Я была в Доме моды Лувель. — Ей казалось, что говорит не она, а кто-то другой, ведь ее спрашивают об одном и том же в четвертый или в пятый раз. Сначала полицейский, потом детективы из Интерпола, теперь представитель консульства. — Никто не предполагал, что я вернусь в такое время. Я уезжала из города с Аланом де Бо, это верно, но потом решила вернуться.
Сэмми никак не могла понять, представляет ли себе этот молодой человек, что ее недавно едва не убили.
— Я поднималась на лифте, а он застрял. Я пыталась открыть его с таким грохотом, что терро… иранцы наверху решили, что это полиция. Впрочем, так и было, — сказала она, с усилием открывая глаза и старательно моргая, лишь бы не дать им снова закрыться. — Полиция была уже в здании. Они готовились к штурму и тоже меня не ждали.
Это последнее, что она помнила: голос Чипа прямо над ухом за секунду до того, как он сбил ее с ног.
Сотрудник консульства смотрел на нее с подозрением.
— Но есть кое-какие косвенные улики, мисс Ларедо, — напомнил он. — Вы служите в корпорации Джексона Сторма, верно? И вы работали в Доме моды Лувель с конца мая? — Не дождавшись ответа, он продолжил: — Вам сказали, что мистера Сторма и его заместителей допрашивала парижская полиция? Вы уверены, что их показания совпадут с вашими?
Сэмми удивленно взглянула на собеседника. Допрашивали Джека? Джек ничего общего не имеет со всей этой историей с наркотиками — он занимается одеждой! Дело принимало серьезный оборот. Такого рода реклама Джексону Сторму не нужна: наркотики, иранские террористы прямо в старом Доме моды Лувель! Из того, что сказал детектив, следовало — и этому можно было только удивляться, — что в дело оказались вовлечены очень многие: Соланж Дюмер, ночной сторож и Алан де Бо! У Сэмми разболелась голова. Она осторожно дотронулась до шишки на лбу и поморщилась.
Она не помнила, чтобы ее допрашивали. Знала только, что рассказала симпатичному французу из Интерпола старшему инспектору Лапэну чистую правду: она уехала, а Алан остался в Фонтенбло. Собственно, это было первое, о чем спросил ее агент Интерпола: где она была, почему вернулась в Дом моды Лувель посреди ночи и где в последний раз видела Алана, «в его доме», — ответила Сэмми. Теперь ей казалось, что именно по ее вине они так быстро арестовали его.
— Дом моды Лувель входил в недвижимость, которой семейство де Бо владело в Париже, — сообщил сотрудник консульства с самодовольным видом, — до тех пор, пока его не продали Джексону Сторму. Де Бо — бывшие владельцы здания на улице Бенедиктинцев. Уверен, вы слышали об обстоятельствах этой сделки и о том, что они надеялись выкупить дом обратно.
Да, многое еще оставалось для нее тайной. Слова медленно доходили до ее сознания, скованного одним желанием — спать. Значит, семейство Алана владело Домом моды Лувель? Бедняга Джек! Дорого же он заплатил за ткацкую фабрику в Лионе!
К счастью, в этот момент появился старший инспектор Лапэн из Интерпола и увел американца, прежде чем тот успел задать новые вопросы. Сэмми прислонилась к стене и, измученная, погрузилась в тревожное забытье. Приблизительно через полчаса интерполовец разбудил ее и предложил кофе.
— Вам получше? — Перед ней стоял невысокий круглолицый француз средних лет. На носу у него красовались очки в тонкой оправе. Он выглядел таким симпатягой, что Сэмми не могла сдержать неуверенную улыбку.
— Угу. — Она махнула головой, с благодарностью беря бумажный стаканчик и глотая горячий напиток.
В конце коридора несколько медсестер и санитар пытались остановить группу французских фоторепортеров, которые умудрились проникнуть в отделение «Скорой помощи». Они рвались сфотографировать сидящих на скамейке Саманту и Лапэна. Сэмми наблюдала за происходящим с полным равнодушием. Если по французскому телевидению покажут сюжет о том, как она сидит с офицером Интерпола в больничном коридоре, это ничуть не страшнее того, что произошло за последние двадцать четыре часа. Сэмми интересовало сейчас только одно: что в настоящий момент предпринимает Джек Сторм? Она вздохнула.
— Сотрудник консульства интересовался моим паспортом, — сказала она Лапэну. — Я не знала, что ему ответить.
Сквозь стекла очков на Саманту дружелюбно смотрели карие глаза.
— Ваш паспорт у инспектора Чизуика, — сообщил Лапэн.
Инспектор Чизуик… Старший инспектор даже произнес: «Чиззик», — так что у Сэмми не осталось сомнений — он действительно знает Чипа. «У инспектора Кристофера Чизуика», — удивленно сказала она себе. Дешевка Чип оказался копом!
Все сходилось. Сэмми внезапно почувствовала, что мысли путаются у нее в голове. Она даже захихикала. Эти крепкие мускулы, этот напор — все это могло принадлежать либо копу, либо преступнику… И он оказался настоящим агентом Интерпола! «Инспектор Дешевка Чип»! Неожиданно для себя самой, еще не перестав хихикать, Сэмми разразилась громкими рыданиями.
Старший инспектор Лапэн растерялся.
— Ну же, ну, милая леди. — Он осмотрелся в поисках медсестры. — Почему вы не хотите, чтобы вас поместили в палату?
Сэмми быстро схватила старшего инспектора за руку и заставила его сесть рядом. Она вовсе не собиралась ложиться в госпиталь; при необходимости она давно была бы уже в палате. Но она не сдвинется с места до тех пор, пока не увидит инспектора Чизуика, черт его побери!
— Мадемуазель, уверяю вас… — Лапэн вытащил из нагрудного кармана безупречно белый носовой платок и сунул Саманте. — Чизуик в прекрасном состоянии. В конце концов, у него богатый опыт по этой части — все это ему не впервой, так что, пожалуйста, не надо слез, ладно? — Он настойчиво пытался заглянуть Сэмми в лицо. — Поверхностное ранение в области ребер, только и всего, ну и еще рваные ранки от мраморных осколков. Граната, которую швырнули сверху, расколола лестницу, из-за этого получили легкие ранения многие полицейские. — Он ласково отобрал у нее платок, поскольку было очевидно, что сама она не в состоянии им воспользоваться, и вытер бегущие по щекам слезы. — Вас-то этот дождь из осколков не коснулся, потому что Чизуик закрыл вас своим телом. — Он утешал Сэмми и никак не мог разобрать, что она пытается сказать. — Так что радуйтесь тому, что целы, разве это не счастье? Ваше симпатичное личико невредимо, а?
— У меня мраморные крошки только в волосах, — всхлипнула Сэмми. Не могла же она рассказать этому человеку, как Чип набросился на нее, словно сумасшедший, защитив своим мощным телом, и она знала, откуда его раны. — Да еще их полно под одеждой. Как же мне не везет!
— Да, да, но вы ведь в порядке. — Он осторожно отобрал у нее кофейный стаканчик и поставил его на пол. — А Чизуик поправится! Слегка задели? Так это сущая ерунда для такого человека, как он.
— Лучше бы он был цел и невредим, — бессвязно бормотала Саманта. — У него ведь мой паспорт.
Ничего между ними не было бы, если бы Чип Чизуик, не пытаясь раскрыть операцию с наркотиками, не выдавал бы себя за торговца пуговицами! Из-за этого она расплакалась еще сильнее.
— Я даже не могу уехать из Парижа без него!
Интерполовец улыбнулся.
— А, уехать из Парижа! Так вот о чем вы все время говорили в машине «Скорой помощи». — Он вздохнул. — Сожалею, мадемуазель, что все происшедшее испортило ваше пребывание во Франции. В мире творятся сплошные безобразия, даже в нашем прекрасном Париже! Это очень тревожно.
Сэмми икнула, закрыв рот его платком, и вытерла слезы. Она очень редко плакала, особенно так, как сейчас. Какой же дурой она выглядит! А старший инспектор Лапэн так мило ко всему отнесся… Особенно к тому, как она вела себя в машине «Скорой помощи» по пути в госпиталь.
В тот момент она оказалась, мягко говоря, не в лучшей форме. Сейчас Сэмми догадывалась, что у нее была настоящая истерика. Но не каждый же день узнаешь, что человек, с которым она как безумная совсем недавно занималась любовью, — полицейский и его едва не убили, когда он пытался, прижав ее к полу, прикрыть от града летящих пуль. Она вспомнила, как вопила, что если немедленно не уберется из этого города, то сойдет с ума. Интерполовец и французский полицейский, сидевшие рядом с ней в машине «Скорой помощи», никак не могли ее утихомирить. И тут на носилках возникла фигура Чипа, он сел, весь обмотанный бинтами, и заорал на нее, приказывая замолчать. Саманта почувствовала такое облегчение, увидев, что он не только жив, но и способен орать, что едва не умерла сама.
На секунду она прикрыла глаза. Что за ночь! Какие безумные сутки! Всего двадцать четыре часа: шоу-ретроспектива, начавшаяся под безумный аккомпанемент дождя, внезапно появившиеся аристократки в потрепанной одежде, представители крупнейших газет и журналов, обрушившиеся на Дом моды Лувель только из-за того, что Жиль Васс стрелялся и Руди Мортесье отменил свой показ, Джек Сторм, прилетевший из Нью-Йорка. А потом, когда казалось, что больше ничего не может произойти, — кошмарная ночная сцена с Аланом де Бо!
Если бы пришлось писать об этом книгу или снимать фильм, устало размышляла Саманта, все закончилось бы именно на этом, в спальне Алана де Бо в Фонтенбло. Она никогда бы не додумалась до таких вещей, как налет полиции на Дом моды Лувель или превращение Чипа в агента Интерпола. Сэмми вздрогнула, вновь ощутив шок от внезапной стрельбы в темноте, красно-желтых разрывов, которые, казалось, вспыхнули прямо перед глазами, и от того, что Чип, толкнув ее на пол, упал прямо на нее. Именно в этот момент она ударилась головой и потеряла сознание.
«Придушить тебя за это мало!» — орал Чип. Внутренне содрогнувшись, Сэмми подумала, что остальные считают, вероятно, так же. Группа на складе выдала себя как раз в тот момент, когда Сэмми открыла дверь лифта: стрельба по лестнице и четвертому этажу началась прежде, чем полиция успела двинуться с места. Чуть позже, когда перестрелка стихла, снизу подоспело подкрепление с мощными фонарями в руках. Они-то и стащили с нее неподвижное тело Чипа. Взглянув на его обычно полную энергии, а теперь обмякшую, неподвижную фигуру, растянувшуюся на полу рядом с лифтом, Сэм буквально потеряла рассудок. Он был весь залит кровью и выглядел мертвее мертвого!
И все эти тела, вспоминала она, стараясь не расплакаться снова, все эти тела, разбросанные по лестнице… Она никогда прежде не видела мертвецов. Это было то немногое, от чего жизнь уберегла ее. Одну фигурку она не забудет никогда: ее несли вниз по ступенькам, и белая тонкая рука свисала с носилок, раскачиваясь, словно рыжеволосая хозяйка была еще жива. Сэмми закрыла лицо руками и наклонилась, почувствовав, что ей сейчас станет плохо. Голоса в конце коридора, казалось, стихли. Она ощутила на спине ладонь старшего инспектора Лапэна.
— Опустите голову между коленями, мадемуазель, — резко приказал он. — Мы все-таки должны поместить вас в палату, я настаиваю.
Сэмми отвела руки от лица, выпрямилась и глубоко вздохнула. Она не собиралась сдаваться, иначе ее действительно упекут в госпиталь.
— Я в порядке, — с трудом выдавила Саманта.
Просто кое-что она пока не может осознать, вот и все.
Подняв голову, Сэмми заметила, что в холл спускается Брукси Гудман в сопровождении двух полицейских. За Брукси следовали Наннет и Сильвия. Не веря собственным глазам, Саманта вскочила со скамейки.
Брукси бросилась к ней.
— О, Сэмми! Ты в порядке? Приехали флики и взяли всех нас — всех, кто работал в шоу сегодня… вчера, — задыхаясь поправилась она. — Боже ж мой, нас повытаскивали из постелей! Когда они приехали за Наннет, то даже не позволили ей зайти к соседям, чтобы те присмотрели за детьми. Поверишь, они оставили в няньках парижского флика! Нас отвезли в центральный полицейский участок и все выясняли, что мы знаем о Доме моды Лувель, но не сообщили, из-за чего вся эта кутерьма. Я им даже свою карточку прессы показывала — совершенно пустой номер! Флики на нее и не взглянули.
Говоря это, Брукси продолжала ощупывать лицо, плечи и руки Саманты, словно до сих пор не верила, что видит ее.
— Слушай, ты в порядке? Боже ж мой, ты знала что-нибудь о наркотиках? И чем, черт возьми, ты занималась этой ночью? Сильвия сказала, что ты уехала с Аланом де Бо, так что, когда мы услышали, что ты находишься в Американском госпитале, то просто не могли в это поверить.
Француженки, появившиеся одновременно с Брукси, тараторили что-то в унисон. Брукси замахала руками, пытаясь унять их.
— Мы видели в полицейском участке Джека Стор-ма. С ним уже был адвокат. Они чего-то дожидались, но мы не смогли переговорить с ним. Боже, видела бы ты газетчиков и телевизионщиков — они там все облазили! Сначала Жиль Васс, потом перестрелка с террористами — и все это в неделю высокой моды!
— Софи погибла. — После этих слов воцарилась мертвая тишина. Саманта поняла, что Наннет и Сильвия, услышав знакомое имя, догадались об остальном.
— Брукси, Брукси… — Голос Сэмми дрожал. — Она была вместе с ними в тайнике за складом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Сэмми никак не могла понять, представляет ли себе этот молодой человек, что ее недавно едва не убили.
— Я поднималась на лифте, а он застрял. Я пыталась открыть его с таким грохотом, что терро… иранцы наверху решили, что это полиция. Впрочем, так и было, — сказала она, с усилием открывая глаза и старательно моргая, лишь бы не дать им снова закрыться. — Полиция была уже в здании. Они готовились к штурму и тоже меня не ждали.
Это последнее, что она помнила: голос Чипа прямо над ухом за секунду до того, как он сбил ее с ног.
Сотрудник консульства смотрел на нее с подозрением.
— Но есть кое-какие косвенные улики, мисс Ларедо, — напомнил он. — Вы служите в корпорации Джексона Сторма, верно? И вы работали в Доме моды Лувель с конца мая? — Не дождавшись ответа, он продолжил: — Вам сказали, что мистера Сторма и его заместителей допрашивала парижская полиция? Вы уверены, что их показания совпадут с вашими?
Сэмми удивленно взглянула на собеседника. Допрашивали Джека? Джек ничего общего не имеет со всей этой историей с наркотиками — он занимается одеждой! Дело принимало серьезный оборот. Такого рода реклама Джексону Сторму не нужна: наркотики, иранские террористы прямо в старом Доме моды Лувель! Из того, что сказал детектив, следовало — и этому можно было только удивляться, — что в дело оказались вовлечены очень многие: Соланж Дюмер, ночной сторож и Алан де Бо! У Сэмми разболелась голова. Она осторожно дотронулась до шишки на лбу и поморщилась.
Она не помнила, чтобы ее допрашивали. Знала только, что рассказала симпатичному французу из Интерпола старшему инспектору Лапэну чистую правду: она уехала, а Алан остался в Фонтенбло. Собственно, это было первое, о чем спросил ее агент Интерпола: где она была, почему вернулась в Дом моды Лувель посреди ночи и где в последний раз видела Алана, «в его доме», — ответила Сэмми. Теперь ей казалось, что именно по ее вине они так быстро арестовали его.
— Дом моды Лувель входил в недвижимость, которой семейство де Бо владело в Париже, — сообщил сотрудник консульства с самодовольным видом, — до тех пор, пока его не продали Джексону Сторму. Де Бо — бывшие владельцы здания на улице Бенедиктинцев. Уверен, вы слышали об обстоятельствах этой сделки и о том, что они надеялись выкупить дом обратно.
Да, многое еще оставалось для нее тайной. Слова медленно доходили до ее сознания, скованного одним желанием — спать. Значит, семейство Алана владело Домом моды Лувель? Бедняга Джек! Дорого же он заплатил за ткацкую фабрику в Лионе!
К счастью, в этот момент появился старший инспектор Лапэн из Интерпола и увел американца, прежде чем тот успел задать новые вопросы. Сэмми прислонилась к стене и, измученная, погрузилась в тревожное забытье. Приблизительно через полчаса интерполовец разбудил ее и предложил кофе.
— Вам получше? — Перед ней стоял невысокий круглолицый француз средних лет. На носу у него красовались очки в тонкой оправе. Он выглядел таким симпатягой, что Сэмми не могла сдержать неуверенную улыбку.
— Угу. — Она махнула головой, с благодарностью беря бумажный стаканчик и глотая горячий напиток.
В конце коридора несколько медсестер и санитар пытались остановить группу французских фоторепортеров, которые умудрились проникнуть в отделение «Скорой помощи». Они рвались сфотографировать сидящих на скамейке Саманту и Лапэна. Сэмми наблюдала за происходящим с полным равнодушием. Если по французскому телевидению покажут сюжет о том, как она сидит с офицером Интерпола в больничном коридоре, это ничуть не страшнее того, что произошло за последние двадцать четыре часа. Сэмми интересовало сейчас только одно: что в настоящий момент предпринимает Джек Сторм? Она вздохнула.
— Сотрудник консульства интересовался моим паспортом, — сказала она Лапэну. — Я не знала, что ему ответить.
Сквозь стекла очков на Саманту дружелюбно смотрели карие глаза.
— Ваш паспорт у инспектора Чизуика, — сообщил Лапэн.
Инспектор Чизуик… Старший инспектор даже произнес: «Чиззик», — так что у Сэмми не осталось сомнений — он действительно знает Чипа. «У инспектора Кристофера Чизуика», — удивленно сказала она себе. Дешевка Чип оказался копом!
Все сходилось. Сэмми внезапно почувствовала, что мысли путаются у нее в голове. Она даже захихикала. Эти крепкие мускулы, этот напор — все это могло принадлежать либо копу, либо преступнику… И он оказался настоящим агентом Интерпола! «Инспектор Дешевка Чип»! Неожиданно для себя самой, еще не перестав хихикать, Сэмми разразилась громкими рыданиями.
Старший инспектор Лапэн растерялся.
— Ну же, ну, милая леди. — Он осмотрелся в поисках медсестры. — Почему вы не хотите, чтобы вас поместили в палату?
Сэмми быстро схватила старшего инспектора за руку и заставила его сесть рядом. Она вовсе не собиралась ложиться в госпиталь; при необходимости она давно была бы уже в палате. Но она не сдвинется с места до тех пор, пока не увидит инспектора Чизуика, черт его побери!
— Мадемуазель, уверяю вас… — Лапэн вытащил из нагрудного кармана безупречно белый носовой платок и сунул Саманте. — Чизуик в прекрасном состоянии. В конце концов, у него богатый опыт по этой части — все это ему не впервой, так что, пожалуйста, не надо слез, ладно? — Он настойчиво пытался заглянуть Сэмми в лицо. — Поверхностное ранение в области ребер, только и всего, ну и еще рваные ранки от мраморных осколков. Граната, которую швырнули сверху, расколола лестницу, из-за этого получили легкие ранения многие полицейские. — Он ласково отобрал у нее платок, поскольку было очевидно, что сама она не в состоянии им воспользоваться, и вытер бегущие по щекам слезы. — Вас-то этот дождь из осколков не коснулся, потому что Чизуик закрыл вас своим телом. — Он утешал Сэмми и никак не мог разобрать, что она пытается сказать. — Так что радуйтесь тому, что целы, разве это не счастье? Ваше симпатичное личико невредимо, а?
— У меня мраморные крошки только в волосах, — всхлипнула Сэмми. Не могла же она рассказать этому человеку, как Чип набросился на нее, словно сумасшедший, защитив своим мощным телом, и она знала, откуда его раны. — Да еще их полно под одеждой. Как же мне не везет!
— Да, да, но вы ведь в порядке. — Он осторожно отобрал у нее кофейный стаканчик и поставил его на пол. — А Чизуик поправится! Слегка задели? Так это сущая ерунда для такого человека, как он.
— Лучше бы он был цел и невредим, — бессвязно бормотала Саманта. — У него ведь мой паспорт.
Ничего между ними не было бы, если бы Чип Чизуик, не пытаясь раскрыть операцию с наркотиками, не выдавал бы себя за торговца пуговицами! Из-за этого она расплакалась еще сильнее.
— Я даже не могу уехать из Парижа без него!
Интерполовец улыбнулся.
— А, уехать из Парижа! Так вот о чем вы все время говорили в машине «Скорой помощи». — Он вздохнул. — Сожалею, мадемуазель, что все происшедшее испортило ваше пребывание во Франции. В мире творятся сплошные безобразия, даже в нашем прекрасном Париже! Это очень тревожно.
Сэмми икнула, закрыв рот его платком, и вытерла слезы. Она очень редко плакала, особенно так, как сейчас. Какой же дурой она выглядит! А старший инспектор Лапэн так мило ко всему отнесся… Особенно к тому, как она вела себя в машине «Скорой помощи» по пути в госпиталь.
В тот момент она оказалась, мягко говоря, не в лучшей форме. Сейчас Сэмми догадывалась, что у нее была настоящая истерика. Но не каждый же день узнаешь, что человек, с которым она как безумная совсем недавно занималась любовью, — полицейский и его едва не убили, когда он пытался, прижав ее к полу, прикрыть от града летящих пуль. Она вспомнила, как вопила, что если немедленно не уберется из этого города, то сойдет с ума. Интерполовец и французский полицейский, сидевшие рядом с ней в машине «Скорой помощи», никак не могли ее утихомирить. И тут на носилках возникла фигура Чипа, он сел, весь обмотанный бинтами, и заорал на нее, приказывая замолчать. Саманта почувствовала такое облегчение, увидев, что он не только жив, но и способен орать, что едва не умерла сама.
На секунду она прикрыла глаза. Что за ночь! Какие безумные сутки! Всего двадцать четыре часа: шоу-ретроспектива, начавшаяся под безумный аккомпанемент дождя, внезапно появившиеся аристократки в потрепанной одежде, представители крупнейших газет и журналов, обрушившиеся на Дом моды Лувель только из-за того, что Жиль Васс стрелялся и Руди Мортесье отменил свой показ, Джек Сторм, прилетевший из Нью-Йорка. А потом, когда казалось, что больше ничего не может произойти, — кошмарная ночная сцена с Аланом де Бо!
Если бы пришлось писать об этом книгу или снимать фильм, устало размышляла Саманта, все закончилось бы именно на этом, в спальне Алана де Бо в Фонтенбло. Она никогда бы не додумалась до таких вещей, как налет полиции на Дом моды Лувель или превращение Чипа в агента Интерпола. Сэмми вздрогнула, вновь ощутив шок от внезапной стрельбы в темноте, красно-желтых разрывов, которые, казалось, вспыхнули прямо перед глазами, и от того, что Чип, толкнув ее на пол, упал прямо на нее. Именно в этот момент она ударилась головой и потеряла сознание.
«Придушить тебя за это мало!» — орал Чип. Внутренне содрогнувшись, Сэмми подумала, что остальные считают, вероятно, так же. Группа на складе выдала себя как раз в тот момент, когда Сэмми открыла дверь лифта: стрельба по лестнице и четвертому этажу началась прежде, чем полиция успела двинуться с места. Чуть позже, когда перестрелка стихла, снизу подоспело подкрепление с мощными фонарями в руках. Они-то и стащили с нее неподвижное тело Чипа. Взглянув на его обычно полную энергии, а теперь обмякшую, неподвижную фигуру, растянувшуюся на полу рядом с лифтом, Сэм буквально потеряла рассудок. Он был весь залит кровью и выглядел мертвее мертвого!
И все эти тела, вспоминала она, стараясь не расплакаться снова, все эти тела, разбросанные по лестнице… Она никогда прежде не видела мертвецов. Это было то немногое, от чего жизнь уберегла ее. Одну фигурку она не забудет никогда: ее несли вниз по ступенькам, и белая тонкая рука свисала с носилок, раскачиваясь, словно рыжеволосая хозяйка была еще жива. Сэмми закрыла лицо руками и наклонилась, почувствовав, что ей сейчас станет плохо. Голоса в конце коридора, казалось, стихли. Она ощутила на спине ладонь старшего инспектора Лапэна.
— Опустите голову между коленями, мадемуазель, — резко приказал он. — Мы все-таки должны поместить вас в палату, я настаиваю.
Сэмми отвела руки от лица, выпрямилась и глубоко вздохнула. Она не собиралась сдаваться, иначе ее действительно упекут в госпиталь.
— Я в порядке, — с трудом выдавила Саманта.
Просто кое-что она пока не может осознать, вот и все.
Подняв голову, Сэмми заметила, что в холл спускается Брукси Гудман в сопровождении двух полицейских. За Брукси следовали Наннет и Сильвия. Не веря собственным глазам, Саманта вскочила со скамейки.
Брукси бросилась к ней.
— О, Сэмми! Ты в порядке? Приехали флики и взяли всех нас — всех, кто работал в шоу сегодня… вчера, — задыхаясь поправилась она. — Боже ж мой, нас повытаскивали из постелей! Когда они приехали за Наннет, то даже не позволили ей зайти к соседям, чтобы те присмотрели за детьми. Поверишь, они оставили в няньках парижского флика! Нас отвезли в центральный полицейский участок и все выясняли, что мы знаем о Доме моды Лувель, но не сообщили, из-за чего вся эта кутерьма. Я им даже свою карточку прессы показывала — совершенно пустой номер! Флики на нее и не взглянули.
Говоря это, Брукси продолжала ощупывать лицо, плечи и руки Саманты, словно до сих пор не верила, что видит ее.
— Слушай, ты в порядке? Боже ж мой, ты знала что-нибудь о наркотиках? И чем, черт возьми, ты занималась этой ночью? Сильвия сказала, что ты уехала с Аланом де Бо, так что, когда мы услышали, что ты находишься в Американском госпитале, то просто не могли в это поверить.
Француженки, появившиеся одновременно с Брукси, тараторили что-то в унисон. Брукси замахала руками, пытаясь унять их.
— Мы видели в полицейском участке Джека Стор-ма. С ним уже был адвокат. Они чего-то дожидались, но мы не смогли переговорить с ним. Боже, видела бы ты газетчиков и телевизионщиков — они там все облазили! Сначала Жиль Васс, потом перестрелка с террористами — и все это в неделю высокой моды!
— Софи погибла. — После этих слов воцарилась мертвая тишина. Саманта поняла, что Наннет и Сильвия, услышав знакомое имя, догадались об остальном.
— Брукси, Брукси… — Голос Сэмми дрожал. — Она была вместе с ними в тайнике за складом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46