..
— С чем тебя и поздравляю, — хмыкнул Римо и открыл глаза.
* * *
— С чем поздравляешь? — спросил, обернувшись к нему, Чиун.
— Да ни с чем. Просто сон приснился.
— Быстро! — Чиун вцепился в рукав ученика. — Отвечай быстрее, что на сей раз сказала тебе эта шлюха?
— Да отпусти ты меня! Ничего не сказала! Не она мне снилась. Не то, что в прошлый раз.
— Так ты спал?
— Конечно.
— Мало того, что прошлой ночью продрых целых шесть часов подряд, так еще и теперь прихватил минут десять?
— Да, спал я, спал! Ну и что? Делай со мной что хочешь, переломи мою саблю, сорви все ордена и знаки отличия, я спал!
Чиун прищурился, пристально вглядываясь в лицо ученика.
— И что же тебе снилось, Римо? — тихо осведомился он.
— Ничего.
— Отвечай.
— Пещера, мне снилась пещера.
— Другая, не та, что прошлой ночью?
— Да я толком и не разглядел.
— Ладно, если тебе еще раз приснится эта пещера, не вздумай в нее входить. А если ослушаешься, не вздумай рассказывать мне потом, что там видел.
Ну, разве только в том случае, если увидишь там что-то очень важное.
— А потом из этой пещеры вышел...
— Кто?
— Парень.
— Парень? Какой такой парень? Назови имя.
— Имени он не назвал. И ни с того ни с сего вдруг решил со мной драться.
— Что дальше?
Римо пожал плечами.
— А ты как думаешь? Я уложил его одним выстрелом.
— Ага... — протянул Чиун. — Хорошо. Значит, ты убил его, да?
— Нет. Просто уложил.
— А почему ты сказал: «С чем тебя и поздравляю»?
— Парень предупредил меня, что он только первый.
Глаза Чиуна сузились еще больше и превратились в еле видные щелочки.
— И как же он выглядел, этот человек?
— Азиат. У него не было глаз. Словно их выкололи, а потом зашили веки ниткой.
Мастер Синанджу многозначительно кивнул.
— Кореец?
Римо покачал головой.
— Возможно, я не разглядел. Он весь был окутан туманом.
— Туманом?
— Именно. Из пещеры валил туман, прилипал к нему клочьями. Очень противно. Как будто он был одет в белый туман. Вот и попробуй, растолкуй.
— С чего ты взял, что это должно что-то означать?
— Да я недавно читал какую-то статью о снах, — ответил Римо. — По мнению ученых, сны — не что иное, как подсознательное отражение событий, произошедших с человеком. Только с примесью фантазий и прочей чепухи, которая лезет в голову, являясь отражением его подспудных страхов и тревог.
— Ба, что я слышу! Суеверия белого человека?
— Валяй, не стесняйся! Ты, наверное, считаешь меня инкарнацией Шивы-Разрушителя?
— Да. Так оно и есть.
— И еще я — старый мастер Синанджу по имени Лу, да?
— И Лу тоже.
— Я — Римо Уильямс, и с тех пор, как увидел Сон Смерти, мне больше ни разу не снились обычные сны. С тех пор прошло вот уже десять лет.
— Если ты чего-то не понимаешь, то это вовсе не значит, что ты прав.
— Я понимаю, почему мне снится пещера. Видимо, мозг пытается осмыслить видение. Но кто этот безглазый человек в клочьях тумана?
— Может быть, нищий бродяга.
— Здорово было бы разбираться в снах...
— А мне хотелось бы понять наконец белых, — проговорил Чиун и взмахнул сухонькой ручкой с длинными ногтями, как бы заканчивая разговор.
Когда минуту спустя ученик покосился на него, то увидел нахмуренный лоб мастера Синанджу и его мрачный сосредоточенный взгляд. Напряженная работа мысли!
Глава 5
Самолет приземлился, и тут же к трапу высыпали стюардессы со слезами на глазах, провожая Римо.
Они махали ему вслед, хлопали по спине, желали весело провести время в Мадриде, гладили по рукаву, плотоядно ощупывая сильные тренированные мышцы.
Одна особенно страстно хлопнула его по спине, и даже в здании аэровокзала Римо ощущал их присутствие.
— Взгляни, папочка! Неужели стюардессы все еще преследуют нас?
— Нет, — отозвался Чиун.
— Слава Богу!
— Они преследуют тебя!
— Вот крысы!
На улице, при выходе, между стюардессами разгорелась нешуточная драка — каждая стремилась забраться в такси рядом с Римо.
— Никто из вас со мной не поедет! — крикнул Римо, расталкивая плюющихся и царапающихся девиц.
Но те не унимались.
— Я просто умру без тебя! — зарыдала одна.
— Я тоже!
Римо вскинул руки.
— О'кей, сдаюсь! Давайте, полезайте все в машину.
У дверцы началась настоящая свалка. Римо, открыв, любезно придерживал ее, давая возможность распаленным девицам разместиться в такси. Когда наконец на заднем сиденье не осталось свободного дюйма, Римо отворил переднюю дверцу рядом с водителем. Беднягу шофера буквально вытеснили из машины.
Одна из стюардесс наклонилась, подхватила кепи несчастного, натянула себе на голову и подняла боковое стекло.
— Ну как, все устроились, всем удобно? — поинтересовался Римо.
— Да, да! О, да! — дружно запищали девицы.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся Римо и обошел автомобиль, быстро и намертво захлопывая дверцы стальными пальцами.
Он решительно двинулся прочь, оставив в этой ловушке отчаянно вопящих и судорожно пытающихся выбраться через окна стюардесс.
— Что, черт возьми, происходит? — пожаловался он шагавшему рядом мастеру Синанджу. — Бывали у меня проблемы с развязными стюардессами, но такое!..
— Очевидно, они находят тебя совершенно неотразимым.
— Да нет, я о другом. Где мои мужские права? Они не соблюдаются. Первая девица попыталась меня изнасиловать, пришлось ее удовлетворить, чтоб отстала. Но должен же и я хоть что-то поиметь с этого, как тебе кажется?
— Агрессор.
— Ладно. Сваливаем отсюда.
К обочине подкатило такси. Чиун плюхнулся рядом с водителем и произнес что-то на безукоризненном испанском.
— Помпело.
— Que? — переспросил водитель.
— Помпело, — повторил кореец. Однако водитель все еще непонимающе смотрел на него, и старик добавил: — Сан Фермин.
— А! — воскликнул водитель. И машина рванула вперед. Римо едва втянул ногу в салон. И не успел он захлопнуть дверцу, как они уже проскочили под знаком «Выезд с территории аэропорта».
— Куда мы едем? — спросил Римо учителя.
— В один очень славный маленький городок в предгорьях Пиренеи.
— Что за город?
— Он был основан одним из сыновей Помпея. Насколько я помню, юноша страдал косоглазием.
Так, во всяком случае, утверждают древние рукописи моих предков.
— Ну а имя-то его ты помнишь?
— Помпело.
— Никогда не слышал. О Памплоне знаю, но о Помпело...
Чиун состроил гримасу.
— Эти современные иберийцы не в состоянии правильно произнести названия своих городов.
Тьфу!
Машина на бешеной скорости выскочила за пределы Мадрида и помчалась по извилистой сельской дороге.
На дорожном указателе значилось: «Памплона — 300 км».
— Да до него целых двести миль!
— Это если бы мы ехали в Памплону. Но мы туда не едем. Мы едем в Помпело, — возразил Чиун.
Ехали они часа четыре, дорога вилась по холмам и долинам, на востоке виднелись отроги Пиренеи. Наконец горы уступили место ровному плато, видимо, они были близки к цели.
Показался небольшой, довольно неказистый городок, дымящиеся трубы фабричных зданий.
— На указателе написано «Памплона», — заметил Римо.
— А на самом деле это Помпело.
В городе, по всей видимости, был какой-то праздник. Улицы запружены машинами, туристы всех цветов кожи в разных стадиях подпития. Пришлось выйти из такси.
Чиун расплатился с водителем, и они оказались на просторной площади, где каждый камень, каждое строение свидетельствовали о древней истории города.
— Интересно, что здесь происходит? — произнес Римо, когда мимо них прошли, пошатываясь, двое мужчин, подпоясанньк лентами с гирляндами чесночных головок на шеях.
— Какой-то варварский праздник, — фыркнул мастер Синанджу, глядя на человека в обычном европейском костюме, на голове которого красовалась гигантская маска из папье-маше. — Похоже, христианский праздник, посвященный мавританскому святому по имени Сан Фермин.
— Первый раз слышу о мавританских святых.
— После того как христиане отняли эти земли у зарвавшихся и погрязших в распутстве римлян, здесь правила Мавритания. В моменты слабости людям свойственно поклонение простонародным святыням. Кажется, этот Фермин был плотником. Может, пойти и поставить ему свечку?
— Нет уж, спасибо.
— Ну и хорошо, — сказал Чиун и подвел Римо к лотку, на котором уличный торговец разложил красные пояса и шарфы из хлопчатобумажной ткани.
Немного поторговавшись, мастер Синанджу купил пояс и шарф и с церемонным поклоном протянул их ученику.
— Прошу, надень.
Римо критически оглядел покупки.
— Что это?
— Разве не видишь?
— Какой-то красный пояс и шарф ему в тон.
— Тогда и сам мог бы догадаться, что шарф следует обернуть вокруг шеи, а поясом подхватить свой дряблый живот.
— Никакой он у меня не дряблый! — возмутился Римо.
— За последние пять лет ты умудрился набрать целую унцию лишнего веса! Наверняка воруешь сладости, стоит только старику отвернуться.
— Если бы ты когда отворачивался... — проворчал ученик, пытаясь приладить пояс, чтобы его широкий конец свисал над передним карманом брюк. Красный шарф он завязал на шее свободным узлом, наподобие галстука.
— И что теперь? — спросил он.
Чиун пальцем поманил его за собой.
Они подошли к сооружению, на первый взгляд напоминавшему стадион. Кореец купил два билета, и мужчины заняли места в первом ряду, среди ревущей толпы пьяных гуляк. Многие из них, едва усевшись, тут же отключались.
— Что, будем смотреть корриду?
— Ты — нет, — ответил Чиун.
— То есть?
Тут мастер Синанджу без всяких объяснений выскочил на арену, посыпанную грязным песком.
— Куда ты? — крикнул Римо и бросился следом.
Ни быков, ни лошадей, ни матадоров видно не было. Это место скорее напоминало арену для родео. С одной стороны виднелись распахнутые деревянные ворота. За ними — узкий, огражденный высоким деревянным забором проход, по всей видимости, для быков.
Не обращая внимания на ученика, мастер Синанджу затрусил по арене, низко опустив голову и внимательно разглядывая песок под ногами.
— Что ты ищешь? — спросил Римо.
— Т-с-с! — шикнул на него Чиун и продолжил поиски.
Наконец он остановился и указал пальцем вниз:
— Копай!
— Зачем?
— Копай! Потом узнаешь.
Пожав плечами, ученик опустился на одно колено и стал ковырять грязную землю.
Публика почему-то никак не реагировала.
Сначала Римо пришлось рыть обеими руками, отбрасывая в сторону песок с землей, утрамбованный сотней ног и копытами животных. Достигнув более влажного и податливого нижнего слоя, он удвоил темп. Рядом выросла уже целая гора земли. Наконец он коснулся какого-то металлического предмета.
— Нашел... — пробормотал Римо и вытащил из земли темный, облепленный грязью диск. И поднял его вверх, навстречу жарким лучам испанского солнца.
— Теперь очисти, — приказал Чиун.
Поднявшись, ученик тотчас придал находке вращательное движение. Диск завертелся на ладони, во все стороны полетела грязь. Затем Римо осторожно подул. Оказалось, на одной стороне диска был выбит мужской профиль. Вдоль ободка тянулась надпись.
— Похоже на старинную римскую монету.
— Денарий, — поправил Чиун. — Неужели ты никогда не имел дела с девственницами-весталками? Жаль. Они бы научили тебя латыни.
Римо вгляделся в надпись: «J.CAES. AUG. PONT. MAX. P.P.»
— Тут написано: «Юлий Цезарь Август, Великий Понтифик». Правда, не знаю, что означают эти буквы «P.P.».
— "Pater Patriac". «Отец Отечества».
— Прямо как Вашингтон, — хмыкнул Римо.
— Некогда Римская империя простиралась до самых дальних уголков земли. Теперь от нее остались лишь руины, бесчисленные и ничего не стоящие монеты в земле, а также эти толпы бездельников и пожирателей пасты и пиццы.
— И что все это значит?
— Попробуй догадаться сам. Ибо пришло тебе время бежать.
— Бежать? Но куда? Я думал, мы пришли смотреть бой быков.
Учитель окинул Римо критическим взглядом.
— Дай-ка поправлю тебе шарф. Он съехал набок.
— Да нет, вроде бы все нормально, — пробормотал ученик, однако сопротивляться не стал.
Шарф в мгновение ока оказался у него на лице.
Он плотно обхватывал голову и закрывал глаза.
— Но так я ничего не вижу, — пожаловался Римо.
— А слышишь?
— Конечно, слышу.
Где-то вдалеке, примерно в миле отсюда, раздался хлопок, словно выстрелили из ракетницы.
— Беги на звук, — скомандовал Чиун.
— Это еще зачем?
— Поймешь, когда доберешься до места. Я сейчас укажу тебе нужное направление. — Римо почувствовал, как его развернули. — Помнишь те открытые ворота?
— Да.
— Добежишь до них. Внутри дорожка, выложенная камнями. Сметай на своем пути все препятствия. С двух сторон деревянные барьеры, они помогут придерживаться нужного направления.
Учитель легонько хлопнул Римо по спине:
— Давай!
Ученик побежал. Память не подвела его — он двигался прямиком к распахнутым деревянным воротам в дальнем конце арены. И когда почувствовал, что песок под ногами сменился сперва досками, а затем крупными, величиной с буханку хлеба, камнями, помчался вперед, легко и красиво, как подобает настоящему спринтеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— С чем тебя и поздравляю, — хмыкнул Римо и открыл глаза.
* * *
— С чем поздравляешь? — спросил, обернувшись к нему, Чиун.
— Да ни с чем. Просто сон приснился.
— Быстро! — Чиун вцепился в рукав ученика. — Отвечай быстрее, что на сей раз сказала тебе эта шлюха?
— Да отпусти ты меня! Ничего не сказала! Не она мне снилась. Не то, что в прошлый раз.
— Так ты спал?
— Конечно.
— Мало того, что прошлой ночью продрых целых шесть часов подряд, так еще и теперь прихватил минут десять?
— Да, спал я, спал! Ну и что? Делай со мной что хочешь, переломи мою саблю, сорви все ордена и знаки отличия, я спал!
Чиун прищурился, пристально вглядываясь в лицо ученика.
— И что же тебе снилось, Римо? — тихо осведомился он.
— Ничего.
— Отвечай.
— Пещера, мне снилась пещера.
— Другая, не та, что прошлой ночью?
— Да я толком и не разглядел.
— Ладно, если тебе еще раз приснится эта пещера, не вздумай в нее входить. А если ослушаешься, не вздумай рассказывать мне потом, что там видел.
Ну, разве только в том случае, если увидишь там что-то очень важное.
— А потом из этой пещеры вышел...
— Кто?
— Парень.
— Парень? Какой такой парень? Назови имя.
— Имени он не назвал. И ни с того ни с сего вдруг решил со мной драться.
— Что дальше?
Римо пожал плечами.
— А ты как думаешь? Я уложил его одним выстрелом.
— Ага... — протянул Чиун. — Хорошо. Значит, ты убил его, да?
— Нет. Просто уложил.
— А почему ты сказал: «С чем тебя и поздравляю»?
— Парень предупредил меня, что он только первый.
Глаза Чиуна сузились еще больше и превратились в еле видные щелочки.
— И как же он выглядел, этот человек?
— Азиат. У него не было глаз. Словно их выкололи, а потом зашили веки ниткой.
Мастер Синанджу многозначительно кивнул.
— Кореец?
Римо покачал головой.
— Возможно, я не разглядел. Он весь был окутан туманом.
— Туманом?
— Именно. Из пещеры валил туман, прилипал к нему клочьями. Очень противно. Как будто он был одет в белый туман. Вот и попробуй, растолкуй.
— С чего ты взял, что это должно что-то означать?
— Да я недавно читал какую-то статью о снах, — ответил Римо. — По мнению ученых, сны — не что иное, как подсознательное отражение событий, произошедших с человеком. Только с примесью фантазий и прочей чепухи, которая лезет в голову, являясь отражением его подспудных страхов и тревог.
— Ба, что я слышу! Суеверия белого человека?
— Валяй, не стесняйся! Ты, наверное, считаешь меня инкарнацией Шивы-Разрушителя?
— Да. Так оно и есть.
— И еще я — старый мастер Синанджу по имени Лу, да?
— И Лу тоже.
— Я — Римо Уильямс, и с тех пор, как увидел Сон Смерти, мне больше ни разу не снились обычные сны. С тех пор прошло вот уже десять лет.
— Если ты чего-то не понимаешь, то это вовсе не значит, что ты прав.
— Я понимаю, почему мне снится пещера. Видимо, мозг пытается осмыслить видение. Но кто этот безглазый человек в клочьях тумана?
— Может быть, нищий бродяга.
— Здорово было бы разбираться в снах...
— А мне хотелось бы понять наконец белых, — проговорил Чиун и взмахнул сухонькой ручкой с длинными ногтями, как бы заканчивая разговор.
Когда минуту спустя ученик покосился на него, то увидел нахмуренный лоб мастера Синанджу и его мрачный сосредоточенный взгляд. Напряженная работа мысли!
Глава 5
Самолет приземлился, и тут же к трапу высыпали стюардессы со слезами на глазах, провожая Римо.
Они махали ему вслед, хлопали по спине, желали весело провести время в Мадриде, гладили по рукаву, плотоядно ощупывая сильные тренированные мышцы.
Одна особенно страстно хлопнула его по спине, и даже в здании аэровокзала Римо ощущал их присутствие.
— Взгляни, папочка! Неужели стюардессы все еще преследуют нас?
— Нет, — отозвался Чиун.
— Слава Богу!
— Они преследуют тебя!
— Вот крысы!
На улице, при выходе, между стюардессами разгорелась нешуточная драка — каждая стремилась забраться в такси рядом с Римо.
— Никто из вас со мной не поедет! — крикнул Римо, расталкивая плюющихся и царапающихся девиц.
Но те не унимались.
— Я просто умру без тебя! — зарыдала одна.
— Я тоже!
Римо вскинул руки.
— О'кей, сдаюсь! Давайте, полезайте все в машину.
У дверцы началась настоящая свалка. Римо, открыв, любезно придерживал ее, давая возможность распаленным девицам разместиться в такси. Когда наконец на заднем сиденье не осталось свободного дюйма, Римо отворил переднюю дверцу рядом с водителем. Беднягу шофера буквально вытеснили из машины.
Одна из стюардесс наклонилась, подхватила кепи несчастного, натянула себе на голову и подняла боковое стекло.
— Ну как, все устроились, всем удобно? — поинтересовался Римо.
— Да, да! О, да! — дружно запищали девицы.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся Римо и обошел автомобиль, быстро и намертво захлопывая дверцы стальными пальцами.
Он решительно двинулся прочь, оставив в этой ловушке отчаянно вопящих и судорожно пытающихся выбраться через окна стюардесс.
— Что, черт возьми, происходит? — пожаловался он шагавшему рядом мастеру Синанджу. — Бывали у меня проблемы с развязными стюардессами, но такое!..
— Очевидно, они находят тебя совершенно неотразимым.
— Да нет, я о другом. Где мои мужские права? Они не соблюдаются. Первая девица попыталась меня изнасиловать, пришлось ее удовлетворить, чтоб отстала. Но должен же и я хоть что-то поиметь с этого, как тебе кажется?
— Агрессор.
— Ладно. Сваливаем отсюда.
К обочине подкатило такси. Чиун плюхнулся рядом с водителем и произнес что-то на безукоризненном испанском.
— Помпело.
— Que? — переспросил водитель.
— Помпело, — повторил кореец. Однако водитель все еще непонимающе смотрел на него, и старик добавил: — Сан Фермин.
— А! — воскликнул водитель. И машина рванула вперед. Римо едва втянул ногу в салон. И не успел он захлопнуть дверцу, как они уже проскочили под знаком «Выезд с территории аэропорта».
— Куда мы едем? — спросил Римо учителя.
— В один очень славный маленький городок в предгорьях Пиренеи.
— Что за город?
— Он был основан одним из сыновей Помпея. Насколько я помню, юноша страдал косоглазием.
Так, во всяком случае, утверждают древние рукописи моих предков.
— Ну а имя-то его ты помнишь?
— Помпело.
— Никогда не слышал. О Памплоне знаю, но о Помпело...
Чиун состроил гримасу.
— Эти современные иберийцы не в состоянии правильно произнести названия своих городов.
Тьфу!
Машина на бешеной скорости выскочила за пределы Мадрида и помчалась по извилистой сельской дороге.
На дорожном указателе значилось: «Памплона — 300 км».
— Да до него целых двести миль!
— Это если бы мы ехали в Памплону. Но мы туда не едем. Мы едем в Помпело, — возразил Чиун.
Ехали они часа четыре, дорога вилась по холмам и долинам, на востоке виднелись отроги Пиренеи. Наконец горы уступили место ровному плато, видимо, они были близки к цели.
Показался небольшой, довольно неказистый городок, дымящиеся трубы фабричных зданий.
— На указателе написано «Памплона», — заметил Римо.
— А на самом деле это Помпело.
В городе, по всей видимости, был какой-то праздник. Улицы запружены машинами, туристы всех цветов кожи в разных стадиях подпития. Пришлось выйти из такси.
Чиун расплатился с водителем, и они оказались на просторной площади, где каждый камень, каждое строение свидетельствовали о древней истории города.
— Интересно, что здесь происходит? — произнес Римо, когда мимо них прошли, пошатываясь, двое мужчин, подпоясанньк лентами с гирляндами чесночных головок на шеях.
— Какой-то варварский праздник, — фыркнул мастер Синанджу, глядя на человека в обычном европейском костюме, на голове которого красовалась гигантская маска из папье-маше. — Похоже, христианский праздник, посвященный мавританскому святому по имени Сан Фермин.
— Первый раз слышу о мавританских святых.
— После того как христиане отняли эти земли у зарвавшихся и погрязших в распутстве римлян, здесь правила Мавритания. В моменты слабости людям свойственно поклонение простонародным святыням. Кажется, этот Фермин был плотником. Может, пойти и поставить ему свечку?
— Нет уж, спасибо.
— Ну и хорошо, — сказал Чиун и подвел Римо к лотку, на котором уличный торговец разложил красные пояса и шарфы из хлопчатобумажной ткани.
Немного поторговавшись, мастер Синанджу купил пояс и шарф и с церемонным поклоном протянул их ученику.
— Прошу, надень.
Римо критически оглядел покупки.
— Что это?
— Разве не видишь?
— Какой-то красный пояс и шарф ему в тон.
— Тогда и сам мог бы догадаться, что шарф следует обернуть вокруг шеи, а поясом подхватить свой дряблый живот.
— Никакой он у меня не дряблый! — возмутился Римо.
— За последние пять лет ты умудрился набрать целую унцию лишнего веса! Наверняка воруешь сладости, стоит только старику отвернуться.
— Если бы ты когда отворачивался... — проворчал ученик, пытаясь приладить пояс, чтобы его широкий конец свисал над передним карманом брюк. Красный шарф он завязал на шее свободным узлом, наподобие галстука.
— И что теперь? — спросил он.
Чиун пальцем поманил его за собой.
Они подошли к сооружению, на первый взгляд напоминавшему стадион. Кореец купил два билета, и мужчины заняли места в первом ряду, среди ревущей толпы пьяных гуляк. Многие из них, едва усевшись, тут же отключались.
— Что, будем смотреть корриду?
— Ты — нет, — ответил Чиун.
— То есть?
Тут мастер Синанджу без всяких объяснений выскочил на арену, посыпанную грязным песком.
— Куда ты? — крикнул Римо и бросился следом.
Ни быков, ни лошадей, ни матадоров видно не было. Это место скорее напоминало арену для родео. С одной стороны виднелись распахнутые деревянные ворота. За ними — узкий, огражденный высоким деревянным забором проход, по всей видимости, для быков.
Не обращая внимания на ученика, мастер Синанджу затрусил по арене, низко опустив голову и внимательно разглядывая песок под ногами.
— Что ты ищешь? — спросил Римо.
— Т-с-с! — шикнул на него Чиун и продолжил поиски.
Наконец он остановился и указал пальцем вниз:
— Копай!
— Зачем?
— Копай! Потом узнаешь.
Пожав плечами, ученик опустился на одно колено и стал ковырять грязную землю.
Публика почему-то никак не реагировала.
Сначала Римо пришлось рыть обеими руками, отбрасывая в сторону песок с землей, утрамбованный сотней ног и копытами животных. Достигнув более влажного и податливого нижнего слоя, он удвоил темп. Рядом выросла уже целая гора земли. Наконец он коснулся какого-то металлического предмета.
— Нашел... — пробормотал Римо и вытащил из земли темный, облепленный грязью диск. И поднял его вверх, навстречу жарким лучам испанского солнца.
— Теперь очисти, — приказал Чиун.
Поднявшись, ученик тотчас придал находке вращательное движение. Диск завертелся на ладони, во все стороны полетела грязь. Затем Римо осторожно подул. Оказалось, на одной стороне диска был выбит мужской профиль. Вдоль ободка тянулась надпись.
— Похоже на старинную римскую монету.
— Денарий, — поправил Чиун. — Неужели ты никогда не имел дела с девственницами-весталками? Жаль. Они бы научили тебя латыни.
Римо вгляделся в надпись: «J.CAES. AUG. PONT. MAX. P.P.»
— Тут написано: «Юлий Цезарь Август, Великий Понтифик». Правда, не знаю, что означают эти буквы «P.P.».
— "Pater Patriac". «Отец Отечества».
— Прямо как Вашингтон, — хмыкнул Римо.
— Некогда Римская империя простиралась до самых дальних уголков земли. Теперь от нее остались лишь руины, бесчисленные и ничего не стоящие монеты в земле, а также эти толпы бездельников и пожирателей пасты и пиццы.
— И что все это значит?
— Попробуй догадаться сам. Ибо пришло тебе время бежать.
— Бежать? Но куда? Я думал, мы пришли смотреть бой быков.
Учитель окинул Римо критическим взглядом.
— Дай-ка поправлю тебе шарф. Он съехал набок.
— Да нет, вроде бы все нормально, — пробормотал ученик, однако сопротивляться не стал.
Шарф в мгновение ока оказался у него на лице.
Он плотно обхватывал голову и закрывал глаза.
— Но так я ничего не вижу, — пожаловался Римо.
— А слышишь?
— Конечно, слышу.
Где-то вдалеке, примерно в миле отсюда, раздался хлопок, словно выстрелили из ракетницы.
— Беги на звук, — скомандовал Чиун.
— Это еще зачем?
— Поймешь, когда доберешься до места. Я сейчас укажу тебе нужное направление. — Римо почувствовал, как его развернули. — Помнишь те открытые ворота?
— Да.
— Добежишь до них. Внутри дорожка, выложенная камнями. Сметай на своем пути все препятствия. С двух сторон деревянные барьеры, они помогут придерживаться нужного направления.
Учитель легонько хлопнул Римо по спине:
— Давай!
Ученик побежал. Память не подвела его — он двигался прямиком к распахнутым деревянным воротам в дальнем конце арены. И когда почувствовал, что песок под ногами сменился сперва досками, а затем крупными, величиной с буханку хлеба, камнями, помчался вперед, легко и красиво, как подобает настоящему спринтеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37