— Нет, — сказал я сам себе. — Злость настоящая. И я все равно отсюда выберусь. Не собираюсь проводить остаток жизни внутри компьютерной имитации, и не важно, насколько вкусным кажется пиво. Меня не купишь на цифровую память и бесконечные возможности эксперимента. Ну и что, что я могу вновь и во всех подробностях прожить наиболее прекрасные моменты своей жизни?
Ну и что, что…
Я смотрел на нее, сидящую за столиком напротив меня. Ресторан в Льюисе. Март. Суббота. Ее страстные янтарные глаза и пленительный рот. Между нами сильное чувство, мы едва обращаем внимание на пищу. Чувствую запах ее волос, дотрагиваюсь до ее руки и…
— Нет! — вскричал я и вскочил со стула в «Веселом садовнике». — Я любил ее и потерял. Нет никакого удовольствия воскрешать счастливые моменты своей жизни. Это мука. Настоящая мука.
— Успокойся, — сказал Энди. — Привыкнешь. Вспоминай избирательно. И не торопись. Спокойно.
— Нет! — не успокаивался я. — И слышать не желаю. Хочу наружу. Настоящий мир горек, но этот еще горше. Надо же, помнишь каждую деталь! Каждую совершенную тобой ошибку! Всю боль, которую причинил другим. Это ад. Выпустите меня! Помогите! Помогите!
Кто— то ударил меня. Или выключил. Окружающее уменьшилось до крошечной точки на экране и исчезло. Черное марево.
Затем снова ослепительно белое.
Я сидел в кабинете у врача, уставившись в потолок.
Доктор сказал, что я параноидный шизофреник. Ну, не сказал — дал понять. Хотя…
— Расскажите мне про Некронет, — сказал доктор.
— Некронет?
Я покачал головой.
— Место, где, по вашим словам, вас насильно удерживали. Виртуальный мир внутри какого-то компьютера.
— Не понимаю.
Я снова покачал головой.
Доктор посмотрел в историю болезни.
— Вы сказали, что его невозможно описать с помощью принятых в нашем мире понятий. Ясно только, что это иллюзия, созданная из ваших воспоминаний и опыта.
— Так сказал Энди.
— Энди. — Доктор полистал историю болезни. — Владелец «Веселого садовника».
— Да, он.
— Вы выпивали в тот момент?
— Я выпил всего кружку.
— Одну.
— Да, только одну.
— Говорите, пиво виртуальное?
— Да, ненастоящее. Там не было ничего настоящего.
— Зато казалось настоящим. Для вас. И вы это понимали.
Доктор поправил монокль. У меня когда-то был такой, но с простым стеклом. Стильная штучка. Но не буду на этом останавливаться.
— Вы все еще считаете, что побывали в виртуальном мире? — спросил доктор.
— Не знаю. Я…
— Не знаете.
— То есть я…
— Вы говорите, что тот мир состоял из ваших собственных воспоминаний. Вы можете вспомнить, видели ли вы меня прежде? Вы когда-нибудь были в этом кабинете?
— Не помню.
Я замотал головой.
— Зачем меня скрутили? Снимите с меня смирительную рубашку.
— Всему свое время.
Доктор полистал историю болезни
— Цифровая память.
— Да?
— Возможность вспомнить абсолютно все. Вас загрузили в Некронет, и вы получили возможность вспомнить все, освежить любое воспоминание, заново обдумать любую когда-либо возникавшую мысль.
— Верно.
— А вы можете это теперь? Я задумался.
— Нет, — сказал я. — Не могу. — И какой же вы делаете вывод?
— Что я уже не в Некронете?
— Очень хорошо. Очень хорошо. Мы делаем успехи. А теперь, что вы помните? Скажем, о вечере двадцать седьмого июля?
— Я был в Брентфорде.
— Хорошо.
— Следил за Билли Барнесом.
— Так, — доктор помолчал. — Билли Барнес. В вашей истории болезни это имя встречается постоянно. Зачем вы за ним следили?
— Я искал саквояж вуду.
— Ах, да. В истории болезни об этом сплошь и рядом. Давайте-ка еще немного о Билли Барнесе. Вы шли за ним по Хорсферри-лейн.
— И он убил молодого коммерсанта. Я сам видел.
— Этого?
Доктор показал посмертную фотографию того самого молодого человека, бледного и раздувшегося.
— Да, — сказал я и отвернулся.
— И вы не знали этого человека, никогда его не видели.
— Только в том баре вместе с Билли Барнесом.
— Значит, мотивов у вас не было. Акт случайного насилия.
— Что?
— Вы подошли к этому человеку и затеяли с ним ссору. Затем ударили по голове и сбросили в Темзу.
— Ничего подобного я не делал. О чем вы?
— Взгляните сюда.
Доктор показал на маленький телевизор у себя на столе, затем вставил кассету, нажал кнопку пульта управления и повернул экран телевизора ко мне.
Экран засветился. Вечер. Хорсферри-лейн. Очевидно, съемка велась какой-то скрытой камерой. Появились два человека. Они шли вместе, смеялись и шутили. Билли Барнес и молодой коммерсант. Посмотришь — так друзья не разлей водой. И вдруг из тени, пошатываясь, появился третий. Похоже, пьяный. С дубинкой в руке.
Я пригляделся. Третьим был я.
И вот я вижу: я размахиваюсь и наношу удар Билли Барнесу. Затем бью молодого человека. Снова и снова. Тащу его тело к реке и бросаю в воду. К этому моменту Билли приходит в себя. Снова драка. Исход не в мою пользу. Билли наносит мне удар справа в подбородок.
Экран погас. Доктор удрученно покачал головой.
— Вот, пожалуйста, — сказал он. — В полном цвете. Есть еще интервью мистера Барнеса, удостоенного звания почетного гражданина.
— Нет! — воскликнул я. — Нет, и еще раз нет! Это подделка. Монтаж. Ничего этого не было!
— Может, компьютерное моделирование?
— Да-да. Билли Барнес специально это сделал, чтобы впутать меня.
— Боюсь, не только впутать. Эта пленка вас обличает и обвиняет.
— Но это подделка. Ее состряпал Барнес, пока я был в Некронете. Он подставил меня. Я был там и видел его. Меня ударила какая-то женщина. Его сообщница. Я невиновен. Я ничего такого не совершал. Вы должны мне верить.
— Думаю, на сегодня достаточно, — сказал доктор. — Вам придется вернуться в палату.
— Вы тоже замешаны! — воскликнул я. — Это заговор! Вы заодно с этим ублюдком Барнесом!
Доктор нажал маленькую кнопку на столе. Дверь открылась, и появился огромный санитар.
— Сесил, — сказал доктор. — Пожалуйста, отведите этого господина в палату.
— Нет! — закричал я, тщетно пытаясь высвободиться. — Что-то происходит! Что-то ужасное!
— Господину, наверное, пора делать уколы, — сказал Сесил.
— Да, — сказал доктор. — Возьмите большой шприц.
— С самой длинной иглой?
— Да-да, она как раз подойдет.
— Нет! — воскликнул я. — Нет! Нет! Нет!
Но оказалось, что да. Меня утащили, хотя я брыкался и орал. Затем боль и забытье.
Я стоял в очереди за завтраком, сжав в руках поднос. Я был в отвратительной форме, как психологической, так и физической. Вся это чушь про утопающего, который хватается за соломинку, хороша для тех, кто стоит на берегу. Я же не видел ничего, кроме подноса, за что можно было бы ухватиться.
Безобразный толстяк шлепнул каши в щербатую миску и сунул мне. Я взял из корзины ложку, подхватил поднос и пошел искать свободный столик.
— Барри, — шептал я. — Барри, где ты? Барри? Но Барри не было. Я был один. Я опасался за свой рассудок, а утешить меня было некому.
— Свободно?
Я поднял глаза и увидел молодого человека. Он смотрел на меня. Узкое лицо, острый нос, рыжие усы. Словом, нормальный парень, хотя такой гарантии там, где я находился, никто бы не дал.
— Сам не видишь?
Рыжая бровь парня насмешливо поползла вверх.
— Стул не занят, — сказал он.
— Не занят, значит, не занят.
Молодой человек сел и поставил поднос на стол. Я уставился на его тарелку. Грибы, сосиска, яичница, тосты. Молодой человек перехватил мой взгляд.
— Кашу не ем, — сказал он. — Застревает у меня в глотке, как кошка в водосточной трубе.
— У меня тоже. Но…
— Обслуживающий персонал, — сказал парень, сверкнув значком на отвороте рубашки.
— Так ты не больной?
Молодой человек приложил к губам свой тонкий длинный палец.
— Больной. Смотри внимательно.
Я пригляделся к значку. Он оказался крышкой от бутылки, обернутой скотчем.
— Но как? — спросил я. Молодой человек подмигнул.
— Они думают, что умнее всех, а на самом деле тупее ослов. Я хожу, как хочу… Брось ты эту кашу. Попробуй лучше мою сосиску.
— Пожалуй.
Молодой человек переложил сосиску в мою тарелку.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Меня зовут Роджер, — сказал молодой человек.
— Роб, — представился я.
— Рад познакомиться, Роб. Ну, что, отлегло?
— Точно!
— Здорово. — Роджер принялся за еду. — Я за тобой наблюдал. Несколько недель. Ты не как все остальные. Ты еще не потерял это.
— Что?
— Ощущение себя. Ты по-прежнему знаешь, кто ты.
— Это ненадолго.
— Значит, нам с тобой надо быстро отсюда убираться.
— Что?
— Ты как-то связан с компьютерной индустрией, Роб?
Я покачал головой.
— Нет.
— Я так и думал. Но все остальные — да. Все до единого. Они все каким-то боком относятся к компьютерной индустрии. Исследователи, аналитики, программисты. Все.
— Все?
— Вот и призадумаешься.
Я посмотрел по сторонам. Пациенты сидели, тупо уставившись перед собой, и медленно жевали кашу.
— Зомби, — сказал Роджер. — Автоматы. Полный курс обработки. Пустые, как барабаны.
— Мне надо выбраться отсюда, — сказал я.
— Знаю, что надо. И помогу тебе. Они давали тебе это?
Роджер раскрыл ладонь, на которой лежало несколько капсул.
— Таблетки, — сказал я. — Такие же, какие принимаю я. Мне казалось, что таблетки всегда помогают. Но в последнее время я в этом не уверен.
— И все равно принимаешь?
— Конечно. Если я потерял в них веру, это не значит, что они не помогают.
— Смотри. — Роджер взял одну из капсул и разделил ее пополам. — Как думаешь, что это?
Я внимательно посмотрел на содержимое капсулы.
— Похоже на микрочип.
— Трудно представить, что такое может быть в простой таблетке?
— Да уж. Слушай, что здесь происходит? Есть соображения?
— Есть. Что-то ужасное и связанное с компанией, которая называется «Некрософт».
— И с Билли Барнесом, — прошептал я.
— Да, и с этой сволочью тоже.
— Ты знаешь его?
— Он-то меня сюда и упрятал. Мы встретились в баре, и я хотел провернуть с ним одно дельце. Он решил, что я хочу его надуть, и вот я здесь.
— Так ты его надул?
— На самую малость.
— На какую малость?
— Тысяч на семьдесят.
— Фунтов?
— Нет, — сказал Роджер. — Правых резиновых перчаток.
Как oн говорил

Наш Роджер был здесь
Тот самый Роджер,
Типа Роджер,
В натуре Роджер,
Бедным друг, Матери опора
(Она все растратит,
И уже скоро).
Лишь час миновал.
Он что-то чертил,
В муке рисовал И говорил.
Как он говорил!
Я бросил: «Здорово!»,
Он кинул: «Привет!»,
Роджер в натуре,
Роджер-шкет,
Грешник-потешник,
Цыганский барон,
Лихой desperado,
Крутой фараон.
Он мне подмигнул,
Улыбку вручил
И виски плеснул.
Как он говорил.
Как он говорил!

15
Lex Talioms — закон возмездия.

— Хорошо, — сказал Роджер. — Пусть я помесь хитрой лисы, собаки, лошади и человека. Но мы не выбираем своих родителей.
— Пожалуй, не выбираем, — согласился я.
— И вообще, я редкая птица. Здесь ты не найдешь таких, как я.
— Вот удивил. Такое скотство встретишь не каждый день.
— Да брось ты, — сказал Роджер.
— Что?
— Никогда не задумывался, почему иные собаки похожи на своих хозяев?
— Не хочешь же ты сказать…
— В наши дни генетики чего только не вытворяют. Свиньям вводят гены человека, чтобы использовать их органы для трансплантации. Скажем, пересадили кому-нибудь свиное сердце, и ходит человек с частичкой свиньи. А кто знает, к чему это приведет через пару поколений?
— Ты хочешь сказать, что со временем все виды на земле перемешаются?
— Все возможные. Это будет очередная ступень в эволюционной лестнице.
— Красиво излагаешь.
— Красиво, не красиво, но я говорю тебе правду. Наверное, ты заметил, как изменилось отношение людей к животным? Я не имею в виду их привязанность к собакам и кошкам. Но как насчет выступлений против экспорта овец? А все эти «спасите китов и защитите исчезающие виды»? Раньше человечество ничто подобное не заботило. Но с каждым годом оно становится все ближе и ближе к животным. Черт возьми, есть даже CD с записями песен дельфинов! А сколько у нас вегетарианцев? Откуда это?
Я пожал плечами.
— Вероятно, в них уже есть что-то от овец. — Роджер облизал губы длинным, острым языком. — Вот и призадумаешься… Но послушай, ты хочешь, чтобы я помог тебе выбраться отсюда, или как?
— Пожалуй, да, — сказал я.
— Хорошо, но за это ты должен сделать кое-что для меня.
— Что же?
— Мне нужен партнер.
— Вполне справедливо. Я буду твоим партнером.
— Не тот партнер, которого имеешь в виду ты. Мне надо с кем-то общаться. Лично.
— Перед тобой все человечество. Роджер покачал головой.
— Я не хочу иметь к нему никакого отношения. Я аутсайдер и намерен таковым остаться. Я не хочу примыкать ни к какой группировке. Я хочу общаться лично, и все.
— Ладно, но почему я?
— Ты ведь сыщик, не так ли?
— Да, но…
— У меня есть фотография моего партнера.
— Фотография?
Роджер вытащил ее из кармана и протянул мне.
— Она агент по продаже недвижимости. Большинство людей моего типа заняты в подобных профессиях: продажа подержанных машин, юриспруденция… В своем деле она была неподражаема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29