- Ну, тогда за два часа до рассвета, - сказал он.
Я приземлился. Хорошо, что можно вывести лошадей. Арно прихватил всех
трех. Наших он может оставить у отца, а если они понадобятся нам, вернет.
Катер и так весь пропах: он не предназначен для перевозки скота.
Арно закутался в плащ и надел капюшон. На время буря ослабла, но
дождь все еще шел, и с деревьев капала вода. Мне хотелось отправиться с
ним, но я ему не доверял. Он может решить, что ему достаточно нашего
катера, и захватить меня в качестве заложника. Или какой-нибудь барон со
своим отрядом рыцарей может это решить за него - просто чтобы отбросить
Арно и самому возглавить предприятие. Из наших разговоров я заключил, что
норманны в целом очень вероломны и жестоки. Арно уже показал это в первый
день, когда пытался завладеть моим станнером.
Но тогда я еще не понимал, насколько норманны любят битвы, насколько
они безрассудны, какое у них честолюбие. Большинство норманнов
предпочитает играть на большие ставки, даже с большим риском, чем на малые
с малым риском. Они, несомненно, предпочли бы корвет катеру.

ВОСЕМЬ
Когда Арно уехал, я вновь поднялся, на этот раз почти до облаков. Мы
полетали над местностью, отыскивая укрытые места для посадки и маршруты,
по которым в хорошую погоду могли бы передвигаться, не встречая местных
жителей. Я отметил координаты нескольких мест, но ни одно из них не
казалось подходящим. Хотя в этой части Нормандии больше леса, чем полей,
поблизости всегда оказывается замок и поля, а открытые места почти все
болотистые.
К тому же на поверхности любому из нас будет нелегко отыскать эти
укрытия: никаких подходящих ориентиров не было. Конечно, для Баббы это все
несущественно: он вообще не испытывал бы никаких трудностей.
Оставалась еще большая часть дня, и мне не сиделось. Казалось, нужно
воспользоваться непогодой и что-то предпринять. Мама в спальне занималась
с лингвистической программой, папа сидел рядом со мной и смотрел в окно.
Я полетел вниз по течению Орны к берегу. Вдоль океана по берегу шла
гряда утесов, и я отыскал место, показавшееся мне вполне безопасным.
Скалистое маленькое ущелье врезалось в плато, начинаясь от самого берега.
Плато над утесами поросло лесом, и на дне ущелья тоже росли деревья, и во
многих местах это дно невозможно увидеть сверху. Даже эвдашский орек с
трудом спустился бы в ущелье с плато, а подняться на плато из ущелья можно
только с помощью специального оборудования. Внизу протекал ручей, не
разлившийся даже в такой дождь. Он оставлял много сухого пространства.
Здесь можно прятаться месяцами.
Конечно, у нас нет этих месяцев, и вообще мы прилетели в Нормандию не
прятаться. Но зная, что у нас есть надежное убежище, я чувствовал себя
спокойнее.
Потом я немного пролетел вдоль берега на северо-восток, просто чтобы
посмотреть, что там. В основном то же самое.
Тем временем что-то все еще беспокоило меня. Я решил, что это
ожидание. Не знаю, двадцать дней - много это или мало, но мне казалось,
что нужно что-то делать, нужно торопиться.
К вечеру мы сели в самом сухом месте, какое я смог найти в Курбероне
- окрестностях замка отца Арно. Дождь почти прекратился, но небо
по-прежнему покрывали облака, и время от времени снова капало. Папа
предложил мне поспать, я согласился. Я почти всегда могу уснуть, если
хочу, для этого мне просто нужно лечь и закрыть глаза, а это гораздо
лучше, чем кусать в беспокойстве ногти.

В последующие три дня Арно побывал в трех замках. В первый мы его
отвезли, в остальные он ездил сам. Когда мы с ним виделись, ему нечего
было сказать, но, казалось, он считает, что все идет нормально. Он сказал,
что овладевает положением, оставаясь слегка загадочным, чтобы
заинтересовать людей.
Мне это не очень нравилось. До сих пор он не показал ни одного
рекрута, а время шло.
Тем временем иногда мы слушали переговоры между корветом и
истребителями; полицейские, похоже, сильно скучали. Наши инструменты
показывали, что истребители все еще в районе Прованса. Поэтому мы не
особенно беспокоились, что они нас увидят, хотя по-прежнему не рисковали.
И надеялись, что если они отправятся на север, мы узнаем об этом заранее.
К тому же, хотя гроза отодвинулась, погода оставалась дождливой, и мы
не опасались, что на нас наткнутся местные охотники. Конечно, когда Бабба
был поблизости, мы себя чувствовали в полной безопасности.
Но по большей части Баббы поблизости не было. На ночь он уходил в
лес.
И еще одно относительно Баббы. Он стал работать с лингвистической
программой - это была его идея, и оказалось, что у него получается не
хуже, чем у людей. И вот Бабба все больше и больше овладевал
провансальским и франко-норманнским, который был у нас в компьютере. Дело
в том, что язык полезен для телепата, так как люди обычно мыслят
вербально, даже если не говорят при этом.
Чтобы провести время, мы начали практиковаться в "искусстве рук-ног"
- это система борьбы без оружия, которая в Федерации объявлена незаконной.
Она возникла на одной из планет в старые имперские времена и
использовалась для самозащиты от имперских войск. В сущности аналогичные
системы возникли сразу на нескольких планетах. Позже они широко
распространились.
Занятия этой системой стали традицией в некоторых семействах, включая
папино, и когда глондисты захватили власть и объявили эту систему
незаконной, ею стали заниматься не открыто, а нелегально. Папа обучил ей
маму, а позже меня и Денин. Мы были не в форме, потому что давно не
упражнялись - по крайней мере со времени вылета с Эвдаша, но я быстро
набирал форму. Родителям пришлось входить в нее более постепенно: папе уже
пятьдесят, а маме сорок один.
Мне хотелось бы иметь в качестве партнера Денин. Она наиболее искусна
в нашей семье, самая быстрая и гибкая, и так же точна в исполнении, как
папа. Я никогда не пользовался этой системой в настоящей схватке: нам это
запретили делать; можно только, чтобы спасти жизнь. На Эвдаше даже не
знают о существовании искусства рук-ног, и это тут же выдало бы нас как
чужеземцев.
Поэтому ближе всего к настоящей схватке с близкими контактами были
бои с роботом, которого разработал и построил папа. Робота звали Люрт. Он
был запрограммирован на самые разные движения в непредсказуемой
последовательности, в основном в зависимости от того, что делали вы. Люрта
можно было настроить на разные скорости, но он не мог ударить слишком
сильно. А его повредить вообще было невозможно.
На четвертое утро еще до рассвета нас на месте встречи ждал Арно. Мы
впервые прилетели на это место. И Арно был не один: с ним были три
сержанта и один рыцарь. Арно хотел показать им нас, особенно посадку и
подъем катера, чтобы они поверили, что мы существуем на самом деле и что
он не сошел с ума.
Все они были в кольчугах и шлемах, как у Арно, с мечами, и все
выглядели крепкими и опасными. Но я решил, что Арно с любым из них
справится в схватке. Один из них, Брислью, был значительно больше
остальных и казался невероятно сильным. Но в Арно было что-то,
заставлявшее считать именно его самым опасным. И он, несомненно, был самым
умным и лучше других владел собой. У каждого из них рукопожатие посильнее
моего, а я дома считался очень сильным. Как и у Арно, ладони их правых рук
сплошь покрыты мозолями. Вероятно, это от многолетней практики в обращении
с тяжелыми мечами.
Нам не о чем было говорить с ними. Они приехали, чтобы убедиться в
нашем существовании, а Арно уже рассказал им все, что считал нужным. После
нескольких минут разговора мы с папой вернулись в катер и для демонстрации
подняли его на двадцать футов. После этого они двинулись в очередной
замок, а мы полетели в другое укрытие. Мы встретимся с Арно только через
два дня, а время уходит, но теперь по крайней мере хоть что-то сдвинулось.
Бабба тоже привел рекрутов. На следующий день он не возвращался с
ночной вылазки до середины дня. Я уже беспокоился о нем, когда, выглянув в
окно, увидел его в пятидесяти футах. Он смотрел на катер, как будто
посылал мысленный приказ открыть его.
А за ним, у самых деревьев, сидели четыре местных волка! Не такие
большие, как Бабба, хотя один очень близок к нему по размеру. Серые,
сравнительно с его рыжеватой шерстью, головы не такие массивные, как по
размеру, так и по отношению к величине тела. Но в целом очень похожи на
него.
Он увидел, что я открываю, и подошел к катеру. Я спустил трап, и он
поднялся по нему.
- Привет, Ларн, - сказал он. И не стал дожидаться вопросов. -
Познакомься с моими друзьями, а они познакомятся с тобой.
У меня было чувство, что эта встреча важна для Баббы и что это весьма
тонкое дело. Я догадывался почему. У местных волков тяжелый опыт контактов
с людьми. Арно рассказывал мне об этом, когда я ему объяснил, что племя
Баббы еще недавно было диким. Именно тогда Арно сообщил мне норманнское
слово leu - волк, и другое - chien - их одомашненная собака.
Я опустился на колени и обнял Баббу. Мы начали бороться, и он повалил
меня, и с минуту мы катались по земле. Мы и раньше много раз возились с
ним так, но у этого случая была особая цель. Мы демонстрировали наше
взаимное доверие и близость и то, что никто из нас не выше другого.
Родители услышали голос Баббы, но не знали, что он сказал, и
выглянули из катера.
- Не съешь капитана, - сказала ему мама. - Я ужасно расстроюсь.
Они с папой спустились по трапу, и мы с Баббой разъединились и
встали.
- Клентис, Авен, - сказал Бабба, - я хочу, чтобы вы познакомились с
четырьмя моими новыми друзьями.
Местные волки по-прежнему сидели у деревьев на краю поляны и
внимательно смотрели на нас. Папа поднял обращенные к ним открытые ладони,
чтобы показать, что у него нет оружия.
- Добро пожаловать, - сказал он. Слов они, конечно, не поняли, но
мысль уловили.
- Они телепаты? - спросил я Баббу.
- Да. Именно так они и приняли меня в качестве вожака. Мне даже не
пришлось сражаться. Они прочли мои мысли и поняли, что я умнее.
- Ты их вожак? - спросил я. - Ты не собираешься оставить нас ради...
гм... новой стаи?
Он улыбнулся.
- Здесь я буду проводить большую часть времени с ними. Это хороший
народ, они интересны и могут помочь нам. Но вы моя стая, у нас больше
общего. Когда вы улетите с планеты, я улечу с вами.
- Хорошо, - сказал я. - А я немного беспокоился. А как они нам могут
помочь?
- Они могут помочь захватить истребитель.
- В самом деле?
- Они не глупы и зря рисковать не станут. Не то, что собаки. Но если
будет хорошая возможность и я их научу, они помогут. Вероятно.
- Но ты не уверен.
Бабба сделал то, что у него служит эквивалентом пожатия плечами, -
передернул шкуру на плечах. Не знаю, природный ли это жест сверхволков или
Бабба придумал его сам, чтобы облегчить общение с людьми.
- Говорят, что помогут, они верят в это. Но если будет большая
опасность, они могут потерять контроль над собой... - Он снова "пожал
плечами". - Хороший народ. Они очень умны. Не так разумны, как вы или я,
но умнее всех животных. И у них есть честь.
Мне пришло в голову, что раньше он никогда не произносил слова
"честь". Но честь у него всегда была, и у нас тоже, просто об этом не
заходила речь. Интересно, какое место он занял бы на человеческой шкале
интеллекта. А я на шкале сверхволков? Денин утверждает, что Бабба наиболее
разумный член нашей семьи, а в ее устах это кое-что значит!
А он тем временем стоял и улыбался. Мошенник знал все, что я думаю.
Потом оглянулся на местных волков и, очевидно, послал им какую-то мысль,
потому что они один за другим встали и пошли к нам цепочкой, самый большой
впереди. Папа и мама вышли им навстречу. Четверо волков обошли вокруг нас,
принюхиваясь. Мы знакомились при помощи глаз, рассматривая их и отмечая
отличия.
- Бабба, - сказала мама, - человеческий мозг так устроен, что нам
нужно давать имена людям. Это помогает отличить их от других и говорить о
них. Они не возражают, если мы дадим им имена?
Он несколько секунд стоял, будто к чему-то прислушивался, потом
покачал головой. Мама посмотрела на самого большого волка.
- Я назову тебя Большим, - сказала она, - потому что ты больше
других. - Потом по очереди стала смотреть на остальных. - Ты Блонди,
потому что у тебя светлая шерсть. Ты Стройный, - у этого волка поджарое
тело с длинными ногами. - А ты Умница: у тебя умный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25