Часть из которых он уже потратил на бесплодные размышления.
Мысленно поблагодарив биологические часы своего организма, не подвластные временным капризам этого мира, Сергей широко размахнулся мечом и нанес удар снизу по шее висевшего над ним варана, в том месте, где белела утонченная кожа, отличавшаяся по цвету от верхней части туловища.
Это был хороший удар, острие меча рассекло крупные артерии на шее чудовища, вот только кровь из широкой раны хлынула не сразу, а лишь после того, как прошли секунды полной остановки времени. Туша варана рухнула в том месте, где несколько секунд назад стоял Сергей.
Агония чудовища длилась недолго, и кровь все еще продолжала струиться, когда Сергей заставил себя подойти к варану вплотную. Перед ним встала непростая дилемма. Погибнуть утром, после восхода солнца, от жажды или попробовать напиться этой отвратительной, дурно пахнувшей и, возможно, ядовитой жидкости, сочившейся из жил чудовища.
Обезвоживание его организма уже достигло такой степени, когда окружающее воспринималось не совсем реально. Закрыв глаза, он заставил себя представить, что пьет обычную воду… Ну пусть не совсем обычную… Пусть это будет болотная, отвратительная, но столь необходимая ему вода… Если бы в его организме оставались хоть какие-то запасы жидкости, его бы вывернуло наизнанку. Но этого не случилось, и ему удалось выпить не меньше литра, прежде чем он потерял сознание.
Судя по появившемуся над горизонтом солнцу, Сергей очнулся часа через два. Рвоты по-прежнему не было, и это несколько обнадежило его. Если бы кровь ящера оказалась ядовитой, он вряд ли увидел бы этот рассвет. Хотя на Земле существовали яды, действовавшие далеко не сразу. Ему оставалось только ждать… Он чувствовал себя немного лучше, чем перед схваткой, и, опираясь на меч, сумел подняться на ноги. Медленно распрямившись и все еще опираясь на рукоятку меча, совсем недавно защитившего его жизнь, он осмотрелся. Какие-то мелкие хищники, сбежавшиеся полакомиться дармовой добычей, увидев его, спрятались за ближайшими барханами, ожидая своего часа.
Каждую минуту могли появиться и другие, более крупные твари. Следовало немедленно убираться из этого места, и, шатаясь, он побрел на восток, ориентируясь по солнцу. За ночь ветер стих, и песчаные тучи больше не застилали горизонт.
Через несколько часов, когда солнце доберется до зенита, это временное облегчение обернется для него катастрофой, если он не сумеет за утренние часы найти какое-то укрытие от дневной жары.
Сергей чувствовал себя странно. Сознание раздвоилось. Одна его половина находилась в механической кукле, в которую превратилось его тело, упрямо повторявшее одни и те же движения: правая нога вперед — остановка, левая нога вперед — новая остановка, и так далее… Вторая половина сознания, гораздо более свободная, могла наблюдать за движениями механической куклы как бы со стороны. Мало того, она могла свободно перемещаться в пространстве и удаляться на значительное расстояние. Если бы не странная привязанность к этому разбитому, полумертвому телу, упрямо вышагивавшему по пустыне, он мог бы улететь прочь и в считаные минуты достичь города, видневшегося впереди…
«Города? Какого города? Откуда здесь, посреди пустыни, город?» Половина сознания, пока еще остававшаяся в теле, не желала верить в спасительную весть.
Но город все-таки был. Он видел его все отчетливее, и город становился все ближе, по мере того как число механических движений, совершаемых его телом, увеличивалось. Видимо, какой-то психотропный яд все же содержался в крови дракона, иначе Сергей не смог бы увидеть город на таком большом расстоянии. И не смог бы столь равнодушно обдумывать это спасительное для него открытие. Его отношение к собственной личности менялось. То, что недавно было значительным, становилось мелким и ненужным. Даже собственная жизнь теперь уже не казалась ему чем-то стоящим.
Вид у стоявшего посреди пустыни города был довольно странный… Высоко над стеной возвышалась одна-единственная округлая башня, похожая на череп гигантского циклопа. Возможно, это странное сравнение пришло в голову Сергея потому, что посреди широкого лба башни размещалось отверстие, внутри которого находились часы… Ему показалось, что стрелки этих чудовищных часов движутся в обратную сторону… Впрочем, он не мог бы утверждать этого с полной уверенностью, к тому же даже это сейчас не имело для него ни малейшего значения. А имело значение лишь то — живут ли за этой стеной люди и сможет ли он найти воду.
При мысли о том, что, возможно, это покинутый, мертвый город, из тех, которые иногда встречаются в пустынях, на высыхающие глаза Сергея навернулись остатки слез.
Еще через несколько часов невыносимого пути по раскалявшейся пустыне он увидел ворота, в которых стояли стражники. Ворота появились неожиданно, словно выплыли из тумана, и Сергей подумал, что последние часы он брел уже как сомнамбула, механически переставляя ноги. Что-то происходило внутри него, что-то гораздо более опасное, чем простое обезвоживание, к которому его организм за долгие часы страданий сумел приспособиться настолько, что иногда Сергей мог даже не вспоминать о воде.
Увидев ворота, он подумал о том, что его — жалкого, изможденного оборванца — могут не пустить в город, и торопливо ощупал свой пояс с золотыми монетами. Золото, к счастью, оказалось на месте. Но совершенно неожиданно оно не понадобилось. Стражи не задали ни единого вопроса, не потребовали обычной пошлины за вход в город и только посторонились, освобождая проход.
Лишь один из них произнес вслед Сергею, печально покачав головой:
— Вот и еще один бедолага отыскался. Теперь мы получим два дня увольнения.
Эти слова наверняка показались бы подозрительными человеку в нормальном состоянии. Но Сергей не обратил на стражу ни малейшего внимания. Он почувствовал запах воды…
И, пройдя каких-то полквартала по самым бедным улочкам, жавшимся к городской стене, он ввалился в первую незапертую дверь и тяжело рухнул на пороге, так и не дождавшись появления хозяев дома.
Затем был долгий сон или бред… Он куда-то плыл по огромной, бесконечной реке, водовороты вертели его тело и иногда увлекали за собой против течения.
Временами он видел сквозь бред человеческие лица — какая-то девушка склонялась над ним и обтирала его горящее лицо влажной тряпицей. Потом она подносила к его губам сосуд с живительной влагой, но эти мимолетные видения, возвращавшие его в реальность, длились недолго, и он вновь погружался в горячечное забытье, в котором тесно переплетались действительность и видения, порожденные его воспаленным мозгом.
Он летел словно птица все над той же бесконечной рекой, а в груди у него вместо сердца тлел раскаленный уголь, причинявший невыносимую боль. Он летел в сторону огромной башни с часами, неподвижно висевшей в воздухе над рекой, и чем ближе он к ней подлетал, тем сильнее становилась боль. Когда он пытался стонать, его ссохшиеся губы не издавали ни звука. И тем не менее в такие моменты всегда появлялась девушка или незнакомый старик, прогонявшие боль одним своим присутствием.
Это продолжалось день, год или вечность — он не знал: время в его бредовом мире потеряло всякое значение. Но настало утро, когда он услышал звуки… Обыкновенные человеческие голоса, обрывки фраз ворвались в его голову словно музыка и заставили сжаться сердце…
— Ты купила яблоки?
— Да, отец.
— И сколько ты заплатила?
— Семь ассов за меру.
— Но это слишком дорого!
— Дорога на Анарон по-прежнему закрыта. Яблоки подорожали…
И вдруг его слух, словно отделившись от сознания, переместился далеко в сторону.
……..
— У твоего копья тупой наконечник! Когда ты точил его в последний раз?
— Вчера, господин капитан!
— Ты врешь, сын собаки! Наточишь и вычистишь оружие, а если я еще раз увижу его в таком виде, тебя накажут плетьми!
И снова скачок.
……..
— Почему плачет твой ребенок?
— Он заболел, еще вчера весь горел!
— Ты ходила к ведунье?
— Она не хочет с нами разговаривать. Мы должны ей с прошлого года…
Сергей сжал голову руками и усилием воли прекратил поток чужих слов.
Затем он открыл глаза и обнаружил, что лежит в пустой комнате на простой деревянной кровати, укрытой тряпьем. Рядом с кроватью на некрашеной, грубо сделанной табуретке стоял кувшин с каким-то отваром, издававшим приятный аромат.
Он приподнялся, взял в руки кувшин и первый раз за все это время напился самостоятельно. Голова слегка кружилась, но в остальном он чувствовал себя вполне здоровым, вот только звуки… Голоса теперь стали похожи на шепот, но Сергей по-прежнему слышал их и знал, что, если сделает незначительное усилие, эти чужие посторонние голоса вновь затопят его сознание. Откуда они? Окно в комнате закрыто. И плотно прикрыта дверь. Кроме всего прочего, он чувствовал, что слышит эти голоса не ушами — они рождались в глубине его сознания, и усилием воли можно было управлять этим потоком внутренних звуков. Усиливать его или делать слабее и даже двигаться от голоса к голосу… Никогда с ним не было ничего подобного, никогда он не отличался особым слухом — что-то произошло за время болезни, что-то в нем изменилось, после того как он выпил кровь песчаного дракона… И самым неприятным в этом изменении было то, что он не знал, каких органов оно коснулось и как глубоко проникло в его психику.
Сергей сел на кровати и стал внимательно исследовать собственное тело. Он исхудал, мышцы стали жестче и жилистее, но в остальном не было заметно особых изменений, если бы не голоса и не кожа… Кожа огрубела и покрылась мелкими роговыми чешуйками, правда, заметны они становились далеко не сразу. И еще одну странную особенность он обнаружил у собственной кожи — при резком надавливании она становилась твердой и начинала сопротивляться давлению… Были и приятные изменения. Во всем теле появилась незнакомая легкость.
Одним движением Сергей оказался на ногах, обнаружил в изголовье кровати свою одежду и едва успел ее натянуть, как дверь распахнулась и на пороге возникла девушка, так часто появлявшаяся во время его бредового сна и всегда прогонявшая боль своим присутствием. Она показалась ему совсем маленькой, да и комната тоже оказалась тесноватой, едва он поднялся с постели. Но, несмотря на свой небольшой рост, девушка была красивой. Чем-то она напоминала японскую фарфоровую статуэтку и от этого выглядела чуточку ненастоящей.
— Вы уже встали? Но дедушка сказал, что вы не сможете вставать еще много дней…
— Я и так злоупотребил вашим гостеприимством. Спасибо, что помогли в трудную минуту. Если бы не вы… Теперь я ваш должник.
— Что с вами случилось? Дедушка говорит, вы сражались с песчаным драконом. Неужели это правда?
— Не знаю, был ли это дракон. Мне он показался большой ящерицей. Он напал на меня недалеко от вашего города.
И сразу же шепот у него в голове: «Это не может быть правдой! Еще никто не выживал после встречи с песчаным драконом. Но у него такое честное лицо… Жаль, что он так быстро выздоровел… Я могла бы еще долго ухаживать за ним, а теперь он уйдет…»
— И что случилось дальше? Вам удалось убежать? — Ее глаза округлились и смотрели на него с нескрываемым восхищением. Какое-то время он не мог ответить, стараясь заглушить шепот в своей голове и уже зная, что ему открылись ее тайные мысли.
— Я убил эту тварь. Но я умирал от жажды, и мне пришлось напиться ее крови… Поэтому мне и было так плохо.
Вот теперь она испугалась по-настоящему.
«Одной капли этой крови достаточно, чтобы убить несколько человек… Это не может быть правдой… Весь его рассказ ложь!» Девушка попятилась и стремительно выскользнула из комнаты.
Какое-то время он раздумывал над тем, что делать дальше. Оставаться здесь он не собирался. За время болезни он и так наверняка надоел хозяевам. Но, прежде чем уйти, он должен отблагодарить этих честных и добрых людей. Свой кошель с золотом он нашел под подушкой и подумал о том, что, пока он был в беспомощном состоянии, они могли бы воспользоваться этим золотом… Но вместо этого они лечили его, стирали его одежду, кормили с ложечки…
Что ж… Неожиданно у него появились друзья в этом чужом мире, и он никогда не забудет того, что они для него сделали.
Старик с седой бородой сидел в соседней комнате, укутанный пледом, и Сергей увидел его так ясно, словно дверь была уже открыта.
— Ты слишком рано поднялся, чужеземец, ты был жестоко болен, пустыня безжалостна к людям.
— Не называйте меня чужеземцем, отец, этот дом стал для меня родным, здесь я родился заново и никогда не забуду, что это вы спасли меня.
— Ну, я сделал не так уж много, у тебя оказалось сильное молодое тело, и оно быстро справилось с болезнью.
Помня о том, какую реакцию у девушки вызвал его рассказ о встрече с песчаным драконом, Сергей не стал повторять свою ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Мысленно поблагодарив биологические часы своего организма, не подвластные временным капризам этого мира, Сергей широко размахнулся мечом и нанес удар снизу по шее висевшего над ним варана, в том месте, где белела утонченная кожа, отличавшаяся по цвету от верхней части туловища.
Это был хороший удар, острие меча рассекло крупные артерии на шее чудовища, вот только кровь из широкой раны хлынула не сразу, а лишь после того, как прошли секунды полной остановки времени. Туша варана рухнула в том месте, где несколько секунд назад стоял Сергей.
Агония чудовища длилась недолго, и кровь все еще продолжала струиться, когда Сергей заставил себя подойти к варану вплотную. Перед ним встала непростая дилемма. Погибнуть утром, после восхода солнца, от жажды или попробовать напиться этой отвратительной, дурно пахнувшей и, возможно, ядовитой жидкости, сочившейся из жил чудовища.
Обезвоживание его организма уже достигло такой степени, когда окружающее воспринималось не совсем реально. Закрыв глаза, он заставил себя представить, что пьет обычную воду… Ну пусть не совсем обычную… Пусть это будет болотная, отвратительная, но столь необходимая ему вода… Если бы в его организме оставались хоть какие-то запасы жидкости, его бы вывернуло наизнанку. Но этого не случилось, и ему удалось выпить не меньше литра, прежде чем он потерял сознание.
Судя по появившемуся над горизонтом солнцу, Сергей очнулся часа через два. Рвоты по-прежнему не было, и это несколько обнадежило его. Если бы кровь ящера оказалась ядовитой, он вряд ли увидел бы этот рассвет. Хотя на Земле существовали яды, действовавшие далеко не сразу. Ему оставалось только ждать… Он чувствовал себя немного лучше, чем перед схваткой, и, опираясь на меч, сумел подняться на ноги. Медленно распрямившись и все еще опираясь на рукоятку меча, совсем недавно защитившего его жизнь, он осмотрелся. Какие-то мелкие хищники, сбежавшиеся полакомиться дармовой добычей, увидев его, спрятались за ближайшими барханами, ожидая своего часа.
Каждую минуту могли появиться и другие, более крупные твари. Следовало немедленно убираться из этого места, и, шатаясь, он побрел на восток, ориентируясь по солнцу. За ночь ветер стих, и песчаные тучи больше не застилали горизонт.
Через несколько часов, когда солнце доберется до зенита, это временное облегчение обернется для него катастрофой, если он не сумеет за утренние часы найти какое-то укрытие от дневной жары.
Сергей чувствовал себя странно. Сознание раздвоилось. Одна его половина находилась в механической кукле, в которую превратилось его тело, упрямо повторявшее одни и те же движения: правая нога вперед — остановка, левая нога вперед — новая остановка, и так далее… Вторая половина сознания, гораздо более свободная, могла наблюдать за движениями механической куклы как бы со стороны. Мало того, она могла свободно перемещаться в пространстве и удаляться на значительное расстояние. Если бы не странная привязанность к этому разбитому, полумертвому телу, упрямо вышагивавшему по пустыне, он мог бы улететь прочь и в считаные минуты достичь города, видневшегося впереди…
«Города? Какого города? Откуда здесь, посреди пустыни, город?» Половина сознания, пока еще остававшаяся в теле, не желала верить в спасительную весть.
Но город все-таки был. Он видел его все отчетливее, и город становился все ближе, по мере того как число механических движений, совершаемых его телом, увеличивалось. Видимо, какой-то психотропный яд все же содержался в крови дракона, иначе Сергей не смог бы увидеть город на таком большом расстоянии. И не смог бы столь равнодушно обдумывать это спасительное для него открытие. Его отношение к собственной личности менялось. То, что недавно было значительным, становилось мелким и ненужным. Даже собственная жизнь теперь уже не казалась ему чем-то стоящим.
Вид у стоявшего посреди пустыни города был довольно странный… Высоко над стеной возвышалась одна-единственная округлая башня, похожая на череп гигантского циклопа. Возможно, это странное сравнение пришло в голову Сергея потому, что посреди широкого лба башни размещалось отверстие, внутри которого находились часы… Ему показалось, что стрелки этих чудовищных часов движутся в обратную сторону… Впрочем, он не мог бы утверждать этого с полной уверенностью, к тому же даже это сейчас не имело для него ни малейшего значения. А имело значение лишь то — живут ли за этой стеной люди и сможет ли он найти воду.
При мысли о том, что, возможно, это покинутый, мертвый город, из тех, которые иногда встречаются в пустынях, на высыхающие глаза Сергея навернулись остатки слез.
Еще через несколько часов невыносимого пути по раскалявшейся пустыне он увидел ворота, в которых стояли стражники. Ворота появились неожиданно, словно выплыли из тумана, и Сергей подумал, что последние часы он брел уже как сомнамбула, механически переставляя ноги. Что-то происходило внутри него, что-то гораздо более опасное, чем простое обезвоживание, к которому его организм за долгие часы страданий сумел приспособиться настолько, что иногда Сергей мог даже не вспоминать о воде.
Увидев ворота, он подумал о том, что его — жалкого, изможденного оборванца — могут не пустить в город, и торопливо ощупал свой пояс с золотыми монетами. Золото, к счастью, оказалось на месте. Но совершенно неожиданно оно не понадобилось. Стражи не задали ни единого вопроса, не потребовали обычной пошлины за вход в город и только посторонились, освобождая проход.
Лишь один из них произнес вслед Сергею, печально покачав головой:
— Вот и еще один бедолага отыскался. Теперь мы получим два дня увольнения.
Эти слова наверняка показались бы подозрительными человеку в нормальном состоянии. Но Сергей не обратил на стражу ни малейшего внимания. Он почувствовал запах воды…
И, пройдя каких-то полквартала по самым бедным улочкам, жавшимся к городской стене, он ввалился в первую незапертую дверь и тяжело рухнул на пороге, так и не дождавшись появления хозяев дома.
Затем был долгий сон или бред… Он куда-то плыл по огромной, бесконечной реке, водовороты вертели его тело и иногда увлекали за собой против течения.
Временами он видел сквозь бред человеческие лица — какая-то девушка склонялась над ним и обтирала его горящее лицо влажной тряпицей. Потом она подносила к его губам сосуд с живительной влагой, но эти мимолетные видения, возвращавшие его в реальность, длились недолго, и он вновь погружался в горячечное забытье, в котором тесно переплетались действительность и видения, порожденные его воспаленным мозгом.
Он летел словно птица все над той же бесконечной рекой, а в груди у него вместо сердца тлел раскаленный уголь, причинявший невыносимую боль. Он летел в сторону огромной башни с часами, неподвижно висевшей в воздухе над рекой, и чем ближе он к ней подлетал, тем сильнее становилась боль. Когда он пытался стонать, его ссохшиеся губы не издавали ни звука. И тем не менее в такие моменты всегда появлялась девушка или незнакомый старик, прогонявшие боль одним своим присутствием.
Это продолжалось день, год или вечность — он не знал: время в его бредовом мире потеряло всякое значение. Но настало утро, когда он услышал звуки… Обыкновенные человеческие голоса, обрывки фраз ворвались в его голову словно музыка и заставили сжаться сердце…
— Ты купила яблоки?
— Да, отец.
— И сколько ты заплатила?
— Семь ассов за меру.
— Но это слишком дорого!
— Дорога на Анарон по-прежнему закрыта. Яблоки подорожали…
И вдруг его слух, словно отделившись от сознания, переместился далеко в сторону.
……..
— У твоего копья тупой наконечник! Когда ты точил его в последний раз?
— Вчера, господин капитан!
— Ты врешь, сын собаки! Наточишь и вычистишь оружие, а если я еще раз увижу его в таком виде, тебя накажут плетьми!
И снова скачок.
……..
— Почему плачет твой ребенок?
— Он заболел, еще вчера весь горел!
— Ты ходила к ведунье?
— Она не хочет с нами разговаривать. Мы должны ей с прошлого года…
Сергей сжал голову руками и усилием воли прекратил поток чужих слов.
Затем он открыл глаза и обнаружил, что лежит в пустой комнате на простой деревянной кровати, укрытой тряпьем. Рядом с кроватью на некрашеной, грубо сделанной табуретке стоял кувшин с каким-то отваром, издававшим приятный аромат.
Он приподнялся, взял в руки кувшин и первый раз за все это время напился самостоятельно. Голова слегка кружилась, но в остальном он чувствовал себя вполне здоровым, вот только звуки… Голоса теперь стали похожи на шепот, но Сергей по-прежнему слышал их и знал, что, если сделает незначительное усилие, эти чужие посторонние голоса вновь затопят его сознание. Откуда они? Окно в комнате закрыто. И плотно прикрыта дверь. Кроме всего прочего, он чувствовал, что слышит эти голоса не ушами — они рождались в глубине его сознания, и усилием воли можно было управлять этим потоком внутренних звуков. Усиливать его или делать слабее и даже двигаться от голоса к голосу… Никогда с ним не было ничего подобного, никогда он не отличался особым слухом — что-то произошло за время болезни, что-то в нем изменилось, после того как он выпил кровь песчаного дракона… И самым неприятным в этом изменении было то, что он не знал, каких органов оно коснулось и как глубоко проникло в его психику.
Сергей сел на кровати и стал внимательно исследовать собственное тело. Он исхудал, мышцы стали жестче и жилистее, но в остальном не было заметно особых изменений, если бы не голоса и не кожа… Кожа огрубела и покрылась мелкими роговыми чешуйками, правда, заметны они становились далеко не сразу. И еще одну странную особенность он обнаружил у собственной кожи — при резком надавливании она становилась твердой и начинала сопротивляться давлению… Были и приятные изменения. Во всем теле появилась незнакомая легкость.
Одним движением Сергей оказался на ногах, обнаружил в изголовье кровати свою одежду и едва успел ее натянуть, как дверь распахнулась и на пороге возникла девушка, так часто появлявшаяся во время его бредового сна и всегда прогонявшая боль своим присутствием. Она показалась ему совсем маленькой, да и комната тоже оказалась тесноватой, едва он поднялся с постели. Но, несмотря на свой небольшой рост, девушка была красивой. Чем-то она напоминала японскую фарфоровую статуэтку и от этого выглядела чуточку ненастоящей.
— Вы уже встали? Но дедушка сказал, что вы не сможете вставать еще много дней…
— Я и так злоупотребил вашим гостеприимством. Спасибо, что помогли в трудную минуту. Если бы не вы… Теперь я ваш должник.
— Что с вами случилось? Дедушка говорит, вы сражались с песчаным драконом. Неужели это правда?
— Не знаю, был ли это дракон. Мне он показался большой ящерицей. Он напал на меня недалеко от вашего города.
И сразу же шепот у него в голове: «Это не может быть правдой! Еще никто не выживал после встречи с песчаным драконом. Но у него такое честное лицо… Жаль, что он так быстро выздоровел… Я могла бы еще долго ухаживать за ним, а теперь он уйдет…»
— И что случилось дальше? Вам удалось убежать? — Ее глаза округлились и смотрели на него с нескрываемым восхищением. Какое-то время он не мог ответить, стараясь заглушить шепот в своей голове и уже зная, что ему открылись ее тайные мысли.
— Я убил эту тварь. Но я умирал от жажды, и мне пришлось напиться ее крови… Поэтому мне и было так плохо.
Вот теперь она испугалась по-настоящему.
«Одной капли этой крови достаточно, чтобы убить несколько человек… Это не может быть правдой… Весь его рассказ ложь!» Девушка попятилась и стремительно выскользнула из комнаты.
Какое-то время он раздумывал над тем, что делать дальше. Оставаться здесь он не собирался. За время болезни он и так наверняка надоел хозяевам. Но, прежде чем уйти, он должен отблагодарить этих честных и добрых людей. Свой кошель с золотом он нашел под подушкой и подумал о том, что, пока он был в беспомощном состоянии, они могли бы воспользоваться этим золотом… Но вместо этого они лечили его, стирали его одежду, кормили с ложечки…
Что ж… Неожиданно у него появились друзья в этом чужом мире, и он никогда не забудет того, что они для него сделали.
Старик с седой бородой сидел в соседней комнате, укутанный пледом, и Сергей увидел его так ясно, словно дверь была уже открыта.
— Ты слишком рано поднялся, чужеземец, ты был жестоко болен, пустыня безжалостна к людям.
— Не называйте меня чужеземцем, отец, этот дом стал для меня родным, здесь я родился заново и никогда не забуду, что это вы спасли меня.
— Ну, я сделал не так уж много, у тебя оказалось сильное молодое тело, и оно быстро справилось с болезнью.
Помня о том, какую реакцию у девушки вызвал его рассказ о встрече с песчаным драконом, Сергей не стал повторять свою ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55