Ближе к борту – мужчины. Машины были крыты брезентом, поэтому рассмотреть можно было только мужчин. Лишь последняя машина была полностью укомплектована лучшими нашими ребятами, Именно она остановилась, из нее вышел капитан. Солдаты, воспользовавшись остановкой, высыпали из кузова, подразмять затекшие от «долгой» поездки ноги. Капитан подошел к Юрию, поздоровался, козырнул полковнику и попросил закурить.
– Что, вымотались? – сочувственно спросил Юрий подавая ему пачку сигарет.
– Ты же знаешь Паскевича! – капитан прикурил сигарету и с наслаждением затянулся. – Пока семь потов не сгонит, не успокоится.
– Чего он так старается?
– А хрен его знает! – капитан зло сплюнул себе под ноги, – генеральский бзик… Ничего! Через неделю отпуск. Представляешь, целый месяц на пляже.
– Если будет погода.
– В августе еще жарко. Лещ берет?
– Начинает! Через неделю как раз полнолуние.
– На червя?
– Слабо. Лучше на опарыша.
Капитан докурил, бросил окурок и, растерев его носком сапога, полез в кабину. Бойцы тоже заняли свои места и ЗИЛ двинулся дальше, вдогонку ушедшей колонне.
За время этого разговора полковник не проронил ни слова. Но, когда сели в машину, как бы невзначай спросил:
– У вас что, введены отпуска для офицеров?
– И для офицеров, и для солдат. У нас в этом отношении демократично, – ответил Юрий и с сожалением вздохнул, – я уже свое отгулял и сегодня третий день на службе. Завидую Мирошниченко: у него отпуск впереди.
– Да, я слышал! Вы тут все заядлые рыбаки?
– Озерный ведь край. Знаете какие здесь угри? С руку толщиной. Так и быть! Я вам пару копченых подарю. Вы когда-нибудь ели копченого угря?
– Не приходилось!
– Ну, тогда вы пока еще не можете представить, что это за деликатес. Раньше, при социализме, его отсюда везли в Москву и Киев на стол партийной номенклатуре. Любили покойнички вкусно покушать!
– Вы их, видно, не особенно любили?
– Обожал! Особенно после Афганистана.
– Н…да! А вы женаты?
– Конечно! У нас все здесь женатые. И офицеры, и солдаты, и фермеры.
– Так у вас тут фермерское хозяйство?
– Да как сказать? Есть фермеры. Есть более крупные объединения… Вот мы и приехали!
Машина остановилась у ворот университетского стационара, которые охранялись двумя часовыми.
– Здесь будете жить, – сообщил Юрий, открывая дверцу автомобиля. – Вам приготовили баньку. Есть желание?
– С превеликим удовольствием! – полковник направился к воротам, но вход ему преградили часовые.
– Извините! Ваше оружие и бинокль, – Юрий протянул руку, – здесь вы в полной безопасности, но уж такой порядок.
Полковник неохотно отдал бинокль и пистолет. Его примеру последовали сопровождающие его солдаты.
В послании Покровского ничего особенного не было. Подтверждались полномочия полковника Голубева вести с нами переговоры о взаимной координации действий. Затем шли несколько вежливых фраз и подпись командующего.
– И это все? – удивился Алексей.
– Как видишь. Взаимную координацию можно понимать как угодно, вплоть до требования о полном подчинении. Голубеву даны указания действовать по обстоятельствам. Это лишний раз говорит о том, что их представления о нас весьма неопределенные.
– Опасайтесь Голубева! – предостерег майор. – Это очень хитрый и коварный человек. От него трудно скрыть истинное положение дел.
– Бинокль отобрал? – спросил Алексей Юрия. Тот кивнул головою.
– Не протестовал?
– Был недоволен. После встречи с колонной Паскевича притих.
– Что? Произвело впечатление? – самодовольно спросил Александр Иванович.
– Еще бы! Если считать по армейским нормам, то в колонне было не меньше батальона. Да еще некая колонна Павлова, о которой не забыл помянуть мой помощник.
– Что сейчас делает Голубев?
– Попарился в баньке, поужинал и теперь отдыхает.
– Следите, чтобы он не отправился на самостоятельную прогулку, – предупредил майор.
– За ним присматривают, – успокоил нас Юрий.
– Если он что пронюхает, то мы не сможем его выпустить отсюда.
– Ликвидация Голубева мало что даст, – заметил майор.
– Знаю! Это крайний вариант, к которому не хотелось бы прибегать. В случае его вынужденной ликвидации мы выиграем немного, только время. Пока пройдет расследование, пока мы дадим объяснения, до зимы протянем. А весною мы будем полностью готовы. Вряд ли Покровский решится начать раньше, не располагая необходимой информацией. Завтра Голубева отправьте на охоту, как договорились. Кто с ним идет?
– Лесник, – сообщил Алексей.
– Саша, сверим часы!
– У меня двадцать два пятнадцать! – сказал Паскевич, взглянув па свой хронометр.
– Отлично! – Алексей перевел стрелку часов на минуту вперед.
Полковник держался в седле уверенно. Было раннее утро. Солнце еще не вынырнуло из-за горизонта и небо покрывали темные облака. Кое-где их края начинали светлеть, предвещая скорый восход солнца. Всадники ехали шагом. Впереди на гнедой кобыле – Иван Акимович, за ним на белом с темным пятном на боку мерине – полковник, а замыкал кавалькаду Алексей. Он пообещал проводить их немного и выразил сожаление, что не сможет участвовать в охоте из-за неотложных дел. Между деревьями показалась группа всадников.
– Кто там еще? – удивленно вскинул брови Алексей.
– Это, наверное, Паскевич, – проворчал недовольно лесник и выругался. – Главный браконьер! Вот ужо доложу куда надо. Эй! – заорал он, покраснев от злости.
– Не шуми, Акимыч, зверей распугаешь, – попросил Алексей, незаметно подмигивая полковнику.
Тот понимающе усмехнулся и скосил глаза на лесника. Алексей приподнялся в стременах и приветливо помахал рукою всадникам.
– Александр Иванович! – громко позвал он. От группы верховых отделился всадник на высоком вороном коне и поскакал к ним. Лесник покачал головою и отъехал в сторону, ворча под нос что-то невразумительное.
– Привет! – весело приветствовал Алексея подъехавший, приподняв правую руку с висящим на запястье хлыстом.
– Знакомьтесь! Это полковник Голубев, – представил Алексей своего спутника, как положено в этих случаях, младшего по званию – старшему.
– Генерал-лейтенант Паскевич! – кивнул головою Сашка. – Вы недавно прибыли? Я вас раньше не видел.
Полковник слегка вздрогнул.
– Полковник – представитель наших соседей на востоке, – пояснил Алексей.
– А-а, – протянул безразличным тоном Паскевич и лениво спросил:
– Проситесь к нам?
Полковник нахмурился и, искоса взглянув на Алексея, отрицательно покачал головой.
– Ну-ну! – с едва уловимой иронией проговорил Паскевич и тут же переменил тему разговора:
– Что, Акимыч, – крикнул он леснику, – все еще злишься на меня?
Лесник отвернулся и отрешенно махнул рукою, как бы говоря: «ну что с тебя взять!»
– Да, ей богу же, прошлый раз случайно! – начал оправдываться Паскевич.
– Это как же случайно? – лесник пришел в негодование. – Самку от самца отличить не можете? А бабу от мужика отличаете? Или вам и здесь все одно?
Последняя реплика не входила в первоначальный сценарий. Вся эта стычка в лесу между лесником и Паскевичем была задумала только для того, чтобы незаметно познакомить Голубева с нашим «генералом». Однако одна мысль о том, что кто-то может на охоте застрелить лосиху привела Ивана Акимовича в ярость и он уже понастоящему рассердился на Паскевича. Тем более, что за Александром Ивановичем уже числились некоторые грешки в несоблюдении установленных у нас жестких ограничений в охоте. Отстрел лосей был у нас пока категорически запрещен и вынужденная необходимость совершить «политическое убийство» сохатого ради «высокого гостя» сильно подпортило настроение нашему леснику. И теперь он изливал гнев на Паскевича. Паскевич, сбитый с толку нарушением «сценария», покраснел от незаслуженной обиды.
– Но-но, Акимыч! Не забывайся! – строго прикрикнул он на лесника.
Но Акимыча уже было трудно остановить. Он отпустил еще пару колких замечаний по поводу Александра Ивановича и под конец пообещал нажаловаться на него самому Президенту.
– Жалуйся! – Паскевич оскалил зубы и вытянул коня плеткой.
Тот присел от неожиданности, сделал скачок в сторону, чуть не сбив лесника.
– Вот антихрист! – прошипел тот ему вдогонку. Но Паскевич уже не слышал его и скакал, пригнувшись к гриве лошади. Полковник не спускал глаз с удаляющегося всадника.
– Отчаянный! – восхищенно произнес он. – Как сидит в седле! Видна военная косточка.
– Ну, Александр Иванович – потомственный военный. Он прямой потомок знаменитого графа Паскевича, – сообщил Алексей.
– Что вы говорите?! – воскликнул полковник, – мне надо с ним обязательно встретиться и поговорить. Вы знаете, я ставлю Паскевича в один ряд с Суворовым.
– Вы не преувеличиваете? – засомневался Алексей, который, впрочем, был полным профаном в истории военного искусства.
– Нисколько. Граф был замечательным тактиком, стратегом и даже, я бы сказал, дальновидным политиком. Не его вина, что оружие русской армии накануне Крымской войны оказалось хуже, чем у союзников. Если бы наши ружья били с такой же дальностью, как и английские, Паскевич утопил бы англичан и французов в Черном море как паршивых котят.
– История не знает сослагательного наклонения, – напомнил Алексей.
– К сожалению! Тем более, в настоящем нельзя делать ошибок. Особенно в таких экстремальных условиях, как сейчас. Иногда, казалось бы, мелочь приводит к далеко идущим последствиям. Нам бы с вами объединиться, – начал было полковник.
Но Алексей не дал ему договорить.
– Здесь мы простимся, – он остановил коня, – желаю удачной охоты. Завтра вас примет Президент и вы обо всем с ним поговорите. – Акимыч! Береги гостя! – строго предупредил он лесника. – За своих солдат не беспокойтесь. Их взяли сегодня на рыбалку. К вашему возвращению будет отличная уха!
Полковник поблагодарил и они расстались. Проехав метров пятьсот, Алексей встретил всадников и кивнул им в сторону, куда удалились лесник со своим спутником. Где-то километрах в пяти к северу ухнула пушка, затем еще и еще. Канонада продолжалась около часа. Затем все стихло. Алексей к этому времени был уже дома.
– Вот я и говорю, – жаловался, между тем, Акимыч полковнику, – ежели ты генерал, то должен своим поведением пример подавать подчиненным. Он покосился на полковника, – ведь верно я говорю? А?
– Конечно! – подтвердил полковник.
– Вот то-то! А то, что получается? Непорядок! Ежели все начнут лосих стрелять, то что будет? Запустение и непотребство в природе. Я вот считаю, что бабу завсегда беречь надо. Какая она не есть баба – лосиная или там человеческая. Баба она завсегда – баба… Хранительница жизни. Вот ты, видно, человек образованный. Скажи мне, когда на Русь татары нападали, чего они с собою назад брали с Руси? Ну там золото и всякое добро. Но не в том дело. Баб они наших угоняли. Для чего? А для того, чтобы корень свой укрепить, а наш подорвать. Или вон я читал в газетах, перед самой этой катастрофой, что повадились к нам ездить всякие там иностранцы, белые и черные… Жениться, значит, потому что русская баба вроде бы самая терпеливая и все вынесет. Я бы, мил человек, этим бы иностранцам… Скажу я тебе: народ, который не бережет своих женщин – хиреет, как олень, у которого глисты завелись в кишках. Красивая жинка это, я скажу, дар Божий. – Лесник на минуту задумался и продолжал:
– Вот Природа… кто она?
– Как кто? – не понял тот.
– Ну кто? Не знаешь? Так я скажу: природа – это женщина и женское ее начало – наипервейшее свойство…
В этот момент до них донесся звук отдаленной артиллерийской канонады. Полковник остановил лошадь и прислушался. Лесник слез со своей кобылы, вытащил кисет и трубку, набил трубку, раскурил и зло сплюнул.
– Это часто? – осведомился его спутник, тоже слезая с лошади.
– А ну их! Малохольные! – с раздражением бросил лесник. – Дорвались, собачьи головы. Теперь всю дичь в округе распугают. Ну чего палить? Снарядов им не жалко, а то что в лесу потом воронок, да деревьев поваленных, – он крепко выругался и дернул за повод ни в чем не повинную кобылу.
Та, не ожидая такого обращения, присела на задние ноги и испуганно храпнула, брызнув слюною.
– Напрасно вы их так ругаете, Акимыч, – мягко упрекнул его полковник, – солдат надо учить, иначе какие это солдаты.
– Учить? Против кого учить? Да их пахать землю надо учить, а не воздух пакостить. Лбы здоровые, а толку от них никакого. Вместо того, чтобы автоматами играться, к работе руки бы приложили. Вон сколько земли вокруг стосковавшейся. Земля она, как баба, ласку да труд любит. Ну ладно, поехали.
Глава XXXII
КАМУФЛЯЖ. «РАЗРЕШИТЕ ВЗГЛЯНУТЬ»…
Паскевич явно переборщил. В таких случаях, мы, друзья, знающие его характер и любовь к эффектам, говорили: «Фантомас разбушевался». На этот раз он разбушевался всерьез и я стал опасаться, что наш, так хорошо начавшийся камуфляж раскроется. Что за этим последовало бы – не вызывало сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Что, вымотались? – сочувственно спросил Юрий подавая ему пачку сигарет.
– Ты же знаешь Паскевича! – капитан прикурил сигарету и с наслаждением затянулся. – Пока семь потов не сгонит, не успокоится.
– Чего он так старается?
– А хрен его знает! – капитан зло сплюнул себе под ноги, – генеральский бзик… Ничего! Через неделю отпуск. Представляешь, целый месяц на пляже.
– Если будет погода.
– В августе еще жарко. Лещ берет?
– Начинает! Через неделю как раз полнолуние.
– На червя?
– Слабо. Лучше на опарыша.
Капитан докурил, бросил окурок и, растерев его носком сапога, полез в кабину. Бойцы тоже заняли свои места и ЗИЛ двинулся дальше, вдогонку ушедшей колонне.
За время этого разговора полковник не проронил ни слова. Но, когда сели в машину, как бы невзначай спросил:
– У вас что, введены отпуска для офицеров?
– И для офицеров, и для солдат. У нас в этом отношении демократично, – ответил Юрий и с сожалением вздохнул, – я уже свое отгулял и сегодня третий день на службе. Завидую Мирошниченко: у него отпуск впереди.
– Да, я слышал! Вы тут все заядлые рыбаки?
– Озерный ведь край. Знаете какие здесь угри? С руку толщиной. Так и быть! Я вам пару копченых подарю. Вы когда-нибудь ели копченого угря?
– Не приходилось!
– Ну, тогда вы пока еще не можете представить, что это за деликатес. Раньше, при социализме, его отсюда везли в Москву и Киев на стол партийной номенклатуре. Любили покойнички вкусно покушать!
– Вы их, видно, не особенно любили?
– Обожал! Особенно после Афганистана.
– Н…да! А вы женаты?
– Конечно! У нас все здесь женатые. И офицеры, и солдаты, и фермеры.
– Так у вас тут фермерское хозяйство?
– Да как сказать? Есть фермеры. Есть более крупные объединения… Вот мы и приехали!
Машина остановилась у ворот университетского стационара, которые охранялись двумя часовыми.
– Здесь будете жить, – сообщил Юрий, открывая дверцу автомобиля. – Вам приготовили баньку. Есть желание?
– С превеликим удовольствием! – полковник направился к воротам, но вход ему преградили часовые.
– Извините! Ваше оружие и бинокль, – Юрий протянул руку, – здесь вы в полной безопасности, но уж такой порядок.
Полковник неохотно отдал бинокль и пистолет. Его примеру последовали сопровождающие его солдаты.
В послании Покровского ничего особенного не было. Подтверждались полномочия полковника Голубева вести с нами переговоры о взаимной координации действий. Затем шли несколько вежливых фраз и подпись командующего.
– И это все? – удивился Алексей.
– Как видишь. Взаимную координацию можно понимать как угодно, вплоть до требования о полном подчинении. Голубеву даны указания действовать по обстоятельствам. Это лишний раз говорит о том, что их представления о нас весьма неопределенные.
– Опасайтесь Голубева! – предостерег майор. – Это очень хитрый и коварный человек. От него трудно скрыть истинное положение дел.
– Бинокль отобрал? – спросил Алексей Юрия. Тот кивнул головою.
– Не протестовал?
– Был недоволен. После встречи с колонной Паскевича притих.
– Что? Произвело впечатление? – самодовольно спросил Александр Иванович.
– Еще бы! Если считать по армейским нормам, то в колонне было не меньше батальона. Да еще некая колонна Павлова, о которой не забыл помянуть мой помощник.
– Что сейчас делает Голубев?
– Попарился в баньке, поужинал и теперь отдыхает.
– Следите, чтобы он не отправился на самостоятельную прогулку, – предупредил майор.
– За ним присматривают, – успокоил нас Юрий.
– Если он что пронюхает, то мы не сможем его выпустить отсюда.
– Ликвидация Голубева мало что даст, – заметил майор.
– Знаю! Это крайний вариант, к которому не хотелось бы прибегать. В случае его вынужденной ликвидации мы выиграем немного, только время. Пока пройдет расследование, пока мы дадим объяснения, до зимы протянем. А весною мы будем полностью готовы. Вряд ли Покровский решится начать раньше, не располагая необходимой информацией. Завтра Голубева отправьте на охоту, как договорились. Кто с ним идет?
– Лесник, – сообщил Алексей.
– Саша, сверим часы!
– У меня двадцать два пятнадцать! – сказал Паскевич, взглянув па свой хронометр.
– Отлично! – Алексей перевел стрелку часов на минуту вперед.
Полковник держался в седле уверенно. Было раннее утро. Солнце еще не вынырнуло из-за горизонта и небо покрывали темные облака. Кое-где их края начинали светлеть, предвещая скорый восход солнца. Всадники ехали шагом. Впереди на гнедой кобыле – Иван Акимович, за ним на белом с темным пятном на боку мерине – полковник, а замыкал кавалькаду Алексей. Он пообещал проводить их немного и выразил сожаление, что не сможет участвовать в охоте из-за неотложных дел. Между деревьями показалась группа всадников.
– Кто там еще? – удивленно вскинул брови Алексей.
– Это, наверное, Паскевич, – проворчал недовольно лесник и выругался. – Главный браконьер! Вот ужо доложу куда надо. Эй! – заорал он, покраснев от злости.
– Не шуми, Акимыч, зверей распугаешь, – попросил Алексей, незаметно подмигивая полковнику.
Тот понимающе усмехнулся и скосил глаза на лесника. Алексей приподнялся в стременах и приветливо помахал рукою всадникам.
– Александр Иванович! – громко позвал он. От группы верховых отделился всадник на высоком вороном коне и поскакал к ним. Лесник покачал головою и отъехал в сторону, ворча под нос что-то невразумительное.
– Привет! – весело приветствовал Алексея подъехавший, приподняв правую руку с висящим на запястье хлыстом.
– Знакомьтесь! Это полковник Голубев, – представил Алексей своего спутника, как положено в этих случаях, младшего по званию – старшему.
– Генерал-лейтенант Паскевич! – кивнул головою Сашка. – Вы недавно прибыли? Я вас раньше не видел.
Полковник слегка вздрогнул.
– Полковник – представитель наших соседей на востоке, – пояснил Алексей.
– А-а, – протянул безразличным тоном Паскевич и лениво спросил:
– Проситесь к нам?
Полковник нахмурился и, искоса взглянув на Алексея, отрицательно покачал головой.
– Ну-ну! – с едва уловимой иронией проговорил Паскевич и тут же переменил тему разговора:
– Что, Акимыч, – крикнул он леснику, – все еще злишься на меня?
Лесник отвернулся и отрешенно махнул рукою, как бы говоря: «ну что с тебя взять!»
– Да, ей богу же, прошлый раз случайно! – начал оправдываться Паскевич.
– Это как же случайно? – лесник пришел в негодование. – Самку от самца отличить не можете? А бабу от мужика отличаете? Или вам и здесь все одно?
Последняя реплика не входила в первоначальный сценарий. Вся эта стычка в лесу между лесником и Паскевичем была задумала только для того, чтобы незаметно познакомить Голубева с нашим «генералом». Однако одна мысль о том, что кто-то может на охоте застрелить лосиху привела Ивана Акимовича в ярость и он уже понастоящему рассердился на Паскевича. Тем более, что за Александром Ивановичем уже числились некоторые грешки в несоблюдении установленных у нас жестких ограничений в охоте. Отстрел лосей был у нас пока категорически запрещен и вынужденная необходимость совершить «политическое убийство» сохатого ради «высокого гостя» сильно подпортило настроение нашему леснику. И теперь он изливал гнев на Паскевича. Паскевич, сбитый с толку нарушением «сценария», покраснел от незаслуженной обиды.
– Но-но, Акимыч! Не забывайся! – строго прикрикнул он на лесника.
Но Акимыча уже было трудно остановить. Он отпустил еще пару колких замечаний по поводу Александра Ивановича и под конец пообещал нажаловаться на него самому Президенту.
– Жалуйся! – Паскевич оскалил зубы и вытянул коня плеткой.
Тот присел от неожиданности, сделал скачок в сторону, чуть не сбив лесника.
– Вот антихрист! – прошипел тот ему вдогонку. Но Паскевич уже не слышал его и скакал, пригнувшись к гриве лошади. Полковник не спускал глаз с удаляющегося всадника.
– Отчаянный! – восхищенно произнес он. – Как сидит в седле! Видна военная косточка.
– Ну, Александр Иванович – потомственный военный. Он прямой потомок знаменитого графа Паскевича, – сообщил Алексей.
– Что вы говорите?! – воскликнул полковник, – мне надо с ним обязательно встретиться и поговорить. Вы знаете, я ставлю Паскевича в один ряд с Суворовым.
– Вы не преувеличиваете? – засомневался Алексей, который, впрочем, был полным профаном в истории военного искусства.
– Нисколько. Граф был замечательным тактиком, стратегом и даже, я бы сказал, дальновидным политиком. Не его вина, что оружие русской армии накануне Крымской войны оказалось хуже, чем у союзников. Если бы наши ружья били с такой же дальностью, как и английские, Паскевич утопил бы англичан и французов в Черном море как паршивых котят.
– История не знает сослагательного наклонения, – напомнил Алексей.
– К сожалению! Тем более, в настоящем нельзя делать ошибок. Особенно в таких экстремальных условиях, как сейчас. Иногда, казалось бы, мелочь приводит к далеко идущим последствиям. Нам бы с вами объединиться, – начал было полковник.
Но Алексей не дал ему договорить.
– Здесь мы простимся, – он остановил коня, – желаю удачной охоты. Завтра вас примет Президент и вы обо всем с ним поговорите. – Акимыч! Береги гостя! – строго предупредил он лесника. – За своих солдат не беспокойтесь. Их взяли сегодня на рыбалку. К вашему возвращению будет отличная уха!
Полковник поблагодарил и они расстались. Проехав метров пятьсот, Алексей встретил всадников и кивнул им в сторону, куда удалились лесник со своим спутником. Где-то километрах в пяти к северу ухнула пушка, затем еще и еще. Канонада продолжалась около часа. Затем все стихло. Алексей к этому времени был уже дома.
– Вот я и говорю, – жаловался, между тем, Акимыч полковнику, – ежели ты генерал, то должен своим поведением пример подавать подчиненным. Он покосился на полковника, – ведь верно я говорю? А?
– Конечно! – подтвердил полковник.
– Вот то-то! А то, что получается? Непорядок! Ежели все начнут лосих стрелять, то что будет? Запустение и непотребство в природе. Я вот считаю, что бабу завсегда беречь надо. Какая она не есть баба – лосиная или там человеческая. Баба она завсегда – баба… Хранительница жизни. Вот ты, видно, человек образованный. Скажи мне, когда на Русь татары нападали, чего они с собою назад брали с Руси? Ну там золото и всякое добро. Но не в том дело. Баб они наших угоняли. Для чего? А для того, чтобы корень свой укрепить, а наш подорвать. Или вон я читал в газетах, перед самой этой катастрофой, что повадились к нам ездить всякие там иностранцы, белые и черные… Жениться, значит, потому что русская баба вроде бы самая терпеливая и все вынесет. Я бы, мил человек, этим бы иностранцам… Скажу я тебе: народ, который не бережет своих женщин – хиреет, как олень, у которого глисты завелись в кишках. Красивая жинка это, я скажу, дар Божий. – Лесник на минуту задумался и продолжал:
– Вот Природа… кто она?
– Как кто? – не понял тот.
– Ну кто? Не знаешь? Так я скажу: природа – это женщина и женское ее начало – наипервейшее свойство…
В этот момент до них донесся звук отдаленной артиллерийской канонады. Полковник остановил лошадь и прислушался. Лесник слез со своей кобылы, вытащил кисет и трубку, набил трубку, раскурил и зло сплюнул.
– Это часто? – осведомился его спутник, тоже слезая с лошади.
– А ну их! Малохольные! – с раздражением бросил лесник. – Дорвались, собачьи головы. Теперь всю дичь в округе распугают. Ну чего палить? Снарядов им не жалко, а то что в лесу потом воронок, да деревьев поваленных, – он крепко выругался и дернул за повод ни в чем не повинную кобылу.
Та, не ожидая такого обращения, присела на задние ноги и испуганно храпнула, брызнув слюною.
– Напрасно вы их так ругаете, Акимыч, – мягко упрекнул его полковник, – солдат надо учить, иначе какие это солдаты.
– Учить? Против кого учить? Да их пахать землю надо учить, а не воздух пакостить. Лбы здоровые, а толку от них никакого. Вместо того, чтобы автоматами играться, к работе руки бы приложили. Вон сколько земли вокруг стосковавшейся. Земля она, как баба, ласку да труд любит. Ну ладно, поехали.
Глава XXXII
КАМУФЛЯЖ. «РАЗРЕШИТЕ ВЗГЛЯНУТЬ»…
Паскевич явно переборщил. В таких случаях, мы, друзья, знающие его характер и любовь к эффектам, говорили: «Фантомас разбушевался». На этот раз он разбушевался всерьез и я стал опасаться, что наш, так хорошо начавшийся камуфляж раскроется. Что за этим последовало бы – не вызывало сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60