— Он взглянул на меня, а я сказал: — Ее муж сражался на моей стороне в битве на границе.
— Убит?
— Угу. У них есть друзья в Сан-Антонио.
Он отхлебнул виски из стакана и промолчал. Допив стакан, заказал еще выпивку себе и мне.
— Могу одолжить двадцать долларов, — предложил он, — отдадите при встрече когда-нибудь.
— Мне надо попасть на скачки, — я понизил голос. — У меня есть очень быстрый мул. Держу пари, что, поставив на него, удвою свои десять долларов.
Он подошел к двери и, выглянув, осмотрел мула, стоявшего рядом с моей чалой. Потом вернулся назад, облокотился о стойку и стал пить виски маленькими глотками.
— У одного человека в восточной части города есть быстрая лошадь. Приходите вечером — попробуем. Вы не будете возражать, если я тоже заключу пари?
— Я приветствую это. Вы здешний?
— Из Бивилла. Приезжаю сюда по делам время от времени. Занимаюсь скупкой скота.
Лошадь оказалась действительно быстрой. На прямой она развивала большую скорость. Но мой мул оставил ее далеко позади, хотя я посоветовал Мануэлю слегка придержать скакуна, чтобы не раскрывать сразу все его возможности.
Таким образом десять долларов превратились в двадцать, и скупщик скота одолжил мне еще двадцать.
— Не беспокойтесь, — заверил я его, — мы приумножим их.
Он опять задумчиво посмотрел на меня.
— Вы не бывали в Бивилле? Деньги там так и витают вокруг. Скачки устраиваются по субботам. Не хотите отправиться туда? Если что-то вас не устраивает, считайте, разговора не было.
— Не возражаю. Мне нужны деньги.
— У нас случаются боксерские бои на приз. Большинство населения Бивилла — выходцы из Ирландии. Город основан ирландскими иммигрантами в 1830 году. А вы атлетически сложены, — продолжал он. — У вас мощные плечи. Вы никогда не участвовали в боксерских поединках?
— Нет. Но на это не рассчитывайте. Я должен разыскать двоих людей.
— Местные игроки, — объяснил он, — привезли недавно одного боксера, который чуть не убил нашу доморощенную гордость. Они жаждут нового поединка, чтобы вернуть проигранные деньги.
— Я не боксирую, пока меня к тому не вынуждают.
— Очень жаль. У вас такие данные. Скачки, конечно, здорово, но если бы вы вздули этого Кэфри, вы могли бы…
— Вы имеете в виду Дуна Кэфри? Это меняет дело.
— Да, да! Его зовут Дун Кэфри. Он хороший боец и не допускает ошибок. Его опекает Бишоп.
Я сразу вспомнил покрытые шрамами костяшки пальцев. Но кто бы мог подумать, что Дун Кэфри станет боксером-призером! Конечно, он всегда был силен и поддерживал себя в хорошей форме. Очень давно, когда я поколотил его, мне, наверное, просто повезло.
В те времена в салун ходили не только для того, чтобы выпить. Это был своеобразный клуб, где люди встречались, заключали сделки, держали пари и обменивались новостями. Если люди хотели узнать, что творится на дороге, где объявились индейцы, или кто продает скот, то приходили в салун.
— Вы можете заключать пари на поединок, — согласился я, — но не называйте имен. Скажите, что боец проездом из Оаквилла или лучше из Мексики.
Скупщика скота звали Док Халоран. Теперь он изучал меня с хитрым видом.
— Дун Кэфри выиграл шесть боев в Техасе и еще больше в Луизиане и Миссисипи. Он боксер-профессионал и не дурак. Настоящий боец.
— Все так, но, если вы меня поддержите, я выиграю у него.
— А вы в хорошей форме?
— Шесть лет тяжелейшего труда в мексиканской тюрьме. Да, я в форме.
Мы въехали в Бивилл не по центральной улице, а задворками. Хуану и Мануэля тоже взяли с собой. Док Халоран привел нас в свой дом и сразу ушел. Ему предстояло заключить пари на скачки и договориться насчет поединка. Мануэль отправился побродить по городу. Он вернулся на закате и выглядел очень серьезным.
— Случилась беда, сеньор, — сказал он. — За нами, наверное, следили всю дорогу. Я видел сеньора Декроу в коляске с сеньоритой, в окружении других всадников.
Сев на край кровати и глядя на свои тяжелые, натруженные руки, я задумался. Едва ли они нас преследовали. Декроу не взял бы с собой сеньориту. Скорее всего Мануэль видел Маршу. Ей теперь около двадцати. Почти старая дева. Девушки выходят замуж в шестнадцать — семнадцать лет.
— Не думаю, что они гонятся за нами, друг мой, возможно едут в Сан-Антонио. Всадников взяли из предосторожности. Говорят, на дороге много воров и бандитов.
Сидя на краешке кровати, я продолжал размышлять о том, как складывается ситуация. Может, мы близки к развязке? Дун Кэфри здесь, Декроу… Сколько еще других?
Док Халоран появился около полуночи и тоже очень озабоченный. Он остановился, глядя на меня сверху вниз.
— Ну вот, бой назначен, все оговорено. Мул включен в скачки. Но мне кажется, что мы откусили больше, чем сможем прожевать.
— Что случилось?
Он нервно облизал губы.
— Я поставил пять тысяч на мула, но они всячески подначивали меня и добились своего — каюсь, я прыгнул выше головы: поставил двадцать пять тысяч долларов на то, что вы вздуете Дуна Кэфри. — Он был так возбужден, что казалось, сошел с ума, повторял: — Двадцать пять тысяч! Двадцать пять тысяч! Просто немыслимо! — В конце концов, немного успокоившись, Док продолжил сбивчивый рассказ. — Они были готовы накинуться на меня и не хотели верить, что у меня есть боксер, что кто-то выстоит против Кэфри. Они много чего болтали, и я держался, но когда мне предложили засунуть мои деньги себе в глотку, — согласился.
— Док, за такие деньжищи они убьют пятьдесят таких, как мы. Я не буду драться. Скажите им, что пари отменяются.
— Не могу… Они заставят меня сожрать деньги или убьют.
Все стало очевидно. Если я начну лидировать, Бишоп даст сигнал, и орущая, беснующаяся толпа снесет ограждения, ворвется на ринг и расправится с нами. Халоран нервно метался по комнате.
— Ничего — это еще бабушка надвое сказала, кому придется засунуть деньги в глотку. Не паникуй! — остановил его я.
— Сэкетт, если проиграю пари, то буду вынужден снова пасти коров. Я вложил все, что заработал за сорок пять лет. Мне больше не встать на ноги. Как я мог так глупо поступить!
Я встал.
— Пусть это не тревожит тебя. Мы победим. Но необходимо найти кого-то охранять сейф в салуне, где хранятся деньги. Если не будет другого пути, они попытаются ограбить его.
— Точно. У Бишопа есть люди в городе, способные на все. Сэкетт, все кончено. Нас обокрадут!
Вдруг раздался стук в дверь. Я выхватил из-за пояса «уэлч-нэви» и приказал Хуане:
— Открой и отойди в сторону.
Дверь распахнулась, и через порог шагнул мужчина, высокий, худой, с желтыми глазами и золотыми серьгами в ушах.
— Ландо, неужели ты?
Это был Тинкер.
Глава 9
Он вошел и осторожно прикрыл за собой дверь. В полутемной комнате, освещенной лишь слабым светом свечи да огнем очага, я почти не видел его лица — различая лишь мерцание глаз и блеск золотых серег. Жизненный опыт не сделал меня доверчивым человеком, а разлука наша длилась очень долго, но он был и остался моим другом, я почувствовал сразу. И именно сейчас я нуждался в нем.
— Когда мне сказали о человеке, у которого есть скаковой мул, я понял, что это ты.
Он шагнул ко мне и протянул руки. От волнения у меня перехватило горло. Я не из тех, у кого много друзей, но Тинкер один из них, и это так меня обрадовало.
— Ну и здоров же ты стал, — говорил Тинкер, обнимая меня. — А как возмужал!
Я представил его, мы сели.
— Мул получился замечательным, — сказал я, — настоящий беговой.
— Ему придется показать себя! — Тинкер внимательно посмотрел на меня. — Знаешь, кто поставил деньги против тебя? Бишоп и Кэфри. Кэфри не только боксер, он еще и игрок, и ведет большую игру. Они с Бишопом партнеры.
— Тебе известно о поединке?
— Вокруг только о нем и говорят. Это ирландский город, а ирландцы, ты знаешь, любят кулачные бои.
— Я хочу победить его, но еще хочу нанести ему удар по карману. Для Кэфри это хуже всего.
Тинкер задумался. В комнате стало тихо, только поленья потрескивали в камине, да булькало в кофейнике.
— Декроу в городе, — наконец произнес Тинкер, оглянувшись на Хуану. — Он ищет вас.
— Его дочь с ним?
— Да, они едут в Сан-Антонио. Судятся из-за наследства. — Он взглянул на меня. — Твой отец приедет завтра. Твой отец и его жена.
— Он женился на Джин?
— Любовь с первого взгляда. Сейчас он в хорошей форме, отлично выглядит. Джин красива как всегда. Но Франклин Декроу претендует на наследство Джонаса через свою жену. Требует, чтобы ему разрешили выкупить закладные. Я плохо разбираюсь в судебных тонкостях, но дело так обстоит. Все должно разъясниться в Сан-Антонио или в Остине.
— Мне нужно быть там, — сказал я, — у меня есть свидетельские показания, которые я могу представить.
Хуана посмотрела на меня, и в ее глазах появился ужас:
— Он знает? Сеньор Декроу знает?
— Конечно… Мы узнали друг друга в том бою. В ту ночь Декроу был вместе с Херрарой и людьми Кортины. Он донес им, что мы собираемся в Мексику за золотом, потому они искали и преследовали нас. И Джонаса он убил выстрелом в спину.
— Декроу убьет тебя. У него нет другого выхода.
Посмотрев на свои огромные руки, я ответил:
— Пусть попытается.
Всю ночь я лежал без сна, глядя на краснеющие угли, и думал о своей жизни. Много лет назад я собирался разбогатеть в западных землях, но экспедиция за золотом Лафита, затеянная Тинкером, привела меня к краху. И к тому же завязалось столько узлов! Вот разрублю их все и пойду дальше… Говорят, в Нью-Мексико, рядом с городом Мора есть другие Сэкетты. Отправлюсь туда.
Отец женился на Джин, создал семью и правильно сделал. Я немножко ревновал Джин, такая женщина, как она, не оставит любого мужчину равнодушным. Но мне еще предстоит встретить мою любовь. Уверен, моя избранница окажется похожей на Джин. А они с отцом просто созданы друг для друга.
В этом городе у меня нет сторонников. Для всех я — никто. Сильный человек без имени и состояния. Практически нищий. У меня была лошадь, взятая у конокрада, и мул, появившийся на свет вследствие не очень честных действий. Чем я мог гордиться? Мне не пришлось учиться, и в свои двадцать с небольшим ничего не удалось создать.
Завтра будут скачки, потом поединок. Если мне повезет, я выиграю. Стоит жить, чтобы насладиться победой. Но скачки и бокс не то, чему можно посвятить жизнь.
Завтра я встречусь с Дунканом Кэфри на ринге. Он опытный боец. За мной лишь медвежья сила и никакой подготовки. Если я вздую Кэфри, у меня будет кое-что. Если удастся отплатить за все Декроу и выжить, отправлюсь на Запад и начну все сначала. Как когда-то мечтал.
За годы заточения я выучил испанский. Возможно, в будущем это пригодится.
Наконец я уснул, а когда проснулся, уже наступил день. Угли погасли. Комната была пуста.
Сев за стол и подперев голову руками, я пытался продумать план этого трудного дня. Не многое сегодня зависело от меня. Если удастся, я воздам Кэфри по заслугам. Но может статься, сам получу страшную трепку. Но поражение — все же не самое страшное. Беда — победа. Проиграю — меня побьют, а выиграю — все шансы за то, что меня убьют.
Тинкер и Халоран вошли вместе.
— Скачки назначены на десять часов, — предупредил Халоран. — Лошади пробегут полмили от старта.
— Хорошо.
— Поединок будет в час. Ринг — восемнадцать футов. Зрители разместятся в загоне для скота, те, кому не хватит места, устроятся на заборе.
— Сколько лошадей участвует в скачках?
— Пять, включая мула. Никто не верит, что он может состязаться с лошадьми в скорости, кроме тех, кто приехал из Оаквилла. Сейчас пари заключаются семь к одному против мула.
Из кармана рубашки я достал все мое состояние — сорок долларов.
— На тех или примерно тех условиях поставьте на мула, — распорядился я. — Если победим, то весь выигрыш поставьте на поединок. А мне надо прогуляться по городу.
В то время Бивилл представлял собой большую деревню без какой-либо архитектурной планировки. Дома стояли, как вздумалось их хозяевам, образуя кривые улицы. Многие участки пустовали.
Положение города на дороге, по которой перегоняли скот, определяло его быт. На центральной улице красовались салуны и игорные дома, которые не испытывали недостатка в посетителях. Фермеры, жившие на окраине, выращивали скот. Остальные крали его. Оба эти промысла процветали, и у горожан водились деньжата. Не так уж много, чтобы пустить их в оборот, но достаточно для игры и выпивки. В окрестностях было несколько богатых ранчо. Эда Синглтона считали самым удачливым скотоводом.
Уже давно воры и владельцы ранчо, хорошо знающие друг друга, разделили город на сферы влияния. И те и другие всегда были готовы надуть друг друга, и между ними происходили кровавые разборки.
В тот день город бурлил. Улицы заполнила живописная толпа болельщиков. Люди заключали пари и на скачки и на поединок, кое-кто даже ставил на меня, вслепую. Многие сомневались, пытались выяснить, у кого шансов больше.
Съезжались гости из Оаквилла, Хелены. Хелена — старая остановка на дороге Чихуахуа, как и Бивилл она пользовалась репутацией дикого бандитского города, жители ее отличались грубостью и напористостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Убит?
— Угу. У них есть друзья в Сан-Антонио.
Он отхлебнул виски из стакана и промолчал. Допив стакан, заказал еще выпивку себе и мне.
— Могу одолжить двадцать долларов, — предложил он, — отдадите при встрече когда-нибудь.
— Мне надо попасть на скачки, — я понизил голос. — У меня есть очень быстрый мул. Держу пари, что, поставив на него, удвою свои десять долларов.
Он подошел к двери и, выглянув, осмотрел мула, стоявшего рядом с моей чалой. Потом вернулся назад, облокотился о стойку и стал пить виски маленькими глотками.
— У одного человека в восточной части города есть быстрая лошадь. Приходите вечером — попробуем. Вы не будете возражать, если я тоже заключу пари?
— Я приветствую это. Вы здешний?
— Из Бивилла. Приезжаю сюда по делам время от времени. Занимаюсь скупкой скота.
Лошадь оказалась действительно быстрой. На прямой она развивала большую скорость. Но мой мул оставил ее далеко позади, хотя я посоветовал Мануэлю слегка придержать скакуна, чтобы не раскрывать сразу все его возможности.
Таким образом десять долларов превратились в двадцать, и скупщик скота одолжил мне еще двадцать.
— Не беспокойтесь, — заверил я его, — мы приумножим их.
Он опять задумчиво посмотрел на меня.
— Вы не бывали в Бивилле? Деньги там так и витают вокруг. Скачки устраиваются по субботам. Не хотите отправиться туда? Если что-то вас не устраивает, считайте, разговора не было.
— Не возражаю. Мне нужны деньги.
— У нас случаются боксерские бои на приз. Большинство населения Бивилла — выходцы из Ирландии. Город основан ирландскими иммигрантами в 1830 году. А вы атлетически сложены, — продолжал он. — У вас мощные плечи. Вы никогда не участвовали в боксерских поединках?
— Нет. Но на это не рассчитывайте. Я должен разыскать двоих людей.
— Местные игроки, — объяснил он, — привезли недавно одного боксера, который чуть не убил нашу доморощенную гордость. Они жаждут нового поединка, чтобы вернуть проигранные деньги.
— Я не боксирую, пока меня к тому не вынуждают.
— Очень жаль. У вас такие данные. Скачки, конечно, здорово, но если бы вы вздули этого Кэфри, вы могли бы…
— Вы имеете в виду Дуна Кэфри? Это меняет дело.
— Да, да! Его зовут Дун Кэфри. Он хороший боец и не допускает ошибок. Его опекает Бишоп.
Я сразу вспомнил покрытые шрамами костяшки пальцев. Но кто бы мог подумать, что Дун Кэфри станет боксером-призером! Конечно, он всегда был силен и поддерживал себя в хорошей форме. Очень давно, когда я поколотил его, мне, наверное, просто повезло.
В те времена в салун ходили не только для того, чтобы выпить. Это был своеобразный клуб, где люди встречались, заключали сделки, держали пари и обменивались новостями. Если люди хотели узнать, что творится на дороге, где объявились индейцы, или кто продает скот, то приходили в салун.
— Вы можете заключать пари на поединок, — согласился я, — но не называйте имен. Скажите, что боец проездом из Оаквилла или лучше из Мексики.
Скупщика скота звали Док Халоран. Теперь он изучал меня с хитрым видом.
— Дун Кэфри выиграл шесть боев в Техасе и еще больше в Луизиане и Миссисипи. Он боксер-профессионал и не дурак. Настоящий боец.
— Все так, но, если вы меня поддержите, я выиграю у него.
— А вы в хорошей форме?
— Шесть лет тяжелейшего труда в мексиканской тюрьме. Да, я в форме.
Мы въехали в Бивилл не по центральной улице, а задворками. Хуану и Мануэля тоже взяли с собой. Док Халоран привел нас в свой дом и сразу ушел. Ему предстояло заключить пари на скачки и договориться насчет поединка. Мануэль отправился побродить по городу. Он вернулся на закате и выглядел очень серьезным.
— Случилась беда, сеньор, — сказал он. — За нами, наверное, следили всю дорогу. Я видел сеньора Декроу в коляске с сеньоритой, в окружении других всадников.
Сев на край кровати и глядя на свои тяжелые, натруженные руки, я задумался. Едва ли они нас преследовали. Декроу не взял бы с собой сеньориту. Скорее всего Мануэль видел Маршу. Ей теперь около двадцати. Почти старая дева. Девушки выходят замуж в шестнадцать — семнадцать лет.
— Не думаю, что они гонятся за нами, друг мой, возможно едут в Сан-Антонио. Всадников взяли из предосторожности. Говорят, на дороге много воров и бандитов.
Сидя на краешке кровати, я продолжал размышлять о том, как складывается ситуация. Может, мы близки к развязке? Дун Кэфри здесь, Декроу… Сколько еще других?
Док Халоран появился около полуночи и тоже очень озабоченный. Он остановился, глядя на меня сверху вниз.
— Ну вот, бой назначен, все оговорено. Мул включен в скачки. Но мне кажется, что мы откусили больше, чем сможем прожевать.
— Что случилось?
Он нервно облизал губы.
— Я поставил пять тысяч на мула, но они всячески подначивали меня и добились своего — каюсь, я прыгнул выше головы: поставил двадцать пять тысяч долларов на то, что вы вздуете Дуна Кэфри. — Он был так возбужден, что казалось, сошел с ума, повторял: — Двадцать пять тысяч! Двадцать пять тысяч! Просто немыслимо! — В конце концов, немного успокоившись, Док продолжил сбивчивый рассказ. — Они были готовы накинуться на меня и не хотели верить, что у меня есть боксер, что кто-то выстоит против Кэфри. Они много чего болтали, и я держался, но когда мне предложили засунуть мои деньги себе в глотку, — согласился.
— Док, за такие деньжищи они убьют пятьдесят таких, как мы. Я не буду драться. Скажите им, что пари отменяются.
— Не могу… Они заставят меня сожрать деньги или убьют.
Все стало очевидно. Если я начну лидировать, Бишоп даст сигнал, и орущая, беснующаяся толпа снесет ограждения, ворвется на ринг и расправится с нами. Халоран нервно метался по комнате.
— Ничего — это еще бабушка надвое сказала, кому придется засунуть деньги в глотку. Не паникуй! — остановил его я.
— Сэкетт, если проиграю пари, то буду вынужден снова пасти коров. Я вложил все, что заработал за сорок пять лет. Мне больше не встать на ноги. Как я мог так глупо поступить!
Я встал.
— Пусть это не тревожит тебя. Мы победим. Но необходимо найти кого-то охранять сейф в салуне, где хранятся деньги. Если не будет другого пути, они попытаются ограбить его.
— Точно. У Бишопа есть люди в городе, способные на все. Сэкетт, все кончено. Нас обокрадут!
Вдруг раздался стук в дверь. Я выхватил из-за пояса «уэлч-нэви» и приказал Хуане:
— Открой и отойди в сторону.
Дверь распахнулась, и через порог шагнул мужчина, высокий, худой, с желтыми глазами и золотыми серьгами в ушах.
— Ландо, неужели ты?
Это был Тинкер.
Глава 9
Он вошел и осторожно прикрыл за собой дверь. В полутемной комнате, освещенной лишь слабым светом свечи да огнем очага, я почти не видел его лица — различая лишь мерцание глаз и блеск золотых серег. Жизненный опыт не сделал меня доверчивым человеком, а разлука наша длилась очень долго, но он был и остался моим другом, я почувствовал сразу. И именно сейчас я нуждался в нем.
— Когда мне сказали о человеке, у которого есть скаковой мул, я понял, что это ты.
Он шагнул ко мне и протянул руки. От волнения у меня перехватило горло. Я не из тех, у кого много друзей, но Тинкер один из них, и это так меня обрадовало.
— Ну и здоров же ты стал, — говорил Тинкер, обнимая меня. — А как возмужал!
Я представил его, мы сели.
— Мул получился замечательным, — сказал я, — настоящий беговой.
— Ему придется показать себя! — Тинкер внимательно посмотрел на меня. — Знаешь, кто поставил деньги против тебя? Бишоп и Кэфри. Кэфри не только боксер, он еще и игрок, и ведет большую игру. Они с Бишопом партнеры.
— Тебе известно о поединке?
— Вокруг только о нем и говорят. Это ирландский город, а ирландцы, ты знаешь, любят кулачные бои.
— Я хочу победить его, но еще хочу нанести ему удар по карману. Для Кэфри это хуже всего.
Тинкер задумался. В комнате стало тихо, только поленья потрескивали в камине, да булькало в кофейнике.
— Декроу в городе, — наконец произнес Тинкер, оглянувшись на Хуану. — Он ищет вас.
— Его дочь с ним?
— Да, они едут в Сан-Антонио. Судятся из-за наследства. — Он взглянул на меня. — Твой отец приедет завтра. Твой отец и его жена.
— Он женился на Джин?
— Любовь с первого взгляда. Сейчас он в хорошей форме, отлично выглядит. Джин красива как всегда. Но Франклин Декроу претендует на наследство Джонаса через свою жену. Требует, чтобы ему разрешили выкупить закладные. Я плохо разбираюсь в судебных тонкостях, но дело так обстоит. Все должно разъясниться в Сан-Антонио или в Остине.
— Мне нужно быть там, — сказал я, — у меня есть свидетельские показания, которые я могу представить.
Хуана посмотрела на меня, и в ее глазах появился ужас:
— Он знает? Сеньор Декроу знает?
— Конечно… Мы узнали друг друга в том бою. В ту ночь Декроу был вместе с Херрарой и людьми Кортины. Он донес им, что мы собираемся в Мексику за золотом, потому они искали и преследовали нас. И Джонаса он убил выстрелом в спину.
— Декроу убьет тебя. У него нет другого выхода.
Посмотрев на свои огромные руки, я ответил:
— Пусть попытается.
Всю ночь я лежал без сна, глядя на краснеющие угли, и думал о своей жизни. Много лет назад я собирался разбогатеть в западных землях, но экспедиция за золотом Лафита, затеянная Тинкером, привела меня к краху. И к тому же завязалось столько узлов! Вот разрублю их все и пойду дальше… Говорят, в Нью-Мексико, рядом с городом Мора есть другие Сэкетты. Отправлюсь туда.
Отец женился на Джин, создал семью и правильно сделал. Я немножко ревновал Джин, такая женщина, как она, не оставит любого мужчину равнодушным. Но мне еще предстоит встретить мою любовь. Уверен, моя избранница окажется похожей на Джин. А они с отцом просто созданы друг для друга.
В этом городе у меня нет сторонников. Для всех я — никто. Сильный человек без имени и состояния. Практически нищий. У меня была лошадь, взятая у конокрада, и мул, появившийся на свет вследствие не очень честных действий. Чем я мог гордиться? Мне не пришлось учиться, и в свои двадцать с небольшим ничего не удалось создать.
Завтра будут скачки, потом поединок. Если мне повезет, я выиграю. Стоит жить, чтобы насладиться победой. Но скачки и бокс не то, чему можно посвятить жизнь.
Завтра я встречусь с Дунканом Кэфри на ринге. Он опытный боец. За мной лишь медвежья сила и никакой подготовки. Если я вздую Кэфри, у меня будет кое-что. Если удастся отплатить за все Декроу и выжить, отправлюсь на Запад и начну все сначала. Как когда-то мечтал.
За годы заточения я выучил испанский. Возможно, в будущем это пригодится.
Наконец я уснул, а когда проснулся, уже наступил день. Угли погасли. Комната была пуста.
Сев за стол и подперев голову руками, я пытался продумать план этого трудного дня. Не многое сегодня зависело от меня. Если удастся, я воздам Кэфри по заслугам. Но может статься, сам получу страшную трепку. Но поражение — все же не самое страшное. Беда — победа. Проиграю — меня побьют, а выиграю — все шансы за то, что меня убьют.
Тинкер и Халоран вошли вместе.
— Скачки назначены на десять часов, — предупредил Халоран. — Лошади пробегут полмили от старта.
— Хорошо.
— Поединок будет в час. Ринг — восемнадцать футов. Зрители разместятся в загоне для скота, те, кому не хватит места, устроятся на заборе.
— Сколько лошадей участвует в скачках?
— Пять, включая мула. Никто не верит, что он может состязаться с лошадьми в скорости, кроме тех, кто приехал из Оаквилла. Сейчас пари заключаются семь к одному против мула.
Из кармана рубашки я достал все мое состояние — сорок долларов.
— На тех или примерно тех условиях поставьте на мула, — распорядился я. — Если победим, то весь выигрыш поставьте на поединок. А мне надо прогуляться по городу.
В то время Бивилл представлял собой большую деревню без какой-либо архитектурной планировки. Дома стояли, как вздумалось их хозяевам, образуя кривые улицы. Многие участки пустовали.
Положение города на дороге, по которой перегоняли скот, определяло его быт. На центральной улице красовались салуны и игорные дома, которые не испытывали недостатка в посетителях. Фермеры, жившие на окраине, выращивали скот. Остальные крали его. Оба эти промысла процветали, и у горожан водились деньжата. Не так уж много, чтобы пустить их в оборот, но достаточно для игры и выпивки. В окрестностях было несколько богатых ранчо. Эда Синглтона считали самым удачливым скотоводом.
Уже давно воры и владельцы ранчо, хорошо знающие друг друга, разделили город на сферы влияния. И те и другие всегда были готовы надуть друг друга, и между ними происходили кровавые разборки.
В тот день город бурлил. Улицы заполнила живописная толпа болельщиков. Люди заключали пари и на скачки и на поединок, кое-кто даже ставил на меня, вслепую. Многие сомневались, пытались выяснить, у кого шансов больше.
Съезжались гости из Оаквилла, Хелены. Хелена — старая остановка на дороге Чихуахуа, как и Бивилл она пользовалась репутацией дикого бандитского города, жители ее отличались грубостью и напористостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19