Он всегда будет с тобой.
Разве ваш Ни'квана не признал во мне мастера магии? Разве ты не Дитя Солнца? Ты получишь Священный Огонь.
Глава 37
Мы снова шли по каньону, но теперь был светлый день и тени лежали только под деревьями, мы шли среди цветущего водосбора, лапчатки и других трав и молчали, потому что никаких слов не требовалось.
Один раз остановились у ручья отдохнуть, и Ичакоми спросила меня:
— Ты действительно можешь принести Огонь от Солнца?
— Да, могу.
Она долго задумчиво водила по воде тоненькой веточкой.
— Мне очень не хватает Огня, — сказала она, глядя на меня своими большими прекрасными глазами. — Я счастлива с тобой, но я выросла, поклоняясь Огню. Это часть меня самой, часть моей жизни.
— Я понимаю.
— Ты знал многих индейских женщин?
— Нет, всего нескольких. Вот, например, одну я видел всего раз. Она жила недалеко от Джеймстауна и была в дружеских отношениях с его жителями. Ее звали Матоака, но все прозвали ее Покахонтас. Так называл ее и отец. На их языке это означало «веселая». Она хорошо говорила по-английски.
— А еще?
— Поблизости от нас индейцы не селились. Они приходили к нам по торговым делам, а иногда мы ходили к ним. Или же охотились вместе с ними.
— Вы не снимаете скальпов. Мы слышали об этом задолго до того, как встретились с вашими людьми впервые, но не могли поверить. Если наши воины погибают в бою, мы забираем их скальпы, чтобы они не достались врагам.
— Наш ребенок будет Солнцем?
— Да. Если мальчик, то только при жизни, а если девочка — то навсегда. Это звание передается по женской линии. А у вас?
— У нас по мужской.
— Ха! Не очень-то вы доверяете вашим женщинам!
— Не все.
Наконец перед нами открылась долина. Мы остановились и смотрели на форт. За ним было освещенное солнцем кукурузное поле, дальше — широкие луга. От ветра по высокой траве бежали длинные волны.
Земля в долине очень плодородна. Нужно выращивать больше кукурузы, других культурных растений. Здесь можно обосноваться навсегда. Я увидел эту прекрасную землю одним из первых, но скоро сюда обязательно придут другие. О, я не сомневался в этом, я знал свой беспокойный, всегда ищущий, всегда жаждущий перемен народ.
Они придут, и я буду ждать их здесь. Некоторые из них привезут нам товары, но всем потребуется пища, совет и сведения об этой стране.
Теперь я должен подумать и о будущем ребенка, и о доме для Ичакоми. Но прежде всего о Священном Огне,
Мы все — дети солнца. Без него мир был бы безжизненным и холодным.
Прежде всего предстояло выбрать соответствующее место. Скала позади нашего форта показалась мне подходящей, но кое-что там следовало изменить.
Надо было очистить участок от камней и разных обломков и принести туда топлива для костра. Для ритуала требовался ясный солнечный день, к нему следовало хорошо подготовиться.
Когда у меня выдалось свободное время, я отправился в лагерь пони и собрал там остатки всякого мусора, правда, их оказалось немного.
На вершине горы расчистил небольшой участок и соорудил из камней алтарь, причем камни подгонял друг к другу очень тщательно. Алтарь имел четыре фута в высоту и три в длину. В центре уложил большой плоский камень. С растущих неподалеку деревьев снял несколько старых, заброшенных гнезд, уложил на них тоненькие ветки, а потом более толстые. Часть птичьего гнезда, несколько смолистых сосновых лучин и немного коры поместил с наружной стороны алтаря. К сожалению, древесину белого ореха мне найти не удалось, к вместо него я выбрал кедр.
Кедр использовался у разных племен в церемонии очищения, и я надеялся, что он сгодится и для меня. Мы, пришедшие на эту землю, всегда интересовались, почему ритуалы проходят так, а не иначе. У индейцев таких вопросов не возникало. У них не существовало письменной истории, и часто причины возникновения того или иного ритуала забывались, не имели для индейцев значения. Важен сам ритуал.
Многие такие церемонии существуют сотни, если не тысячи лет. Если Ичакоми станет счастливее, получив Священный Огонь, он у нее будет, и этот Огонь действительно подарит ей Солнце.
Я сделал деревянную мотыгу и обработал ею кукурузное поле.
Часто по вечерам я мастерил мебель для нашего дома. Вообще работы хватало.
Прохладными сумерками мы гуляли под деревьями и смотрели на горы Сангрэ-де-Кристос, кроваво-красные в лучах заходящего солнца. Эту окраску они сохраняли еще долго после того, как наша долина покрывалась густой тенью.
— Интересно, что сейчас делают твои мама и сестра?
— Я думаю, они теперь живут в Лондоне. Наверное, сейчас они дома, а может, одеваются, чтобы пойти куда-нибудь на бал или в гости. Я знаю очень мало о той жизни. Брайан, вероятно, с ними. Теперь он, наверное, настоящий англичанин. Интересно, навестил ли он те болотистые места, где жил наш отец? В Англии много болот, — объяснил я Ичакоми, — они занимают обширные низины, но их осушают, прорывая каналы. Там много диких гусей, уток, голубей, водятся угри, есть и олени.
Моя мама вернулась в Англию с несколькими драгоценными камнями, найденными в Карамне. Она также, я думаю, получила наследство своего отца. Они, должно быть, богаты.
— Быть богатым важно?
— Это помогает. Жизнь бедных людей очень нелегка. Чтобы девушка удачно вышла замуж, она должна иметь свои, независимые средства. Молодые люди в Англии сейчас больше думают об улучшении своего материального положения, чем о любви.
— Твоя сестра вышла там замуж?
— Надеюсь, но вообще, о Ноэлле трудно сказать что-то наверняка. Она девушка с независимым образом мыслей, пойдет своим путем, как и все мы, Сэкетты.
Из леса вышел олень и стал щипать траву на лугу перед нами. У скал неподалеку сбилось в кучу больше дюжины лосей.
К нам подошел Пайзано, и я почесал его за ухом. Теперь он стал огромным, косматым зверем, который тем не менее ходил за нами как щенок. Бизоны считались глупыми животными, но я этого не находил. Мне довольно легко удалось убедить Пайзано не ходить по нашему кукурузному полю, которое я огородил забором из жердей. Я прекрасно знал, что для бизонов никакие заборы ничего не значат, они обычно идут, куда хотят, но Пайзано понял, что топтать кукурузное поле ему запрещено, и, поскольку недостатка в траве не было, оставил кукурузу в покое.
Однако приближалась зима, и я решил заготовить достаточно сена для того, чтобы иногда подкармливать Пайзано и напоминать ему о том, где его дом.
Нам были нужны некоторые инструменты, но я боялся появляться в Санта-Фе, где меня могли принять за контрабандиста, посадить в тюрьму и отправить в Мексику, чтобы осудить.
Диего намекал на то, что заинтересован в торговле, но мы пока могли предложить очень немного. У нас было несколько шкур бизонов, а также немного пушных зверей, пойманных в капканы прошлой зимой. В этом году я решил уделить больше внимания добыче пушнины.
Держась за руки, мы с Коми вошли в форт. Кеокотаа со своей женщиной сидел у костра. Остальные спали или занимались повседневными делами, которые у нас никогда не кончались.
Теперь я все время наблюдал за погодой. Казалось, что пасмурные, облачные дни с кратковременными дождями скоро должны закончиться. Как только ярко засияет солнце и выдастся жаркий день, я принесу Ичакоми Священный Огонь.
А пока я хотел узнать еще кое о чем.
— Кеокотаа, когда-то давно ты рассказывал мне о животном, которого индейцы понка называют паснута…
Он хорошо помнил, как я усомнился в его повествовании, лицо его приняло непреклонное выражение, в глазах появился вызов.
— Я был тогда не прав, что не поверил тебе. Ведь я не прошел по этой стране столько, сколько ты, и думал, что такие животные существуют только в других, далеких странах. Пожалуйста, расскажи мне о нем.
Он ничего не знал о моих ночных кошмарах. Эти сны не были похожи на случайные картины будущего, которые иногда представлялись мне, но они беспокоили меня. Может, они предвещали мой смертный час? Может, мне скоро суждено погибнуть будучи проколотым бивнем или растоптанным ногами такого чудовища?
Кеокотаа ничего не ответил, а повернулся к женщине понка и сказал ей:
— Расскажи ему о паснуте.
Она подошла к нам и села на пол, скрестив ноги.
— Паснута большой! Очень большой! Мы убивали паснуту. Сразу много мяса.
— Они окружали зверя, — объяснил Кеокотаа, — загоняли его в болото или на утес; или несколько человек делали вид, что нападают на него, а когда он отвлекался на них, остальные с копьями нападали сбоку.
— Где вы встречали его?
Понка пожала плечами:
— Везде. В высокой траве. В горах. Кто знает где? Мы встречали, мы убивали. Много мяса. — Ее глаза возбужденно засверкали от воспоминаний. — Длинная зима, много-много холода! В вигвамах холод! Долго охотимся, ничего не добываем! Весна не приходит! Однажды Бегущий Медведь находит след. Большой-большой след! Он сказал — идем, и многие воины пошли. Они шли по следу. Загнали паснуту в глубокий снег. И все шли, шли, шли за ним. Паснута в глубоком снегу, двигаться быстро не может. Воины окружили его. Паснута напал! Убил одного. Одного отбросил далеко, но тот упал в снег, не очень ушибся. Они закололи паснуту копьями! Много копий! Много мяса! В вигвамах больше нет голода!
— Ты часто видела их?
— Нет. Но и один раз — много! Так говорят старики. За мою жизнь мы убили трех или четырех.
Все описания совпадали. И из них следовало, что бродят где-то покрытые шерстью очень свирепые слоны, огромные животные, некоторые с бивнями, некоторые без них. Когда-то их было много, теперь они встречались редко. Дюжина воинов могла справиться с ними довольно легко.
Во время одного из своих путешествий Янс нашел недалеко от солончака огромные кости. Мясо давно сгнило, но скелет хорошо сохранился. С помощью нескольких индейцев брат принес домой два больших бивня. Находка заинтересовала одного торговца. Прослышав о ней, он прибыл к нам на корабле и купил бивни.
Все это казалось абсурдным, но кто может поручиться, что существует на свете, а что — нет? А я привык верить рассказам индейцев. Но что это значило для меня? Почему я видел во сне красноглазое чудовище? И почему я не пытался бежать?
Так проходили дни. Мы охотились, а затем коптили и вялили мясо, собирали травы, корни, ягоды — в лесу, на лугах, на горных склонах. Съев столько, сколько нужно, остаток заготавливали впрок. Мы собирали топливо для грядущей зимы и старались не терять бдительности — враги могли появиться в любую минуту.
Наши наблюдения показывали, что в эту долину часто приходили индейцы. По старым следам мы установили, что они обычно приходили с запада. Нет, не страшные команчи, какие-то другие племена.
Однажды, возвращаясь с охоты, я взобрался на спину Пайзано. Он сначала упирался, но потом невозмутимо пошел вперед. Он уже выполнял разные работы, перевозил тяжести. Я кормил его из рук, а он любил, когда я играл с ним или чесал его. Я сделал импровизированное седло, соответствовавшее строению его тела, и уздечку, позволяющую управлять им.
Наступил вечер, солнце садилось во всей своей красе, окрашивая вершины гор в фантастические цвета. Я ехал по каменистой гряде верхом на Пайзано по направлению к форту и любовался закатом.
Наши индейцы еще ни разу не видели меня верхом на бизоне. Обычно я садился на Пайзано, находясь вдали от форта, и теперь они отступили и смотрели на меня с благоговейным страхом. С их точки зрения, я демонстрировал могущественное колдовство. Услышав восклицания, из дома вышла Коми и, увидев меня на Пайзано, улыбнулась. Время церемонии Священного Огня подошло. Завтрашний день обещал быть ясным.
Завтра, Ичакоми Ишайя, завтра я принесу тебе дар Солнца!
Утром взошло яркое солнце. Я встал рано, пошел на реку и искупался. Вернувшись в форт, разжег костер из кедровых щепок, а потом развеял дым вокруг себя орлиным крылом. Это был очистительный ритуал, который использовали мои знакомые индейцы, и я знал, что Ичакоми он тоже известен.
Ее религия значила для нее очень много, и хотя наши верования различались, корни они имели общие, и я испытывал уважение к тому, во что верила она.
Когда пришло время взбираться на гору к алтарю, который я построил, Ичакоми вышла вперед и увенчала меня короной, передняя часть которой состояла из перьев.
За час до полудня я стал подниматься на гору, за мной шли Ичакоми, начи, Кеокотаа и остальные женщины. Мы приблизились к алтарю, на котором я разложил ритуальные предметы для получения Огня от Солнца.
Я долго стоял перед алтарем, потом поднял руки к солнцу и на секунду так застыл. Из кармана в поясе достал увеличительное стекло и стал медленно передвигать, стараясь сфокусировать солнечный свет. Когда мне это удалось, направил тонкий световой жгут на кучку сухих листьев. Они задымились.
За моей спиной послышался тихий восторженный гул голосов. Дым стал подниматься вверх, а на одном из сухих листьев появилось черное пятно, которое стало расширяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Разве ваш Ни'квана не признал во мне мастера магии? Разве ты не Дитя Солнца? Ты получишь Священный Огонь.
Глава 37
Мы снова шли по каньону, но теперь был светлый день и тени лежали только под деревьями, мы шли среди цветущего водосбора, лапчатки и других трав и молчали, потому что никаких слов не требовалось.
Один раз остановились у ручья отдохнуть, и Ичакоми спросила меня:
— Ты действительно можешь принести Огонь от Солнца?
— Да, могу.
Она долго задумчиво водила по воде тоненькой веточкой.
— Мне очень не хватает Огня, — сказала она, глядя на меня своими большими прекрасными глазами. — Я счастлива с тобой, но я выросла, поклоняясь Огню. Это часть меня самой, часть моей жизни.
— Я понимаю.
— Ты знал многих индейских женщин?
— Нет, всего нескольких. Вот, например, одну я видел всего раз. Она жила недалеко от Джеймстауна и была в дружеских отношениях с его жителями. Ее звали Матоака, но все прозвали ее Покахонтас. Так называл ее и отец. На их языке это означало «веселая». Она хорошо говорила по-английски.
— А еще?
— Поблизости от нас индейцы не селились. Они приходили к нам по торговым делам, а иногда мы ходили к ним. Или же охотились вместе с ними.
— Вы не снимаете скальпов. Мы слышали об этом задолго до того, как встретились с вашими людьми впервые, но не могли поверить. Если наши воины погибают в бою, мы забираем их скальпы, чтобы они не достались врагам.
— Наш ребенок будет Солнцем?
— Да. Если мальчик, то только при жизни, а если девочка — то навсегда. Это звание передается по женской линии. А у вас?
— У нас по мужской.
— Ха! Не очень-то вы доверяете вашим женщинам!
— Не все.
Наконец перед нами открылась долина. Мы остановились и смотрели на форт. За ним было освещенное солнцем кукурузное поле, дальше — широкие луга. От ветра по высокой траве бежали длинные волны.
Земля в долине очень плодородна. Нужно выращивать больше кукурузы, других культурных растений. Здесь можно обосноваться навсегда. Я увидел эту прекрасную землю одним из первых, но скоро сюда обязательно придут другие. О, я не сомневался в этом, я знал свой беспокойный, всегда ищущий, всегда жаждущий перемен народ.
Они придут, и я буду ждать их здесь. Некоторые из них привезут нам товары, но всем потребуется пища, совет и сведения об этой стране.
Теперь я должен подумать и о будущем ребенка, и о доме для Ичакоми. Но прежде всего о Священном Огне,
Мы все — дети солнца. Без него мир был бы безжизненным и холодным.
Прежде всего предстояло выбрать соответствующее место. Скала позади нашего форта показалась мне подходящей, но кое-что там следовало изменить.
Надо было очистить участок от камней и разных обломков и принести туда топлива для костра. Для ритуала требовался ясный солнечный день, к нему следовало хорошо подготовиться.
Когда у меня выдалось свободное время, я отправился в лагерь пони и собрал там остатки всякого мусора, правда, их оказалось немного.
На вершине горы расчистил небольшой участок и соорудил из камней алтарь, причем камни подгонял друг к другу очень тщательно. Алтарь имел четыре фута в высоту и три в длину. В центре уложил большой плоский камень. С растущих неподалеку деревьев снял несколько старых, заброшенных гнезд, уложил на них тоненькие ветки, а потом более толстые. Часть птичьего гнезда, несколько смолистых сосновых лучин и немного коры поместил с наружной стороны алтаря. К сожалению, древесину белого ореха мне найти не удалось, к вместо него я выбрал кедр.
Кедр использовался у разных племен в церемонии очищения, и я надеялся, что он сгодится и для меня. Мы, пришедшие на эту землю, всегда интересовались, почему ритуалы проходят так, а не иначе. У индейцев таких вопросов не возникало. У них не существовало письменной истории, и часто причины возникновения того или иного ритуала забывались, не имели для индейцев значения. Важен сам ритуал.
Многие такие церемонии существуют сотни, если не тысячи лет. Если Ичакоми станет счастливее, получив Священный Огонь, он у нее будет, и этот Огонь действительно подарит ей Солнце.
Я сделал деревянную мотыгу и обработал ею кукурузное поле.
Часто по вечерам я мастерил мебель для нашего дома. Вообще работы хватало.
Прохладными сумерками мы гуляли под деревьями и смотрели на горы Сангрэ-де-Кристос, кроваво-красные в лучах заходящего солнца. Эту окраску они сохраняли еще долго после того, как наша долина покрывалась густой тенью.
— Интересно, что сейчас делают твои мама и сестра?
— Я думаю, они теперь живут в Лондоне. Наверное, сейчас они дома, а может, одеваются, чтобы пойти куда-нибудь на бал или в гости. Я знаю очень мало о той жизни. Брайан, вероятно, с ними. Теперь он, наверное, настоящий англичанин. Интересно, навестил ли он те болотистые места, где жил наш отец? В Англии много болот, — объяснил я Ичакоми, — они занимают обширные низины, но их осушают, прорывая каналы. Там много диких гусей, уток, голубей, водятся угри, есть и олени.
Моя мама вернулась в Англию с несколькими драгоценными камнями, найденными в Карамне. Она также, я думаю, получила наследство своего отца. Они, должно быть, богаты.
— Быть богатым важно?
— Это помогает. Жизнь бедных людей очень нелегка. Чтобы девушка удачно вышла замуж, она должна иметь свои, независимые средства. Молодые люди в Англии сейчас больше думают об улучшении своего материального положения, чем о любви.
— Твоя сестра вышла там замуж?
— Надеюсь, но вообще, о Ноэлле трудно сказать что-то наверняка. Она девушка с независимым образом мыслей, пойдет своим путем, как и все мы, Сэкетты.
Из леса вышел олень и стал щипать траву на лугу перед нами. У скал неподалеку сбилось в кучу больше дюжины лосей.
К нам подошел Пайзано, и я почесал его за ухом. Теперь он стал огромным, косматым зверем, который тем не менее ходил за нами как щенок. Бизоны считались глупыми животными, но я этого не находил. Мне довольно легко удалось убедить Пайзано не ходить по нашему кукурузному полю, которое я огородил забором из жердей. Я прекрасно знал, что для бизонов никакие заборы ничего не значат, они обычно идут, куда хотят, но Пайзано понял, что топтать кукурузное поле ему запрещено, и, поскольку недостатка в траве не было, оставил кукурузу в покое.
Однако приближалась зима, и я решил заготовить достаточно сена для того, чтобы иногда подкармливать Пайзано и напоминать ему о том, где его дом.
Нам были нужны некоторые инструменты, но я боялся появляться в Санта-Фе, где меня могли принять за контрабандиста, посадить в тюрьму и отправить в Мексику, чтобы осудить.
Диего намекал на то, что заинтересован в торговле, но мы пока могли предложить очень немного. У нас было несколько шкур бизонов, а также немного пушных зверей, пойманных в капканы прошлой зимой. В этом году я решил уделить больше внимания добыче пушнины.
Держась за руки, мы с Коми вошли в форт. Кеокотаа со своей женщиной сидел у костра. Остальные спали или занимались повседневными делами, которые у нас никогда не кончались.
Теперь я все время наблюдал за погодой. Казалось, что пасмурные, облачные дни с кратковременными дождями скоро должны закончиться. Как только ярко засияет солнце и выдастся жаркий день, я принесу Ичакоми Священный Огонь.
А пока я хотел узнать еще кое о чем.
— Кеокотаа, когда-то давно ты рассказывал мне о животном, которого индейцы понка называют паснута…
Он хорошо помнил, как я усомнился в его повествовании, лицо его приняло непреклонное выражение, в глазах появился вызов.
— Я был тогда не прав, что не поверил тебе. Ведь я не прошел по этой стране столько, сколько ты, и думал, что такие животные существуют только в других, далеких странах. Пожалуйста, расскажи мне о нем.
Он ничего не знал о моих ночных кошмарах. Эти сны не были похожи на случайные картины будущего, которые иногда представлялись мне, но они беспокоили меня. Может, они предвещали мой смертный час? Может, мне скоро суждено погибнуть будучи проколотым бивнем или растоптанным ногами такого чудовища?
Кеокотаа ничего не ответил, а повернулся к женщине понка и сказал ей:
— Расскажи ему о паснуте.
Она подошла к нам и села на пол, скрестив ноги.
— Паснута большой! Очень большой! Мы убивали паснуту. Сразу много мяса.
— Они окружали зверя, — объяснил Кеокотаа, — загоняли его в болото или на утес; или несколько человек делали вид, что нападают на него, а когда он отвлекался на них, остальные с копьями нападали сбоку.
— Где вы встречали его?
Понка пожала плечами:
— Везде. В высокой траве. В горах. Кто знает где? Мы встречали, мы убивали. Много мяса. — Ее глаза возбужденно засверкали от воспоминаний. — Длинная зима, много-много холода! В вигвамах холод! Долго охотимся, ничего не добываем! Весна не приходит! Однажды Бегущий Медведь находит след. Большой-большой след! Он сказал — идем, и многие воины пошли. Они шли по следу. Загнали паснуту в глубокий снег. И все шли, шли, шли за ним. Паснута в глубоком снегу, двигаться быстро не может. Воины окружили его. Паснута напал! Убил одного. Одного отбросил далеко, но тот упал в снег, не очень ушибся. Они закололи паснуту копьями! Много копий! Много мяса! В вигвамах больше нет голода!
— Ты часто видела их?
— Нет. Но и один раз — много! Так говорят старики. За мою жизнь мы убили трех или четырех.
Все описания совпадали. И из них следовало, что бродят где-то покрытые шерстью очень свирепые слоны, огромные животные, некоторые с бивнями, некоторые без них. Когда-то их было много, теперь они встречались редко. Дюжина воинов могла справиться с ними довольно легко.
Во время одного из своих путешествий Янс нашел недалеко от солончака огромные кости. Мясо давно сгнило, но скелет хорошо сохранился. С помощью нескольких индейцев брат принес домой два больших бивня. Находка заинтересовала одного торговца. Прослышав о ней, он прибыл к нам на корабле и купил бивни.
Все это казалось абсурдным, но кто может поручиться, что существует на свете, а что — нет? А я привык верить рассказам индейцев. Но что это значило для меня? Почему я видел во сне красноглазое чудовище? И почему я не пытался бежать?
Так проходили дни. Мы охотились, а затем коптили и вялили мясо, собирали травы, корни, ягоды — в лесу, на лугах, на горных склонах. Съев столько, сколько нужно, остаток заготавливали впрок. Мы собирали топливо для грядущей зимы и старались не терять бдительности — враги могли появиться в любую минуту.
Наши наблюдения показывали, что в эту долину часто приходили индейцы. По старым следам мы установили, что они обычно приходили с запада. Нет, не страшные команчи, какие-то другие племена.
Однажды, возвращаясь с охоты, я взобрался на спину Пайзано. Он сначала упирался, но потом невозмутимо пошел вперед. Он уже выполнял разные работы, перевозил тяжести. Я кормил его из рук, а он любил, когда я играл с ним или чесал его. Я сделал импровизированное седло, соответствовавшее строению его тела, и уздечку, позволяющую управлять им.
Наступил вечер, солнце садилось во всей своей красе, окрашивая вершины гор в фантастические цвета. Я ехал по каменистой гряде верхом на Пайзано по направлению к форту и любовался закатом.
Наши индейцы еще ни разу не видели меня верхом на бизоне. Обычно я садился на Пайзано, находясь вдали от форта, и теперь они отступили и смотрели на меня с благоговейным страхом. С их точки зрения, я демонстрировал могущественное колдовство. Услышав восклицания, из дома вышла Коми и, увидев меня на Пайзано, улыбнулась. Время церемонии Священного Огня подошло. Завтрашний день обещал быть ясным.
Завтра, Ичакоми Ишайя, завтра я принесу тебе дар Солнца!
Утром взошло яркое солнце. Я встал рано, пошел на реку и искупался. Вернувшись в форт, разжег костер из кедровых щепок, а потом развеял дым вокруг себя орлиным крылом. Это был очистительный ритуал, который использовали мои знакомые индейцы, и я знал, что Ичакоми он тоже известен.
Ее религия значила для нее очень много, и хотя наши верования различались, корни они имели общие, и я испытывал уважение к тому, во что верила она.
Когда пришло время взбираться на гору к алтарю, который я построил, Ичакоми вышла вперед и увенчала меня короной, передняя часть которой состояла из перьев.
За час до полудня я стал подниматься на гору, за мной шли Ичакоми, начи, Кеокотаа и остальные женщины. Мы приблизились к алтарю, на котором я разложил ритуальные предметы для получения Огня от Солнца.
Я долго стоял перед алтарем, потом поднял руки к солнцу и на секунду так застыл. Из кармана в поясе достал увеличительное стекло и стал медленно передвигать, стараясь сфокусировать солнечный свет. Когда мне это удалось, направил тонкий световой жгут на кучку сухих листьев. Они задымились.
За моей спиной послышался тихий восторженный гул голосов. Дым стал подниматься вверх, а на одном из сухих листьев появилось черное пятно, которое стало расширяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43