– И ты сделал это?
– Нет, – Генарр отрицательно покачал головой. – Теперь выслушай меня. Я только информировал Питта о завершении твоей работы и поинтересовался относительно его дальнейших планов: хочет ли он, чтобы ты и Марлена возвратились на Ротор, или же он предпочитает, чтобы вы остались на Эритро. Юджиния, я высказался абсолютно нейтрально. Дословно Марлена сказала следующее: «Если вы предоставите ему право выбора, он оставит нас здесь». Очевидно, так он и сделал. Юджиния бессильно опустилась в кресло.
– Зивер, и ты следуешь советам пятнадцатилетней девочки?
– Я не думаю, что Марлена – обычная пятнадцатилетняя девочка. Но скажи, почему ты так стремишься вернуться на Ротор?
– Моя работа…
– Там у тебя уже нет никакой работы. И никогда не будет, если он не хочет даже видеть тебя на Роторе. Предположим, он разрешит вам вернуться; твое место, конечно, уже занято. Здесь же в твоем распоряжении все оборудование, все приборы. Ты ими уже успешно пользовалась. В конце концов, ты прилетела сюда, чтобы сделать то, что невозможно сделать на Роторе.
– Моя работа здесь ни при чем! – не замечая своей непоследовательности, повысила голос Юджиния. – Неужели ты не понимаешь, что я хочу вернуться на Ротор по той же причине, по которой Питт хочет оставить меня здесь? Он стремится расстроить уникальные способности Марлены. Если бы я еще на Роторе знала о чуме Эритро, я бы ни за что не согласилась лететь сюда. Я не могу рисковать здоровьем дочери.
– И я не хочу этого, – сказал Генарр. – Скорее я подверг бы риску себя.
– Но мы же рискуем, оставаясь здесь.
– Марлена так не считает.
– Марлена, Марлена! Кажется, ты думаешь, что она – сам Господь Бог. Что она знает?
– Послушай, Юджиния. Давай поговорим спокойно и разумно. Если окажется, что Марлене в самом деле угрожает опасность, я найду способ отправить вас на Ротор, но сначала выслушай меня. У Марлены никогда не было никаких симптомов мании величия, не так ли?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду… – Юджиния никак не могла успокоиться, и голос ее все еще дрожал.
– Не склонна ли она к фантастически грандиозным претензиям, которые явно выглядят смешными?
– Конечно, нет. Она очень разумна… А почему ты спрашиваешь? Ты сам знаешь, что у нее не бывает никаких претензий, которые…
– Которые не были бы достаточно обоснованны. Я знаю. Она никогда не хвастает своей проницательностью, скорее, наоборот, демонстрирует свои способности неохотно, только подчиняясь обстоятельствам.
– Да, ну и что же из этого?
Генарр спокойно продолжал:
– Не претендовала ли она когда-нибудь на обладание особой интуицией? Не выражала ли она когда-либо уверенности в том, что какое-то определенное событие обязательно произойдет или, наоборот, ни при каких обстоятельствах не произойдет, не располагая никакими основаниями, кроме собственной уверенности?
– Нет, конечно, нет. Она всегда опирается на какие-либо свидетельства. Она действительно никогда не высказывает глупых необоснованных претензий.
– И все-таки в одном случае – я подчеркиваю, только в одном случае – она уверена в том, доказательств чему мы не знаем. Она убеждена, что чума Эритро не затронет ее. Она утверждает, что была уверена в безопасности Эритро еще на Роторе, а здесь, на станции, эта уверенность стала еще сильней. Она решила остаться здесь, твердо решила.
Глаза Юджинии округлились. Она поднесла руку ко рту, издала какой-то нечленораздельный звук, потом сказала:
– В таком случае… – и замолчала, не сводя глаз с Генарра.
– Да, – сказал Генарр с неожиданной тревогой в голосе.
– Ты не понимаешь? Ведь это же может быть последствием чумы!
Изменяется сама Марлена, изменяется ее психика!
С минуту Генарр сидел неподвижно и раздумывал, потом сказал:
– Нет, этого не может быть. Ни в одном случае заболевания чумой мы не замечали ничего подобного. Это не чума.
– Но мозг Марлены не такой, как у всех. Чума может действовать на нее по-другому.
– Да нет же, – с отчаянием возразил Генарр. – В это я не могу поверить и никогда не поверю. Если Марлена говорит, что она уверена в своей безопасности, то ей и в самом деле ничто не угрожает, я в этом убежден. Значит, ее невосприимчивость к чуме может помочь нам решить загадку этой болезни.
Юджиния побледнела.
– Так вот почему ты хочешь, чтобы она осталась здесь? Чтобы использовать ее как инструмент для изучения чумы?
– Нет, этого я не хочу. Тем не менее Марлена намерена остаться, и поэтому она может оказаться полезной для исследования природы и причин чумы независимо от того, хотим мы этого или не хотим.
– И ты собираешься потакать ее глупому желанию? Какому-то извращенному желанию, которое она сама не может объяснить и которое и мне, и тебе представляется совершенно необоснованным и нелогичным. Ты всерьез полагаешь, что нужно позволить ей остаться на планете только на том основании, что она так хочет? И ты осмеливаешься предлагать мне такое?
– Да, в сущности я хотел бы предложить что-то в этом роде, – с трудом выговорил Генарр.
– Тебе легко предлагать, Марлена – не твой ребенок. Она – моя дочь. Она – единственное…
– Я знаю, – прервал Генарр. – Она единственное, что у тебя осталось от… Крайла. Не смотри на меня так. Я знаю, что ты так и не свыклась с потерей. Я понимаю твои чувства, – последние слова Генарр произнес тихо и мягко; казалось, он хочет погладить Юджинию по поникшей голове. – И все же, Юджиния, я думаю, в конце концов ничто не сможет остановить Марлену, если она так упорно хочет исследовать Эритро. Возможно, ее здравый смысл и абсолютная убежденность в невосприимчивости к чуме являются частью какого-то неизвестного нам механизма иммунитета. Если она совершенно убеждена в том, что чума не повлияет на ее психическое состояние, то, быть может, такая позиция и является барьером для чумы. Юджиния вскинула голову; ее глаза горели.
– Ты говорила глупости. Ты не имеешь, права уступать какому-то внезапно возникшему романтическому капризу ребенка. Марлена для тебя чужая. Ты не любишь ее.
– Марлена для меня не чужая, и я люблю ее. Больше того, я восхищаюсь ею. Слепая любовь не позволила бы мне обрести уверенность в оправданности риска, а восхищение ее интеллектом позволяет. Подумай об этом.
Генарр и Юджиния неотрывно смотрели друг другу в глаза.

Доказательство
Глава 42
Упрямый Каттиморо Танаяма прожил не только отпущенный ему врачами год, но и захватил изрядную долю следующего; лишь после этого его долгая жизненная битва завершилась. Когда пришел его час, он покинул поле брани без единого слова и без малейшего вздоха, так что его смерть сначала зарегистрировали приборы и лишь затем заметили люди. Смерть Танаямы не вызвала много шума на Земле и осталась совсем незамеченной на поселениях, потому что старик всегда предпочитал выполнять свою работу, не привлекая излишнего внимания, и это ему очень хорошо удавалось. Наибольшее облегчение испытали те, кто имел с ним дело, кто знал его силу, кто зависел от его власти и политики. Тесса Вендель узнала о смерти Танаямы одной из первых по специальному каналу, по которому осуществлялась связь между ее центром и Уорлд-сити. Этого сообщения Тесса ожидала каждый день в течение многих месяцев, и все же ей не удалось избежать сильного потрясения. Что теперь будет? Кто придет на место Танаямы и какие последуют изменения? Конечно, она задумывалась об этом и раньше, но сейчас эти вопросы приобрели особую актуальность и вполне конкретный смысл. Получалось, что Тесса Вейдель, как и все другие участники проекта, вопреки очевидным фактам надеялась на то, что Танаяма будет жить вечно.
За утешениями Тесса обратилась к Крайлу. Она была реалистом и отдавала себе отчет в том, что не сможет удержать его. Меньше чем через два года ей будет пятьдесят, а ему сейчас только сорок три. Конечно, Крайл тоже уже не выглядел юношей, но возраст мужчин меньше отражается на их внешности. Впрочем, пока он был рядом, Тесса могла вообразить, что удерживает его как женщина, особенно в тех случаях, когда их прочно связывали другие общие проблемы.
– Что же теперь будет? – спросила она у Крайла.
– Пока ничего особенного. Это должно было случиться намного раньше, – ответил он.
– Конечно, но случилось-то сейчас. Наш проект успешно развивался только благодаря слепой настойчивости Танаямы. А что будет дальше?
– Пока он был жив, ты мечтала, чтобы он поскорее умер. Теперь его нет, и тебя терзают сомнения. Впрочем, я думаю, тебе не о чем беспокоиться. Работы будут продолжаться. Мероприятие такого масштаба живет своей жизнью, и его невозможно остановить.
– Крайл, ты никогда не пробовал подсчитать, сколько все это стоит?
Теперь в Бюро расследований будет новый директор; надо полагать, что Всемирный конгресс подберет такого человека, которого они смогут контролировать. Нового Танаямы, перед которым все трепетали, уже не будет – по крайней мере в обозримом будущем. Когда конгрессмены посмотрят на свой бюджет они увидят колоссальный дефицит, который до сих пор плотно прикрывала костлявая рука Танаямы, и, конечно, захотят сократить расходы.
– Каким образом? Они уже израсходовали столько средств, что не могут остановиться на полпути. Прекращение работ было бы признанием собственной несостоятельности.
– Они могут всю вину переложить на Танаяму. Они скажут, что он был сумасшедшим, одержимым навязчивой идеей. Как мы знаем, это не так уж далеко от истины. Они не отвечали за этот фантастический проект и теперь, руководствуясь здравым смыслом, могут отказаться от него, тем более что Земля просто не может себе позволить такие дорогостоящие проекты.
– Тесса, любимая моя, для первоклассного специалиста по гиперпространству ты неплохо разбираешься в политических интригах, – засмеялся Крайл. – Теоретически и в глазах общественного мнения директор Бюро назначается конгрессом, обладает сравнительно небольшой властью, а вся его деятельность строго контролируется Генеральным президентом и Всемирным конгрессом. Опять-таки теоретически всесильные конгрессмены, избранные всеобщим голосованием, не могут открыто признаться, что Танаяма управлял ими, как марионетками, что без его разрешения они боялись даже дышать. В противном случае они будут вынуждены признаться, что они трусы, ни на что не способные слабовольные людишки; следовательно, они наверняка потерпят поражение на следующих выборах и потеряют свои теплые места. Им придется продолжить работы. В худшем случае они согласятся на чисто символическое уменьшение финансирования.
– Почему ты в этом так уверен? – удивилась Тесса.
– У меня большой опыт общения с высшим чиновничеством. Кроме того, если Земля прекратит работы, их смогут продолжить поселения. Тогда поселения опередят нас в освоении дальнего космоса, как сделал это в свое время Ротор.
– Да? И как же они смогут это сделать?
– Если учесть, что они уже овладели гиперсодействием, то переход к полетам со сверхсветовой скоростью в какой-то мере неизбежен. Ты со мной не согласна?
Тесса насмешливо посмотрела на него:
– Крайл, любимый мой, для первоклассного охотника за чужими секретами ты неплохо разбираешься в науке о гиперпространстве. Значит, ты такого мнения о моей работе? Что это всего лишь неизбежное следствие гиперсодействия? Ты не обратил внимания на то, что в основе гиперсодействия все еще лежит релятивистское мышление? Гиперсодействие в принципе не позволяет перемещаться со скоростью, превышающей скорость света. Переход к сверхсветовым скоростям невозможен без качественного скачка как в теории, так и в практике, причем этот скачок не может произойти сам по себе. Я объясняла это уже многим правительственным чиновникам. Их не устраивали медленные темпы и большие расходы, и мне пришлось объяснить им наши проблемы. Конечно, они помнят мои объяснения и не побоятся остановить работы в любой момент. Теперь я уже не могу возразить им, якобы вдруг вспомнив, что нас могут, обогнать поселения.
– Как раз наоборот, ты можешь и должна им это сказать. И они тебе поверят, потому что это правда. Нас легко могут обогнать поселения.
– Ты не слушал, что я тебе объясняла?
– Я слушал, но ты кое-что упустила. Разреши первоклассному охотнику за чужими секретами, как ты только что выразилась, ввести небольшую поправку на здравый смысл.
– Что ты имеешь в виду?
– Гиперсодействие и сверхсветовые скорости разделяет огромная пропасть только в том случае, если работы начинать с самого начала, как начинала ты. Поселения же не будут начинать с нуля. Я надеюсь, ты не думаешь, что на поселениях ничего не знают ни о нашем проекте, ни о Гипер-сити? Надеюсь, ты не считаешь, что я и мои коллеги-земляне – единственные охотники за чужими секретами в Солнечной системе? На каждом поселении есть свои охотники, которые работают не меньше и не хуже нас. Например, они узнали о твоем прибытии на Землю почти в тот же день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63