И они ее получили… Всадник вновь появился в окрестностях столицы через пару недель. Правда, он здорово изменился за это время — постарел лет на двадцать, у него отросла борода, а на копытах лошади засверкали серебряные подковы…
К этому времени тот, кто породил эти легенды, находился уже далеко в открытом море.
Судно, на которое Сергей нанялся простым матросом, называлось загадочно и кратко: «Бертрамо». Он не стал уточнять, что означает это слово на захранском жаргоне. С него вполне было достаточно и того, что судно следует к острову Недос, к тому самому острову, который обычные корабли старались обходить стороной и где высилась над портовой гаванью одна из двух оставшихся в Захране часовых башен ордосов.
Капитану «Бертрамо» понадобился Недос, потому что он промышлял контрабандой и не существовало более выгодного фрахта, чем тот, который можно было получить на острове, фактически отрезанном от остального мира.
Сергею приходилось прилагать немалые усилия, чтобы ничем не выделяться среди остальной команды, молча сносить грубость и выполнять тяжелую, грязную работу. И все же нечто необычное чувствовалось в его взгляде. Даже боцман Оренд ни разу не осмелился огреть его своей широкой плетью, следы которой можно было заметить на телах всех остальных матросов.
Первый раз остановить их судно попытались у мыса Реван. До гавани Недоса оставалось пройти не более десятка миль, когда из береговой полосы тумана вынырнули два небольших суденышка и на огромной скорости помчались наперерез «Бертрамо».
Капитан как ни в чем не бывало продолжал идти прежним курсом, не обращая внимания на появившийся на мачте впереди идущего судна сигнал «лечь в дрейф».
— Кто они такие? — осведомился его помощник, вот уже несколько минут рассматривавший неизвестные суда в подзорную трубу.
— Это не таможня и не береговая охрана.
— Может быть, пираты?
— Думаю, нечто худшее.
— Нам от них не уйти, — слишком большая скорость. Что у них за двигатели?
— Это не наше дело. Приготовить гостинец! Как только подойдут достаточно близко, стреляйте.
«Гостинцем» на шхуне называли небольшую катапульту, метавшую горшки с горящей смолой. В случае удачного попадания неприятельскому кораблю редко удавалось избежать пожара, но эти суда, закрытые сверху обтекаемой палубой, сделанной из неизвестного в Захране материала, производили впечатление неуязвимости.
Не дойдя до шхуны полкабельтова, переднее судно остановилось, и громкий металлический голос легко перекрыл разделявшее их расстояние:
— Мы не собираемся атаковать вас. Нам нужен только ваш матрос, нанявшийся на корабль перед самым отплытием.
— Я не выдаю своих людей! Кто вы такие, черт возьми?! — рявкнул капитан, по-прежнему не меняя курса. Расстояние между судами вновь начало сокращаться.
Воспользовавшись переговорами, отвлекавшими основных участников событий, Сергей послал вперед свое ментальное сознание и очутился в рубке загородившего им дорогу катера. Больше всего это суденышко внутри напоминало современный военный корабль. Первым, что бросилось ему в глаза, была небольшая автоматическая пушка, смотревшая в сторону приближавшейся шхуны. Капитанский мостик «Бертрамо» был уже в перекрестье прицела. Сергей, легко завладевший сознанием орудийного наводчика, повернул на пульте нужную рукоятку и развернул орудие на девяносто градусов, в сторону немного отставшего второго судна.
К самому выстрелу он уже не имел отношения — видимо, наводчик, выполняя недавно полученную команду, так и не успев разобраться в том, что происходит, нажал на спуск.
Взрыв по своей силе превзошел все, что можно было ожидать от такого небольшого калибра. Надстройка второго катера оказалась развороченной, и где-то в глубине его корпуса прогремел еще один взрыв. Сдетонировал боезапас, и корпус катера раскололся пополам. Прежде чем все это произошло, Сергей вновь оказался на шхуне. Он стоял у самого борта, намертво сжимая в руках крепежный конец.
— Ты что, заснул? — осведомился боцман, видимо, давно уже стоявший рядом. — Не по твою ли душу пришли эти ордосские собаки? Ведь это ты был последним матросом, которого мы наняли перед самым отплытием? И какого хрена ты не отвечаешь, когда я к тебе обращаюсь?!
— Может, и по мою, — не отводя взгляда от расширившихся от гнева глаз боцмана, ответил наконец Сергей. — Они мне не докладывали. Но вам нет смысла из-за меня губить всю команду. Если хотите, чтобы они вас оставили в покое, попросите капитана лечь в дрейф и выделите мне шлюпку.
К сожалению, Сергей не мог немедленно повторить трюк, который только что проделал с наводчиком первого катера. Нужно было выиграть время для того, чтобы восстановить баланс энергии.
Спустя полчаса он уже сидел в шлюпке и смотрел, как шхуна удаляется к острову, такому близкому и такому недоступному для него. Ордосское судно кружило вокруг его крохотного суденышка, как коршун, постепенно сужая круги. Гибель одного из судов сделала противников Сергея предельно осторожными. Ордосские обращенные, управлявшие катером, не спешили начинать атаку, присматриваясь к этому безоружному и совершенно безобидному с виду гребцу.
Проблема для Сергея состояла в том, что он должен был безошибочно выбрать объект для своей следующей атаки. Сил хватит только на один ментальный удар, к тому же не подкрепленный предварительной разведкой. И если он ошибется, повторить удар он уже не успеет. Об этом красноречиво свидетельствовал ствол пушки, неотрывно следивший за его шлюпкой во время всех маневров ордосского корабля.
Наибольшую опасность представлял наводчик, и медлить больше было нельзя. Сергей решился, послав свой ментальный бросок, словно теннисный мяч, не видя сетки, вслепую.
Удар оказался неточным. Вместо наводчика он зацепил рулевого, и все, что тому осталось, так это резко и неожиданно положить руль в сторону. Судно рыскнуло, меняя направление, и в ту же секунду прогремел выстрел.
Последним, что Сергей увидел, была вспышка разрыва, а затем взрывная волна накрыла его, отключая сознание. Шлюпка разлетелась от этого удара в щепки. Драконья кожа предохранила его тело от осколков, но она не могла предохранить его сознание от шока контузии, и спустя несколько секунд после взрыва его беспомощное тело появилось на поверхности воды среди обломков.
Очнулся он уже в кубрике ордосского катера. Это была крохотная металлическая каюта. Он лежал на железной койке, прикрученный к ней цепями, с несколькими замками, фиксировавшими его тело так, чтобы он не мог пошевелиться.
Команде строго-настрого запретили подходить к двери кубрика, в свою очередь, запертой на несколько замков.
Судно, перепрыгивая с волны на волну, неслось куда-то на максимальной скорости, увозя с собой опасного пленника.
Первую попытку выбраться из безнадежного положения, в котором он очутился, недооценив своих противников, Сергей предпринял часа через два, когда накопилось достаточно психической энергии, растраченной во время боя. Катер начал замедлять ход, и дальнейшее промедление становилось опасным.
Хотя цепи болезненно врезались в тело, а неудобная поза никак не способствовала медитации, он научился отсекать в сознании внешние мешающие факторы, и теперь это не имело большого значения.
Он сосредоточился, пристально разглядывая опутавшие его цепи и стараясь убедить себя, что видит их как бы во сне. В конце концов одно из звеньев приблизилось в его мысленном взоре, расширилось и заполнило все сознание. Сергей словно оказался внутри энергетического тела, составлявшего основу этого стального звена. Сейчас его сознание сжалось и уменьшилось настолько, что он видел прыжки отдельных молекул, привязанных друг к другу силовыми нитями притяжения. Он видел полет свободных электронов, напоминавших небольшие расплывчатые мячики света. Но больше всего в открывшемся ему пространстве было все-таки пустоты. Вся материя на 99 процентов состоит из пустоты. Расстояния между атомами, по сравнению с размерами самих атомов огромны, еще больше расстояния между молекулами. Его задача состояла теперь в том, чтобы в одном, наиболее слабом месте увеличить размеры этой пустоты. Расшатать, ослабить молекулярные связи, а затем и вовсе их разорвать. Это не потребовало чрезмерных усилий, и, когда он вновь вернулся в обычный мир, одно из звеньев сковавшей его цепи благополучно распалось.
Через некоторое время корабль содрогнулся от легкого толчка, и под килем заскрипел песок. Они куда-то приставали, и полностью освобожденный к этому времени от цепей Сергей замер возле двери в свою каюту, ожидая дальнейших событий.
Вскоре в замке загремел ключ. Едва дверь приоткрылась внутрь, как он рванул ее на себя, заставив стоявшего за ней матроса от неожиданности влететь в каюту.
Одним точно рассчитанным ударом он избавился от него и, не теряя ни секунды, выпрыгнул на палубу. Здесь он лицом к лицу столкнулся с тремя вооруженными людьми, составлявшими, по-видимому, всю команду этого небольшого суденышка.
Вот когда ему в полной мере пригодились навыки рукопашного боя, не слишком значительные по меркам Бертранского монастыря, но вполне достаточные, чтобы справиться с тройкой растерявшихся матросов, не обученных специальным приемам рукопашного боя.
Ордосы всегда предпочитали строго ограничивать возможности своих рабов теми специальностями, для которых они предназначались, и не загружали их головы лишним грузом. Это облегчало задачу управления, но зато в сложных ситуациях, подобных этой, их слуги легко терялись.
Не прошло и пяти минут, как Сергей остался полным хозяином корабля.
Теперь у него появилось время для того, чтобы провести рекогносцировку по карте, висевшей на стене корабельной рубки.
До порта оставалось еще не меньше десяти миль. Ему не составило бы особого труда преодолеть это расстояние пешком, но было бы глупо не воспользоваться дармовым транспортом. У него впервые появилась возможность поупражняться в управлении ордосскими механизмами, и если уж он собрался справиться с техникой звездолета, то начинать следовало с чего-нибудь более простого.
На капитанском мостике не оказалось никаких приборов. Даже рулевого колеса. Вместо него посередине рубки стоял какой-то плоский высокий ящик с десятью отверстиями в центре. Их размеры и расположение подсказали Сергею разгадку их назначения. Это были приемники, в которые управляющий кораблем человек вставлял свои пальцы, чтобы установить тесный контакт с живой машиной, двигавшей корабль.
Ну что же, ему следовало попытаться проделать ту же процедуру — иного выхода попросту не было.
Вначале ничего не получилось, если не считать довольно ощутимого удара электрическим током, но затем он почувствовал легкое покалывание в пальцах и несколько неожиданно для себя заставил катер резко рвануться назад.
После этого первого движения дело пошло на лад, и телепатический контакт, подкрепленный контактом машины с нервными окончаниями его пальцев, оказался намного проще контакта на расстоянии.
Через полчаса он настолько увлекся управлением послушной машины, что едва не проскочил портовый маяк. Пришлось развернуть корабль и отойти подальше от порта, в безлюдную зону. Здесь он пристал к берегу и не без сожаления расстался со своим послушным суденышком.
Вскоре густые зеленые заросли скрыли Сергея от посторонних глаз, с интересом наблюдавших с набережной за странными маневрами ордосского корабля.
ГЛАВА 33
Совещание трех ордосских адептов высшего круга проводилось впервые за всю историю захранской экспансии.
В центре острова Недос, в сотне километров от берега, там, где горы, поросшие густым лесом, взбирались на немыслимую высоту и постепенно сменялись голыми камнями, обдуваемыми холодным ветром, возвышалась одна из двух оставшихся ордосских башен.
Она появилась в этой дикой местности относительно недавно — и такая пустынная местность неспроста была выбрана ордосским капитаном для посадки.
Потеря одного из кораблей-башен заставила ордосских адептов по требованию своих хозяев принять усиленные меры безопасности во всем, не считаясь с потерей времени и человеческих ресурсов.
Правда, последнее обстоятельство беспокоило их меньше всего — людские ресурсы пополнялись без всяких задержек. Что же касается времени, оно не имело никакого значения для их хозяев, чего нельзя было сказать о самих адептах.
Причина такого чрезвычайного совещания была столь же необычна, как и сам факт его созыва. Один-единственный человек, к тому же перемещенный из мира, не вызывавшего у ордосов ни уважения, ни интереса, оказался проблемой, с которой теперь вынуждены были считаться все три предателя.
Четвертое место за круглым столом оставалось пустым в знак уважения к памяти Жрена дин Альта. Лишь черная свеча горела в центре четвертого сектора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55