я причинил тебе боль…
Элис внимательно смотрела на него.
– Послушай, тебя никто не заставлял ложиться со мной в постель. Не волнуйся об этом.
Она поднялась из-за стола. Паллиадис встал следом за ней.
– Если это то, о чем я думаю, – произнес он напряженно, наклоняясь над столом, – люди, использующие тебя, заломят большую цену. Они наживаются на чужом несчастье. Невинность красивой девушки ничего для них не значит. Они не посчитаются с тем, что мужчина желает… – Он стиснул зубы. – Это обязанность мужчины – сделать переживания первого раза… незабываемыми для женщины. Это его долг.
Элис разинула рот. Что за нелепое утверждение, похожее на банальность, вычитанную из руководства по занятиям сексом?!
– Даже не думай о том, чтобы вновь лечь со мной в постель. Ради всего святого, выбрось это из головы!
– Таковы греческие мужчины, – процедил он.
К ним поспешно подошел официант с бутылкой вина. Николас резко отставил ее в сторону.
– Греки именно так воспринимают секс. Естественно, я не знаю, как вы, американцы, к этому относитесь. Из того, что я слышал, американцы паршивые любовники.
– Меня не волнует, что ты слышал, – вскипела Элис. – А случившееся той ночью было ошибкой!
– Черта с два, ошибка! В такой игре не бывает ошибок. Сколько они тебе платят? Это ничто по сравнению с тем, что могу Предложить тебе я. – Его губы скривились. – Я могу дать тебе практически все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40