А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Если вы верите в них, вам легче поверить и в себя. И тогда тот, кто сделает это с вами, нуждается в помощи, вы помогаете.
— Доктор, — сказала Молли. — Я была мертва, она оживила меня. Что я должна сделать?
— Вы можете рассказать мне все, что сами знаете, — он перегнулся через стол, сцепив пальцы, — о Батчере?
— О Батчере? — спросил Брасс. Остальные тоже были удивленны. — Но что о нем? Мы не знаем ничего, только то, что капитан и он действительно сблизились.
— Вы три недели были с ним на одном корабле. Расскажите мне все, что вы видели.
Экипаж смотрел друг на друга в вопросительном молчании.
— Может ли что-то указать, откуда он?
— Титан, — сказал Калли. — Знак на руке.
— До Титана, по крайней мере на пять лет раньше. Проблема в том, что этого не знает и сам Батчер.
Они смотрели друг на друга еще более ошеломленные.
Наконец Брасс сказал: — Его язык. Капитан сказала, что изначально он говорил на языке, в котором нет слова «я».
Доктор Тмварба еще более нахмурился, когда снова щелкнул микрофон Лишенных Тела:
— Она научила его говорить «я» и «вы»… Они гуляли вечером по кладбищу, а мы парили над ними, когда они узнали друг о друге, кто они.
— «Я», — сказал Тмварба. — В этом что-то есть. Интересно. Казалось, я знаю о Ридре все, что стоит знать. Но, оказывается, я знаю мало…
Микрофон щелкнул в третий раз: — Вы знаете о майне-птице?
Тмварба был изумлен: — Разумеется. Я был при этом.
Раздался смех Лишенного Тела: — Но она никогда не говорила вам, чего она испугалась.
— Это была истерика, вызванная предыдущими потрясениями.
Приведения рассмеялись:
— Червяк, доктор Тмварба. Она вовсе не боялась птицы. Она испугалась телепатического впечатления об огромном земляном черве, ползущем на нее, испугалась картины, которую рисовала птица.
— Она сказала это вам… и никогда не говорила мне.
— Миры, — повторил призрак. — Миры существуют у вас перед глазами, а вы их не видите. Эта комната может быть полна фантомов, но вы этого не знаете. Даже остальные члены экипажа не знают того, что говорим мы сейчас, но капитан Вонг, она никогда не использовала микрофон. Она нашла способ разговаривать с нами без приборов. Она прорвалась сквозь миры и соединилась с нами — это очень важно. И оба становились богаче.
— Тогда кто-то в мире, моем или вашем, должен сказать, откуда пришел Батчер. — Какое-то воспоминание проникло из памяти доктора, и он засмеялся. Остальные смотрели на него с удивлением. — Червь. «Где-то в раю теперь червь, червь…» Это из ее раннего стихотворения. А мне никогда не приходило в голову.
— Мне полагается быть счастливым? — поинтересовался Тмварба.
— Вам полагается быть заинтересованным, — ответил генерал Форестер.
— Вы посмотрели на гиперстатическую карту и обнаружили то, что, несмотря на то, что попытки диверсии за последние годы происходили в обычном пространстве галактики, они все лежат на крейсерской дистанции от Спецелли Снэп, на расстоянии одного прыжка. Вы так же обнаружили, что в то время, когда Батчер был на Титане, никаких диверсий не было. Иными словами, вы установили высокую вероятность того, что Батчер ответственен за все это дело. Нет, я вовсе не счастлив.
— Почему?
— Потому что он важная личность.
— Важная?
— Важная… для Ридры. Экипаж сказал мне это.
— Он? — потом пришло понимание. — Он? О, нет, кто угодно другой. Он низшая форма. Нет. Грабежи, диверсии, множество убийств… я хочу сказать, что он…
— Вы не знаете, что он. И если он ответственен за атаки Вавилона-17, в своем праве он так же экстраординарен, как и Ридра, — доктор встал с пузырькового кресла. — Вы дадите мне возможность проверить мою идею? Я слушал ваши целое утро. А моя сработает вероятно.
— Я все еще не понимаю, чего вы хотите.
Доктор Тмварба вздохнул.
— Прежде всего я хочу поместить Ридру, Батчера и вас в самую глубокую, темную, наиболее сильно охраняемую и недоступную темницу штаб-квартиры Администрации Союза.
— Но у нас нет тем…
— Не обманывайте меня, — спокойно сказал доктор Тмварба. — Вспомните, вы ведете войну.
Генерал скривился.
— Зачем вся эта секретность?
— Потому что этот парень много стоит. Если бы рядом со мной были бы все военные силы Союза, я был бы спокойнее, тогда бы я знал, что у нас есть шанс.
Ридра сидела в одном углу тюремной камеры, Батчер — в другом. Оба были привязаны пластиковыми ремнями к сидениям, выступавшим из стен. Доктор Тмварба следил за тем, как из камеры выкатывают оборудование.
— Никаких темниц, никаких пыточных камер, а, генерал? — он взглянул на красно-коричневое пятно, которое стирали с пола у его ног, и покачал головой. — Я был бы счастлив, если бы камеру промыли кислотой и продезинфицировали. Но, наверное, никакой приказ…
— У вас есть все необходимое, доктор? — спросил генерал, игнорируя его недовольство. — Если вы изменили свои намерения, то через пятнадцать минут здесь будет множество специалистов.
— Место недостаточно велико, — сказал доктор Тмварба. — Я получил девять специалистов прямо здесь.
Он положил руку на среднего размера компьютер, размещенный у стены рядом с остальными.
— Вы говорили, — сказал генерал Форестер в ответ, что необходима максимальная безопасность. Я могу собрать здесь двести пятьдесят мастеров айкидо.
— Я имею черный пояс айкидо, генерал, и думаю, что мы вдвоем справимся.
Генерал поднял брови.
— Я сам занимаюсь карате, но айкидо я никогда не понимал. А у вас черный пояс?
Доктор Тмварба, налаживая оборудование, кивнул.
— И у Ридры тоже. Я не знаю, что может сделать Батчер, поэтому предпочел привязать их.
— Хорошо. — Форестер притронулся к чему-то на дверном косяке. Металлическая плита медленно опустилась. — Будем здесь пять минут. — Плита достигла пола, и полоска между краями двери исчезла. — Края сварены. Мы в центре двенадцати слоев защиты, причем все они непреодолимы. Никто не знает даже расположения этого места, включая меня.
— После лабиринтов, которые мы прошли, я тоже не знаю, — сказал Тмварба.
— На случай, если кто-нибудь захочет засечь нас, мы автоматически передвигаемся каждые пятнадцать секунд. Он не вырвется отсюда.
Генерал указал на Батчера.
— Я скорее хочу быть уверен, что никто не ворвется сюда, — сказал Тмварба и нажал кнопку.
— Начинайте.
— У Батчера амнезия, как говорят доктора на Титане. Это означает, что его сознание заключено в части мозга и блокировано все, что происходило до шестьдесят второго года. Его сознание заключает, таким образом, часть коры головного мозга. Вот это, — Тмварба надел на голову Батчера металлический шлем, глядя на Ридру, — создаст серию «неприятностей» в этом районе, пока он не вынужден будет прорваться из этого района в остальную часть мозга.
— А что если между этим участком коры и другим просто нет связи?
— Если будет достаточно неприятно, он установит новые связи.
— При той жизни, которую он вел, — заметил генерал, — мне трудно представить себе, что может быть неприятно для его головы.
— Онофф, алгол, фортран, — сказал Тмварба.
Генерал следил, как доктор проводит дальнейшие приготовления.
— Обычно создают ситуацию укуса змеи в мозге. Однако, с мозгом, который не знал слова «я», тактика страха не подействует.
— А что подействует?
— Алгол. Онофф. Фортран. С помощью парикмахера и того факта, что сегодня среда.
— Доктор Тмварба, я не изучал внимательно ваш психоиндекс…
— Я знаю, что делаю. Ни один из этих языков для компьютера не знает слова «Я». Это делает невозможным такие предложения, как «я не могу решить эту проблему», или «я не хочу напрасно тратить время», или «я не понимаю». Генерал, в маленьком некоем городе на испанской стороне Пиренеев есть лишь один цирюльник. Цирюльник бреет всех мужчин в городе, кто не бреется сам. Бреет ли цирюльник себя сам или нет?
Генерал нахмурился.
— Вы не верите мне? Но, генерал, я всегда говорю правду, за исключением сред. По средам любое мое утверждение — ложь.
— Но сегодня — среда! — воскликнул генерал, начиная выходить из себя.
— Как убедительно. Ну, ну, генерал, перестаньте, а то у вас посинело лицо.
— Я дышу нормально!
— А я ничего не говорю. Отвечайте только «да» или «нет»: прекратили ли вы бить свою жену?
— Будь я проклят, пока вы думаете о жене и о сердце, скажите, что бреет цирюльник?
Генерал разразился смехом.
— Парадоксы. Вы хотите начинить его парадоксами, чтобы он с ними боролся?
— Если так поступить с компьютером, он перегорит, если только он не запрограммирован выключиться, встретив противоречие.
— Предположим, он решит лишиться тела?
— Разве такая малость остановит меня? — Тмварба указал на другую машину. — Для этого вот и есть это.
— Еще одно. Как вы знаете, какие парадоксы ему давать? Конечно те, что вы говорили мне…
— Их нет. Помимо всего прочего они существуют на английском и еще нескольких аналитических языках.
Парадоксы существуют в лингвистической манифестации языка, на котором они выражены. В парадоксе об испанском цирюльнике слово «все» и содержит противоречащие значения. То же самое и в других парадоксах. Лента, которую послала мне Ридра, содержит грамматику и словарь Вавилона-17. Удивительно! Это наиболее аналитический из существующих языков. Но это потому, что все изменяется, и значения выражаются в огромном наборе конгруэнтных конструкций, выраженных теми же словами. Это означает огромное количество парадоксов, которые ошеломляют. Ридра заполнила конец ленты наиболее остроумными из них. Мозг, ограниченный Вавилоном-17, эти парадоксы сожжет или сломает…
— Или заставит установить связь с другой частью мозга. Понимаю. Ну, начинайте.
— Я уже начал две минуты назад.
Генерал посмотрел на Батчера.
— Я ничего не вижу.
— И еще минуту не увидите. — Доктор делал дальнейшие приспособления. — Система парадоксов, которую я шлю ему, должна еще прорваться через внешнюю оболочку его мозга.
Внезапно губы на твердом мускулистом лице разошлись, обнажив зубы.
— Начинайте, — сказал доктор Тмварба.
— Что происходит с мисс Вонг?
Лицо Ридры тоже исказилось.
— Я надеялся, что этого не случится, — вздохнул доктор Тмварба, — но подозревал, что все же случится. Она в телепатическом контакте.
Треск стула Батчера. Ремень, крепивший голову ослаб, и череп Батчера ударился о спинку сидения.
Звук со стороны Ридры перешел в вопль, потом прекратился. Ее испуганные глаза дважды мигнули, она закричала: — О, Моки, как больно!
Один из ремней, удерживающий руку Батчера, лопнул, взлетел кулак.
Доктор Тмварба нажал кнопку, белый свет сменился желтым, что-то произошло с телом Батчера — он расслабился.
— Он лишил… — начал генерал Форестер.
Но Батчер тяжело дышал.
— Выпустите меня отсюда, — донеслось от Ридры.
Доктор Тмварба нажал другую кнопку, и ремни, стягивающие ее лоб, икры, запястья, раскрылись с треском. Она побежала через камеру к Батчеру.
— Его тоже!
Он нажал другую кнопку, и Батчер упал ей на руки.
Под его тяжестью она опустилась на пол и начала делать ему массаж.
Генерал Форестер держал их под прицелом вибропистолета.
— Итак, ради дьявола, кто он и откуда?
Батчер снова начал терять сознание, но, цепляясь руками за пол, он поддерживал себя.
— Наи… — начал он. — Я… я Найзл Вер Дорко… Голос его утратил жесткость. Он стал немного выше и был окрашен легким аристократическим акцентом. Армседж. Я родился в Армседже. Я… я убил своего отца!
Дверная пластина скользнула в сторону. Послышался запах дыма и горячего металла.
— Дьявол, чем так пахнет, — сказал генерал Форестер. — Этого не может быть!
— Я предполагал, — сказал доктор Тмварба уверенно, — что половина защитных слоев этой камеры будет прорвана. Если бы это продолжалось еще несколько минут, у нас вообще не было бы шансов.
Послышался шум шагов, испачканный сажей космонавт остановился, пошатываясь у двери.
— Генерал Форестер, с вами все в порядке? Внешняя стена взорвана, каким-то образом вскрыты радиозамки на двойных дверях! И керамические стены пробиты почти до середины. Похоже на лазер. Генерал сильно побледнел.
— Кто пытался пробиться сюда?
Батчер встал на ноги, держась за плечо Ридры.
— Несколько наиболее остроумных моделей моего отца, включая ТВ-55. Здесь в штаб-квартире Администрации Союза их должно быть не меньше шести и довольно высокоэффективных. Но теперь о них можно не беспокоиться.
— Я успокоюсь только тогда, — размеренно сказал генерал Форестер, — когда мне все объяснят.
— Нет, мой отец не был предателем, генерал. Он просто хотел сделать меня наиболее эффективным секретным агентом Союза. Но оружие — это не инструмент, а скорее знание, как его использовать. И у Захватчиков есть это знание. Это Вавилон-17.
— Хорошо. Вы можете быть Найзелом Вер Дорко. Но это только еще более запутывает дело.
— Я не хочу, чтобы он много говорил, — сказал доктор Тмварба, — потрясение, испытанное его нервной системой…
— Я в порядке, доктор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов