— Только если ему подставили плечо.
— И вы, конечно, не собираетесь подставить его мне?
— Вы — пешка, — сказал Рун. — Разменная монета. Там, наверху, вас не воспринимают как индивидуума. Только как статиста.
— Вы — бессердечный ублюдок.
— Бессердечность здесь ни при чем.
— Послушайте, вы, — сказал я, — все, здесь собравшиеся. Я болел за вас. Могли бы по крайней мере помочь мне в моей беде.
— Помочь вам? — брови Руна удивленно поползли вверх. — А где были вы, когда в помощи нуждались мы? Взять, например, Кейта Ричардса. — Кейт помахал рукой, и я помахал в ответ. — Где вы были, когда он лечился от героиновой зависимости? Вы хоть раз пришли в больницу, чтобы поменять под ним судно?
— Некоторые поклонники приходили.
— Но не вы.
— Да, лично я не приходил.
— Вы, наверное, один из тех ублюдков, которые втайне радуются, когда кто-нибудь из знаменитых слетит с катушек, окажется в эпицентре скандала или лишится всех своих денег. Вы просто сам не свой от этого. Не продали бы ни одного таблоида, если бы не подобные вам люди, которые наслаждаются проблемами известных людей.
— Мы не…
— Ага! — воскликнул Рун. — Вы сказали «мы»! Вы не индивидуум. Вы один из стада, один из тех, кто покупает таблоиды.
— Я — индивидуум. Но постойте, дайте перевести дух.
— Нет, — сказал Рун. — И не подумаем. Возьмем миссис Мадонну. — Мадонна помахала рукой, и я помахал в ответ. — Представьте, что все пишущие для нее спрашивали бы у нее совета. Возможно, она и давала бы их — она очень внимательный человек, — но у нее просто не хватило бы времени. У нее нет возможности отвечать на все письма. Поэтому она делает то, что делает. Она развлекает миллионы людей, делая их всех счастливыми одновременно.
— Итак, вы мне не поможете? Вы это хотите сказать?
— Мы не можем, — сказал Рун. — Мы вам уже помогли. Вы сами это признали. Каждый из нас в той или иной степени повлиял на вашу жизнь. В этом и заключается наша роль. Посредством наших песен, наших книг или картин. Мы не занимаемся вами лично не от бессердечия. Просто таково положение вещей. Вы меня понимаете?
— Да, — сказал я и уныло кивнул.
— Мы не плохие люди, — сказал Рун.
— Да, я понимаю.
— Таково положение вещей.
— Да-да.
— Каждый должен заниматься своим делом.
— Хорошо, я понял.
— Так устроен мир. Так…
— Я сказал «хорошо»! Не надо теребить рану. Вы мне не поможете, но это не ваша вина.
— Именно, — сказал Рун.
— Тогда можете все проваливать.
— Что? — не понял Рун.
— Проваливайте. Вы мне не нужны.
— Но мы ведь выпиваем и разговариваем, — сказал Рун.
— Теперь это уже не важно.
— Но ведь вам неприятно это говорить.
— Приятно. И я говорю: проваливайте все.
— Ты — невоспитанное трепло, — сказал Хьюго Рун.
— Не называй меня треплом, жирный ублюдок. Хьюго Рун выхватил свою дубинку и вмазал мне по лицу. Я схватил свой молоток и врезал Крису Юбэнку. Крис Юбэнк заехал в челюсть Максу Миллеру, Джон Стейнбек головой влепил Эдит Ситуэлл, а Энди Уорхол ногой — в пах Тоду Браунингу. И началось…
Я только охнул, когда Лоуренс Аравийский врезал мне поддых.
— Это шоу-бизнес, — сказал он.
Быстрее, папа, быстрее
(месть носящего на плечах)

Быстрее, папа, быстрее,
Подгонял малыш
Своего отца-клячу.
Быстрее, папа, пошел!
Возьми меня на руки, но!
Мы должны поспешить,
Чтобы успеть к чаю.
Бедный отец сносил
Это тяжкое бремя
Ради неблагодарного отпрыска.
Наплевать на все,
Встать, и дело с концом.
Как жаль, что нельзя открутить
Сыну голову — ведь не поймут.
Быстрее, папа, быстрее,
Вопил малыш.
Отец мужественно боролся.
Поторопись, папа, ну же.
Я тебе надоел?
Эй, это мою голову
Ты оторвал и выбросил?

18
Все так или должно быть так; но можно больше и лучше.
Сэр Уинстон Черчилль

Я не сердился, но был огорчен. И было больно. Лоуренс отделал меня что надо. И все-таки я не сердился. Наверное, того, что случилось, следовало ожидать. Что ж, очередной урок.
Я все время учился.
Я сидел один в баре «У Роба», потягивая доброе старое английское пиво и прислушиваясь к крикам, — частная милиция, которую я придумал, одного за другим скармливала знаменитостей огромной бумагорезательной машине, тоже плоду моего воображения. Ясно, что помочь себе я должен сам. Я, конечно, еще мог встретить кого-нибудь, кто бы хоть как-то мне помог, но в основном действовать предстояло в одиночку.
Одиночная миссия.
Но с чего начать? Проблема.
И кроме того, мне не очень-то улыбалась перспектива действовать одному. Должен был быть кто-то, к кому можно обратиться за помощью. Вспомнил! Есть индивидуум, который мне поможет, который когда-то уже пытался мне помочь!
Старый моряк из сновидений моего дядюшки Брайена.
Моряк предупреждал меня, чтобы я держался подальше от Билли Барнеса, значит, он был осведомлен об опасности, которая мне грозит. Но кто он и где он?
— Правильно, — пробормотал я. — Надо найти старого моряка. Но как это сделать?
И вдруг мне в голову пришла мысль. И я за нее ухватился.
Билли Барнес размышлял. Он сидел в своем пент-хаузе в удобном кресле при включенном телевизоре с полным стаканом в руке, положив ноги на своего шофера.
— Мне мало платят, — сказал Билли. — Для компании «Некрософт» я представляю гораздо большую ценность по сравнению с деньгами, которые мне платят.
Шофер ничего не ответила. Она стояла на коленях и была совершенно голой, если не считать перчаток, в подкладку которых Билли вшил плизир.
— Ты ведь согласна? — поинтересовался Билли.
— Согласна, — ответила обнаженная женщина. Билли взял пульт управления и направил на телевизор.
— В компании я уже шесть месяцев, — продолжал Билли. — По просьбе Дайка в должности сборщика информации я уже собрал двадцать три субъекта. Работа мне нравится, но я не чувствую, что мной довольны. Ты понимаешь, о чем я?
Обнаженная женщина посмотрела своими безумными глазами на Билли. Она прекрасно понимала, о чем он говорил. И даже больше.
— Так вот. — Билли нажал кнопку, и на экране телевизора появилась таблица с цифрами. — Здесь мы видим планы по расширению Некронета. Реклама в масштабах страны, взаимодействие с финансовыми и правительственными организациями. Между прочим, это сверхсекретная информация. Но я потихоньку добыл. «Некрософт» участвует во всех выгодных сделках. Взгляни сюда и вот сюда.
Шофер сделала, что ей велели.
— Фастфуд, раскрученные брэнды спортивной одежды, шоу-бизнес. Куплены еще шесть больниц для загрузки престарелых родственников. Десять тысяч загрузок по тысяче фунтов каждая. Значительное расширение. Общественности неизвестны истинные масштабы компании. Но они велики. Больше, чем я мог себе представить. Но я тоже не лыком шит, правда?
И Билли ткнул обнаженную женщину в ребро.
— Не лыком, — ответила она.
— Но сборщику информации рассуждать не положено, — продолжал Билли. — Директору компании положено, а уж председателю сам бог велел. Куда до них простому сборщику информации. — Билли пробежал взглядом столбцы цифр на экране. — Игрушки и настольные игры, военная амуниция и программное обеспечение, программы пацификации городского и сельского населения. И даже, смотри, молочное животноводство! Компания только что приобрела ряд молочных ферм. Как ты думаешь, зачем?
— Молоко, — сказала коленопреклоненная женщина.
— Молоко, — повторил Билли. — Генетически модифицированное, очевидно. В русле дальнейшей пацификации и управления. Великолепно! Какой порядок! Какая организация! Но кто за всем этим стоит? Кто управляет компанией «Некрософт»? Кто ею владеет? Кто придумал Некронет?
— Не знаю, — сказала женщина.
— Я тоже. Но я намерен узнать. Однако я не могу этого сделать, пока я простой сборщик информации. Мне необходимо продвижение, необходимо более высокое положение в компании. Пожалуй, пора Блейзеру Дайку стать жертвой несчастного случая. Загрузив его, я смогу получить всю необходимую для карьерного роста информацию.
Билли снял ноги с плеч женщины, встал и окинул взглядом ее красивое обнаженное тело. Затем он расстегнул брюки и опустился рядом с ней на колени.
— Отметим это по-особому, — сказал он, проводя пультом управления по содрогнувшейся спине своего шофера.
Блейзер Дайк недовольно покачал головой. Он сидел за своим письменным столом из кедрового дерева в окружении телефонов. Посередине стола стоял переносной телемонитор.
На экране Билли Барнес творил непотребство со своим шофером.
— Ты очень нехороший мальчик, — пробормотал Блейзер Дайк. — Я поступил дальновидно, установив микрокамеры наблюдения в комнаты твоего пентхауза. Ты становишься обузой.
Блейзер Дайк поднял трубку одного из телефонов и набрал номер.
В машине с личным шофером, точно такой же, как у Билли, раздался телефонный звонок.
Мой телефон молчал. Молчал, как необработанный мрамор будущей статуи. Молчал, как девственная тишина. Молчал, и все тут.
Не звонил.
Но разве паузы — не самое прекрасное в беседе?
Или тихие вздохи? Разве молчанием не сказано все?
Думаю, да.
Слова, слова, эти сладкие мысли, слетающие с языка и ублажающие слух, да будут радостью, да будут райскими птичками, беззаботно порхающими, и…
ТУК ТУК-ТУК.
Райскими птичками, беззаботно порхающими, и…
ТУК ТУК-ТУК.
В неге и радости, и…
ТУК ТУК-ТУК.
Я оттолкнул от себя пишущую машинку и уставился на дверь. Я сидел в своем офисе и сочинял сонет о безмолвном телефоне, который должен был войти в мой новый сборник «Убойная поэзия: Стихи Ласло Вудбайна». И тут, на тебе, какой-то филистер без зазрения совести стучится в дверь!
— Проваливай! — крикнул я, стараясь, чтобы голос звучал построже.
ТУК ТУК-ТУК.
Я открыл ящик стола и вытащил свой надежный «смит-вессон».
ТУК ТУК-ТУК.
Я снова посмотрел на дверь. За матированным стеклом, на котором было написано «ЛАСЛО ВУД-БАЙН. РАССЛЕДОВАНИЯ», маячила тень.
Мужская.
Рост пять футов одиннадцать дюймов. Вес сто шестьдесят девять фунтов. Аккуратная борода, сломанный нос, залысина, покатые плечи. Человек был одет в длинный плащ и фетровую шляпу с загнутыми полями.
Человека я не знал, но тень показалась мне знакомой. В моем деле уметь воспроизводить внешность человека по очертанию фигуры так же важно, как уметь не ударить в грязь лицом. Если вы понимаете, о чем я говорю.
— Войдите, — сказал я не очень-то вежливо.
Ручка повернулась, и дверь распахнулась. В проеме стоял человек ростом шесть футов два дюйма, без бороды, с длинным носом, густой шевелюрой и широкими плечами. На нем был вечерний костюм, веллингтоны и котелок.
— Нужно будет заменить стекло, — пробормотал я.
— Мистер Вудбайн? — спросил я. — Мистер Ласло Вудбайн?
— Так меня зовут, приятель, — ответил я. — А ты кто такой?
— Я попал в беду, — сказал я. — Я пришел к вам, потому что вы всемирно известный литературный сыщик. Я прочел все ваши книжки, и если кто-то и может мне помочь, то только вы.
Я холодно кивнул. Так, ничего особенного. Просто кивок, немного сдержанный. Кивок, который сказал все, что нужно было сказать. Без лишних слов.
— Что означает ваш кивок? — поинтересовался я.
— Подожди-ка, — сказал я. — Это я или ты?
— Извините? — не понял я.
— Мы оба говорим от первого лица. Такого не может быть.
— Извините, — снова сказал я. — Это моя вина. Я представил себя частным детективом. Ласло Вуд-байном. Но я по-настоящему в беде, и только настоящий Вудбайн мне поможет.
— Извини, приятель, — сказал я, — но кто-то из нас должен прекратить говорить от первого лица. И уж точно не я.
— Хорошо, — согласился парень. — Тогда я. Ну, как?
Я окинул парня пристальным взглядом.
— Повтори-ка.
— Хорошо, — повторил парень. — Тогда я. Ну, как?
— Отлично.
Из ящика своего стола я достал бутылку бурбона, два бокала, пару салфеток, упаковку сэндвичей с курятиной, ножи, вилки, прибор для приправы в форме маленького хромового лайнера с солью и перцем, блокнот, карандаши, точилку на случай, если карандаши затупятся, резинку на случай, если я сделаю ошибку, желтый маркер на случай, если мне придется отмечать что-то желтым цветом, карту города, карту страны, небольшой глобус, паспорт, дорожные чеки, таблетки от морской болезни, смену белья, иголку с ниткой, компас, три обоймы с патронами, учебник эсперанто…
— Сигареты, — сказал я. — Куда я положил сигареты?
— Они у вас на столе, — сказал парень.
— Ах, да, спасибо. — Я смахнул все остальное обратно в ящик. — Тянешься?
— Тянусь?
— Сигарету, спрашиваю, будешь?
— Нет, спасибо. Я лучше свою трубку, если можно.
— Конечно, — сказал я. — У тебя какая?
— «Меершаум», как у Шерлока Холмса.
— Холмс никогда не курил «меершаум», — сказал я. — Он курил глиняную трубку. Обратись к первоисточнику, если не веришь мне.
Парень освежил у себя в памяти все произведения сэра Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе. Конечно, наверняка не скажу, но догадываюсь.
— Вы правы, — сказал он. — Он курит «меершаум» только на рисунках Сидни Пэджета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29