Это-то их и дезориентирует.
— Мне не нужно пристегиваться.
— Надеетесь, что вас удержит на месте ваше роскошное мужское достоинство?
— Нет. Я намного устойчивее самолета. Пристегивайтесь сами, если хотите, — ответил брюнет.
— Я уже пристегнулась. Теперь ваша очередь.
— Послушайте, у меня и без вас хватает забот. Позвольте дать вам один добрый совет: оставьте меня в покое.
Сосед хотел отвернуться к окну, но Анна одарила его улыбкой, от которой растаяло бы сердце любого мужчины.
— Ну, будьте паинькой и пристегнитесь. Ради меня.
Улыбка Анны сулила так много, что за нее любой мужчина сделал бы все, что угодно.
— У вас что, плохо со слухом?
— Я лишь пытаюсь избавить нас обоих от неприятностей, — проворковала Анна.
Глаза ее призывно заблестели.
— Послушайте, я не собираюсь застегивать ремень из-за вашего лживого кокетства. Стройте глазки репортерам. У меня уйма проблем, и тут вы мне не поможете.
— Почему вы решили, что я притворяюсь?
— Не знаю. Я чувствую это. Точно так же, как чувствую свое тело. А теперь довольно разговоров. Тема закрыта.
Он снова отвернулся от нее. Над Мексиканским заливом самолет так тряхнуло, что одна из стюардесс не удержалась на ногах. Пассажиры, надежно пристегнутые ремнями, закричали, чуть не вылетев из своих кресел. Анна изо всех сил вцепилась в подлокотники кресла.
Взглянув на соседа, она заметила, что тот преспокойно сидит на месте. Его не бросало из стороны в сторону, казалось, он вообще не чувствует никакой тряски.
Когда болтанка прекратилась, Анна присмотрелась к нему внимательнее. Грудь соседа не вздымалась. Он практически не дышал. Может быть, он умер? Она дотронулась до его плеча.
— Что такое? — спросил он.
— Слава Богу, вы живы!
— А что в этом удивительного?
— Простите, мне показалось, что вы не дышите.
— Так оно и есть. Я не хочу, чтобы никотин засорял мне легкие.
— Но мы уже находимся в воздухе не меньше получаса.
— Самое трудное — сделать так, чтобы не дышать через кожу.
— Значит, вам мешает дым моих сигарет?
— Не только ваших. Любых сигарет.
— Да-да, именно это я имела в виду.
— Перестаньте курить, и я снова буду дышать.
— Но как вам удается вообще не дышать?
— Дайте мне лет двадцать, и я вас научу. А пока оставьте меня в покое, мне нужно сосредоточиться, — сказал Римо.
— Если вы решаете какую-то трудную задачу, я могла бы вам помочь, — предложила Анна. — Я обожаю трудные задачи.
Интересно, кто этот человек? При таких сверхъестественных способностях его, наверное, можно было бы использовать против Рабиновича, подумала она о странном соседе, на которого совсем не действовали женские чары.
— Ну хорошо, — ответил Римо. — Представьте себе некий совершенный механизм, который вышел из строя и потерял ориентировку. А вы должны его спасти, понимая, что он может убить вас.
— Вы едете воевать?
— Вроде того.
— А тот, о ком вы говорите, случайно не подвергся воздействию гипноза?
— Я не сказал, что это человек.
— Механизмы не теряют ориентиров. Это делают люди, подвергшиеся воздействию гипноза. И это очень опасно.
— Кто вы? — спросил Римо.
— Меня зовут Анна Чутесова, и я известна в российских коридорах власти. Однако принадлежность к противоположному лагерю не делает меня врагом вашей страны. Я знаю, что не Америка затеяла эту войну. Знаю и то, что вы столкнулись с человеком, от которого исходит невиданная доселе опасность. Я думаю, вы должны быть во мне заинтересованы.
— Для меня было бы достаточно, если бы вы представились просто как Анна, — заметил Римо и опять отвернулся к окну.
Но он не мог выбросить из головы образ этой необыкновенно красивой, хотя и холодноватой женщины. А главное — не мог избавиться от изумления перед ее проницательностью.
— Позвольте задать вам один вопрос, — продолжала между тем Анна. — Когда мы поняли, насколько опасен Василий Рабинович, нас охватила паника и мы попытались захватить его с помощью отряда особого назначения. Вам известно имя генерала Бориса Матесева?
— Первый раз слышу, — ответил Римо.
Он прекрасно помнил, как убил генерала Матесева и спас Василия Рабиновича, в чем теперь раскаивался. Но откуда ему было знать, что Рабинович так опасен?
— Понятно, — сказала Анна. — Однако Россия, сознавая, что Василий опасен, попыталась вернуть его на родину. Если ты знаешь, что данный человек опасен, здравый смысл подсказывает: не трогай его. И если бы бедного Василия не тронули, он никому не причинил бы неприятностей. Но мы запаниковали. Мы решили его уничтожить. Типично мужская логика! Если кто-то внушает тебе страх, его нужно уничтожить. Или попытаться уничтожить. Вместо того, чтобы сесть и хорошенько подумать.
— Да, но как обуздать Рабиновича теперь? — спросил Римо, повернувшись к ней. — Он уже не тот, что прежде, когда я его спасал.
— Совершенно верно. Вот теперь я вижу, что вы умеете думать.
— Ну и что толку от этого? Я не знаю, что делать, черт возьми!
— Отлично. По крайней мере, вы отдаете себе отчет в том, что не знаете, как поступить. А это уже немало. Если бы вы отбросили ложное впечатление, что все можно знать заранее, то не чувствовали бы себя таким подавленным.
— Вы находитесь по другую сторону баррикад.
— Каких?
— Тех, что сейчас разделяют две противоборствующие стороны. Через тысячу лет это покажется смешным.
— Замечательная мысль. Как вас зовут?
— Римо. Вы первая, кто сделал комплимент моим умственным способностям. Я никогда не считал себя умником, а просто старался поступать по справедливости. Вот и все. Тема закрыта.
— Похоже, я ошиблась. Если вы считаете, что достаточно сказать «тема закрыта», — и все в порядке, то это глупо. У нас с вами общие задачи. Позвольте мне высказать одну догадку. Вы принадлежите к той самой группе, которая уничтожила Матесева и пресекла смехотворную попытку убрать Рабиновича с помощью снайпера?
— Вас действительно это интересует? — спросил Римо.
— Конечно. Иначе я не стала бы спрашивать. К сожалению, вы оказались настоящим мужчиной, — покачала головой Анна. — Я надеялась, вы намного разумнее.
— Ну хорошо. Я действительно уничтожил Матесева Со снайпером скорее всего разделался Чиун. Сейчас он работает на Рабиновича. И Смит тоже.
— Как и вся ваша организация. Теперь понятно, почему военные грузы поступают в Сорнику мгновенно и бесперебойно. Прежде в вашей армии такого не бывало.
— Значит, у Рабиновича есть все, что ему нужно?
— Если не считать нас с вами. И мы должны позаботиться о том, чтобы не попасться на его крючок.
— Но я не могу убить его заочно!
— Мы что-нибудь придумаем. Сориентируемся на месте. Пока мы не знаем, что делать, но это не означает, что со временем мы не найдем нужного решения.
— Но я понятия не имею, какое решение тут можно принять.
— Я тоже. Но в отличие от вас, Римо, я не в первый раз сталкиваюсь с подобной ситуацией. Все будет в порядке.
— А вы ничего, довольно-таки симпатичная леди, — заметил Римо.
— Ну что вы! Симпатичным можно назвать вас. А я блистательная!
Римо вспомнил слова Великого Вана о том, что ему придется положиться на того, кто умеет думать. Может быть, это простое совпадение? А что, если Ван снова явился ему в женском обличье? Маловероятно, но как знать... Римо взял ладонь Анны и нашел нервные окончания, воздействуя на которые, можно возбудить женщину. Медленными движениями он стал массировать ей ладонь, пока в ее глазах не вспыхнул огонь желания. Это был явно не Ван.
— Что вы делаете? — спросила Анна.
— Пытаюсь выяснить, кто вы.
— И вы оставите меня в таком состоянии?
— Вам хочется заняться любовью? — спросил Римо.
— Не обязательно, — ответила Анна. — Мне будет довольно оргазма. Доведите начатое до конца или оставьте в покое мою ладонь.
Когда Римо довел начатое до конца, Анна улыбнулась ему и сказала:
— Это было чудесно!
— Я знаю, — ответил Римо. — Но это еще что! Если бы я не ограничился ладонью, вы испытали бы нечто совершенно особенное.
— Мне показалось чудесным другое — что я испытала оргазм, не вступая в интимные отношения с вами. Мне даже не пришлось раздеваться.
— А-а, — протянул Римо. Ему-то как раз нравилось в подобных случаях раздеваться Это помогало создавать нужное настроение. И ему нравилось снимать одежду с женщин. — Я чувствую, из нас выйдет отличная любовная пара, пропагандирующая бесконтактный секс.
— Только если вы по-прежнему будете держать руки на моей ладони. А как вы поняли, что именно на ладони располагается эрогенная зона?
— Человеческое тело — сплошная эрогенная зона. Нужно лишь знать, как на него воздействовать.
— Вы могли бы научить меня этому фокусу с ладонью?
— Для этого нужно научиться в совершенстве владеть своим телом.
— Вы когда-нибудь испытываете потребность в женщинах?
— Я испытываю не потребность в женщинах, а страсть к ним или симпатию. Скажите, что именно вы надеетесь обнаружить в Сорнике? Достаточно один раз встретиться глазами с этим парнем — и все кончено. Я уверен, что Смит не хуже меня понимал это.
— Очень верное замечание. Теперь мы знаем, что Василий может подчинить себе разум человека, который в эту минуту даже не смотрит на него. Нам придется отыскать какое-то противоядие. Может быть, стоит притвориться зомби и спокойно делать свое дело. В принципе, это неплохая идея, — сказала Анна.
К тому времени, как самолет приземлился в Сорнике, из всех пассажиров только эти двое не знали, что их ждет впереди.
Глава тринадцатая
Небольшая территория была окружена оборонительными сооружениями. Сорниканцы соорудили целую систему бетонных окопов и подземных туннелей. За холмами лежало огромное открытое пространство, где обороняющиеся могли поразить любую мишень.
В скрытых от глаза бункерах, которых здесь было больше, чем где бы то ни было за пределами России, хранилось самое современное оружие, каким располагал Восточный блок.
В первые дни армия Рабиновича намеренно обходила эту территорию стороной: сначала нужно было разгромить главные силы сорниканцев. Кроме того, материалы радиоперехватов свидетельствовали о том, что бойцы, засевшие здесь, разговаривали по-русски.
Рабинович решил оставить их напоследок. И этот день наступил. Сорниканская армия, вооруженная и обученная с помощью России и состоящая из местных жителей, которые шли воевать из-под палки, благополучно разбрелась по родным деревням. Одни лишь представители высшего офицерского состава по-прежнему не сдавались. Им было что терять. Расхаживая в мокасинах от Гуччи и очках от не менее известных дизайнеров, они наперебой рассказывали журналистам о бесчинствах американских угнетателей, агрессоров и расистов.
Отрицать, что Америка направила в свободолюбивую Сорнику три танковых колонны, было действительно невозможно.
— Почему Америка ненавидит нас? Потому что мы накормили голодных и сбросили с себя оковы рабства. За это нас нужно уничтожить. Америка — враг всего прогрессивного человечества! — заявил председатель революционного совета Умберто Омерта.
На принадлежащую ему виллу в горах прибыл помощник и сообщил ужасную новость: в распоряжении народно-демократического революционного совета Сорники остался только один ящик шампанского «Дон Периньон». Запасы белужьей икры, к счастью, уцелели, но зато несколько пар темных очков от лучших дизайнеров и все прочее имущество товарища Омерты стоимостью в пятнадцать тысяч долларов, хранившееся в пяти принадлежавших ему поместьях, пропало. Бойцы революции не сумели ничего спасти, потому что в это время охраняли свои собственные проигрыватели компакт-дисков и стереофонические приемники фирмы «Зенит». Потерь среди них не было, но они предавали казни сорниканских крестьян, отказывавшихся умирать за революцию, чтобы можно было продемонстрировать западным журналистам зверства американской военщины.
Для этого подходило любое мертвое тело. Чем больше оно было изуродовано, тем лучше. Современные журналисты обладали отличным воображением и были на редкость понятливы.
Лишь немногие из них интересовались, почему тот или иной труп оказался на обочине дороги и откуда известно, от чьих рук он пострадал. Таких журналистов бойцы революции обзывали агентами американского империализма, фашистами и евреями. Последнее прозвище звучало особенно эффектно в присутствии арабских боевых товарищей. Да и вообще антисемитизм, который прежде не пользовался особой популярностью у левых, с некоторых пор оказался в почете и служил признаком особой прогрессивности. Когда-то бывший знаменем правых радикалов, антисемитизм стремительно овладел революционными массами Сорники. Это и понятно, ведь во главе вражеских войск стоял маньяк, зверь, фашист и сионист по фамилии Рабинович.
— Только выродок по фамилии Рабинович способен пить кровь бедняков, стремящихся к свободной и счастливой жизни, — вещал президент Омерта. — Кто, как не вампир-кровопийца, способен напасть на мирный свободолюбивый народ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36