"
Юрий еще раз внимательно посмотрел на северо-запад. Шторм приближался. Все равно вперед! Только вперед!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Своего отца Юрий Вишняков никогда не видел. Все свои двадцать два года он прожил с матерью Ольгой Андреевной и бабушкой Татьяной Петровной.
Безотцовское детство было и горьким и беспокойным. Мальчик многого не знал, но смутные догадки постоянно тревожили его душу. По натуре чувствительный, открытый, но несколько упрямый и гордый, он никогда ни о чем не расспрашивал.
Лет десять назад, когда Юрий был еще мальчишкой, неизвестно откуда приехал дядя Илья, инженер, родной брат Ольги Андреевны.
В те времена Вишняковы жили далеко на окраине города, снимали за баснословную цену пятнадцатиметровую комнату в частном доме.
Двенадцатилетний Юра сидел на полу и крепил ванты к мачтам полуметровой шхуны, которую мастерил и оснащал уже три месяца. Ольга Андреевна была на работе, а бабушка хлопотала у электрической плитки: готовить обед приходилось тут же, в комнате.
Илья Андреевич появился неожиданно. Он пришел с маленьким чемоданом и с букетом цветов. Высокий, седой, он сразу же показался Юре красивым и знакомым. Он был похож на маму.
- Здравствуйте! - сказал Илья Андреевич и обнял Татьяну Петровну.
Старушка долго стояла, смотрела на Илью Андреевича, потом села на диван, не выпуская из рук тряпку и нож, которым она только что нарезала картошку. И тряпка и нож сами выпали из рук, а Татьяна Петровна, уже не глядя на Илью Андреевича, вдруг сникла и разрыдалась.
Илья Андреевич растерянно оглядел комнату. А Юра смотрел на него и ничего не понимал.
- Не нужно, Татьяна Петровна! - сказал Илья Андреевич. - Успокойтесь!
Стоящая на плитке кастрюля яростно зафырчала и, обливаясь суповыми потоками, чуть не сбросила крышку. Татьяна Петровна подняла тряпку и сняла крышку. И только тогда, опомнившись, бросилась к Илье Андреевичу. И снова заплакала, но уже тихо, почти беззвучно.
- А где же Ольга? - спросил Илья Андреевич.
- Оленька на работе, - сказала бабушка.
- А это, значит, Юрчонок! Ну, здравствуй, племянник!
Юра встал. В крепком объятии Илья Андреевич даже приподнял племянника, а опустив, с улыбкой посмотрел на него и сказал:
- Дай-ка, Юрчонок, вазу или банку. Цветы поставим, а потом и потолкуем. Ты любишь цветы?
- Да, цветы... люблю. И мама любит. - Юра подал дяде стеклянную банку. Вазы нету. У нас давно в буфете лежат какие-то осколки от вазы. Мама не разрешает их выбрасывать.
- Ну ладно, ладно, - тихо сказала бабушка. - Будем обедать. Илюша, конечно, проголодался. - Она взглянула на Илью Андреевича и глазами показала ему на внука: - Пока молчание! - и громко: - Дай я еще на тебя погляжу.
Илья Андреевич понял и ответил таким же взглядом, не уловленным племянником: понятно, все понятно.
- Ого, Юрчонок, да я смотрю, ты по-нашему, по-рябовскому пути идешь! весело сказал Илья Андреевич, подняв с пола Юрин парусник. - Твой прадед березовой вицей карбаса шил. Дед Андрей Фомич, мой отец, искуснейшим кораблестроителем и шлюпочным мастером был. Он не только в нашей губернии славился. Его знали и в Петербурге. Вот и я еще задолго до войны кораблестроительный институт окончил. А ты как, по чертежам свою шхуну делал?
- Не-ет. Вот смотрел на картину и делал.
В комнате на стене висела небольшая картина в раме из простенького багета. Вобрав в косые паруса свежий упругий ветер, по широкому бурунному заливу ходко шла поморская шхуна.
- Тут все точно, - сказал Юра. - Только я ровно в четыре раза увеличил.
- И правда, - подтвердил Илья Андреевич. - Это "Полярная звезда", принадлежала купцу Курову, а строил ее твой дедушка, Андрей Фомич. И картину писал он.
- Я знаю, мама говорила, что дедушка рисовал.
- Жаль, пропала тут без меня чудесная модель гоночной яхты. Работа дедушки. Вот бы ее тебе!
- Как пропала? - удивился Юра.
- Пока меня здесь не было, яхта пропала. И книги мои и многое другое, интересное. А модель была классная, призовая. Первое место на международных соревнованиях и золотая медаль!
- А может быть, ее можно найти? - робко спросил Юра.
- Может быть, только вряд ли. Я заходил на свою старую квартиру - никаких вещей. Там жильцы другие, незнакомые, ничего не знают. Только диван мой у них стоит. Говорят, что купили. И еще картина моя, тоже отец писал.
С тех пор дума о пропавшей модели яхты не покидала Юру Вишнякова. Уже потом, каждый раз, когда приходил дядя Илюша, он с затаенной надеждой спрашивал:
- Не нашли?
- Нет, Юрчонок. Даже след простыл. Должно быть, подобрал ее знаток-любитель. Модель, можно сказать, ювелирной работы, клеенная из мелких дощечек. Ей цены нет, а для нас она еще дорога и как память. Отец у меня хотя и не заканчивал ни института, ни академии, а расчет великолепно произвел, точно смастерил и красиво оформил. Сам представляешь, золотая медаль на международных соревнованиях. Голландцев и норвежцев опередил Андрей Фомич, а те - умельцы в таких делах! Толк понимают, отличные кораблестроители и мореходы! Тогда отец твой дедушка, еще был молодым.
Первое время Илья Андреевич Рябов жил у Вишняковых. Потом он поступил работать на судостроительную верфь и получил небольшую комнату в ведомственном доме.
Однажды дядя Илюша пришел какой-то особенно оживленный и разговорчивый.
- Татьяна Петровна, - попросил он бабушку, - дайте, пожалуйста, стаканчик.
Он поставил на стол бутылку и налил в стакан водки.
- Захмелеешь, Илюша, - тревожно сказала бабушка.- Ты ведь и так уже...
- Ничего, - сказал Илья Андреевич. - Мой проект принят, приятно все-таки. У меня сегодня праздник! Только Ольге не говорите, сердиться будет. А я вот Юрчонку кое-что расскажу и потом уйду.
Бабушка поставила на стол сковороду с зарумяненной жареной треской.
- Что может быть лучше! - воскликнул Илья Андреевич. - Простейшая из всех северных рыб, как ни странно, моя любимая.
Он неторопливо выпил, подцепил на вилку кусочек трески. Потом присел и закурил.
- Будем строить катера нового типа, - сказал Илья Андреевич. - Совершенно нового типа!
- По вашему проекту? - спросил Юра.
- Да. Вот нам бы сейчас твоего дедушку на судоверфь! Многому научил бы Андрей Фомич нашу молодежь, да и инженеров и мастеров. И ведь, кажется, никаких особых секретов у старика не было. А вот так, опыт дедовский и свой, чувство какое-то, наитие. И любовь к судну! А при современной технике он бы и совсем великие чудеса творил.
- А у вас на судоверфи яхты строят? - спросил Юра, опять вспомнив о пропавшей модели.
- Где там! - дядя Илюша усмехнулся. - Для яхты сверхособое мастерство нужно. Да и много ли яхт требуется? Пять-шесть в год. А у нас производство серийное, массовое. Яхта - вещь дорогая. Нам их строить невыгодно, да и некому.
- Дядя Илюша, вы что-то хотели мне рассказать.
- Верно, Юрчонок, хотел. Не знаю только, быль это или легенда. Слышал я эту историю не от отца, а от других людей...
Жил в старинном поморском посаде человек-умелец, по имени Андрей. Он был отличным плотником и столяром, парусных и такелажных дел непревзойденным мастером. Был он и художником-самоучкой: писал маслом на холсте, рисовал карандашом, углем и акварелью, искусно резал по дереву. Но больше всего он славился в кораблестроении. Может быть, стал бы он инженером, профессором или даже академиком, но три года приходского училища для таких званий, мягко говоря, маловато. А больше ему учиться не пришлось: нужно было зарабатывать на кусок хлеба, да и никто бы его дальше учиться не пустил, сына неимущего посадского мещанина.
Приехал однажды в посад инженер-судостроитель из Петербурга. Очень понравились тому столичному инженеру шлюпки, что строил Андрей, - ходкие, легкие, изящные, словно игрушки. Инженер испробовал одну шлюпку на волне устойчива. Потом еще самые разнообразные испытания для шлюпки придумывал хороша шлюпка, все испытания с блеском выдержала. Шлюпку он купил, сказал, что повезет ее в Петербург показывать другим инженерам и профессорам. Хорошую цену за шлюпку дал. А потом еще осмотрел инженер вельбот и шхуну "Полярная звезда", постройку которой со своей артелью заканчивал Андрей по заказу купца Курова. Тут он совсем пришел в восхищение, приказал построить вельбот для Петербурга, обещал прислать деньги и уехал.
А вскоре Андрею Фомичу пришел под сургучной печатью пакет с казенной бумагой. В бумаге предписывалось выехать Андрею Фомичу Рябову, корабельных дел мастеру, в Петербург - строить прогулочную яхту для его величества.
И покатил Андрей Фомич в Питер, покатил без боязни. Он был уверен в своем мастерстве. А в Питере он посмотрел чертежи яхты, которые ему показали инженеры, повздорил с инженерами и не согласился строить по их проекту.
Сначала хотели Андрея Рябова отправить обратно, домой: неграмотный мужик спорит с образованными людьми, со специалистами, сам хочет их учить слыханное ли дело!
Но тот инженер, что приезжал в посад, на родину к Андрею Фомичу, заступился за кораблестроителя и предложил ему, прежде чем строить императорскую яхту, смастерить ее модель - маленькое подобие настоящего судна.
Долго и вдумчиво рассчитывал и строил модель прогулочной яхты Андрей Рябов. Все-таки для царя! А когда модель была готова, ее отвезли в Опытовый бассейн, где испытывались модели самых разнообразных кораблей.
На испытаниях модели Андрея Рябова присутствовал сам заведующий Опытовым бассейном, уже знаменитый на весь мир профессор Алексей Николаевич. И тут при испытаниях противники кораблестроителя-самоучки были посрамлены. Обводы подводной части модели, остойчивость и ходовые качества были признаны отличными. Заведующий Опытовым бассейном крепко обнял Андрея Фомича на глазах у изумленных специалистов, поздравил его и сказал:
- Ваш проект будет принят к исполнению. Мы закажем чертежи для постройки яхты соответственно вашей модели и вашим расчетам.
Профессор помолчал, внимательно и восторженно оглядел бородатого мужика-северянина и воскликнул:
- Талантище! Учиться бы тебе в свое время!
То была встреча двух замечательных русских кораблестроителей - великого мирового ученого-математика, механика и изобретателя, будущего академика Алексея Николаевича Крылова и мастера-самоучки Андрея Фомича Рябова.
На следующую навигацию императорская прогулочная яхта вышла в первый рейс в Финский залив, а Андрей Рябов вернулся а свой посад. Вскоре он женился на любимой девушке, которую звали Любовью. Говорили, что невесту, а потом жену он всегда ласково звал Любушкой.
Через несколько лет снова пришел из Петербурга пакет под сургучной печатью. Снова приказывалось корабельному мастеру Андрею Рябову явиться в столицу. И снова отправился Андрей в путь, раздумывая, какое дело на этот раз зададут ему большие начальники. Оставляя семью, ехал он без охоты и только мечтал повидаться с добрым и умным человеком - Алексеем Николаевичем.
Но не пришлось Андрею Фомичу встретить великого кораблестроителя. Зато привезли его к какому-то очень важному царскому вельможе. И тот приказал Рябову построить для наследника-цесаревича маленькую гоночную яхту. Он сказал: "Построить лучше, чем у американцев!"
А дело в том, что перед этим в Петербург приходила американская гоночная яхта, которой управлял знаменитый парусный рекордсмен капитан Дэй. Эту яхту увидел в Императорском яхт-клубе цесаревич. И ему захотелось иметь такую же. "Хочу! - требовал цесаревич. - Хочу такую же, и даже лучше!"
И тогда вспомнили о северном корабельном мастере Андрее Рябове. Вспомнили и срочно затребовали его в Петербург.
Рябов не видел яхту капитана Дэя. Еще до его приезда "американка" покинула Неву. Инженеры на словах и в рисунках, ими тут же набросанных, старались втолковать мастеру, как выглядела заморская яхта.
- Понимаю, - заявил Андрей Фомич. - Три дня сроку, и я вам сам нарисую несколько посудин. Показывайте начальству, наследнику, потом судите. Что понравится, то и буду строить.
- Варианты? - спросил старший из инженеров. - Три дня? Как, согласны, господа?
Все согласились на условие Рябова.
Северный мастер-кораблестроитель не знал слова "варианты", но точно через три дня представил множество рисунков в карандаше и в красках, эскизы и незамысловатые чертежи. Инженеры улыбались, видя в исполнении чертежей наивность, и в то же время восхищались смелостью и простотой проектов.
Когда выбор был сделан, Рябову, как и в прошлый раз, приказали изготовить модель яхты. Мастера торопили, и он день и ночь, почти без сна, работал месяц. Он смастерил модель, и люди, глядя на нее, не верили, что она изготовлена простым мужиком, да еще в такой короткий срок.
Через год была построена и сама яхта. За это же время маленькая модель, которую Андрей Рябов любовно называл "Любушкой", под именем "Дианы" побывала за границей. И там, на выставке и на соревнованиях моделей гоночных яхт, "Любушке - Диане" была присуждена золотая медаль. Рябовская модель превзошла работы первоклассных мастеров Голландии, Англии, Швеции, Дании, Норвегии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Юрий еще раз внимательно посмотрел на северо-запад. Шторм приближался. Все равно вперед! Только вперед!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Своего отца Юрий Вишняков никогда не видел. Все свои двадцать два года он прожил с матерью Ольгой Андреевной и бабушкой Татьяной Петровной.
Безотцовское детство было и горьким и беспокойным. Мальчик многого не знал, но смутные догадки постоянно тревожили его душу. По натуре чувствительный, открытый, но несколько упрямый и гордый, он никогда ни о чем не расспрашивал.
Лет десять назад, когда Юрий был еще мальчишкой, неизвестно откуда приехал дядя Илья, инженер, родной брат Ольги Андреевны.
В те времена Вишняковы жили далеко на окраине города, снимали за баснословную цену пятнадцатиметровую комнату в частном доме.
Двенадцатилетний Юра сидел на полу и крепил ванты к мачтам полуметровой шхуны, которую мастерил и оснащал уже три месяца. Ольга Андреевна была на работе, а бабушка хлопотала у электрической плитки: готовить обед приходилось тут же, в комнате.
Илья Андреевич появился неожиданно. Он пришел с маленьким чемоданом и с букетом цветов. Высокий, седой, он сразу же показался Юре красивым и знакомым. Он был похож на маму.
- Здравствуйте! - сказал Илья Андреевич и обнял Татьяну Петровну.
Старушка долго стояла, смотрела на Илью Андреевича, потом села на диван, не выпуская из рук тряпку и нож, которым она только что нарезала картошку. И тряпка и нож сами выпали из рук, а Татьяна Петровна, уже не глядя на Илью Андреевича, вдруг сникла и разрыдалась.
Илья Андреевич растерянно оглядел комнату. А Юра смотрел на него и ничего не понимал.
- Не нужно, Татьяна Петровна! - сказал Илья Андреевич. - Успокойтесь!
Стоящая на плитке кастрюля яростно зафырчала и, обливаясь суповыми потоками, чуть не сбросила крышку. Татьяна Петровна подняла тряпку и сняла крышку. И только тогда, опомнившись, бросилась к Илье Андреевичу. И снова заплакала, но уже тихо, почти беззвучно.
- А где же Ольга? - спросил Илья Андреевич.
- Оленька на работе, - сказала бабушка.
- А это, значит, Юрчонок! Ну, здравствуй, племянник!
Юра встал. В крепком объятии Илья Андреевич даже приподнял племянника, а опустив, с улыбкой посмотрел на него и сказал:
- Дай-ка, Юрчонок, вазу или банку. Цветы поставим, а потом и потолкуем. Ты любишь цветы?
- Да, цветы... люблю. И мама любит. - Юра подал дяде стеклянную банку. Вазы нету. У нас давно в буфете лежат какие-то осколки от вазы. Мама не разрешает их выбрасывать.
- Ну ладно, ладно, - тихо сказала бабушка. - Будем обедать. Илюша, конечно, проголодался. - Она взглянула на Илью Андреевича и глазами показала ему на внука: - Пока молчание! - и громко: - Дай я еще на тебя погляжу.
Илья Андреевич понял и ответил таким же взглядом, не уловленным племянником: понятно, все понятно.
- Ого, Юрчонок, да я смотрю, ты по-нашему, по-рябовскому пути идешь! весело сказал Илья Андреевич, подняв с пола Юрин парусник. - Твой прадед березовой вицей карбаса шил. Дед Андрей Фомич, мой отец, искуснейшим кораблестроителем и шлюпочным мастером был. Он не только в нашей губернии славился. Его знали и в Петербурге. Вот и я еще задолго до войны кораблестроительный институт окончил. А ты как, по чертежам свою шхуну делал?
- Не-ет. Вот смотрел на картину и делал.
В комнате на стене висела небольшая картина в раме из простенького багета. Вобрав в косые паруса свежий упругий ветер, по широкому бурунному заливу ходко шла поморская шхуна.
- Тут все точно, - сказал Юра. - Только я ровно в четыре раза увеличил.
- И правда, - подтвердил Илья Андреевич. - Это "Полярная звезда", принадлежала купцу Курову, а строил ее твой дедушка, Андрей Фомич. И картину писал он.
- Я знаю, мама говорила, что дедушка рисовал.
- Жаль, пропала тут без меня чудесная модель гоночной яхты. Работа дедушки. Вот бы ее тебе!
- Как пропала? - удивился Юра.
- Пока меня здесь не было, яхта пропала. И книги мои и многое другое, интересное. А модель была классная, призовая. Первое место на международных соревнованиях и золотая медаль!
- А может быть, ее можно найти? - робко спросил Юра.
- Может быть, только вряд ли. Я заходил на свою старую квартиру - никаких вещей. Там жильцы другие, незнакомые, ничего не знают. Только диван мой у них стоит. Говорят, что купили. И еще картина моя, тоже отец писал.
С тех пор дума о пропавшей модели яхты не покидала Юру Вишнякова. Уже потом, каждый раз, когда приходил дядя Илюша, он с затаенной надеждой спрашивал:
- Не нашли?
- Нет, Юрчонок. Даже след простыл. Должно быть, подобрал ее знаток-любитель. Модель, можно сказать, ювелирной работы, клеенная из мелких дощечек. Ей цены нет, а для нас она еще дорога и как память. Отец у меня хотя и не заканчивал ни института, ни академии, а расчет великолепно произвел, точно смастерил и красиво оформил. Сам представляешь, золотая медаль на международных соревнованиях. Голландцев и норвежцев опередил Андрей Фомич, а те - умельцы в таких делах! Толк понимают, отличные кораблестроители и мореходы! Тогда отец твой дедушка, еще был молодым.
Первое время Илья Андреевич Рябов жил у Вишняковых. Потом он поступил работать на судостроительную верфь и получил небольшую комнату в ведомственном доме.
Однажды дядя Илюша пришел какой-то особенно оживленный и разговорчивый.
- Татьяна Петровна, - попросил он бабушку, - дайте, пожалуйста, стаканчик.
Он поставил на стол бутылку и налил в стакан водки.
- Захмелеешь, Илюша, - тревожно сказала бабушка.- Ты ведь и так уже...
- Ничего, - сказал Илья Андреевич. - Мой проект принят, приятно все-таки. У меня сегодня праздник! Только Ольге не говорите, сердиться будет. А я вот Юрчонку кое-что расскажу и потом уйду.
Бабушка поставила на стол сковороду с зарумяненной жареной треской.
- Что может быть лучше! - воскликнул Илья Андреевич. - Простейшая из всех северных рыб, как ни странно, моя любимая.
Он неторопливо выпил, подцепил на вилку кусочек трески. Потом присел и закурил.
- Будем строить катера нового типа, - сказал Илья Андреевич. - Совершенно нового типа!
- По вашему проекту? - спросил Юра.
- Да. Вот нам бы сейчас твоего дедушку на судоверфь! Многому научил бы Андрей Фомич нашу молодежь, да и инженеров и мастеров. И ведь, кажется, никаких особых секретов у старика не было. А вот так, опыт дедовский и свой, чувство какое-то, наитие. И любовь к судну! А при современной технике он бы и совсем великие чудеса творил.
- А у вас на судоверфи яхты строят? - спросил Юра, опять вспомнив о пропавшей модели.
- Где там! - дядя Илюша усмехнулся. - Для яхты сверхособое мастерство нужно. Да и много ли яхт требуется? Пять-шесть в год. А у нас производство серийное, массовое. Яхта - вещь дорогая. Нам их строить невыгодно, да и некому.
- Дядя Илюша, вы что-то хотели мне рассказать.
- Верно, Юрчонок, хотел. Не знаю только, быль это или легенда. Слышал я эту историю не от отца, а от других людей...
Жил в старинном поморском посаде человек-умелец, по имени Андрей. Он был отличным плотником и столяром, парусных и такелажных дел непревзойденным мастером. Был он и художником-самоучкой: писал маслом на холсте, рисовал карандашом, углем и акварелью, искусно резал по дереву. Но больше всего он славился в кораблестроении. Может быть, стал бы он инженером, профессором или даже академиком, но три года приходского училища для таких званий, мягко говоря, маловато. А больше ему учиться не пришлось: нужно было зарабатывать на кусок хлеба, да и никто бы его дальше учиться не пустил, сына неимущего посадского мещанина.
Приехал однажды в посад инженер-судостроитель из Петербурга. Очень понравились тому столичному инженеру шлюпки, что строил Андрей, - ходкие, легкие, изящные, словно игрушки. Инженер испробовал одну шлюпку на волне устойчива. Потом еще самые разнообразные испытания для шлюпки придумывал хороша шлюпка, все испытания с блеском выдержала. Шлюпку он купил, сказал, что повезет ее в Петербург показывать другим инженерам и профессорам. Хорошую цену за шлюпку дал. А потом еще осмотрел инженер вельбот и шхуну "Полярная звезда", постройку которой со своей артелью заканчивал Андрей по заказу купца Курова. Тут он совсем пришел в восхищение, приказал построить вельбот для Петербурга, обещал прислать деньги и уехал.
А вскоре Андрею Фомичу пришел под сургучной печатью пакет с казенной бумагой. В бумаге предписывалось выехать Андрею Фомичу Рябову, корабельных дел мастеру, в Петербург - строить прогулочную яхту для его величества.
И покатил Андрей Фомич в Питер, покатил без боязни. Он был уверен в своем мастерстве. А в Питере он посмотрел чертежи яхты, которые ему показали инженеры, повздорил с инженерами и не согласился строить по их проекту.
Сначала хотели Андрея Рябова отправить обратно, домой: неграмотный мужик спорит с образованными людьми, со специалистами, сам хочет их учить слыханное ли дело!
Но тот инженер, что приезжал в посад, на родину к Андрею Фомичу, заступился за кораблестроителя и предложил ему, прежде чем строить императорскую яхту, смастерить ее модель - маленькое подобие настоящего судна.
Долго и вдумчиво рассчитывал и строил модель прогулочной яхты Андрей Рябов. Все-таки для царя! А когда модель была готова, ее отвезли в Опытовый бассейн, где испытывались модели самых разнообразных кораблей.
На испытаниях модели Андрея Рябова присутствовал сам заведующий Опытовым бассейном, уже знаменитый на весь мир профессор Алексей Николаевич. И тут при испытаниях противники кораблестроителя-самоучки были посрамлены. Обводы подводной части модели, остойчивость и ходовые качества были признаны отличными. Заведующий Опытовым бассейном крепко обнял Андрея Фомича на глазах у изумленных специалистов, поздравил его и сказал:
- Ваш проект будет принят к исполнению. Мы закажем чертежи для постройки яхты соответственно вашей модели и вашим расчетам.
Профессор помолчал, внимательно и восторженно оглядел бородатого мужика-северянина и воскликнул:
- Талантище! Учиться бы тебе в свое время!
То была встреча двух замечательных русских кораблестроителей - великого мирового ученого-математика, механика и изобретателя, будущего академика Алексея Николаевича Крылова и мастера-самоучки Андрея Фомича Рябова.
На следующую навигацию императорская прогулочная яхта вышла в первый рейс в Финский залив, а Андрей Рябов вернулся а свой посад. Вскоре он женился на любимой девушке, которую звали Любовью. Говорили, что невесту, а потом жену он всегда ласково звал Любушкой.
Через несколько лет снова пришел из Петербурга пакет под сургучной печатью. Снова приказывалось корабельному мастеру Андрею Рябову явиться в столицу. И снова отправился Андрей в путь, раздумывая, какое дело на этот раз зададут ему большие начальники. Оставляя семью, ехал он без охоты и только мечтал повидаться с добрым и умным человеком - Алексеем Николаевичем.
Но не пришлось Андрею Фомичу встретить великого кораблестроителя. Зато привезли его к какому-то очень важному царскому вельможе. И тот приказал Рябову построить для наследника-цесаревича маленькую гоночную яхту. Он сказал: "Построить лучше, чем у американцев!"
А дело в том, что перед этим в Петербург приходила американская гоночная яхта, которой управлял знаменитый парусный рекордсмен капитан Дэй. Эту яхту увидел в Императорском яхт-клубе цесаревич. И ему захотелось иметь такую же. "Хочу! - требовал цесаревич. - Хочу такую же, и даже лучше!"
И тогда вспомнили о северном корабельном мастере Андрее Рябове. Вспомнили и срочно затребовали его в Петербург.
Рябов не видел яхту капитана Дэя. Еще до его приезда "американка" покинула Неву. Инженеры на словах и в рисунках, ими тут же набросанных, старались втолковать мастеру, как выглядела заморская яхта.
- Понимаю, - заявил Андрей Фомич. - Три дня сроку, и я вам сам нарисую несколько посудин. Показывайте начальству, наследнику, потом судите. Что понравится, то и буду строить.
- Варианты? - спросил старший из инженеров. - Три дня? Как, согласны, господа?
Все согласились на условие Рябова.
Северный мастер-кораблестроитель не знал слова "варианты", но точно через три дня представил множество рисунков в карандаше и в красках, эскизы и незамысловатые чертежи. Инженеры улыбались, видя в исполнении чертежей наивность, и в то же время восхищались смелостью и простотой проектов.
Когда выбор был сделан, Рябову, как и в прошлый раз, приказали изготовить модель яхты. Мастера торопили, и он день и ночь, почти без сна, работал месяц. Он смастерил модель, и люди, глядя на нее, не верили, что она изготовлена простым мужиком, да еще в такой короткий срок.
Через год была построена и сама яхта. За это же время маленькая модель, которую Андрей Рябов любовно называл "Любушкой", под именем "Дианы" побывала за границей. И там, на выставке и на соревнованиях моделей гоночных яхт, "Любушке - Диане" была присуждена золотая медаль. Рябовская модель превзошла работы первоклассных мастеров Голландии, Англии, Швеции, Дании, Норвегии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17