Двигаясь с такой грацией, что казалось, будто она скользит по земле, облачённая в чёрное женщина подошла к ближайшему телу. Кара нагнулась, отведя от лица упавшие пряди длинных волос, цвета Воронова крыла, изучая останки.
Жилистый мужчина, покрытый боевыми шрамами ветеран. Из отдалённых западных земель. Выглядит не лучшим образом — вряд ли он был красавчиком даже до того, как кто-то свернул ему шею и почти оторвал руку. Кинжал, торчащий из груди, явно избыточная мера, похоже, был его собственным. Что убило его, даже колдунья не могла сказать — пока не могла. Кровь из зияющей раны текла обильно, но как-то не так, как должна бы. Но зачем закалывать жертву после того, как свернёшь ей шею?
Безмолвная, как смерть, худенькая, но соблазнительная молодая женщина подошла ко второму телу. В этом она немедленно признала Вижири, что совершенно не удивило её. Всегда вмешивающиеся, Вечно разыскивающие способы добиться преимущества один над другим, Вижири в лучшем случае были ненадёжными союзниками. Если бы не они, ничего этого вообще бы не произошло. Бартук и его брат следовали ранним учениям Вижири, они безрассудно привлекали демонов для совершения самых сильных магических заклятий. В этом деле Бартук стал специалистом, но его постоянное взаимодействие с тёмными силами исказило его восприятие, заставив поверить, что демоны на его стороне. А они, в свою очередь, питали растущее в нём зло, оставаясь одновременно духами смертного и адского миров.
И хотя Горазон и его приятели-маги прикончили Бартука и истребили его войско демонов, они обнаружили, что не в силах уничтожить труп Полководца. Доспехи, на которые, как известно, было наложено несколько грозных заклятий, продолжали выполнять свои функции, оберегая хозяина даже в смерти. Только то, что Бартук не потрудился должным образом защитить шею, позволило его недругам обезглавить злодея.
С оставшимися головой и телом, которые невозможно сжечь, Вижири пришли к народу Кары, обшаривая глухие дебри в поисках отшельников, колдунов-практиков, нашедших равновесие между жизнью и смертью, чья магия заработала им клеймо некромантов. Эти два несхожих между собой ордена принялись за работу вместе, дабы получить уверенность, что останки Бартука навсегда исчезнут с лица земли и магия Полководца со временем превратится в ничто.
Кара прикоснулась к окровавленному горлу мёртвого колдуна, отметив, что разорвано оно со свирепостью, не присущей почти ни одному зверю. В отличие от бойца, маг погиб хоть и лютой смертью, но быстро. Его широко распахнутые глаза снизу вверх глядели на женщину, и в них до сих пор стоял кошмар последних секунд жизни. На лице его застыло выражение ужаса и недоумения, словно… словно он никак не мог поверить в то, кто стал его убийцей.
И всё же, какая сила способна уничтожить Вижири и не остановить других пришедших сюда? Неужели им просто повезло и они сбежали? Кара нахмурилась: немертвые стражи исчезли, охранные чары разбиты, тогда кто же напал на вторгшихся? Кто?
Ей хотелось, чтобы с ней сейчас пришли и другие представители ордена, но это было невозможно. Они находились где-то в другом месте — впрочем, кажется, повсюду. Земля переполнена силами столь чёрными, что они ощущаются не только по всему Кешьястану, но и в Скосглене. Последователи Рашмы рассеялись по краю, как никогда ещё за всё время существования ордена.
А значит, осталась только она, одна из самых младших, не доказавшая ещё приверженность вере. Естественно, как и большинство шествующих путём Рашмы, её обучали независимости едва ли не с рождения, но теперь Кара чувствовала, что проникла в область, где ничего не значат ни тренировки, ни опыт.
Возможно… возможно, мёртвый Вижири всё ещё может объяснить ей, с чем она столкнулась здесь.
Из-за пояса Кара извлекла хрупкий на вид, но очень прочный кинжал, клинок которого украшала змейка зигзага. И лезвие, и рукоять были вырезаны из благородной слоновой кости, что могло лишь ввести в заблуждение. Кара без раздумий скрестила бы свой нож с любым другим, отлично зная, что наложенные на него заклятия сделали клинок крепче и острее обычного оружия.
Совершенно хладнокровно колдунья дотронулась остриём кинжала до вязкого пятна крови на разорванном горле мёртвого Вижири. Она поворачивала нож снова и снова, пока кончик его не покрылся густой жидкостью. Затем, держа клинок рукоятью вниз, Кара пробормотала заклинания.
Тёмно-красные пятна на лезвии ярко вспыхнули. Женщина, сосредоточившись, бросила ещё несколько слов.
Пятна стали изменяться — они росли, двигаясь, словно оживая или припоминая жизнь.
Кара, прозванная учителями Ночной Тенью, перевернула кинжал, а потом метнула его в пол.
Лезвие вонзилось наполовину, отнюдь не остановленное твёрдой поверхностью. Быстро отступив, Кара увидела, как костяной нож поглощают увеличивающиеся пятна, сливающиеся воедино, и неясно прорисовывается человеческая фигура ростом чуть-чуть повыше оружия.
Прочертив в воздухе невидимые узоры, колдунья произнесла вторую, финальную часть заклинания.
В отблесках красного пламени, в том месте, куда воткнулся костяной кинжал, материализовалась фигура в полный рост. Призрак, красный с головы до пят, от кожи до одёжи, уставился на женщину пустыми глазами. На нём было облачение колдуна Вижири, точно такое же, как и на трупе, лежащем за его спиной.
Кара напряжённо старалась удержать сходство фантома с погибшим магом. Раньше она всего лишь раз проделывала эту процедуру, причём в условиях куда более благоприятных. То, что стояло перед ней, большинство смертных назвали бы призраком или духом, но оказались бы лишь частично правы. Вытянутый из живой крови жертвы, фантом действительно обладал некоторыми чертами мёртвого духа, но вызов настоящего призрака требовал куда больше времени и усилий, а Кара сейчас спешила. На её вопросы наверняка ответит и этот.
— Назови себя! — потребовала она.
Красный рот задвигался, но из него не вылетело ни слова. И тем не менее в сознании женщины сам собой сформировался ответ:
Фауэтин…
— Что здесь произошло?
Фантом пристально посмотрел на неё, но не ответил. Кара прокляла себя за дурость, осознав, что создание способно только на простейшие фразы. Глубоко вдохнув, она поправилась:
— Ты уничтожил немертвых?
Отчасти…
— Кто истребил остальных?
Мгновение промедления, а затем:
Норрек.
Норрек? Это имя ничего для неё не значило.
— Вижири? Колдун?
К её удивлению, призрачная фигура покачала багровой головой:
Норрек… Вижаран…
Снова имя. Последняя часть, Вижаран, на древнем языке означала «слуга Вижири», но эта информация мало чем помогла Каре. Этот путь никуда не привёл. Тогда она вернулась к другой, куда более важной теме:
— Этот Норрек забрал доспехи с помоста?
И снова фантом еле-еле качнул головой. Кара нахмурилась, не припоминая, чтобы в науках упоминалось такое. Возможно, дух Вижири требует более необычного вызова. Она тщательно обдумывала следующий вопрос. Фантом — сущность ограниченная, и чародейка понимала, что может потратить весь день и всю ночь, спрашивая и спрашивая, но не получая никаких сколь-нибудь ценных знаний. Придётся Каре…
Из прохода позади раздался какой-то звук.
Юная волшебница повернулась вокруг своей оси. На кратчайший миг ей показалось, что она заметила в глубине слабый голубоватый свет, но он мгновенно исчез, и Кара решила, что лишь вообразила его себе. Это, должно быть, светлячок или какое-нибудь другое насекомое, но…
Осторожно подобравшись к туннелю, Кара с опаской вгляделась во тьму. Не поторопилась ли она, кинувшись прямо в главные покои? А если этот Норрек спрятался снаружи и поджидает?
Ерунда, но Кара слышала шум. В этом она была совершенно уверена.
И в этот момент звук раздался снова, но где-то в отдалении.
Пробормотав заклинание, Кара сформировала второй изумрудный шар, который немедленно поплыл по коридору в скале. Черноволосая женщина последовала за шаром в нескольких шагах от него, пытаясь понять, что она может сделать.
Больше никаких признаков ещё одного незваного гостя, но Кара должна быть осторожной. Любой, кто столь легко погубил Вижири, представляет собой смертельную угрозу. Она просто не может не придавать этому значения. Вдохнув поглубже, колдунья ступила в каменный проход…
…и тут же замерла, кляня себя за опрометчивость. Кара оставила в главных покоях кинжал, а она не осмелилась бы встретиться с неприятелем без него. И не только потому, что он давал ей полную защиту, но, забыв клинок, чародейка рисковала потерять его навсегда, просто подарив тому, кто может забрести в гробницу.
Она поспешно шагнула назад, концентрируясь на заклинании устранения фантома, но обнаружила лишь, что кровавая фигура уже испарилась.
Кара сделала ещё шаг, прежде чем осознала, что, случилось. Она остолбенела от ужаса. С фантомом исчез бесценный кинжал волшебницы, но не одно это лишило её дара речи.
Оба тела, колдуна Фаузтина и его тощего спутника, тоже пропали.
Глава 4
Песчаная змейка суетливо ползла по изменчивой пустыне, вечно катящиеся сухие волны которой не позволяли горячей земле обжигать брюшко. Охота сегодня не задалась, но когда солнце поднялось выше, пришло время, хотелось того змее или нет, искать временное укрытие. Когда ослепительный шар на небе немного снизится, она выползет снова и, быть может, поймает мышку или жука. Без еды в пустыне долго не протянуть, а охота всегда была сложным занятием.
Толкая своё гибкое тельце вперёд, змея взбиралась на последнюю дюну, сознавая, что от тени её отделяют всего лишь минуты. Осталось только преодолеть это препятствие — и она дома.
И вдруг песок под змейкой разверзся.
Жвало длиной больше фута крепко стиснуло извивающееся тельце прямо посерёдке. Змейка яростно молотила хвостом, пытаясь выскользнуть. И тут из песка показалась чудовищная голова, а за ней — первая пара лапок, острых как иглы.
Продолжая сражаться, змея, шипя, кинулась на нападавшего — недаром же она ядовитая. Однако зубки не смогли прокусить хитиновый панцирь гигантского членистоногого.
Одна жёсткая лапа резко опустилась, разрывая змейку пополам. Голова страшного жука-хищника дёрнулась, и одновременно челюсти-жвала сжались ещё сильнее.
Бьющаяся окровавленная половинка змеи упала на землю; головка все ещё шипела.
Чёрно-красное членистоногое полностью вылезло из своего укрытия и занялось перетаскиванием пищи туда, где на досуге ей можно будет полакомиться. Передними лапками семифутовый хищник принялся толкать хвостовую часть змейки.
Внезапно над омерзительным созданием нависла тень. Жук немедленно повернул свою громоздкую голову и плюнул в незваного гостя.
Едкий яд брызнул на оборванный шёлковый балахон бородатого старика с безумными глазами. Его длинный, весьма напоминающий клюв нос не помешал взглянуть вниз на пузырящуюся ткань. Он приложил к свежим дырам свою грубую руку, и яд, как и вызванные им повреждения, мгновенно исчезли.
Взгляд водянистых голубых глаз остановился на свирепом насекомом.
Хитиновый панцирь задымился. Чудовищный жук заверещал на высокой ноте, его длинные, тонкие лапки пошатнулись. Хищник хотел было спастись бегством, но его тело, казалось, больше не работало. Лапки подогнулись, и туловище рухнуло. Насекомое начало таять под жгучим солнцем, будто оно было восковой фигурой, а вовсе не созданием из панциря и плоти.
Наконец жвала, принёсшие смерть змейке, растворились в лужице чёрной жидкости, мгновенно впитавшейся в песок, а наблюдатель в лохмотьях всё продолжал смотреть, как останки грозного жука исчезают, будто пара капель дождя, тщетно мечтающих ублажить эту опалённую землю.
— Песчаный маггот. Слишком много развелось их вокруг. Всюду столько зла, — бормотал себе под нос убелённый сединами патриарх. — Слишком много зла даже здесь. Я должен быть осторожен, должен быть очень осторожен.
Он миновал невезучую змейку и её не менее незадачливого убийцу, направляясь к следующей дюне. При приближении бородатого отшельника песчаный холм вдруг стал разбухать, становясь всё выше и выше, обнаружив наконец дверной проём, ведущий, казалось, Прямиком в преисподнюю.
Блеклые голубые глаза озирали гнетущий ландшафт. Престарелый человек содрогнулся.
— Столько зла… Я определённо должен быть осторожен.
Он шагнул в глубь проёма. В тот момент, когда старик скрылся» песок немедленно начал сыпаться внутрь, с безумной скоростью заполняя пустоту, пока не осталось ни малейшего признака того, что здесь только что был вход.
А дюна снова вернулась к нормальным размерам, и ветры пустыни продолжили менять пейзаж, и змейка и песчаный маггот присоединились к бесчисленным злополучным обитателям пыльной забытой могилы.
Горы остались далеко позади, хотя, как он преодолел их и оказался так далеко, Норрек помнил лишь наполовину. В какой-то момент он потерял сознание от изнеможения, но доспехи, очевидно, все шагали и шагали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Жилистый мужчина, покрытый боевыми шрамами ветеран. Из отдалённых западных земель. Выглядит не лучшим образом — вряд ли он был красавчиком даже до того, как кто-то свернул ему шею и почти оторвал руку. Кинжал, торчащий из груди, явно избыточная мера, похоже, был его собственным. Что убило его, даже колдунья не могла сказать — пока не могла. Кровь из зияющей раны текла обильно, но как-то не так, как должна бы. Но зачем закалывать жертву после того, как свернёшь ей шею?
Безмолвная, как смерть, худенькая, но соблазнительная молодая женщина подошла ко второму телу. В этом она немедленно признала Вижири, что совершенно не удивило её. Всегда вмешивающиеся, Вечно разыскивающие способы добиться преимущества один над другим, Вижири в лучшем случае были ненадёжными союзниками. Если бы не они, ничего этого вообще бы не произошло. Бартук и его брат следовали ранним учениям Вижири, они безрассудно привлекали демонов для совершения самых сильных магических заклятий. В этом деле Бартук стал специалистом, но его постоянное взаимодействие с тёмными силами исказило его восприятие, заставив поверить, что демоны на его стороне. А они, в свою очередь, питали растущее в нём зло, оставаясь одновременно духами смертного и адского миров.
И хотя Горазон и его приятели-маги прикончили Бартука и истребили его войско демонов, они обнаружили, что не в силах уничтожить труп Полководца. Доспехи, на которые, как известно, было наложено несколько грозных заклятий, продолжали выполнять свои функции, оберегая хозяина даже в смерти. Только то, что Бартук не потрудился должным образом защитить шею, позволило его недругам обезглавить злодея.
С оставшимися головой и телом, которые невозможно сжечь, Вижири пришли к народу Кары, обшаривая глухие дебри в поисках отшельников, колдунов-практиков, нашедших равновесие между жизнью и смертью, чья магия заработала им клеймо некромантов. Эти два несхожих между собой ордена принялись за работу вместе, дабы получить уверенность, что останки Бартука навсегда исчезнут с лица земли и магия Полководца со временем превратится в ничто.
Кара прикоснулась к окровавленному горлу мёртвого колдуна, отметив, что разорвано оно со свирепостью, не присущей почти ни одному зверю. В отличие от бойца, маг погиб хоть и лютой смертью, но быстро. Его широко распахнутые глаза снизу вверх глядели на женщину, и в них до сих пор стоял кошмар последних секунд жизни. На лице его застыло выражение ужаса и недоумения, словно… словно он никак не мог поверить в то, кто стал его убийцей.
И всё же, какая сила способна уничтожить Вижири и не остановить других пришедших сюда? Неужели им просто повезло и они сбежали? Кара нахмурилась: немертвые стражи исчезли, охранные чары разбиты, тогда кто же напал на вторгшихся? Кто?
Ей хотелось, чтобы с ней сейчас пришли и другие представители ордена, но это было невозможно. Они находились где-то в другом месте — впрочем, кажется, повсюду. Земля переполнена силами столь чёрными, что они ощущаются не только по всему Кешьястану, но и в Скосглене. Последователи Рашмы рассеялись по краю, как никогда ещё за всё время существования ордена.
А значит, осталась только она, одна из самых младших, не доказавшая ещё приверженность вере. Естественно, как и большинство шествующих путём Рашмы, её обучали независимости едва ли не с рождения, но теперь Кара чувствовала, что проникла в область, где ничего не значат ни тренировки, ни опыт.
Возможно… возможно, мёртвый Вижири всё ещё может объяснить ей, с чем она столкнулась здесь.
Из-за пояса Кара извлекла хрупкий на вид, но очень прочный кинжал, клинок которого украшала змейка зигзага. И лезвие, и рукоять были вырезаны из благородной слоновой кости, что могло лишь ввести в заблуждение. Кара без раздумий скрестила бы свой нож с любым другим, отлично зная, что наложенные на него заклятия сделали клинок крепче и острее обычного оружия.
Совершенно хладнокровно колдунья дотронулась остриём кинжала до вязкого пятна крови на разорванном горле мёртвого Вижири. Она поворачивала нож снова и снова, пока кончик его не покрылся густой жидкостью. Затем, держа клинок рукоятью вниз, Кара пробормотала заклинания.
Тёмно-красные пятна на лезвии ярко вспыхнули. Женщина, сосредоточившись, бросила ещё несколько слов.
Пятна стали изменяться — они росли, двигаясь, словно оживая или припоминая жизнь.
Кара, прозванная учителями Ночной Тенью, перевернула кинжал, а потом метнула его в пол.
Лезвие вонзилось наполовину, отнюдь не остановленное твёрдой поверхностью. Быстро отступив, Кара увидела, как костяной нож поглощают увеличивающиеся пятна, сливающиеся воедино, и неясно прорисовывается человеческая фигура ростом чуть-чуть повыше оружия.
Прочертив в воздухе невидимые узоры, колдунья произнесла вторую, финальную часть заклинания.
В отблесках красного пламени, в том месте, куда воткнулся костяной кинжал, материализовалась фигура в полный рост. Призрак, красный с головы до пят, от кожи до одёжи, уставился на женщину пустыми глазами. На нём было облачение колдуна Вижири, точно такое же, как и на трупе, лежащем за его спиной.
Кара напряжённо старалась удержать сходство фантома с погибшим магом. Раньше она всего лишь раз проделывала эту процедуру, причём в условиях куда более благоприятных. То, что стояло перед ней, большинство смертных назвали бы призраком или духом, но оказались бы лишь частично правы. Вытянутый из живой крови жертвы, фантом действительно обладал некоторыми чертами мёртвого духа, но вызов настоящего призрака требовал куда больше времени и усилий, а Кара сейчас спешила. На её вопросы наверняка ответит и этот.
— Назови себя! — потребовала она.
Красный рот задвигался, но из него не вылетело ни слова. И тем не менее в сознании женщины сам собой сформировался ответ:
Фауэтин…
— Что здесь произошло?
Фантом пристально посмотрел на неё, но не ответил. Кара прокляла себя за дурость, осознав, что создание способно только на простейшие фразы. Глубоко вдохнув, она поправилась:
— Ты уничтожил немертвых?
Отчасти…
— Кто истребил остальных?
Мгновение промедления, а затем:
Норрек.
Норрек? Это имя ничего для неё не значило.
— Вижири? Колдун?
К её удивлению, призрачная фигура покачала багровой головой:
Норрек… Вижаран…
Снова имя. Последняя часть, Вижаран, на древнем языке означала «слуга Вижири», но эта информация мало чем помогла Каре. Этот путь никуда не привёл. Тогда она вернулась к другой, куда более важной теме:
— Этот Норрек забрал доспехи с помоста?
И снова фантом еле-еле качнул головой. Кара нахмурилась, не припоминая, чтобы в науках упоминалось такое. Возможно, дух Вижири требует более необычного вызова. Она тщательно обдумывала следующий вопрос. Фантом — сущность ограниченная, и чародейка понимала, что может потратить весь день и всю ночь, спрашивая и спрашивая, но не получая никаких сколь-нибудь ценных знаний. Придётся Каре…
Из прохода позади раздался какой-то звук.
Юная волшебница повернулась вокруг своей оси. На кратчайший миг ей показалось, что она заметила в глубине слабый голубоватый свет, но он мгновенно исчез, и Кара решила, что лишь вообразила его себе. Это, должно быть, светлячок или какое-нибудь другое насекомое, но…
Осторожно подобравшись к туннелю, Кара с опаской вгляделась во тьму. Не поторопилась ли она, кинувшись прямо в главные покои? А если этот Норрек спрятался снаружи и поджидает?
Ерунда, но Кара слышала шум. В этом она была совершенно уверена.
И в этот момент звук раздался снова, но где-то в отдалении.
Пробормотав заклинание, Кара сформировала второй изумрудный шар, который немедленно поплыл по коридору в скале. Черноволосая женщина последовала за шаром в нескольких шагах от него, пытаясь понять, что она может сделать.
Больше никаких признаков ещё одного незваного гостя, но Кара должна быть осторожной. Любой, кто столь легко погубил Вижири, представляет собой смертельную угрозу. Она просто не может не придавать этому значения. Вдохнув поглубже, колдунья ступила в каменный проход…
…и тут же замерла, кляня себя за опрометчивость. Кара оставила в главных покоях кинжал, а она не осмелилась бы встретиться с неприятелем без него. И не только потому, что он давал ей полную защиту, но, забыв клинок, чародейка рисковала потерять его навсегда, просто подарив тому, кто может забрести в гробницу.
Она поспешно шагнула назад, концентрируясь на заклинании устранения фантома, но обнаружила лишь, что кровавая фигура уже испарилась.
Кара сделала ещё шаг, прежде чем осознала, что, случилось. Она остолбенела от ужаса. С фантомом исчез бесценный кинжал волшебницы, но не одно это лишило её дара речи.
Оба тела, колдуна Фаузтина и его тощего спутника, тоже пропали.
Глава 4
Песчаная змейка суетливо ползла по изменчивой пустыне, вечно катящиеся сухие волны которой не позволяли горячей земле обжигать брюшко. Охота сегодня не задалась, но когда солнце поднялось выше, пришло время, хотелось того змее или нет, искать временное укрытие. Когда ослепительный шар на небе немного снизится, она выползет снова и, быть может, поймает мышку или жука. Без еды в пустыне долго не протянуть, а охота всегда была сложным занятием.
Толкая своё гибкое тельце вперёд, змея взбиралась на последнюю дюну, сознавая, что от тени её отделяют всего лишь минуты. Осталось только преодолеть это препятствие — и она дома.
И вдруг песок под змейкой разверзся.
Жвало длиной больше фута крепко стиснуло извивающееся тельце прямо посерёдке. Змейка яростно молотила хвостом, пытаясь выскользнуть. И тут из песка показалась чудовищная голова, а за ней — первая пара лапок, острых как иглы.
Продолжая сражаться, змея, шипя, кинулась на нападавшего — недаром же она ядовитая. Однако зубки не смогли прокусить хитиновый панцирь гигантского членистоногого.
Одна жёсткая лапа резко опустилась, разрывая змейку пополам. Голова страшного жука-хищника дёрнулась, и одновременно челюсти-жвала сжались ещё сильнее.
Бьющаяся окровавленная половинка змеи упала на землю; головка все ещё шипела.
Чёрно-красное членистоногое полностью вылезло из своего укрытия и занялось перетаскиванием пищи туда, где на досуге ей можно будет полакомиться. Передними лапками семифутовый хищник принялся толкать хвостовую часть змейки.
Внезапно над омерзительным созданием нависла тень. Жук немедленно повернул свою громоздкую голову и плюнул в незваного гостя.
Едкий яд брызнул на оборванный шёлковый балахон бородатого старика с безумными глазами. Его длинный, весьма напоминающий клюв нос не помешал взглянуть вниз на пузырящуюся ткань. Он приложил к свежим дырам свою грубую руку, и яд, как и вызванные им повреждения, мгновенно исчезли.
Взгляд водянистых голубых глаз остановился на свирепом насекомом.
Хитиновый панцирь задымился. Чудовищный жук заверещал на высокой ноте, его длинные, тонкие лапки пошатнулись. Хищник хотел было спастись бегством, но его тело, казалось, больше не работало. Лапки подогнулись, и туловище рухнуло. Насекомое начало таять под жгучим солнцем, будто оно было восковой фигурой, а вовсе не созданием из панциря и плоти.
Наконец жвала, принёсшие смерть змейке, растворились в лужице чёрной жидкости, мгновенно впитавшейся в песок, а наблюдатель в лохмотьях всё продолжал смотреть, как останки грозного жука исчезают, будто пара капель дождя, тщетно мечтающих ублажить эту опалённую землю.
— Песчаный маггот. Слишком много развелось их вокруг. Всюду столько зла, — бормотал себе под нос убелённый сединами патриарх. — Слишком много зла даже здесь. Я должен быть осторожен, должен быть очень осторожен.
Он миновал невезучую змейку и её не менее незадачливого убийцу, направляясь к следующей дюне. При приближении бородатого отшельника песчаный холм вдруг стал разбухать, становясь всё выше и выше, обнаружив наконец дверной проём, ведущий, казалось, Прямиком в преисподнюю.
Блеклые голубые глаза озирали гнетущий ландшафт. Престарелый человек содрогнулся.
— Столько зла… Я определённо должен быть осторожен.
Он шагнул в глубь проёма. В тот момент, когда старик скрылся» песок немедленно начал сыпаться внутрь, с безумной скоростью заполняя пустоту, пока не осталось ни малейшего признака того, что здесь только что был вход.
А дюна снова вернулась к нормальным размерам, и ветры пустыни продолжили менять пейзаж, и змейка и песчаный маггот присоединились к бесчисленным злополучным обитателям пыльной забытой могилы.
Горы остались далеко позади, хотя, как он преодолел их и оказался так далеко, Норрек помнил лишь наполовину. В какой-то момент он потерял сознание от изнеможения, но доспехи, очевидно, все шагали и шагали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46