Мы с легкостью обходимся и без них. Клянусь бронзовыми яйцами Мелькарта, хотел бы я посмотреть, получилось бы у Ифбаала продать в Сиракузах 50 амфор вашего Того, Чтобы Стать!
— Есть вещи, имеющие большее значение, нежели вульгарная торговля! — ответил Алексит.
— Например, перерезать соседям горло! Вы, эллины, обожаете это делать! — парировал Асто. — Каждый дурак с копьем в руках может пойти и убить. Но чтобы проложить торговые пути, необходимо мужество и ловкость. Если бы мы, деловые люди, не привозили в ваши гавани товары, что сталось бы с вами, умные философы, статные атлеты и храбрые варвары? Надели бы вонючие овечьи шкуры и зажили бы как луканы в хижинах из тростника и глины вместе со свиньями! Вот так!
После его страстной речи наступило гнетущее молчание. Зопирион подумал, что в этом крошечном человечке сокрыто больше энергии, чем можно было предположить, судя по застенчивым манерам и серому, мышиному внешнему виду.
Наконец молчание прервал Сеговак.
— А мне очень симпатичны боги господина Вибенны. Даже если они и не собираются помогать нам, то, по крайней мере, не отбрасывают нас в сторону. Конечно, если это не является частью их великого плана. Весьма удобно! Но все-таки родные кельтские боги мне нравятся больше всех. Возможно, они не так мудры, как боги господина Вибенны, не столь могущественны, как боги господина Асто, не столь мудреные, как боги господина Зопириона. Но с ними так уютно и спокойно. Их много, и каждый человек может запросто поладить с ними, если хотя бы иногда будет умасливать их, даст кусочек мяса или глоток пива и время от времени будет сжигать в его честь вора или раба. Так что, извините меня, я прочту короткую молитву старому Есусу, да отправлюсь на боковую.
— А я займусь наблюдениями за полетом птиц, — произнес Вибенна. — попытаюсь узнать, каково следующее действие всемогущей божественной воли.
В сумерках они встали на якорь в устье реки Пикс и провели ночь в городе с тем же названием.
— Я умираю от любопытства, что это за странная жена капитана Ифбаала! И почему он держит ее вдали от постороннего взгляда?! Обязательно загляну в каюту!
— А я нет. Путешествие по морю и так слишком рискованно. Не стоит придумывать новые неприятности.
— Да ты просто трусишь! Стой, посмотри-ка! Как я и говорил тебе…
Алексит вернулся к рассказу о своем плане постройки маяка — высокого, как гора в Сиракузах. Он был полон оптимизма и рассчитывал убедить сиракузского тирана — могущественного Дионисия — одобрить этот проект.
— Говорят, он нанимает на работу талантливых людей, таких как я! Знаешь, около десяти дней назад представитель Дионисия остановился в Велии и агитировал юношей. Он утверждал, что в Сиракузах их ждет слава и удача.
Зопирион смотрел на Алексита и чувствовал, что очарование последнего постепенно улетучивается. Этот человек болтал без умолку, большей частью о собственных неисчерпаемых добродетелях. К тому же у него была скверная привычка постоянно дотрагиваться до собеседника. Стоя около перил, он мягко нажимал рукой на руку Зопириона. Когда они сидели на палубе, он пододвинул ногу так, чтобы касаться ноги тарентийца, и тот был вынужден подняться и отойти в сторону.
Зопирион подозревал, что Алексит ищет любви мужчины. Несмотря на то, что греки не видели в подобных связях ничего предосудительного, Зопириона совсем не привлекали подобные отношения. Его предпочтения, как и предпочтения многих других, оставались всецело на стороне женщин. Он считал любовные отношения между мужчинами позерством аристократов, как и растягивание слов, вялые жесты и бритье лобка, принятые у богатых юнцов Тарента.
— О Алексит, боюсь, ты никогда не сделаешь карьеру философа, — заметил Зопирион.
— Почему так?
— По этой же причине некоторым женщинам в жизни не удастся заработать на жизнь проституцией. Ты просто раздаешь то, за что следует платить.
— Фу ты! Клянусь Герой, раз уж я тебе надоел, мне не составит особого труда найти того, кто лучше оценит глубину моих знаний!
Алексит слегка отстал, пристроился к старому хромому Вибенне и направил на него поток своих скачущих мыслей. Зопирион поспешил догнать Коринну. С каждым часом он в нем росло страстное стремление находиться рядом с девушкой.
На следующий день Зопирион снова опоздал на корабль, вступив в долгую дискуссию о местном водопроводе с жителем Пикса, за что вторично получил нагоняй от капитана Ифбаала. Вскоре корабль подставил паруса дующему с берега утреннему ветру. Когда они успели порядком отплыть от берега, Зопирион с удивлением услышал, как капитан Ифбаал кричит на Алексита.
— Эй, ты! Убирайся оттуда! Ты что, решил пошпионить?
— Да не заглядывал я в твою мерзкую каюту! Клянусь богом, я просто смотрел на море…
— Да я видел собственными глазами! Клянусь зубами Танит, я убью каждого, кто бросит на нее свой развращенный взгляд!
— Капитан, пожалуйста! — закричал по-финикийски его помощник. — Пожалуйста, не волнуйтесь вы так! Юноша посмотрел, но…
— Попридержи язык, Асто! А что касается тебя, молодой человек, если увижу тебя еще раз в этой части судна, высажу на следующей остановке!
— Тогда возвращай деньги!
— Попробуй, отними!
— Жулик! Расхититель гробниц! Наглец, жующий навоз!
Руки ссорящихся уже лежали на рукоятях ножей. В этот момент Асто, Зопирион и телохранитель Софрон вскочили между ними, успокаивая и уговаривая.
— Жаль, конечно, останавливать добрую схватку, но капитан нам нужен живым: он умеет управлять судном. Я захватил с собой кувшинчик вина, чтобы день прошел побыстрее: оно великолепно помогает скоротать время. Доставайте чаши, я налью вам. Не так много, ведь на качающейся палубе легко пролить, и тогда вино достанется рыбам. Ну, кто может спеть песню или рассказать интересную историю? Давайте вы, господин Гиппомедонт!
Певец принялся настраивать лиру, а Сеговак разливать вино. Алексит, быстро позабыв о недавней вспышке ярости, взял свою чашу. Капитан же просто отказался.
— Мне нужна ясная голова.
Певец коснулся пальцами струн и запел:
Царственная и восхитительная, о бессмертная Афродита!
Дитя Зевса, чарующая и прекрасная, я умоляю тебя
Пусть горе и мучения не сломят мой дух,
О богиня…
Гиппомедонт спел несколько песен, и Вибенна таинственно раскрыл несколько секретов искусства предсказаний.
— Основы нашей религии записаны в Священных книгах. Самой важной из них является Книга Молний. В ней описаны различные виды молний и грома, а также приведены толкования каждого из них. Всего существует одиннадцать видов молний, девять богов обладают силой посылать их. Три из них кроваво-красного цвета посылает Тиний, небесный отец. Первая из его трех молний предупреждает людей. Ее он посылает, когда захочет. Вторая полна опасностей. Тиний посылает ее только по просьбе младших богов. Третья приносит небесный разрушительный огонь. Она настолько опасна, что Тиний должен получить разрешение старших богов для того, чтобы послать ее. Молниями обладают и другие боги и богини, например, Юнона.
— В Книге Молний небо разделено на шестнадцать частей. Толкователь молний должен стоять лицом к югу: справа и слева от него будут располагаться по восемь небесных секторов. Он дает толкование молнии судя по направлению, откуда она появляется и месту, в котором она ударяет в землю. Если молния бьет слева, это к счастью. А если справа…
После него Асто начал рассказывать финикийские легенды. Поведал о поединке бога Мелькарта с демонессой Масисабалой.
— … и он бросился в лес преследовать чудовище, чей хвост серебряным ручьем извивался на мертвых листьях. И там, на поляне, около костра приподнявшись на хвосте, стояла женщина с телом дракона. С неба светила кроваво-красная луна, а алые языки женщины-дракона, раздвоенные подобно остроге, извивались и светились в отблесках пламени костра…
А на десерт Алексит угостил путешественников загадками и парадоксами. Когда наступил черед Зопириона, он прочитал строфы из греческой эпической поэмы.
Так отдыхал многостойкий в беде Одиссей богоравный,
Сном и усталостью тяжкой смиренный. Паллада Афина
Путь свой направила в землю и в город мужей феакийских.
Жили в прежнее время они в Гиперее пространной
Невдалеке от циклопов, свирепых мужей и надменных,
Силою их превышавших и грабивших их беспрестанно.
Поднял феаков тогда и увел Навсифой боговидный
В Схерию, вдаль от людей…
В Леосе они остановились на сутки, чтобы пополнить запасы вина. После этого целый день все ходили умиротворенные. Пассажиры и моряки кто как мог убивали время. Собравшись на пляже, они наблюдали, как Алексит и Сеговак бреют друг другу подбородки, весело насмехаясь над поклонником варваров.
— Что это? Новая прихоть варваров? — спросил Вибенна.
— А что же еще, — ответил Софрон. — клянусь Гераклом, это не по-эллински!
— Это обычай египтян, — заметил Асто. — Но я слышал, что афинские гетеры переняли его, чтобы завлекать своих любовников.
— Бороды украшали лица моего отца и деда. Значит, и мне ходить с бородой. Послушай, сынок, пусть твое лицо останется таким, каким бог создал его, — произнес отец двенадцатилетнего мальчугана.
— Алексит не может пережить, что становится взрослым, — сказал Зопирион.
— Ой, он порезался, — воскликнул мальчик.
— Ну, что я тебе говорил? — заметил его отец. — Вот что бывает, когда идешь против природы.
Позже организовали игру в мяч. В самом начале Зопирион неудачно упал и повредил колено.
— Ты ушибся, милый Зопирион. Чем тебе помочь? — когда юноша, прихрамывая, покидал поле, закричала Коринна.
— Как это некстати! Но все будет хорошо. У меня были ушибы и похуже. Софрон, поручаю тебе занять мое место в игре.
Телохранитель заворчал было, но Коринна вступилась:
— Да, иди и играй!
Софрон послушно положил на землю копье и принялся раздеваться. Зопирион, прихрамывая и опершись на плечо Коринны, пошел с ней по пляжу к воде, чтобы смыть пот и грязь.
— Я бы тоже искупалась. К тому же все заняты игрой. Ты обещаешь, что не будешь приставать ко мне или делать скабрезные замечания?
— Обещаю.
Несмотря на все благие намерения, при виде купающейся Коринны у Зопириона поднялось его мужское достоинство, и юноше пришлось закончить купание, встав к девушке спиной. Одевшись, тарентиец взглянул на игровое поле. По нему в облаке пыли с криками и воплями носились обнаженные мужчины с клюшками в руках.
— Я всегда был никчемным спортсменом: я нескладный, как осел на крыше. Однако мой желудок напоминает, что наступило время завтрака. Почему бы не взять немного еды и не отправиться вдвоем на маленький пикничок?
— Мы должны вытащить из игры Софрона.
— А почему бы не оставить его там? Он так счастлив!
— Нет, он должен быть рядом со мной. Отец дал нам четкие указания.
— Он даже не заметит, что мы ушли.
— Послушай, дорогой Зопирион. Возможно, Софрон не очень умен, но он честный и преданный. Здесь вряд ли найдется еще несколько человек, о которых можно сказать тоже самое. Допустим, мы ускользнем без него. Когда он вернется в Мессану, отец сразу же спросит: «Следил ли ты верно и преданно за моей дочерью?» И несчастный глупец ответит: «Да, но однажды в Леосе она от меня сбежала». И тогда всех нас буквально сотрут в порошок. Я люблю отца и не хочу его тревожить. К тому же я два раза была замужем и уже не могу не обращать внимания на мужчин. Вам всем хочется поразвлечься. Однако, когда дело сделано, вы уходите, не заботясь о женщине, которой придется расплачиваться за ваше удовольствие. В наше безбожное время вряд ли кто-нибудь поверит в сказки о том, как Зевс навестил девушку, приняв обличье лебедя или золотого дождя.
— Клянусь божественным тетрактом, я не притронусь к тебе даже пальцем! Все-таки я — пифагореец!
— Это ты пока говоришь. Но я-то лучше знаю. Несмотря на то, что ты все время вел себя целомудренно, как Меланион, когда мы окажемся в зарослях асфоделя, тебе захочется поцеловать меня. Всего один безобидный поцелуй. А потом может случиться все, что угодно.
Зопирион молча смотрел на нее, потому что именно это и занимало его мысли в последнее время.
— К тому же я и сама не из мрамора, ты ведь знаешь, — опустив глаза прошептала Коринна.
Подавив вздох, он схватил ее за руку.
— Коринна…
— Да?
Природная застенчивость взяла было верх, но юноше удалось, слегка заикаясь, произнести:
— Я л-люблю тебя!
Коринна пристально посмотрела на него.
— Ты мне тоже нравишься, Зопирион. Даже больше, чем я могу позволить себе произнести вслух. Если ты сказал именно то, что хотел, то поговори с моим отцом, когда встретишься с ним в Мессану.
— Именно это я и хотел сказать. Но могут возникнуть трудности.
— Ну, конечно, их всегда много.
— Я все-таки на одну часть перс.
— Дорогой Зопирион! Не надо постоянно вспоминать о своей персидской крови. Выходит так, что ты постоянно защищаешься. Тебе ведь не нужно принимать афинское гражданство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49