— О, мистер Чевер! Наконец-то вы соблаговолили посетить меня в моем уединении! — Он взял гостя под руку. На площадке перед дверью остановился, предлагая гостю полюбоваться знаменитыми террасами, сбегающими к океану, и каскадом многоструйных фонтанов на них.
— Только в этом году я завершил все это. — Минотти обвел свои владения плавным движением руки. — Особенно пришлось повозиться с домом. Это ведь наш родовой замок. Построен в XVI веке. Предки мои — испанцы. Очень знатный род. Прямая ветвь от герцогов Альба. Потом превратности судьбы… Королевская опала… Долги… Переезд в Италию…
«Сукин сын! Твой отец был портным…» — подумал мистер Чевер, мрачно улыбаясь и согласно кивая головой.
— Еще ребенком я задался целью восстановить величие нашего рода и — как его символ — замок. За века он переменил много владельцев. Я купил его за бесценок, зато огромных средств стоила перевозка! Но я не жалею денег. Они и созданы для того, чтобы их тратить, гроб ими не оклеишь!..
— Действительно, превосходное жилище, — выдавил из себя мистер Чевер.
— Я доволен. И вот что удивительно, дорогой мой друг: приезжая сюда, окунаешься совершенно в другой мир, в мир вечной красоты, и чувствуешь себя обновленным, чистым душой, как после причастия, даже, пожалуй, еще благостнее. Ну идемте, дорогой друг. — Он заглянул в глаза мистеру Чеверу и через мгновение отвернулся с грустной улыбкой, уязвленный холодной враждой, застывшей во взгляде гостя. Сам же Минотти умел ловко скрывать свои чувства. — Этот вестибюль, — продолжил Минотти, — я целиком вывез из Испании: дубовые панели, паркет, люстру, даже эту коллекцию превосходных рогов, добытых на королевской охоте. Пройдемте в столовую. Жена с детьми уехала в Европу, на родину, в Турин. Я один блаженствую здесь. Иногда, знаете ли, хочется побыть одному, хотя я по натуре верный семьянин.
«Скотина! Намекает на мои семейные дела».
Минотти долго водил гостя по бесконечным комнатам, залам, спустился в подвал, где «законсервирован» — по выражению хозяина — XVI век. Наконец он привел Чевера в обширную библиотеку из светлого дуба.
— Здесь нам будет удобно. Ручаюсь, что нет ни одного подслушивающего устройства. Садитесь в это кресло, оно довольно жестко, да мы долго здесь не пробудем. В двенадцать нас ждет завтрак. Обратили внимание на запахи из кухни?
— Да… Запахи удивительные. Ну так по какому поводу вы хотели меня видеть, синьор Рафаэль?
— Насколько мне известно, и вы также что-то намерены мне сообщить? Мы деловые люди и не станем наматывать время на длинные языки, как говорят индейцы. Я хотел говорить с вами о ваших новых планах относительно «Глории». Моих людей хотят ссадить в Гонолулу, не спросив моего разрешения!
— Ваши люди получат бесплатные билеты на самолет. Надеюсь, это ценные работники, и здесь они вам будут нужнее. Что же касается моих планов, то они, я говорю вам как другу, действительно несколько изменились.
— Вы отказываетесь от страховых миллионов? Вернувшись, «Глория» станет на прикол и начнет ржаветь, к тому же вам придется немалые деньги платить за ее стоянку. В лучшем случае вы сбудете ее за бесценок под плавучий отель. Между тем мне хорошо известны ваши дела. Я жду от вас разъяснений, дорогой мистер Чевер, как соучастник в игре.
— Партнер, который ничем не рискует? К тому же вы полностью получите договорную сумму, а это немалые деньги.
— Ничтожный процент от вашей выручки, и я, собственно, и пригласил вас для того, чтобы пересмотреть наш контракт.
— Ни в коем случае, синьор Рафаэль. Тем более сейчас, когда ваши люди с треском провалились.
— Дорогой мистер Чевер, неужели вы думаете, что у меня на «Глории» не было подстраховки?
— Вы уже лишились троих. Один из них, Тихий Спиро, был найден на дороге. Перед смертью он исповедался в грехах моему возможному зятю.
— Несчастный Спиро — всего лишь пешка в моей игре. И те двое — тоже подсобный материал. Они обеспечивают получение вами доли наследства и страховки за преждевременную кончину вашей дорогой Джейн. Основную операцию с судном проведут другие. Между прочим, в день отплытия мы имели с одним из них продолжительную беседу. Вот послушайте. — Минотти нажал клавишу портативного магнитофона, лежавшего среди книг на письменном столе.
Мистер Чевер, узнав знакомый голос, побледнел:
— Достаточно, синьор Рафаэль. Ваша взяла. Я не предполагал, что человек, служащий у меня более двадцати лет, числится также и у вас.
— Половина из них работает по совместительству. Очень надежный и крайне порядочный сотрудник. Я бы сказал — человек слова. Он завершит операцию в лучшем виде. Никакая комиссия экспертов по кораблекрушениям не подкопается. Все же, Тим… Вы позволите мне так называть вас?
Мистер Чевер кивнул.
— Так вот, Тим, почему вы с таким недоверием отнеслись к моему участию в нашем деле? Ведь пока я ни разу не подводил вас. Или вас смутил конфуз с Тихим Спиро? А затем досадный промах с этим репортеришкой? И вы подумали, что и дальше мои люди будут действовать так же небрежно? В случае с будущим зятем виноваты вы сами.
— Я?
— Ну конечно, Тим. Вы назвали нам только номер машины. Не прислали даже фотографии клиента. Ребята сработали быстро и чисто. Только здесь вмешался случай, от которого никто не избавлен. Парень в рубашке родился. Я бы взял его к себе. Такие везучие нам нужны. Скажите мне, Тим, со всей откровенностью, вы потеряли веру в меня? Стали искать более веских гарантий?
— Да! Да! Черт возьми! Меня обеспокоил случай с машиной и работа на судне, когда два ваших человека упустили репортера. Счастье, что он не поднял шума. Иначе бы все полетело в тартарары!
— Ну еще бы, Тим. В случае неудачи вам не выкарабкаться. Благодарите небо, что у вас есть истинный друг. Вы получите страховку и за «Глорию», и за Джейн, если, конечно, не дай бог, что с ней случится. Все так призрачно в этом мире, Тим.
— Вы считаете меня чудовищем? Я плачу и не обязан…
— Успокойтесь, Тим. Действительно, вы не обязаны посвящать меня в ваши семейные тайны, хотя кто более меня причастен к ним? Меня не интересовали ваши мотивы в случае с кончиной вашей супруги, не интересуют они и теперь.
— К дьяволу вашу деликатность! Я тоже знаю, с кем имею дело, но довольно! Не за этим же вы пригласили меня? — Мистер Чевер встал, лицо его побагровело. — Что вы от меня хотите в конце концов? Не покаяния же в грехах! Когда-нибудь мы с вами оба отчитаемся в них перед высшим судьей, если только он существует, а теперь выкладывайте, какую новую западню вы мне приготовили.
— К чему столько нервов? Отбросим намеки и будем вести разговор начистоту. Действительно, я не зря вспомнил некоторые факты. В выгоде оказываетесь вы один, в то время как я, рискуя, может быть, больше вас, получаю жалкие крохи от вашего пирога…
— Так что же вы хотите? Разве мы не обо всем договорились?
— Я хочу более справедливо определить наши доли прибылей в этом деле, или я умываю руки. Не делайте такую гримасу, Тим! На моем месте вы поступили бы так же. Будем справедливы, дорогой мой.
— Сколько?
— Тридцать процентов от всех доходов от операции по «Глории».
— Тридцать! — простонал мистер Чевер.
— Божеская доля, Тим. — Синьор Минотти смотрел на Чевера с ласковым участием. — Тем более, Тим, что я не возьму этих денег у вас наличными.
— Вы хотите?..
— Да, Тим, стать вашим компаньоном. У меня накопились кое-какие мысли насчет реорганизации морских перевозок и освоения новых туристских маршрутов. Вы окупите вложенные деньги черед три-четыре года и упрочите свое положение. Жаль, что у меня нет взрослого сына, а у вас второй дочери, а то бы мы заключили с вами династический брак. И еще я должен вам сказать, что в случае согласия пересмотреть договор вы дополнительно получаете нужный вам заем…
Мистер Чевер, ошарашенный предложением, медленно приходил в себя. Минотти все тонко рассчитал. У его будущего компаньона не было выхода.
«Или полное разорение, или возврат к былому могуществу. Имея такого союзника, не страшен любой спад в деловом мире. Кроме того, я могу оговорить свое участие в многочисленных предприятиях Минотти, которые при любой конъюнктуре не терпят убытков. У него целая индустрия увеселительных заведений, ресторанов, игорных домов… Процветающий банк, универсальные магазины, и этот дворец в мавританском стиле…»
Мистер Чевер собрался, как хищник перед прыжком.
— Я согласен на ваше предложение, Раф, но только при условии долевого участия и в ваших основных предприятиях.
Лицо Рафаэля Минотти озарилось мягкой улыбкой. Он ждал этого предложения. Дела его подпольной империи тоже шли не так блестяще, как считал мистер Чекер. Многолетняя война с кланом Харриса подорвала его силы. Огромные средства уходили на содержание функционеров, вооружение, подкупы полиции. Только сегодня утром таможенники Нью-Йорка накрыли партию героина стоимостью несколько миллионов долларов, доставленную из Гонконга в цибиках чая. Харрис блокировал отели Минотти, и они пустовали, упала выручка от салунов и игорных домов…
Минотти встал и протянул гостю обе руки:
— Я счастлив, дорогой Тим, иметь такого компаньона и в моих предприятиях. Идемте закрепим наш союз бокалом шампанского, кстати, из моих виноградников, и я провожу вас.
Выйдя через полчаса на лестницу, мистер Чевер увидел, что на месте его лимузина стоит огромная черная машина, хищно распластавшаяся на розовом песке. Возле нее крутились Стась и малый боксерского вида в жокейском картузе. Минотти сказал, подводя гостя под руку к машине:
— Разрешите, дорогой друг, в память об этом дне и в знак закрепления нашей дружбы навеки преподнести вам скромный подарок. Как видите, автомобиль уникальный, на одном таком езжу я, другой теперь ваш. Скорость
— двести миль и даже больше, если позволит дорога. Стекла и кузов не берут даже бронебойные пули. Два замаскированных пулемета. Все остальные удобства: кондишен, радиотелефон и прочее. Чарли быстро обучит вашего шофера несложным премудростям управления. Советую также устроить возле себя и Чарли.
— Благодарю, но…
— Никаких «но», Тим. Вспомните случай с другом репортера: его «форд» прошили обычной автоматной очередью, как пустую банку из-под пива. И не забывайте, что вам теперь придется делить со мной «любовь» Харриса. Ха-ха! Он парень башковитый, этот Харрис. Я, Тим, позабочусь и о вашей охране.
Они расстались почти довольные друг другом и особенно собой: каждый считал, что остался в выигрыше и уж кое в чем обошел компаньона.
Первые минуты в дареной машине мистера Чевера не покидало чувство скованности, даже опасности, веявшей, казалось, и от пуленепробиваемых окон, и от всей обстановки салона (отгороженного от кабины водителя прозрачной броней), задрапированного темно-красной кожей, от позолоты на дверных ручках и оконных рамах, от изящного плафона на потолке, под которым скрывался пулемет. По спине судовладельца прошел озноб, когда он представил себе, что ему придется стрелять в кого-то и в него также будут метить пулю.
Потом его несколько успокоили дорогой комфорт, мягкое покачивание, стремительный бег, схожий с полетом, и все же горькая улыбка мелькнула в уголках его плотно сжатых губ. В эти минуты он считал себя человеком, чья доверчивость и вера в людей были сильно поколеблены. Он опять с болезненной завистью подумал о дворце в мавританском стиле. Ему живо представилось, как он везет в этой машине Эву, как их у ворот замка встречают негры в красных ливреях. Похорошевшее от счастья лицо Эвы… Он стал, как шахматист в труднейшей партии, искать пути, ведущие к победе, перебирая вариант за вариантом, нащупывая слабые стороны противника, стараясь предугадать его ответные ходы.
Мелодично протрезвонил радиотелефон.
Мистер Чевер взял трубку и услышал голос Минотти:
— Я хочу пожелать вам, дорогой Тим, еще раз счастливого пути. До скорой встречи!
— До скорой, Раф. Отличная машина. Чувствуется мощь…
— Пятьсот лошадиных сил! Берет любой подъем…
Они несколько минут обменивались незначащими фразами, как два старых друга, для которых каждое слово полно глубокого смысла и скрытой нежности.

СМЕРТЬ СИГМЫ
— Лейтенант Лоджо, вас требует капитан! — раздался испуганный голос из-за перегородки в вестибюле занятом административной службой «Глории».
Лоджо, объяснявший даме в огромной соломенной шляпе туристский маршрут по Японии, вскочил, как подброшенный пружиной. За всю его службу на лайнере он всего раза два удостаивался такой чести. Он, пожалуй, удивился бы меньше, если бы такое приглашение получил от японского императора или далай-ламы. Капитан был недосягаем для простого смертного.
— Извините, мадам! Я должен срочно явиться к капитану. Видимо, совещание. Вами займется Хеммер. Билл Хеммер — знаток Японии и Филиппин. — И он выскочил в коридор. Все же, пробегая мимо административной рубки, не утерпел и, приоткрыв дверь, просунул туда голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51