Меня, кажется, навечно закрепили здесь, и я не ропщу, а, как сказал бы отец Патрик, возношу хвалу всевышнему за то, что он надоумил администратора третьего сектора поступить так, а не иначе. — Гарри Уилхем состроил постную физиономию и, вздохнув, сказал совсем другим тоном: — Заходите почаще, мистер Гордон, и приводите своего друга.
— Придем, Гарри. Кингу не давайте много овсянки, а то у него появилась одышка.
— Есть, мистер Гордон. Опять вы слишком щедры со мной…
Как только мистер Гордон оставил свою каюту, раздался телефонный звонок. Томас Кейри поспешно схватил трубку, думая услышать Джейн, но звонил Лоджо:
— Извините, мистер Кейри. Есть важные новости. Я могу увидеть вас через пять минут?
— Где?
— Можно воспользоваться отсутствием мистера Гордона?
— Не совсем удобно… Хорошо, приходите.
Лейтенант Лоджо явился ровно через пять минут. Взглядом детектива оглядел каюту, для чего-то зашел в ванную комнату, открыл там краны и сказал, снизив голос до шепота:
— Профессиональная предосторожность. Сегодня шеф спрашивал меня, отчего я так обхаживаю вас. Кто-то ему доносит о наших деловых встречах. Вы понимаете, что он не заинтересован в освещении истинного положения дел на судне? Только фиктивные служащие дают его компании более ста тысяч в год. Но я не за этим. Вы должны знать, что только что в каюте 701 найден труп некоего Герберта Барреры, младшего сына Джозефа Барреры, известного торговца наркотиками. Эта семья вот уже в течение десяти лет снабжает героином Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Чикаго и еще множество других городов помельче. Доходы до восьми миллионов долларов в год. Ехал, по всей видимости, за товаром. Убит за игрой в карты. Ограблен.
— Чем убит?
— Из бесшумного пистолета, двумя выстрелами. Сейчас лежит в морге при лазарете.
— Он имеет какое-нибудь отношение… к нашему делу?
— Думаю да. Его пришили или представители конкурирующей фирмы, или гангстеры, оказавшиеся на судне по другому поводу. Игра шла на крупные суммы. За диваном найдены смятые банкноты на сумму восемьсот тридцать семь долларов. На ковре — бумажник убитого, в нем два отверстия диаметром по три миллиметра. Также одна бумажка в сто долларов с пулевыми отверстиями.
— На кого падает подозрение?
— Пока веду следствие. Все это надо делать крайне осторожно, чтобы не узнали пассажиры. Может возникнуть паническое бегство на берег, в Гонолулу. Мне пока стало известно, что Барреру незадолго до убийства видели с неким синьором Антиноми.
— Антиноми?!
— Вы его знаете?
— Мельком. Меня познакомил с ним отец Патрик.
Глазки лейтенанта Лоджо сверкнули:
— Патрик, говорите? Кольцо сужается! Вот видите, что значит работать в тесном контакте с коллегой! Я не удивлюсь, если окажется, что от убийц Барреры ниточка потянется к Паулине Браун. Сегодня нам надо быть в казино. Если Антиноми игрок, то он обязательно застрянет там. Так, часов около одиннадцати, когда начинают накаляться страсти. Не беспокойтесь, я вас найду. Развлекайтесь. Я же буду начеку. Какая уйма дел наваливается! Ну, бегу. — Он дружески потряс руку Томасу Кейри.
Томас Кейри и Джейн любовались пышным тропическим закатом. После ужина много танцевали. Томас не отрывал глаз от своей невесты: она была необыкновенно хороша в светло-лиловом платье, к которому очень шли гранатовые ожерелье и серьги. Томас забыл на время о нависшей над ними беде, танцуя с Джейн, слушая ее милый голос. Лейтенант Лоджо появился неожиданно, развеяв очарование вечера, музыки, танцев.
— Пора! — сказал он, таинственно улыбаясь девушке.
Узнав, что лейтенант приглашает в казино, Джейн сказала:
— Нам необходимо выиграть уйму денег. Том истратил все, что у него было.
— Ну не совсем. У меня остались счастливые двадцать долларов, — улыбнулся Кейри.
— Вот мы их и поставим на «красное».
Казино занимало обширное помещение на пятой палубе. В самом большом игорном зале находилась рулетка, в трех смежных каютах играли в азартные карточные игры. Стоял приглушенный гул возбужденных голосов. К столу рулетки протолкались с трудом.
Джейн выиграла шесть раз подряд, ставя на «красное», затем поставила весь выигрыш — шестьсот сорок долларов — на «чет» и проиграла.
— Вот и отлично, — сказала она с сожалением, — я думала, что мы сорвем банк. Но отложим эту операцию до другого раза. Теперь попробуем счастья в карты. У меня тоже есть что-то в сумке.
Лейтенант Лоджо сказал:
— У вас столько счастья, Джейн, что стоит ли его разменивать в игре?
Она восторженно поглядела на него:
— Синьор Лоджо! Как вы хорошо сказали! Никаких карт! Идемте еще танцевать и пить шампанское!
— Одну минутку, — сказал лейтенант Лоджо. — Заглянем все же к картежникам. Только на минуту.
Джейн вопросительно посмотрела на Тома, и тот кивнул:
— На минуту так на минуту, раз просит лейтенант.
За большим круглым столом у окна Том сразу увидел синьора Антиноми и отца Патрика. Антиноми метал банк. Играли в «двадцать одно». Посреди стола возвышалась груда бумажных долларов. Антиноми выигрывал. Карты, как живые, вылетали из-под его тонких пальцев, и ложились на стол перед партнерами. За столом сидело шесть игроков. Отец Патрик выиграл двести долларов, остальные четверо проиграли. Один из них — человек с энергичным лицом и широкими плечами, — медленно подвинув на середину стола несколько пачек по пятьсот долларов, стал рыться в карманах, и на столе оказалась еще изрядная сумма. Он поставил на карту все — и опять проиграл.
Легко поднялся, сказал, улыбаясь:
— Сегодня твоя взяла. Ничего не скажешь — чисто мечешь. Посмотрим, хватит ли у тебя пороха на завтра.
— Всегда к твоим услугам, Банни, — ответил банкомет, сдавая карту очередному партнеру.
Банни направился из комнаты о видом победителя. Видно было, как под пиджаком из дорогой серой материи напрягались бугорчатые мышцы его спины и рук.
Лейтенант Лоджо, нервно стиснув руку Томаса Кейри, шепнул:
— Это он. Извините, Джейн. — И кинулся следом за Банни.
Джейн спросила, когда они вышли из казино:
— Что это все значит, Том? Почему лейтенанта так заинтересовал человек в сером?
— Видишь ли, Лоджо — местный детектив, он кого-то разыскивает, и, видно, этот человек показался ему подозрительным.
— Ой, Томас, когда-нибудь ты мне все, все расскажешь! Ты меня все время от чего-то охраняешь, вернее, отстраняешь. Может, ты делаешь правильно. Зачем мне эти игроки и нелепый синьор Лоджо? Я знаю, тебе они нужны для книги. Идем, милый, на палубу. Посмотрим, как мерцает океан при лунном свете.
В третьем часу ночи лейтенант Лоджо долго стучался в каюту Бетти, пока та не проснулась.
— Вы с ума сошли, Никколо! — сказала она через двери, дрожа от страха.
— А вдруг вас кто-то увидит?
— Тихо, Бетти, — сказал лейтенант, входя в каюту. — Я не мог не поделиться с тобой успехом. Понимаешь, я нашел убийцу…
— Неужели? Как вам это удалось?
— За игорным столом. Я заметил сто долларов с дырявым углом, точь-в-точь что остались в бумажнике Барреры. Этот малютка Банни вытащил банкнот из бокового кармана и еще секунду-другую замялся: ставить — не ставить, потом швырнул в кучу и все просадил Собачьему Хвосту.
— Какому хвосту?
— Антиноми. Тому, что едет с овчаркой. Они все одна шайка-лейка. Я все мигом прикинул и пошел за Малюткой Банни.
— Погодите, Никколо! Так этот Малютка — убийца Барреры, а не Паулины Браун?
— Пока мне ясно только это и то, что Малютка — мокрушник. А раз так, то и бедная Паулина могла стать его жертвой. Я кое-что вытянул из него. Мы часа два таскались с ним по барам. Потом он пригласил меня к себе. И там нахлестались.
— Как он не выкинул вас в окно! Ну-ка повернитесь к свету. О боже! Что с вашим левым глазом?
— Это когда я прижал его к стенке. И знаешь, что он мне сказал, прежде чем я вышел от него? Он заявил, что купил билет на эту лохань — так и сказал: «лохань», — чтобы отдохнуть, как вся прочая сволочь. Завтра, то есть уже, наверное, сегодня, я им займусь вплотную. Ты меня знаешь. Если я за что взялся…
— Вы умница, милый Лоджо! Подождите, я сейчас принесу из аптечки свинцовой примочки.
Лейтенант Лоджо не дождался Бетти; растянувшись на диване, он в тот же миг уснул.
ГИБЕЛЬ ТАНКЕРА
После завтрака старшина Асхатов включил приемник и, покрутив ручку настройки, поймал волну базовой радиостанции. Радист Крутиков передавал приказание командиру самоходной баржи мичману Малагину взять в рыбачьем поселке бригаду художественной самодеятельности и доставить на базу.
— Сегодня у нас концерт, — печально сказал Горшков.
— Подумаешь, — старшина наигранно усмехнулся, — видали мы эту самодеятельность и еще, Алексей, не раз увидим. А вот никто из наших не совершал такого плавания. Ну что, не правда?
Горшков и Авижус сумрачно молчали.
— Ну что вы носы повесили? Концерт вам надо — пожалуйста, сейчас поймаем, джаз или еще что.
— Ты погоди, Ришат, — остановил Петрас, — наших еще послушаем. Что это Крутиков как будто застучал морзянкой?
— Сводку передает, — сказал Горшков. — В это время он всегда сводки передает. Нас вот что-то забыл…
— Не забыл. — Асхатов сурово глянул на Горшкова. — У нас не забывают о товарищах.
— Так что же он?..
— Может, уже вызывал или еще вызовет… Ага! Ай да Крутиков! Ну что!
Послышался слабый голос базового радиста:
— КР-16… Слушайте меня, КР-16!.. К вам на помощь вышли корабли. Попытайтесь исправить рацию. Держите с нами связь… Все посылают вам привет. До свидания, товарищи. До скорой встречи…
— Вот так, друзья! — ликующе глянул на матросов старшина. — Теперь уже скоро мы увидим своих. — Он потер руки и подмигнул. — Отличные у нас деда. Интересно, откуда разведчики покажутся? Могут с кормы, могут и с бортов. Скорость-то у них адская, они, может, уже полокеана обшарили, а невдомек, что мы вот уже где чапаем. Ну а теперь, ребята, по этому случаю давайте устроим концерт. — Он завертел ручку настройки. Сразу зазвучала японская речь, потом застонала китайская певица.
— Поищите Владивосток, — попросил Горшков.
— Стараюсь. Вот, наверное, Манила, а это Гонолулу — гавайские гитары. Где же наши? Постойте, братцы… — Старшина прислушался к словам английского диктора. — Постой, постой, ребята, я как будто разбираю. Передают австралийцы. — Он долго слушал. Выключил приемник и сказал: — Вот такие пироги, ребята. В английском я не так уж силен, в парламенте выступать не смогу, а понимать — понимаю, особенно когда внятно читают, а сегодняшний диктор прямо все разжевывал. Попадались, правда, и незнакомые слова, да общий смысл я уловил.
— Что-то о гибели танкера? — спросил Горшков.
— Да, Алеша. Название только не разобрал.
— «Олимпик», — подсказал Авижус.
— Ишь ты! — удивился старшина. — Разве и ты в английском кумекаешь? Может, и тоннаж разобрал?
— Двести пятьдесят тысяч тонн как будто.
— Ну вот это верней — как будто.
Авижус покраснел и стал смотреть в окно, обиженный тоном старшины.
— Ты, Петрас, не дуйся, — сказал Асхатов.
— Я и не дуюсь.
— Люблю самокритичных людей. Так вернемся к танкеру. Странная история. Судно погибает при тихой погоде и спокойном море, и танкер, как я понял, совсем новехонький.
— Так в чем же дело? — спросил Горшков. — Налетел на скалы?
— Нет. Капитан посадил команду на шлюпки и пустил судно по ветру, на рифы. Тут дело связано со страховкой, братцы. Хозяева — какие-то греки, судя по фамилии. Ты не расслышал, Петрас, кто именно?
— Костакис.
— Точно, Костакис. У него не один танкер. А сейчас у них кризис. Задержка с перевозками с Ближнего Востока. Суда стоят без дела, а это влетает в копеечку. Так что набегает немало тысяч, ну и этот грек, пораскинув мозгами, решил утопить «Олимпик».
— Это его дочь, — сказал Петрас. — Старик умер в прошлом году.
— Припоминаю. В самом деле отдал концы. Так, стало быть, оставил толковую дочь. Такая не пропадет.
Горшков с удивлением спросил:
— И вы думаете, что эта тетка отхватила несколько десятков миллионов?
— Все может быть. Судно застраховано. Погибло. Попробуй докажи, что машины были в исправности.
— Не докажешь, — подтвердил Авижус. — Прибоем все искорежило. Мы тоже однажды пытались спасти иностранца в Индийском океане, да затянулись переговоры с капитаном судна. Это был французский пароход «Фламмарион». Двенадцать тысяч тонн. Шел с грузом пшеницы из Австралии. Пока договорились, начался шторм. Не подойти к рифам. Так на глазах и переломило судно пополам.
— А люди? — спросил Горшков.
— Один кочегар погиб. Каким образом — неизвестно. Все как будто сели в шлюпки, и вдруг уже у нас, на «Нептуне», одного недосчитались. На пароход наш капитан послал людей. Так и не нашли. Такое бывает: испугается человек, запаникует, а там и волной смоет запросто. В такой суматохе потерять человека легко.
Весь день разговоры возвращались к погибшему танкеру.
— Знаете, что собой представляет танкер грузоподъемностью двести пятьдесят тысяч тонн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Придем, Гарри. Кингу не давайте много овсянки, а то у него появилась одышка.
— Есть, мистер Гордон. Опять вы слишком щедры со мной…
Как только мистер Гордон оставил свою каюту, раздался телефонный звонок. Томас Кейри поспешно схватил трубку, думая услышать Джейн, но звонил Лоджо:
— Извините, мистер Кейри. Есть важные новости. Я могу увидеть вас через пять минут?
— Где?
— Можно воспользоваться отсутствием мистера Гордона?
— Не совсем удобно… Хорошо, приходите.
Лейтенант Лоджо явился ровно через пять минут. Взглядом детектива оглядел каюту, для чего-то зашел в ванную комнату, открыл там краны и сказал, снизив голос до шепота:
— Профессиональная предосторожность. Сегодня шеф спрашивал меня, отчего я так обхаживаю вас. Кто-то ему доносит о наших деловых встречах. Вы понимаете, что он не заинтересован в освещении истинного положения дел на судне? Только фиктивные служащие дают его компании более ста тысяч в год. Но я не за этим. Вы должны знать, что только что в каюте 701 найден труп некоего Герберта Барреры, младшего сына Джозефа Барреры, известного торговца наркотиками. Эта семья вот уже в течение десяти лет снабжает героином Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Чикаго и еще множество других городов помельче. Доходы до восьми миллионов долларов в год. Ехал, по всей видимости, за товаром. Убит за игрой в карты. Ограблен.
— Чем убит?
— Из бесшумного пистолета, двумя выстрелами. Сейчас лежит в морге при лазарете.
— Он имеет какое-нибудь отношение… к нашему делу?
— Думаю да. Его пришили или представители конкурирующей фирмы, или гангстеры, оказавшиеся на судне по другому поводу. Игра шла на крупные суммы. За диваном найдены смятые банкноты на сумму восемьсот тридцать семь долларов. На ковре — бумажник убитого, в нем два отверстия диаметром по три миллиметра. Также одна бумажка в сто долларов с пулевыми отверстиями.
— На кого падает подозрение?
— Пока веду следствие. Все это надо делать крайне осторожно, чтобы не узнали пассажиры. Может возникнуть паническое бегство на берег, в Гонолулу. Мне пока стало известно, что Барреру незадолго до убийства видели с неким синьором Антиноми.
— Антиноми?!
— Вы его знаете?
— Мельком. Меня познакомил с ним отец Патрик.
Глазки лейтенанта Лоджо сверкнули:
— Патрик, говорите? Кольцо сужается! Вот видите, что значит работать в тесном контакте с коллегой! Я не удивлюсь, если окажется, что от убийц Барреры ниточка потянется к Паулине Браун. Сегодня нам надо быть в казино. Если Антиноми игрок, то он обязательно застрянет там. Так, часов около одиннадцати, когда начинают накаляться страсти. Не беспокойтесь, я вас найду. Развлекайтесь. Я же буду начеку. Какая уйма дел наваливается! Ну, бегу. — Он дружески потряс руку Томасу Кейри.
Томас Кейри и Джейн любовались пышным тропическим закатом. После ужина много танцевали. Томас не отрывал глаз от своей невесты: она была необыкновенно хороша в светло-лиловом платье, к которому очень шли гранатовые ожерелье и серьги. Томас забыл на время о нависшей над ними беде, танцуя с Джейн, слушая ее милый голос. Лейтенант Лоджо появился неожиданно, развеяв очарование вечера, музыки, танцев.
— Пора! — сказал он, таинственно улыбаясь девушке.
Узнав, что лейтенант приглашает в казино, Джейн сказала:
— Нам необходимо выиграть уйму денег. Том истратил все, что у него было.
— Ну не совсем. У меня остались счастливые двадцать долларов, — улыбнулся Кейри.
— Вот мы их и поставим на «красное».
Казино занимало обширное помещение на пятой палубе. В самом большом игорном зале находилась рулетка, в трех смежных каютах играли в азартные карточные игры. Стоял приглушенный гул возбужденных голосов. К столу рулетки протолкались с трудом.
Джейн выиграла шесть раз подряд, ставя на «красное», затем поставила весь выигрыш — шестьсот сорок долларов — на «чет» и проиграла.
— Вот и отлично, — сказала она с сожалением, — я думала, что мы сорвем банк. Но отложим эту операцию до другого раза. Теперь попробуем счастья в карты. У меня тоже есть что-то в сумке.
Лейтенант Лоджо сказал:
— У вас столько счастья, Джейн, что стоит ли его разменивать в игре?
Она восторженно поглядела на него:
— Синьор Лоджо! Как вы хорошо сказали! Никаких карт! Идемте еще танцевать и пить шампанское!
— Одну минутку, — сказал лейтенант Лоджо. — Заглянем все же к картежникам. Только на минуту.
Джейн вопросительно посмотрела на Тома, и тот кивнул:
— На минуту так на минуту, раз просит лейтенант.
За большим круглым столом у окна Том сразу увидел синьора Антиноми и отца Патрика. Антиноми метал банк. Играли в «двадцать одно». Посреди стола возвышалась груда бумажных долларов. Антиноми выигрывал. Карты, как живые, вылетали из-под его тонких пальцев, и ложились на стол перед партнерами. За столом сидело шесть игроков. Отец Патрик выиграл двести долларов, остальные четверо проиграли. Один из них — человек с энергичным лицом и широкими плечами, — медленно подвинув на середину стола несколько пачек по пятьсот долларов, стал рыться в карманах, и на столе оказалась еще изрядная сумма. Он поставил на карту все — и опять проиграл.
Легко поднялся, сказал, улыбаясь:
— Сегодня твоя взяла. Ничего не скажешь — чисто мечешь. Посмотрим, хватит ли у тебя пороха на завтра.
— Всегда к твоим услугам, Банни, — ответил банкомет, сдавая карту очередному партнеру.
Банни направился из комнаты о видом победителя. Видно было, как под пиджаком из дорогой серой материи напрягались бугорчатые мышцы его спины и рук.
Лейтенант Лоджо, нервно стиснув руку Томаса Кейри, шепнул:
— Это он. Извините, Джейн. — И кинулся следом за Банни.
Джейн спросила, когда они вышли из казино:
— Что это все значит, Том? Почему лейтенанта так заинтересовал человек в сером?
— Видишь ли, Лоджо — местный детектив, он кого-то разыскивает, и, видно, этот человек показался ему подозрительным.
— Ой, Томас, когда-нибудь ты мне все, все расскажешь! Ты меня все время от чего-то охраняешь, вернее, отстраняешь. Может, ты делаешь правильно. Зачем мне эти игроки и нелепый синьор Лоджо? Я знаю, тебе они нужны для книги. Идем, милый, на палубу. Посмотрим, как мерцает океан при лунном свете.
В третьем часу ночи лейтенант Лоджо долго стучался в каюту Бетти, пока та не проснулась.
— Вы с ума сошли, Никколо! — сказала она через двери, дрожа от страха.
— А вдруг вас кто-то увидит?
— Тихо, Бетти, — сказал лейтенант, входя в каюту. — Я не мог не поделиться с тобой успехом. Понимаешь, я нашел убийцу…
— Неужели? Как вам это удалось?
— За игорным столом. Я заметил сто долларов с дырявым углом, точь-в-точь что остались в бумажнике Барреры. Этот малютка Банни вытащил банкнот из бокового кармана и еще секунду-другую замялся: ставить — не ставить, потом швырнул в кучу и все просадил Собачьему Хвосту.
— Какому хвосту?
— Антиноми. Тому, что едет с овчаркой. Они все одна шайка-лейка. Я все мигом прикинул и пошел за Малюткой Банни.
— Погодите, Никколо! Так этот Малютка — убийца Барреры, а не Паулины Браун?
— Пока мне ясно только это и то, что Малютка — мокрушник. А раз так, то и бедная Паулина могла стать его жертвой. Я кое-что вытянул из него. Мы часа два таскались с ним по барам. Потом он пригласил меня к себе. И там нахлестались.
— Как он не выкинул вас в окно! Ну-ка повернитесь к свету. О боже! Что с вашим левым глазом?
— Это когда я прижал его к стенке. И знаешь, что он мне сказал, прежде чем я вышел от него? Он заявил, что купил билет на эту лохань — так и сказал: «лохань», — чтобы отдохнуть, как вся прочая сволочь. Завтра, то есть уже, наверное, сегодня, я им займусь вплотную. Ты меня знаешь. Если я за что взялся…
— Вы умница, милый Лоджо! Подождите, я сейчас принесу из аптечки свинцовой примочки.
Лейтенант Лоджо не дождался Бетти; растянувшись на диване, он в тот же миг уснул.
ГИБЕЛЬ ТАНКЕРА
После завтрака старшина Асхатов включил приемник и, покрутив ручку настройки, поймал волну базовой радиостанции. Радист Крутиков передавал приказание командиру самоходной баржи мичману Малагину взять в рыбачьем поселке бригаду художественной самодеятельности и доставить на базу.
— Сегодня у нас концерт, — печально сказал Горшков.
— Подумаешь, — старшина наигранно усмехнулся, — видали мы эту самодеятельность и еще, Алексей, не раз увидим. А вот никто из наших не совершал такого плавания. Ну что, не правда?
Горшков и Авижус сумрачно молчали.
— Ну что вы носы повесили? Концерт вам надо — пожалуйста, сейчас поймаем, джаз или еще что.
— Ты погоди, Ришат, — остановил Петрас, — наших еще послушаем. Что это Крутиков как будто застучал морзянкой?
— Сводку передает, — сказал Горшков. — В это время он всегда сводки передает. Нас вот что-то забыл…
— Не забыл. — Асхатов сурово глянул на Горшкова. — У нас не забывают о товарищах.
— Так что же он?..
— Может, уже вызывал или еще вызовет… Ага! Ай да Крутиков! Ну что!
Послышался слабый голос базового радиста:
— КР-16… Слушайте меня, КР-16!.. К вам на помощь вышли корабли. Попытайтесь исправить рацию. Держите с нами связь… Все посылают вам привет. До свидания, товарищи. До скорой встречи…
— Вот так, друзья! — ликующе глянул на матросов старшина. — Теперь уже скоро мы увидим своих. — Он потер руки и подмигнул. — Отличные у нас деда. Интересно, откуда разведчики покажутся? Могут с кормы, могут и с бортов. Скорость-то у них адская, они, может, уже полокеана обшарили, а невдомек, что мы вот уже где чапаем. Ну а теперь, ребята, по этому случаю давайте устроим концерт. — Он завертел ручку настройки. Сразу зазвучала японская речь, потом застонала китайская певица.
— Поищите Владивосток, — попросил Горшков.
— Стараюсь. Вот, наверное, Манила, а это Гонолулу — гавайские гитары. Где же наши? Постойте, братцы… — Старшина прислушался к словам английского диктора. — Постой, постой, ребята, я как будто разбираю. Передают австралийцы. — Он долго слушал. Выключил приемник и сказал: — Вот такие пироги, ребята. В английском я не так уж силен, в парламенте выступать не смогу, а понимать — понимаю, особенно когда внятно читают, а сегодняшний диктор прямо все разжевывал. Попадались, правда, и незнакомые слова, да общий смысл я уловил.
— Что-то о гибели танкера? — спросил Горшков.
— Да, Алеша. Название только не разобрал.
— «Олимпик», — подсказал Авижус.
— Ишь ты! — удивился старшина. — Разве и ты в английском кумекаешь? Может, и тоннаж разобрал?
— Двести пятьдесят тысяч тонн как будто.
— Ну вот это верней — как будто.
Авижус покраснел и стал смотреть в окно, обиженный тоном старшины.
— Ты, Петрас, не дуйся, — сказал Асхатов.
— Я и не дуюсь.
— Люблю самокритичных людей. Так вернемся к танкеру. Странная история. Судно погибает при тихой погоде и спокойном море, и танкер, как я понял, совсем новехонький.
— Так в чем же дело? — спросил Горшков. — Налетел на скалы?
— Нет. Капитан посадил команду на шлюпки и пустил судно по ветру, на рифы. Тут дело связано со страховкой, братцы. Хозяева — какие-то греки, судя по фамилии. Ты не расслышал, Петрас, кто именно?
— Костакис.
— Точно, Костакис. У него не один танкер. А сейчас у них кризис. Задержка с перевозками с Ближнего Востока. Суда стоят без дела, а это влетает в копеечку. Так что набегает немало тысяч, ну и этот грек, пораскинув мозгами, решил утопить «Олимпик».
— Это его дочь, — сказал Петрас. — Старик умер в прошлом году.
— Припоминаю. В самом деле отдал концы. Так, стало быть, оставил толковую дочь. Такая не пропадет.
Горшков с удивлением спросил:
— И вы думаете, что эта тетка отхватила несколько десятков миллионов?
— Все может быть. Судно застраховано. Погибло. Попробуй докажи, что машины были в исправности.
— Не докажешь, — подтвердил Авижус. — Прибоем все искорежило. Мы тоже однажды пытались спасти иностранца в Индийском океане, да затянулись переговоры с капитаном судна. Это был французский пароход «Фламмарион». Двенадцать тысяч тонн. Шел с грузом пшеницы из Австралии. Пока договорились, начался шторм. Не подойти к рифам. Так на глазах и переломило судно пополам.
— А люди? — спросил Горшков.
— Один кочегар погиб. Каким образом — неизвестно. Все как будто сели в шлюпки, и вдруг уже у нас, на «Нептуне», одного недосчитались. На пароход наш капитан послал людей. Так и не нашли. Такое бывает: испугается человек, запаникует, а там и волной смоет запросто. В такой суматохе потерять человека легко.
Весь день разговоры возвращались к погибшему танкеру.
— Знаете, что собой представляет танкер грузоподъемностью двести пятьдесят тысяч тонн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51