— Господи, может, ты прекратишь меня дубасить? — Чип быстро выпрямился и распахнул дверь. — Держи себя…
Не дав ему закончить фразу, Сэмми набросилась на Чипа, горя желанием избить его до потери сознания за то, что он бесит ее, за то, что доводит до умопомрачения, за то, что ошивается здесь непонятно по какой причине. Самодовольный клоун, который до сих пор не сказал, что он вообще здесь делает, не объяснил ни-че-го!
— Ты пытался что-то украсть! — кричала Сэмми. — Почему ты рыщешь в темноте! Это кража со взломом!
Она снова набросилась на него, но промахнулась. Чип подхватил ее.
— Ты пьяна, — спокойно констатировал он.
— Заткнись! — бушевала Сэмми. — Отпусти меня!
— Боже, ненавижу воинствующих пьянчужек! — Почти силком втащив Сэмми внутрь темной квартиры, Чип щелкнул выключателем. Вспыхнула лампа возле кровати. Он стоял перед ней — кудрявый, по-мужски притягательный дьявол в темном деловом костюме. Никаких джинсов, никаких сапог. — Ну и вечерок же ты провела, — сухо заметил он, — коли явилась в таком состоянии. Скажи-ка, твой дружок де Бо хотя бы цел?
— Заткнись! — завопила она, пытаясь высвободиться из его железной хватки. — Ты напал на меня! Да тебя в тюрьму за это упекут!
Сэмми опять налетела на Чипа, охваченная безумной идеей сейчас же схватить и скрутить его, но споткнулась. Ноги их переплелись, он сделал несколько неуверенных шагов, и они рухнули на пыльный ковер гостиной. Чип оказался сверху и придавил ее своим мощным телом. Саманте показалось, что из ее легких, как из воздушного шарика, выпустили весь воздух. Она замерла, ошеломленная ощущением обрушившегося на нее тяжелого тела.
— Да ты совсем сошла с ума! — услышала она рассерженный голос.
Чип крепко прижал ее к полу, стараясь ухватить за запястья и притянуть их вплотную к ее голове. Сэмми увидела прямо перед собой четкие линии его довольно симпатичного лица и черные, хмуро сошедшиеся на переносице брови.
— Ты спьяну ничего не видишь, мисс представительница из Нью-Йорка! И прекрати верещать про полицию. Ты останешься очень недовольна парижскими фликами. Учти: они не любят пьяных истеричек.
Сэмми подняла на него глаза, в висках у нее застучало.
— Иди к черту! — задыхаясь, выпалила она. — Я добьюсь, чтобы тебя арестовали за вторжение в частные владения посреди ночи!
— У меня есть ключи. — Тяжелым, мрачным взглядом Чип внимательно изучал ее лицо, пушистое облако светлых волос и дрожащие губы. — Я услышал, как кто-то топает, словно стадо слонов, и бормочет что-то себе под нос. Мне в голову не пришло, кто сюда поднимается!
— Ты не имеешь ни малейшего отношения к этому дому!
Вот еще, у него есть ключ! Легко догадаться, откуда он у этого человека. Чип был настолько отвратителен, что Сэмми хотелось оказаться от него подальше.
— Дай мне встать! Убирайся! Ты раздавил меня!
Он покачал головой.
— И не пытайся, любовь моя. Боюсь, ты опять набросишься на меня. — Чип хмуро, но снисходительно глядел на нее сверху вниз. — Мы полежим, пока ты не остынешь. Не думаю, что ты уже протрезвела.
— Я не пьяна!
Не успела она открыть рот, чтобы возразить, как сама почувствовала исходящий от нее запах шампанского. Сэмми поплотнее сжала губы и молча посмотрела на Чипа. Грудь ее под тонкой блузой из черного шелка вздымалась неровно и часто. Саманта заметила, как его взгляд быстро скользнул вниз, а губы растянулись в широкой, кривой усмешке.
— Ну, если ты так считаешь… — Чип продолжал оценивающе ее разглядывать, и это явно доставляло ему удовольствие. — Мне и так неплохо, любовь моя. Однако я не предполагал, что мы так быстро зайдем очень далеко.
Сэмми попыталась вдохнуть немного воздуха. Их тела плотно прижимались друг к другу, Чип обхватил ее ногами, не давая пошевелиться. Так они лежали на полу, разделяемые только несколькими тонкими слоями одежды. Сквозь красный туман ярости она явственно ощутила, как напряглась и крепко вжалась между ее ногами возбужденная мужская плоть.
«Похотливый дружок мадам Дюмер!» Саманта кипела от злости. Ну почему из всех людей, с которыми она могла столкнуться этим злосчастным вечером, ей попался именно Дешевка Чип?
— Убирайся, — прошипела Саманта. Она выгнулась, пытаясь сбросить Чипа. — Ты от меня ничего не дождешься, грубое животное! Не обольщайся!
Он опять слегка прижал ее к полу.
— Это ты, похоже, обольщаешься, костлявая кокетка! — хохотнул он. — Я и не собирался на тебя взгромоздиться сейчас, правда. — В сузившихся черных глазах и чувственно изогнутой линии губ мелькнуло что-то хищное. — Это всего-навсего рефлекс, поверь. В другом положении я вполне могу сопротивляться твоим прелестям.
Ослепленная злостью настолько, что мысли путались в голове, Сэмми попыталась выскользнуть из-под него.
— Ну ты, проклятый самонадеянный… кокни!
— Кокни? — Черные брови удивленно взметнулись вверх. — Я из Манчестера, невежественная американка! Мидленд — центральная часть Англии. Напомни мне, я как-нибудь нарисую для тебя карту.
Когда Сэмми попыталась снова ударить его ногой, он только тяжело вздохнул.
— Так мы с тобой не поладим. — Чип слегка ослабил хватку на ее запястьях. — Иди проспись, мисс Дикий Запад. И забудь о фликах. Они и слушать не будут напившуюся…
Она стремительно рванулась и ухватила прядь его волос.
— Ты, ничтожество! — завизжала Сэмми. — Поверь, если бы я имела на тебя виды, ты знал бы об этом! Ты… ты — дешевый комок мускулов!
Чип схватил ее за руку, пытаясь освободить волосы.
— Твоя сексуальность разжигает меня, — поддразнил он. — Я едва сдерживаюсь. — Он немного приподнялся над девушкой. — Послушай, почему бы тебе не перестать выставлять напоказ свои прелести вместе с отвратительным нравом и не отправиться в кроватку?
— Ну, ты… ты… бабник! — взвыла Саманта.
Казалось, всем ее существом и сознанием овладел какой-то демон безумия. Она едва понимала, что творит. Ухватившись за его плечи, Сэмми крепко прижалась животом к упругой плоти под брюками.
— Ну как, ублюдок? Чувствуешь что-нибудь? Или ты вообще не понимаешь, что такое секс с женщиной моложе шестидесяти?
Он глубоко вздохнул.
— Ты хоть отдаешь себе отчет, что, черт возьми, делаешь? Не настолько уж ты пьяна!
Чип пригвоздил Саманту к полу, стараясь ослабить хватку пальцев, сжимающих в кулаке курчавую прядь.
— Господи, — раздался злобный рык. — Если я сказал довольно, значит, довольно!
Но Сэмми уже не слышала его.
— Ты, похотливое животное! — вопила она. — Почему бы тебе не взгромоздиться на бабу постарше? Они тебе очень нравятся!
Сэмми отпустила его волосы и ухватилась за воротник рубашки. Послышался треск рвущейся материи Он с трудом отодрал от себя ее руки и, задыхаясь, грубо выругался. Вдруг Сэмми приподняла голову и впилась зубами в его нижнюю губу. От неожиданности Чип резко дернулся.
Кто мог себе представить, что она так набросится на него? Сэмми всхлипывала от бессильной ярости, выкрикивала нечто бессвязное, изо всех сил колошматя его крепко сжатыми кулачками. Чип попытался поднять голову, но Саманта только сильнее впилась в его губу. Это она-то не привлекательная? Руки сами со злостью рвали его рубашку. Сейчас она ему покажет!
Сэмми чувствовала, что он пытается отстраниться, но она уже выдергивала рубашку из-под брюк. Острые ноготки, процарапав кожу на ребрах, двинулись дальше, к вспотевшей от борьбы, напрягшейся мускулистой спине. Она обхватила Чипа обеими руками, по-прежнему не выпуская губы. Наконец она услышала, как он охнул от боли.
Узкий костюм сковывал его движения, но Чип постепенно отвел назад одну руку, стараясь оторвать ее ногти от спины. Другой рукой он попытался дотянуться до ее подбородка, чтобы отодрать зубки от своей губы.
— Отвали от меня, черт тебя возьми! — прошипел он прямо ей в рот.
Отпустить его сейчас? Да ни за что! Все ее тело еще мучилось от боли и исступления, вызванных отказом Алана де Бо, и теперь оно требовало мести, потому она и набросилась на этого мужчину помимо своей воли. Саманта просунула руку между их прижатыми друг к другу телами и принялась дергать пряжку ремня на брюках, расстегивая его. Сильное мужское тело над ней рванулось и едва не освободилось от ее хватки. Но, прежде чем Сэмми успела понять, что она творит, ее рука дернула замок «молнии», и она обеими руками стянула брюки, спустив на бедра Пальцы Саманты впились в тонкую ткань его трусов.
На мгновение она замерла, пытаясь осознать, что же вытворяет. Происходило нечто невообразимое. Она зашла слишком далеко. Но было уже поздно. Пальцы Сэмми скользили по возбужденно-упругой, гладкой, словно атлас, мужской плоти. Она резко отпустила его губу.
На какое-то мгновение Чип, крепко закрыв глаза, замер, возвышаясь над ней.
— Сукин сын, — выдохнул он.
Саманта уставилась на потемневшее от злости, напряженное лицо и внезапно ощутила холодок страха. О боже! Что за сумасшествие — пытаться содрать с него одежду! Она была не в себе, когда затеяла это. Неужели ей просто хотелось выместить свое унижение на первом попавшемся самце? Сэм слышала, как Чип тяжело, прерывисто дышит, не пытаясь больше отстраниться.
— Дай я встану, — прошептала она.
Чип медленно открыл глаза. Только сейчас она заметила, что они не черные, а темно-карие, с блестящими черными прожилочками, и напоминают опал. Кожа над верхней губой Чипа покрылась бисеринками пота.
Тяжело дыша, они долго смотрели друг на друга.
— Ты первая начала, — наконец пробормотал Чип, опуская голову.
Когда он накрыл ее рот твердыми губами, у Сэмми все поплыло перед глазами. Если это поцелуй, никогда прежде Саманта не знала подобного: в нем было наказание, отрешенность, животная похоть. Он властно разжал ее губы языком, провел им по зубам и, когда она, протестуя, застонала, грубо вонзил его глубоко в рот. Сэмми пыталась сопротивляться, но его губы двигались все настойчивее, подчиняя ее своей воле, прижимая ее голову к ковру, заставляя все шире раскрывать рот, впиваясь в него.
Помимо своей воли Сэмми обвила руками голову Чипа, распластавшись на полу под мощным телом, запах которого смешивался с запахом мыла, накрахмаленной рубашки, едкого мужского пота и шерстяной ткани костюма. Нетрудно понять, кто кого только что подчинил себе.
Слегка освободив руки, не прерывая жадного поцелуя, Чип быстро и ловко расстегнул ее блестящие джинсы и стянул их к лодыжкам. Узенькие трусики он просто разорвал. Когда Чип, обхватив обеими руками ее бедра, приподнял их и глубоко вонзился в нее, Саманта сдавленно простонала что-то протестующее.
Времени для размышлений не осталось. Все произошло так быстро, что она смогла бессмысленно сопротивляться только секунду, отталкивая от себя то, что с такой силой и настойчивостью проникало в нее, заполняло ее целиком. Он вошел в нее так мощно, что она, задохнувшись, на мгновение окаменела. Саманта вновь ощутила стремительные толчки, и ей показалось, что огромное раскаленное копье буравит ее тело. Ее крик утонул в его губах, а он проникал все глубже и глубже.
Саманта лежала по полу, не имея возможности даже пошевелиться. Рот оказался в плену горячего, ищущего наслаждения, сильного языка, двигающегося в такт с крепким телом. Чип овладевал ею со свирепостью, которая свидетельствовала только об одном: он хотел наказать ее, как она того и заслуживала. Сэмми готова была кричать что есть мочи, стараясь как-то освободиться. И все-таки, по мере того, как его безжалостная мощь пронзала ее до самых глубин, она начала смутно ощущать горячечное возбуждение, где-то внутри все вдруг вспыхнуло и устремилось ему навстречу. Это было подобно боли или ураганному огню. Чип что-то шептал, прижимаясь к ее рту и едва переводя дыхание. Его тело вновь затрепетало. Саманта могла только тяжело стонать.
Ей вторил низкий рокот его голоса. Он овладел ею с жадной стремительностью, с каждым движением все сильнее вдавливая в поверхность ковра. Сэмми намертво вцепилась в его плечи, ухватившись за ткань пиджака. Казалось, мир вокруг разлетается на кусочки в потной, стенающей круговерти навалившейся на нее силы. Ее уносило куда-то вверх, к полному безумию, к всепожирающему огню дикой, животной страсти. Чип проникал в нее, словно ему все было мало, словно сама ее близость сводила его с ума. Тело Саманты окунулось в горячую темноту, где царили только ощущения. Помутившийся рассудок пронзали яркие вспышки света. Она слышала, как он приглушенно стонет, приникая губами к ее рту, уху, щеке — хриплые звуки выдавали охватившую его страсть. Саманта пришла в исступление. Она извивалась под ним, чувствуя близость, которая проникала в каждую клеточку ее тела, бесстыдно отвечая ему, стремясь уловить ритм его неподконтрольных разуму движений и совпасть с ним.
— Проклятая баба! — Он вновь впился губами в ее рот. — Боже, как же ты хороша!
Шторм разразился слишком быстро. Его сильные руки буквально раздавили ее в объятиях, он напрягся подобно натянутой тетиве и вонзился в самые ее глубины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46