Он разорвал в клочки обе бумаги и заговорил, стараясь сохранить пренебрежительный тон:
— Ты нахальный мальчишка и любишь совать нос в чужие дела. Весь в меня: твое-то происхождение не внушает сомнений. Что ж, любопытство не порок. Но кому еще ты успел разболтать? Надеюсь, эта свора доносчиков, которым ты покровительствуешь, не в курсе?
Принц вспыхнул:
— Никто не знает, отец.
— Отлично, — кивнул король. — Поздравляю тебя. Согласен, что допустил ошибку. Забудь этот разговор. Я приму меры, чтобы защитить твою честь. Надеюсь теперь ты будешь больше думать о своей репутации. Ступай.
Джэркадон поднялся и низко поклонился отцу, но, стоило принцу повернуться спиной, физиономия его расплылась в широкой ухмылке. Король Тень, мокрый от пота, как мышь, торопливо закрыл глаза и уронил голову на подлокотник кресла, притворяясь спящим: он боялся встретиться глазами с принцем.
Толстый ковер заглушил шаги шталмейстера, и при звуке его голоса Король Тень вполне натурально подскочил на месте и заметил насмешливые улыбки ожидавших в приемной. Королевская Тень заснула на боевом посту! Почему он раньше не сообразил? Ведь это хороший способ добиться отставки.
Больше никаких аудиенций назначено не было, своей очереди ждали лишь несколько просителей. Король отказался принять их.
Шталмейстер вышел, прикрыв за собой дверь. Какое-то время — казалось, что ужасно долго — монарх молча сидел за своим столом, вперив взгляд в кресло Тени и заставляя ее трястись от страха. А вдруг ему все известно? Может, он лишь притворялся, будто ничего не подозревает. Если станет известно, сколько секретов подслушал злосчастный барон Хондор, дни его сочтены.
И где же все-таки правда? У короля изворотливый ум, непостоянный, как мотылек. Действительно ли он предал старшего сына? Или солгал младшему? Или обоим?
Оролрон очнулся от раздумий, позвонил и вызвал одного из секретарей — того, кому всегда поручал самые щекотливые дела, и человека, при имени которого по спине Тени побежали мурашки. Вообще-то он был оружейником, но этим не ограничивалось его мастерство в обращении с раскаленным железом. Короче, то был королевский палач.
Секретарь явился почти без промедления. Король подождал, пока он приготовится и начал диктовать:
— Наследному принцу. Обычные приветствия… «Наша королевская воля: твое путешествие должно окончиться в Горре, в Найнэр-Фон ты не полетишь. Возвращайся со своей свитой как можно скорее. Причиной можешь назвать здоровье матери, но с ней все в порядке. В Горре встречи с тобой будет искать некий Овла. Прими его с глазу на глаз, лишь в присутствии Тени. Возможно, тебе придется прождать его день или два». Обычное заключение. Приготовь также ордер на арест владельца Хиандо-Кип, баронета, фамилия Харл, и его жены. Держи их в изоляции до моих распоряжений. После обеда мы примем заведующего птицеводческим архивом.
Секретарь поднялся.
— Подожди! — остановил его король. Он снова подождал, пока секретарь достанет перо и бумагу. — Добавь к письму: «Я знаю, как тебя расстроит прекращение путешествия, но на то есть веские основания. После разговора с Овлой ты поймешь, что я действую исключительно в твоих интересах. Нам надо поговорить, и я сожалею, что не доверился тебе раньше». Все. Принеси личную королевскую печать, а мне надо написать второе письмо.
Король Тень проводил взглядом скрывшуюся в дверях сутулую спину секретаря. Он недоумевал, что бы все это значило. За пять тысяч дней он так и не научился распутывать королевскую паутину, так и не смог постичь всю глубину монаршего двуличия. Оролрон гордился, что никогда не отменяет приказов. Но чему верить? Фальшивое требование вернуться, вдвойне фальшивая сердечная приписка к официальному распоряжению, заманчивый намек на какие-то тайны, известные загадочному Овле…
Теперь король строчил сам — а это и вовсе большая редкость. Только самые секретные бумаги Оролрон писал собственной рукой. Видно, замышлялась какая-то особо хитроумная, опасная махинация. Минуты тянулись, как часы. Съежившись в кресле, Король Тень слушал поскрипывание пера по бумаге — точно ногтем по крышке гроба. Король кончил, перечитал написанное, аккуратно сложил лист и позвонил еще раз. В кабинет вошел мнимый оружейник. Проходя мимо Тени, он улыбнулся. Этот человек любил свою работу.
— В тюрьме содержится некий Джион Пэсло, — тихо сказал король.
— Да, ваше величество?
Король вздохнул:
— Он очень болен. Безнадежно болен.
— Надо получить ответы на какие-то вопросы?
— Нет. Быстро и безболезненно. Надеюсь, в течение часа тюремщик доложит о его кончине. — Оролрон не стал награждать палача кольцом.
Тот поклонился:
— Вы и оглянуться не успеете, сир.
У двери он остановился и опять, как всегда, дружелюбно улыбнулся Тени — словно примериваясь к ней.
Вернулся секретарь, и оба письма были запечатаны.
— Отправь их с птицей герцога Фонского, — велел король. — В гнездо отнеси сам и поручи старшему егерю проследить за исполнением.
Оролрон поднялся и принялся расхаживать по комнате, довольно потирая руки.
— Ну, Тень, — весело заметил он, — мы заслужили вкусный обед. Эй, ты в порядке?
— Боюсь, я подхватил простуду, ваше величество.
Оролрон нахмурился:
— Тогда ступай ложись. Мы не допустим, чтобы наша Тень расхворалась всерьез.
Король Тень содрогнулся: когда письма дойдут по назначению, кое-кто действительно пострадает. И очень серьезно.
6
Дайте человеку все небо — и он сломает себе шею.
Поговорка летунов
Почему со сна всегда мерзнешь? Принц Тень неторопливо, вздрагивая от холода, поднялся наверх, к орлиному гнезду. Солнце и ветер все те же, но вчера, по приезде в Вайнок, он не почувствовал холода. Двое часовых встрепенулись при появлении Тени, девятнадцать орлов не удостоили ее своим вниманием.
Примитивные уборные находились далеко внизу, придворные и остальные солдаты еще спали, поэтому Сэлд повернулся в подветренную сторону и облегчился на стенку гнезда.
Пустынное местечко! Рэнд тут делал резкий поворот, почти пересекая терминатор. Невысокие холмы были погружены в вечный мрак, вершины пиков сверкали под неярким солнцем, напоминавшим кровавое пятно! Разреженным воздухом было трудно дышать.
Сэлд плохо спал: матрас он положил на пороге, за дверью в каморку принца. Возможно, он переусердствовал, но винить никого не приходилось — все знали, что Принц Тень сам принимает решения. К несчастью, сознание выполненного долга не спасало от сквозняка и не заглушало хихиканья и шорохов: графиня ночь напролет пыталась развеселить принца. «Порадуй тело
— возрадуется душа», — говорила она.
Сегодня пятьдесят пять дней как они покинули Рамо, а Виндакс до сих пор жив. Дикие орлы — по пути им повстречалось несколько стай — избегали столкновений с такими большими группами людей. Что касается разбойников, если они замышляли нападение, принятые Тенью меры предосторожности разрушали их планы.
Сэлд вразвалочку подошел к часовому:
— Ясного неба, солдатик.
— Ясного неба. Тень.
Солдаты дивились на него — никак не могли привыкнуть, что простолюдин, которому даже не полагалось отдавать честь, командует вице-вице-вице-маршалом.
Острый Коготь и Ледяная Молния вдруг перестали обнюхиваться. Сэлд посмотрел вдаль — на горную цепь направо от Вайнока — и ничего не увидел, кроме унылых скал, поросших редким кустарником.
— Похоже, к нам гости, — сказал он.
Солдат взглянул в ту же сторону, протер глаза:
— Я ничего не вижу, Тень.
— Я тоже. Надо пойти предупредить остальных. Освободи место на случай, если у них есть парные птицы.
Пряча улыбку, Сэлд заспешил к лестнице. Все орлы разом уставились в правую сторону, их гребни трепетали от возбуждения.
Они-то определенно что-то увидели — и действительно, пора бы прийти ответу из Найнэр-Фона.
Часовой недоуменно таращил глаза.
Вскоре у орлиного гнезда собралась свита принца — все продрогшие, помятые, с заспанными глазами и — исключая четырех дам — небритые. Пахло горящим деревом и жареным мясом. Сэлду опротивела козлятина, он и подумать о ней не мог без отвращения, и поэтому с удовольствием отметил, что среди вновь прибывших орлов две птицы — парные. Герцог не поскупился и прислал какую-то снедь.
Как правило, самка послушно следует за самцом, не доставляя наезднику никаких хлопот, но посадить пару на насест задача не из легких. И на сей раз это удалось лишь после нескольких неудачных попыток. Сэлд сам себя похвалил за предусмотрительность: не зря он приказал солдатам освободить побольше места. Несвязанную пару безопасно сажать только между двумя другими птицами, причем они обе должны быть в колпачках. Самки покружились в воздухе, сердясь, что нельзя усесться рядом с самцами, и наконец устроились как можно ближе к ним.
Пять орлов, три человека. Главным был всадник на породистом серебристом орле; наверное, сам герцог, решил Сэлд. Предположение его подтвердилось: Элоса поспешила обнять его.
Герцогу следовало бы лишь слегка приголубить дочь, а затем нежно отстранить ее и подойти к принцу. Учитывая же выходку Элосы, он вполне бы мог в справедливом отцовском негодовании так ей наподдать, что девчонка летела бы без остановки аж до Аллэбана. Вместо этого он прижал ее к груди и не отпускал несколько минут, утешая словно малого ребенка. Или они согласовывали свои версии? Виндаксу пришлось подождать, и Сэлд заметил, что шея принца стала багрово-красной.
Потом герцог оторвался от Элосы, снял шлем и очки и направился к принцу. Зрители застыли, не смея шелохнуться, как древние скалы Рэнда. Перед ними, утомленный полетом, в пропыленном комбинезоне, стоял Альво, герцог Фонский, властитель Рэнда, герой битвы при Аллэбане, первый вельможа государства — и, возможно, изменник, соблазнивший жену своего повелителя.
Судьба зло подшутила над ними, подумал Принц Тень. Такое сходство между братьями, между отцом и сыном, тем более между кузенами встречается нечасто. Обычно оно еле уловимо, совпадают лишь какие-то черты, манеры. Герцог, искусный и отважный летун, был в отличной для своих преклонных лет форме, его атлетическая фигура хорошо сохранилась. Перед Сэлдом был человек с лицом и телом наследного принца Виндакса. Конечно, кое-какие отличия есть: морщины на лбу, мешки под глазами, конечно, герцогу недостает юной свежести, неутомимости принца. Но в остальном — как две капли воды. Крючковатый нос, густые брови, темные глаза. Изумительное сходство — мудрено поверить, что тут дело в каком-то дальнем-предальнем родстве.
Никогда Сэлду не доводилось видеть, чтобы сын настолько походил на отца. А Джэркадон — копия короля. Похоже, у королевы Мэйалы есть странная особенность — ничто из ее собственной внешности не передается сыновьям. Сэлд поймал себя на мысли, что теперь не сомневается, чей сын Виндакс.
— Ваше высочество, — потупившись, выговорила Элоса, — имею честь представить вам своего отца, его светлость герцога Фонского.
Мужчина поклонились друг другу. Вообще-то, поскольку они так или иначе состояли в родстве, им надлежало обняться, но и тот, и другой, казалось, приросли к полу. На белых как бумага щеках герцога выступили красные пятна, лицо окаменело. Виндакс стоял вполоборота к Тени, но и он наверняка выглядел не лучше.
— Счастлив встретиться с вами, родич, — выдавил принц.
Герцог перевел дыхание и отбарабанил соответствующие случаю приветствия. Виндакс столь же невыразительно ответил. Они не смели взглянуть друг на друга.
Затем Виндакс немного встряхнулся, взял себя в руки и представил герцогу придворных.
Герцог, принц и его Тень втроем собрались в крошечной спальне. Изумление Виндакса сменилось гневом, он весь трясся от злости; к старшему же и умудренному опыту собеседнику вернулось хладнокровие: герцог держался вполне непринужденно.
— Глубоко сожалею об этом недоразумении, ваше высочество, — говорил он.
— Моя жена и сэр Укэррес действительно говорили с Элосой, но они лишь предупреждали ее, что следует соблюдать осторожность. В округе и правда не очень спокойно, но ни о каком заговоре или предательстве не может быть и речи. В голове молоденьких девушек порой рождаются странные, романтические фантазии.
У Виндакса опять покраснела шея: насквозь лживая речь герцога не понравилась ему. Он ни слова не ответил.
Герцог приветливо улыбнулся:
— Надеюсь, ваши родители, их королевские величества, в добром здравии? Королева Мэйала? Много лет прошло с тех пор, как я простился с ней в Горре, давно уже ее сияющая красота не озаряла мое скромное жилище.
Отрицай же, отрицай!
— Она неважно себя чувствовала в последнее время, — сказал Виндакс. — Полагаю, ее расстроило мое решение отправиться в это путешествие. Наверное, матушка подумала, что кое-что в Найнэр-Фоне будет мне не совсем ясно.
Герцог не обратил внимания на шпильку принца. Кстати, Альво говорил грубоватым, как и подобает сельскому жителю, голосом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Ты нахальный мальчишка и любишь совать нос в чужие дела. Весь в меня: твое-то происхождение не внушает сомнений. Что ж, любопытство не порок. Но кому еще ты успел разболтать? Надеюсь, эта свора доносчиков, которым ты покровительствуешь, не в курсе?
Принц вспыхнул:
— Никто не знает, отец.
— Отлично, — кивнул король. — Поздравляю тебя. Согласен, что допустил ошибку. Забудь этот разговор. Я приму меры, чтобы защитить твою честь. Надеюсь теперь ты будешь больше думать о своей репутации. Ступай.
Джэркадон поднялся и низко поклонился отцу, но, стоило принцу повернуться спиной, физиономия его расплылась в широкой ухмылке. Король Тень, мокрый от пота, как мышь, торопливо закрыл глаза и уронил голову на подлокотник кресла, притворяясь спящим: он боялся встретиться глазами с принцем.
Толстый ковер заглушил шаги шталмейстера, и при звуке его голоса Король Тень вполне натурально подскочил на месте и заметил насмешливые улыбки ожидавших в приемной. Королевская Тень заснула на боевом посту! Почему он раньше не сообразил? Ведь это хороший способ добиться отставки.
Больше никаких аудиенций назначено не было, своей очереди ждали лишь несколько просителей. Король отказался принять их.
Шталмейстер вышел, прикрыв за собой дверь. Какое-то время — казалось, что ужасно долго — монарх молча сидел за своим столом, вперив взгляд в кресло Тени и заставляя ее трястись от страха. А вдруг ему все известно? Может, он лишь притворялся, будто ничего не подозревает. Если станет известно, сколько секретов подслушал злосчастный барон Хондор, дни его сочтены.
И где же все-таки правда? У короля изворотливый ум, непостоянный, как мотылек. Действительно ли он предал старшего сына? Или солгал младшему? Или обоим?
Оролрон очнулся от раздумий, позвонил и вызвал одного из секретарей — того, кому всегда поручал самые щекотливые дела, и человека, при имени которого по спине Тени побежали мурашки. Вообще-то он был оружейником, но этим не ограничивалось его мастерство в обращении с раскаленным железом. Короче, то был королевский палач.
Секретарь явился почти без промедления. Король подождал, пока он приготовится и начал диктовать:
— Наследному принцу. Обычные приветствия… «Наша королевская воля: твое путешествие должно окончиться в Горре, в Найнэр-Фон ты не полетишь. Возвращайся со своей свитой как можно скорее. Причиной можешь назвать здоровье матери, но с ней все в порядке. В Горре встречи с тобой будет искать некий Овла. Прими его с глазу на глаз, лишь в присутствии Тени. Возможно, тебе придется прождать его день или два». Обычное заключение. Приготовь также ордер на арест владельца Хиандо-Кип, баронета, фамилия Харл, и его жены. Держи их в изоляции до моих распоряжений. После обеда мы примем заведующего птицеводческим архивом.
Секретарь поднялся.
— Подожди! — остановил его король. Он снова подождал, пока секретарь достанет перо и бумагу. — Добавь к письму: «Я знаю, как тебя расстроит прекращение путешествия, но на то есть веские основания. После разговора с Овлой ты поймешь, что я действую исключительно в твоих интересах. Нам надо поговорить, и я сожалею, что не доверился тебе раньше». Все. Принеси личную королевскую печать, а мне надо написать второе письмо.
Король Тень проводил взглядом скрывшуюся в дверях сутулую спину секретаря. Он недоумевал, что бы все это значило. За пять тысяч дней он так и не научился распутывать королевскую паутину, так и не смог постичь всю глубину монаршего двуличия. Оролрон гордился, что никогда не отменяет приказов. Но чему верить? Фальшивое требование вернуться, вдвойне фальшивая сердечная приписка к официальному распоряжению, заманчивый намек на какие-то тайны, известные загадочному Овле…
Теперь король строчил сам — а это и вовсе большая редкость. Только самые секретные бумаги Оролрон писал собственной рукой. Видно, замышлялась какая-то особо хитроумная, опасная махинация. Минуты тянулись, как часы. Съежившись в кресле, Король Тень слушал поскрипывание пера по бумаге — точно ногтем по крышке гроба. Король кончил, перечитал написанное, аккуратно сложил лист и позвонил еще раз. В кабинет вошел мнимый оружейник. Проходя мимо Тени, он улыбнулся. Этот человек любил свою работу.
— В тюрьме содержится некий Джион Пэсло, — тихо сказал король.
— Да, ваше величество?
Король вздохнул:
— Он очень болен. Безнадежно болен.
— Надо получить ответы на какие-то вопросы?
— Нет. Быстро и безболезненно. Надеюсь, в течение часа тюремщик доложит о его кончине. — Оролрон не стал награждать палача кольцом.
Тот поклонился:
— Вы и оглянуться не успеете, сир.
У двери он остановился и опять, как всегда, дружелюбно улыбнулся Тени — словно примериваясь к ней.
Вернулся секретарь, и оба письма были запечатаны.
— Отправь их с птицей герцога Фонского, — велел король. — В гнездо отнеси сам и поручи старшему егерю проследить за исполнением.
Оролрон поднялся и принялся расхаживать по комнате, довольно потирая руки.
— Ну, Тень, — весело заметил он, — мы заслужили вкусный обед. Эй, ты в порядке?
— Боюсь, я подхватил простуду, ваше величество.
Оролрон нахмурился:
— Тогда ступай ложись. Мы не допустим, чтобы наша Тень расхворалась всерьез.
Король Тень содрогнулся: когда письма дойдут по назначению, кое-кто действительно пострадает. И очень серьезно.
6
Дайте человеку все небо — и он сломает себе шею.
Поговорка летунов
Почему со сна всегда мерзнешь? Принц Тень неторопливо, вздрагивая от холода, поднялся наверх, к орлиному гнезду. Солнце и ветер все те же, но вчера, по приезде в Вайнок, он не почувствовал холода. Двое часовых встрепенулись при появлении Тени, девятнадцать орлов не удостоили ее своим вниманием.
Примитивные уборные находились далеко внизу, придворные и остальные солдаты еще спали, поэтому Сэлд повернулся в подветренную сторону и облегчился на стенку гнезда.
Пустынное местечко! Рэнд тут делал резкий поворот, почти пересекая терминатор. Невысокие холмы были погружены в вечный мрак, вершины пиков сверкали под неярким солнцем, напоминавшим кровавое пятно! Разреженным воздухом было трудно дышать.
Сэлд плохо спал: матрас он положил на пороге, за дверью в каморку принца. Возможно, он переусердствовал, но винить никого не приходилось — все знали, что Принц Тень сам принимает решения. К несчастью, сознание выполненного долга не спасало от сквозняка и не заглушало хихиканья и шорохов: графиня ночь напролет пыталась развеселить принца. «Порадуй тело
— возрадуется душа», — говорила она.
Сегодня пятьдесят пять дней как они покинули Рамо, а Виндакс до сих пор жив. Дикие орлы — по пути им повстречалось несколько стай — избегали столкновений с такими большими группами людей. Что касается разбойников, если они замышляли нападение, принятые Тенью меры предосторожности разрушали их планы.
Сэлд вразвалочку подошел к часовому:
— Ясного неба, солдатик.
— Ясного неба. Тень.
Солдаты дивились на него — никак не могли привыкнуть, что простолюдин, которому даже не полагалось отдавать честь, командует вице-вице-вице-маршалом.
Острый Коготь и Ледяная Молния вдруг перестали обнюхиваться. Сэлд посмотрел вдаль — на горную цепь направо от Вайнока — и ничего не увидел, кроме унылых скал, поросших редким кустарником.
— Похоже, к нам гости, — сказал он.
Солдат взглянул в ту же сторону, протер глаза:
— Я ничего не вижу, Тень.
— Я тоже. Надо пойти предупредить остальных. Освободи место на случай, если у них есть парные птицы.
Пряча улыбку, Сэлд заспешил к лестнице. Все орлы разом уставились в правую сторону, их гребни трепетали от возбуждения.
Они-то определенно что-то увидели — и действительно, пора бы прийти ответу из Найнэр-Фона.
Часовой недоуменно таращил глаза.
Вскоре у орлиного гнезда собралась свита принца — все продрогшие, помятые, с заспанными глазами и — исключая четырех дам — небритые. Пахло горящим деревом и жареным мясом. Сэлду опротивела козлятина, он и подумать о ней не мог без отвращения, и поэтому с удовольствием отметил, что среди вновь прибывших орлов две птицы — парные. Герцог не поскупился и прислал какую-то снедь.
Как правило, самка послушно следует за самцом, не доставляя наезднику никаких хлопот, но посадить пару на насест задача не из легких. И на сей раз это удалось лишь после нескольких неудачных попыток. Сэлд сам себя похвалил за предусмотрительность: не зря он приказал солдатам освободить побольше места. Несвязанную пару безопасно сажать только между двумя другими птицами, причем они обе должны быть в колпачках. Самки покружились в воздухе, сердясь, что нельзя усесться рядом с самцами, и наконец устроились как можно ближе к ним.
Пять орлов, три человека. Главным был всадник на породистом серебристом орле; наверное, сам герцог, решил Сэлд. Предположение его подтвердилось: Элоса поспешила обнять его.
Герцогу следовало бы лишь слегка приголубить дочь, а затем нежно отстранить ее и подойти к принцу. Учитывая же выходку Элосы, он вполне бы мог в справедливом отцовском негодовании так ей наподдать, что девчонка летела бы без остановки аж до Аллэбана. Вместо этого он прижал ее к груди и не отпускал несколько минут, утешая словно малого ребенка. Или они согласовывали свои версии? Виндаксу пришлось подождать, и Сэлд заметил, что шея принца стала багрово-красной.
Потом герцог оторвался от Элосы, снял шлем и очки и направился к принцу. Зрители застыли, не смея шелохнуться, как древние скалы Рэнда. Перед ними, утомленный полетом, в пропыленном комбинезоне, стоял Альво, герцог Фонский, властитель Рэнда, герой битвы при Аллэбане, первый вельможа государства — и, возможно, изменник, соблазнивший жену своего повелителя.
Судьба зло подшутила над ними, подумал Принц Тень. Такое сходство между братьями, между отцом и сыном, тем более между кузенами встречается нечасто. Обычно оно еле уловимо, совпадают лишь какие-то черты, манеры. Герцог, искусный и отважный летун, был в отличной для своих преклонных лет форме, его атлетическая фигура хорошо сохранилась. Перед Сэлдом был человек с лицом и телом наследного принца Виндакса. Конечно, кое-какие отличия есть: морщины на лбу, мешки под глазами, конечно, герцогу недостает юной свежести, неутомимости принца. Но в остальном — как две капли воды. Крючковатый нос, густые брови, темные глаза. Изумительное сходство — мудрено поверить, что тут дело в каком-то дальнем-предальнем родстве.
Никогда Сэлду не доводилось видеть, чтобы сын настолько походил на отца. А Джэркадон — копия короля. Похоже, у королевы Мэйалы есть странная особенность — ничто из ее собственной внешности не передается сыновьям. Сэлд поймал себя на мысли, что теперь не сомневается, чей сын Виндакс.
— Ваше высочество, — потупившись, выговорила Элоса, — имею честь представить вам своего отца, его светлость герцога Фонского.
Мужчина поклонились друг другу. Вообще-то, поскольку они так или иначе состояли в родстве, им надлежало обняться, но и тот, и другой, казалось, приросли к полу. На белых как бумага щеках герцога выступили красные пятна, лицо окаменело. Виндакс стоял вполоборота к Тени, но и он наверняка выглядел не лучше.
— Счастлив встретиться с вами, родич, — выдавил принц.
Герцог перевел дыхание и отбарабанил соответствующие случаю приветствия. Виндакс столь же невыразительно ответил. Они не смели взглянуть друг на друга.
Затем Виндакс немного встряхнулся, взял себя в руки и представил герцогу придворных.
Герцог, принц и его Тень втроем собрались в крошечной спальне. Изумление Виндакса сменилось гневом, он весь трясся от злости; к старшему же и умудренному опыту собеседнику вернулось хладнокровие: герцог держался вполне непринужденно.
— Глубоко сожалею об этом недоразумении, ваше высочество, — говорил он.
— Моя жена и сэр Укэррес действительно говорили с Элосой, но они лишь предупреждали ее, что следует соблюдать осторожность. В округе и правда не очень спокойно, но ни о каком заговоре или предательстве не может быть и речи. В голове молоденьких девушек порой рождаются странные, романтические фантазии.
У Виндакса опять покраснела шея: насквозь лживая речь герцога не понравилась ему. Он ни слова не ответил.
Герцог приветливо улыбнулся:
— Надеюсь, ваши родители, их королевские величества, в добром здравии? Королева Мэйала? Много лет прошло с тех пор, как я простился с ней в Горре, давно уже ее сияющая красота не озаряла мое скромное жилище.
Отрицай же, отрицай!
— Она неважно себя чувствовала в последнее время, — сказал Виндакс. — Полагаю, ее расстроило мое решение отправиться в это путешествие. Наверное, матушка подумала, что кое-что в Найнэр-Фоне будет мне не совсем ясно.
Герцог не обратил внимания на шпильку принца. Кстати, Альво говорил грубоватым, как и подобает сельскому жителю, голосом;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38