Зарегона уволили из военного флота по его собственной просьбе, хотя с гибелью «Стремительного», которым он командовал, была связана таинственная история, о которой до сих пор перешептывались во всех портовых бистро.
Что бы там ни произошло на «Стремительном», Северцев знал, что в лице этого человека он обретет настоящего помощника, а не просто опытного штурмана. К Зарегону он испытывал необъяснимую симпатию. Рамс никогда не упоминал об обстоятельствах гибели своего корабля, и Северцев не расспрашивал его об этом, соблюдая неписаные традиции космовиков.
Но теперь, если он остановит свой выбор на этом человеке, ему придется задать несколько неприятных для Зарегона вопросов. Северцев считал, что о собственных членах экипажа капитан обязан знать все, в особенности если весь экипаж фактически сведен к одному-единственному человеку, не считая дезов.
Вербовку Северцев решил начать именно с Зарегона, поскольку тот мог ему помочь в наборе остальной команды. Его эсминец до своей гибели постоянно нес на борту десантное подразделение, а все десантники вот уже добрый десяток лет набирались исключительно из дезов.
Разговор с Зарегоном состоялся на следующий день. Северцев нашел отставного капитана в кафе «Лима», где чаще всего собирались отошедшие от дел космовики.
В этот день Зарегон выглядел мрачнее обычного, и Северцев долго не решался начать трудный и в то же время совершенно необходимый разговор.
В конце концов он спросил как бы между прочим, разглядывая пышную, аккуратно подстриженную шевелюру Зарегона сквозь прозрачный бокал с пьянящим соком вореллы:
– Говорят, ты интересовался рейсом на Ренду, скопил достаточно денег?
– Еще нет, но осталось немного. Всегда лучше поинтересоваться заранее, свободные места на этой линии бывают не всегда.
– Хочешь вернуться во флот? – неожиданно для себя самого, отбросив всякую дипломатию, спросил Северцев о самом главном.
– На военные корабли мне дорога заказана, но и прокисать здесь весь остаток жизни не хочется. На Ренде гораздо больше шансов устроиться на приличный корабль торгового флота.
– Я мог бы предложить тебе кое-что… Мой «Орешек» готовится к выходу в космос.
– Частный торговец. – Зарегон презрительно скривил губы. – Романтика скитаний в погоне за выгодным фрахтом не по мне. Я привык к кораблям, на которых соблюдается дисциплина… Хотя это понятие весьма относительно…
Какое-то мрачное воспоминание полностью овладело им, и несколько секунд он молчал, лишь изредка прихлебывая из своего бокала.
– Ты не совсем прав относительно «Орешка». Пока ты не дал своего согласия, я не могу раскрыть тебе всех деталей. Скажу лишь одно: «Орешек» – военный корабль. И дисциплина на нем соответствующая.
– Вот как? – Зарегон отставил бокал, весь превратившись в слух, хотя выражение скепсиса еще не исчезло с его лица. – Я ничего не слышал об этом, хотя столь долгая консервация для свободного торговца состояние весьма странное. Оно давно должно было разорить компанию, которая тебя наняла. Теперь многое становится понятным.
Зарегон помолчал, осваиваясь с неожиданной новостью и решая для себя, стоит ли следовать за мелькнувшей удачей. На самом деле денег у него было совсем немного, и впереди вырисовывалась лишь мрачная перспектива работы на местных континентальных линиях, где платили гроши, заставляя работать по десять часов в сутки…
– Какую же должность ты собираешься мне предложить?
– Единственную. Моего помощника, штурмана, выбирай любое название. Вся команда будет состоять фактически из нас двоих, не считая небольшого десанта…
– Дезы?
Северцев кивнул.
– Тогда это серьезно. Куда мы полетим?
– Если это означает согласие, то позволь и мне задать вопрос… Мне не хочется ворошить болезненную для тебя тему. Но я обязан знать, что произошло на «Стремительном»?
– Раньше ты никогда не спрашивал меня об этом.
– Раньше у меня не было права задавать подобные вопросы.
– Теперь оно у тебя появилось.
Северцев отметил ноту неподдельной горечи в голосе Зарегона, словно тот только что узнал о человеке, которого считал своим другом, не слишком приятную новость.
– Нам предстоит военная миссия. И я обязан спросить… – Северцев словно оправдывался перед Зарегоном, хотя и считал себя абсолютно правым.
– Военная? Разве мы ведем с кем-нибудь войну?
– Каждый год федеральное правительство проводит несколько военных акций в своих колониях, требующих слишком большой независимости. Ты не знал об этом?
– Что-то я слышал, конечно, но военный флот в этих акциях не участвовал.
Северцев уловил в его фразе нотку превосходства и пожал плечами, не скрывая своего неудовольствия.
– Для таких дел всегда находились люди второго сорта вроде меня. Офицеры службы безопасности не входят в привилегированную касту космовиков. Ты уж прости, но я могу предложить тебе только это. И если со мной что-нибудь случится, тебе придется взять на себя командование кораблем и довести до конца нашу миссию.
– Понимаю. Прежде чем доверить мне это, ты должен выслушать мою исповедь.
– Что-то вроде того.
Секунду казалось, что Зарегон сейчас встанет и уйдет, оставив Северцева наедине со всеми его проблемами. Но, пересилив себя, он неожиданно заговорил и уже не останавливался до самого конца своего рассказа:
– Перед последним рейсом «Стремительного» я нарушил устав. Я взял на борт женщину, хотя это строжайше запрещено на военных кораблях. Так получилось. Ее звали Эллой, она осталась без родителей. Они были переселенцами, не выдержали вредного климата Элгоя и умерли месяц спустя после прибытия на свое новое поселения. Дочь осталась одна, без средств к существованию, и нетрудно было предположить, что ее ждало в тяжелейших условиях Элгоя, с его городами-куполами, где даже воздух отпускался за деньги. Одним словом, я решил ей помочь.
Он замолчал, ожидая от Северцева возражений или хотя бы вопросов, но, не дождавшись, продолжил:
– Конечно, она мне нравилась. Слишком подолгу в космосе мы не видим женщин. Может, причина в этом. Как бы там ни было, когда «Стремительный» отправился в свой последний рейс, она оказалась в моей каюте.
Такое на корабле не скроешь. Однажды стюард застал ее, когда она не успела спрятаться. И известие о женщине на борту мгновенно распространилось среди экипажа. Капитан, нарушивший устав, подает не лучший пример своей команде…
Рейс был долгим – почти четыре месяца, и первые два мне еще как-то удавалось поддерживать дисциплину на должном уровне. Но через два месяца команда взбунтовалась по самому пустячному поводу. Я отказался зайти на Лиглос за свежими овощами. У нас на борту был пятимесячный запас концентратов, и я считал, что не стоит тратить время на лишнюю посадку из-за каких-то овощей. Но, видимо, команда считала по-другому. Конечно, причина была не в этом…
В первый раз за время рассказа Зарегон надолго замолчал, уйдя в своих воспоминаниях туда, куда никто не мог проникнуть, кроме него самого. И когда Северцев решил было, что продолжения не будет, Зарегон заговорил вновь:
– Это был самый настоящий бунт с применением оружия. Они застрелили почти всех офицеров во время схватки за рубку. Меня там не было. Может, поэтому я остался жив, но скорее всего лишь потому, что они не хотели стрелять в каюте, где находилась женщина – она была нужна им живой…
Меня посадили в спасательную шлюпку и выбросили за борт, как ненужный балласт. Больше я ничего не слышал ни о ней, ни о своем корабле. Возможно, без штурмана, не слишком разбираясь в навигации, они сбились с курса и затерялись в космосе. Скорее всего они давно погибли.
Дисциплинарный трибунал не нашел в моих действиях ничего предосудительного, поскольку про Эллу я предпочел умолчать. Мне даже предложили остаться на флоте, но я подал рапорт…
Не знаю, что именно послужило причиной, чувство вины или воспоминания… Понадобилось почти два года, прежде чем мне вновь захотелось уйти в открытый космос. Только не в роли капитана. Так что твое предложение оказалось как нельзя кстати. Теперь я сказал тебе все.
– И даже больше, чем требовалось. Я ценю твое доверие, Рамс. Если мое предложение тебя все еще интересует, давай покончим с формальностями.
Северцев достал бланк контракта, и Зарегон долго разглядывал бумагу с федеральными печатями, словно опасался подделки. Но Северцев понимал, что дело совсем не в этом. Их разговор разбудил в Зарегоне те темные воспоминания, с которыми человек не желает встречаться. Наконец, уже поставив свою подпись, но все еще не выпуская из рук электронного карандаша, он сказал:
– Больше всего я боюсь того, что «Стремительный» не погиб и она до сих пор жива. Есть вещи пострашнее смерти…
– В случившемся нет твоей вины.
– Я не должен был брать ее на корабль.
– Ты хотел ей помочь, если бы ты оставил ее на Элгое, судьба могла обернуться к ней еще более темной стороной.
– Но это была бы ее собственная судьба… Хуже всего, когда мы пытаемся взять на себя роль провидения для того, чтобы изменить чью-то судьбу. Чаще всего такие попытки заканчиваются несчастьем.
Глава 16
Лишь минут через двадцать Зарегон прервал свое мрачное молчание, отодвинул чашку с недопитым кофе и посмотрел на Северцева. Северцев с невольной завистью отметил, как красив и еще молод этот человек. Светлые серые глаза выделялись на покрытом космическим загаром лице, и лишь седина, посеребрившая почти всю его голову, свидетельствовала о том, как много пережил бывший капитан пропавшего эсминца.
– Ты говорил, что собираешься нанимать дезов? Ты когда-нибудь имел с ними дело?
– Нет.
– Что ты о них знаешь?
– Да то же, что и все. Дезы – искусственные существа, созданные в генетических лабораториях Федерации и максимально приспособленные для ведения боевых операций.
– Если бы все было так просто… Их создавали из человеческих генов, конструировали наподобие биологических роботов, но роботы из них не получились, роботы не обладают разумом.
– Ты хочешь сказать, что дезы разумны?
– А как они могли бы самостоятельно выполнять боевые операции? Дезы разумны и при неумелом обращении очень опасны… В процессе подгонки к образцу идеального солдата их лишили основных моральных, сдерживающих факторов. Их воспитывают в специальных лагерях, в жестких условиях, на грани выживания. У них никогда не было родителей, в их головы вдолбили всего две основные истины: задание должно быть выполнено, а враг уничтожен.
– Как они определяют, кто именно является для них врагом?
– А вот это один из главных вопросов. Вообще-то они обязаны беспрекословно повиноваться своему сержанту – главному в шестерке. А тот, в свою очередь, обязан подчиняться нанимателю. Но это в теории. На практике довольно часто дезы выходили из повиновения и выбирали врага по собственному усмотрению. Иногда им оказывался и сам наниматель.
– Я ничего об этом не слышал!
– Эти данные скрывают. Видишь ли, дезы действительно идеальные солдаты, и они добиваются успеха там, где обычные подразделения десантников обречены на гибель. Поэтому правительство предпочитает держать в секрете все огрехи, связанные с их применением. Цель оправдывает средства. За победу приходится платить определенную цену. Лучше бы нам обойтись без дезов.
– Я не могу этого сделать. У меня маленький корабль, каждое место на вес золота, и я уже получил приказ…
– В таком случае тебе необходим человек, способный отобрать среди них управляемую команду.
– Я был уверен, что ты сможешь мне в этом помочь.
– Здесь нужен настоящий специалист, лучше всего инженер из генетиков, занимающийся их разведением.
– Где же мы найдем такого специалиста? Галед – глухая провинция.
– В каждом федеральном Дез-центре есть такой специалист. Им запрещено заниматься частными сделками, но где ты видел инженера, довольного своей зарплатой? Так ты говорил, нам понадобится целая дюжина?
– Да. Именно это число указано в разработке.
– Это очень плохо. Дезы работают только в группе, которую называют «секстета». Их всегда шестеро. Их группы плохо уживаются друг с другом. Тебе понадобятся два совершенно изолированных помещения, отдельная кормежка и все остальное. Даже ориентировку на боевом задании для каждой группы придется разрабатывать по отдельности. Практически они не способны вести координированных боевых действий. Именно поэтому федеральная мечта об армии, состоящей из непобедимых солдат, потерпела фиаско. Им пришлось использовать дезов только в небольших десантных операциях. Зато здесь они действительно непревзойденны.
– Как появился их отдельный, независимый от правительства полк?
– Это долгая история… Информация о ней проходит под грифом «совершенно секретно». В одном из колониальных центров появились ненормальные дезы, сумевшие объединиться в большой отряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Что бы там ни произошло на «Стремительном», Северцев знал, что в лице этого человека он обретет настоящего помощника, а не просто опытного штурмана. К Зарегону он испытывал необъяснимую симпатию. Рамс никогда не упоминал об обстоятельствах гибели своего корабля, и Северцев не расспрашивал его об этом, соблюдая неписаные традиции космовиков.
Но теперь, если он остановит свой выбор на этом человеке, ему придется задать несколько неприятных для Зарегона вопросов. Северцев считал, что о собственных членах экипажа капитан обязан знать все, в особенности если весь экипаж фактически сведен к одному-единственному человеку, не считая дезов.
Вербовку Северцев решил начать именно с Зарегона, поскольку тот мог ему помочь в наборе остальной команды. Его эсминец до своей гибели постоянно нес на борту десантное подразделение, а все десантники вот уже добрый десяток лет набирались исключительно из дезов.
Разговор с Зарегоном состоялся на следующий день. Северцев нашел отставного капитана в кафе «Лима», где чаще всего собирались отошедшие от дел космовики.
В этот день Зарегон выглядел мрачнее обычного, и Северцев долго не решался начать трудный и в то же время совершенно необходимый разговор.
В конце концов он спросил как бы между прочим, разглядывая пышную, аккуратно подстриженную шевелюру Зарегона сквозь прозрачный бокал с пьянящим соком вореллы:
– Говорят, ты интересовался рейсом на Ренду, скопил достаточно денег?
– Еще нет, но осталось немного. Всегда лучше поинтересоваться заранее, свободные места на этой линии бывают не всегда.
– Хочешь вернуться во флот? – неожиданно для себя самого, отбросив всякую дипломатию, спросил Северцев о самом главном.
– На военные корабли мне дорога заказана, но и прокисать здесь весь остаток жизни не хочется. На Ренде гораздо больше шансов устроиться на приличный корабль торгового флота.
– Я мог бы предложить тебе кое-что… Мой «Орешек» готовится к выходу в космос.
– Частный торговец. – Зарегон презрительно скривил губы. – Романтика скитаний в погоне за выгодным фрахтом не по мне. Я привык к кораблям, на которых соблюдается дисциплина… Хотя это понятие весьма относительно…
Какое-то мрачное воспоминание полностью овладело им, и несколько секунд он молчал, лишь изредка прихлебывая из своего бокала.
– Ты не совсем прав относительно «Орешка». Пока ты не дал своего согласия, я не могу раскрыть тебе всех деталей. Скажу лишь одно: «Орешек» – военный корабль. И дисциплина на нем соответствующая.
– Вот как? – Зарегон отставил бокал, весь превратившись в слух, хотя выражение скепсиса еще не исчезло с его лица. – Я ничего не слышал об этом, хотя столь долгая консервация для свободного торговца состояние весьма странное. Оно давно должно было разорить компанию, которая тебя наняла. Теперь многое становится понятным.
Зарегон помолчал, осваиваясь с неожиданной новостью и решая для себя, стоит ли следовать за мелькнувшей удачей. На самом деле денег у него было совсем немного, и впереди вырисовывалась лишь мрачная перспектива работы на местных континентальных линиях, где платили гроши, заставляя работать по десять часов в сутки…
– Какую же должность ты собираешься мне предложить?
– Единственную. Моего помощника, штурмана, выбирай любое название. Вся команда будет состоять фактически из нас двоих, не считая небольшого десанта…
– Дезы?
Северцев кивнул.
– Тогда это серьезно. Куда мы полетим?
– Если это означает согласие, то позволь и мне задать вопрос… Мне не хочется ворошить болезненную для тебя тему. Но я обязан знать, что произошло на «Стремительном»?
– Раньше ты никогда не спрашивал меня об этом.
– Раньше у меня не было права задавать подобные вопросы.
– Теперь оно у тебя появилось.
Северцев отметил ноту неподдельной горечи в голосе Зарегона, словно тот только что узнал о человеке, которого считал своим другом, не слишком приятную новость.
– Нам предстоит военная миссия. И я обязан спросить… – Северцев словно оправдывался перед Зарегоном, хотя и считал себя абсолютно правым.
– Военная? Разве мы ведем с кем-нибудь войну?
– Каждый год федеральное правительство проводит несколько военных акций в своих колониях, требующих слишком большой независимости. Ты не знал об этом?
– Что-то я слышал, конечно, но военный флот в этих акциях не участвовал.
Северцев уловил в его фразе нотку превосходства и пожал плечами, не скрывая своего неудовольствия.
– Для таких дел всегда находились люди второго сорта вроде меня. Офицеры службы безопасности не входят в привилегированную касту космовиков. Ты уж прости, но я могу предложить тебе только это. И если со мной что-нибудь случится, тебе придется взять на себя командование кораблем и довести до конца нашу миссию.
– Понимаю. Прежде чем доверить мне это, ты должен выслушать мою исповедь.
– Что-то вроде того.
Секунду казалось, что Зарегон сейчас встанет и уйдет, оставив Северцева наедине со всеми его проблемами. Но, пересилив себя, он неожиданно заговорил и уже не останавливался до самого конца своего рассказа:
– Перед последним рейсом «Стремительного» я нарушил устав. Я взял на борт женщину, хотя это строжайше запрещено на военных кораблях. Так получилось. Ее звали Эллой, она осталась без родителей. Они были переселенцами, не выдержали вредного климата Элгоя и умерли месяц спустя после прибытия на свое новое поселения. Дочь осталась одна, без средств к существованию, и нетрудно было предположить, что ее ждало в тяжелейших условиях Элгоя, с его городами-куполами, где даже воздух отпускался за деньги. Одним словом, я решил ей помочь.
Он замолчал, ожидая от Северцева возражений или хотя бы вопросов, но, не дождавшись, продолжил:
– Конечно, она мне нравилась. Слишком подолгу в космосе мы не видим женщин. Может, причина в этом. Как бы там ни было, когда «Стремительный» отправился в свой последний рейс, она оказалась в моей каюте.
Такое на корабле не скроешь. Однажды стюард застал ее, когда она не успела спрятаться. И известие о женщине на борту мгновенно распространилось среди экипажа. Капитан, нарушивший устав, подает не лучший пример своей команде…
Рейс был долгим – почти четыре месяца, и первые два мне еще как-то удавалось поддерживать дисциплину на должном уровне. Но через два месяца команда взбунтовалась по самому пустячному поводу. Я отказался зайти на Лиглос за свежими овощами. У нас на борту был пятимесячный запас концентратов, и я считал, что не стоит тратить время на лишнюю посадку из-за каких-то овощей. Но, видимо, команда считала по-другому. Конечно, причина была не в этом…
В первый раз за время рассказа Зарегон надолго замолчал, уйдя в своих воспоминаниях туда, куда никто не мог проникнуть, кроме него самого. И когда Северцев решил было, что продолжения не будет, Зарегон заговорил вновь:
– Это был самый настоящий бунт с применением оружия. Они застрелили почти всех офицеров во время схватки за рубку. Меня там не было. Может, поэтому я остался жив, но скорее всего лишь потому, что они не хотели стрелять в каюте, где находилась женщина – она была нужна им живой…
Меня посадили в спасательную шлюпку и выбросили за борт, как ненужный балласт. Больше я ничего не слышал ни о ней, ни о своем корабле. Возможно, без штурмана, не слишком разбираясь в навигации, они сбились с курса и затерялись в космосе. Скорее всего они давно погибли.
Дисциплинарный трибунал не нашел в моих действиях ничего предосудительного, поскольку про Эллу я предпочел умолчать. Мне даже предложили остаться на флоте, но я подал рапорт…
Не знаю, что именно послужило причиной, чувство вины или воспоминания… Понадобилось почти два года, прежде чем мне вновь захотелось уйти в открытый космос. Только не в роли капитана. Так что твое предложение оказалось как нельзя кстати. Теперь я сказал тебе все.
– И даже больше, чем требовалось. Я ценю твое доверие, Рамс. Если мое предложение тебя все еще интересует, давай покончим с формальностями.
Северцев достал бланк контракта, и Зарегон долго разглядывал бумагу с федеральными печатями, словно опасался подделки. Но Северцев понимал, что дело совсем не в этом. Их разговор разбудил в Зарегоне те темные воспоминания, с которыми человек не желает встречаться. Наконец, уже поставив свою подпись, но все еще не выпуская из рук электронного карандаша, он сказал:
– Больше всего я боюсь того, что «Стремительный» не погиб и она до сих пор жива. Есть вещи пострашнее смерти…
– В случившемся нет твоей вины.
– Я не должен был брать ее на корабль.
– Ты хотел ей помочь, если бы ты оставил ее на Элгое, судьба могла обернуться к ней еще более темной стороной.
– Но это была бы ее собственная судьба… Хуже всего, когда мы пытаемся взять на себя роль провидения для того, чтобы изменить чью-то судьбу. Чаще всего такие попытки заканчиваются несчастьем.
Глава 16
Лишь минут через двадцать Зарегон прервал свое мрачное молчание, отодвинул чашку с недопитым кофе и посмотрел на Северцева. Северцев с невольной завистью отметил, как красив и еще молод этот человек. Светлые серые глаза выделялись на покрытом космическим загаром лице, и лишь седина, посеребрившая почти всю его голову, свидетельствовала о том, как много пережил бывший капитан пропавшего эсминца.
– Ты говорил, что собираешься нанимать дезов? Ты когда-нибудь имел с ними дело?
– Нет.
– Что ты о них знаешь?
– Да то же, что и все. Дезы – искусственные существа, созданные в генетических лабораториях Федерации и максимально приспособленные для ведения боевых операций.
– Если бы все было так просто… Их создавали из человеческих генов, конструировали наподобие биологических роботов, но роботы из них не получились, роботы не обладают разумом.
– Ты хочешь сказать, что дезы разумны?
– А как они могли бы самостоятельно выполнять боевые операции? Дезы разумны и при неумелом обращении очень опасны… В процессе подгонки к образцу идеального солдата их лишили основных моральных, сдерживающих факторов. Их воспитывают в специальных лагерях, в жестких условиях, на грани выживания. У них никогда не было родителей, в их головы вдолбили всего две основные истины: задание должно быть выполнено, а враг уничтожен.
– Как они определяют, кто именно является для них врагом?
– А вот это один из главных вопросов. Вообще-то они обязаны беспрекословно повиноваться своему сержанту – главному в шестерке. А тот, в свою очередь, обязан подчиняться нанимателю. Но это в теории. На практике довольно часто дезы выходили из повиновения и выбирали врага по собственному усмотрению. Иногда им оказывался и сам наниматель.
– Я ничего об этом не слышал!
– Эти данные скрывают. Видишь ли, дезы действительно идеальные солдаты, и они добиваются успеха там, где обычные подразделения десантников обречены на гибель. Поэтому правительство предпочитает держать в секрете все огрехи, связанные с их применением. Цель оправдывает средства. За победу приходится платить определенную цену. Лучше бы нам обойтись без дезов.
– Я не могу этого сделать. У меня маленький корабль, каждое место на вес золота, и я уже получил приказ…
– В таком случае тебе необходим человек, способный отобрать среди них управляемую команду.
– Я был уверен, что ты сможешь мне в этом помочь.
– Здесь нужен настоящий специалист, лучше всего инженер из генетиков, занимающийся их разведением.
– Где же мы найдем такого специалиста? Галед – глухая провинция.
– В каждом федеральном Дез-центре есть такой специалист. Им запрещено заниматься частными сделками, но где ты видел инженера, довольного своей зарплатой? Так ты говорил, нам понадобится целая дюжина?
– Да. Именно это число указано в разработке.
– Это очень плохо. Дезы работают только в группе, которую называют «секстета». Их всегда шестеро. Их группы плохо уживаются друг с другом. Тебе понадобятся два совершенно изолированных помещения, отдельная кормежка и все остальное. Даже ориентировку на боевом задании для каждой группы придется разрабатывать по отдельности. Практически они не способны вести координированных боевых действий. Именно поэтому федеральная мечта об армии, состоящей из непобедимых солдат, потерпела фиаско. Им пришлось использовать дезов только в небольших десантных операциях. Зато здесь они действительно непревзойденны.
– Как появился их отдельный, независимый от правительства полк?
– Это долгая история… Информация о ней проходит под грифом «совершенно секретно». В одном из колониальных центров появились ненормальные дезы, сумевшие объединиться в большой отряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56