– Да ничего. Просто скучно! Хотелось поговорить с умным человеком. Раньше было легче. Вон сколько их, умников, было, а теперь? Раз-два и обчелся!
– Неужели столько погибло людей?
– А ты как думаешь? Мало того! Вы все еще продолжаете убивать друг друга. Ты знаешь, что сейчас в двести раз меньше людей на планете, чем их осталось после эпидемии. Тут, конечно, не последнюю роль сыграли псы, но и вы сами хорошо приложили к этому руку!
– На что ты намекаешь? На то что мы уничтожили бандитов? Разве мы поступили несправедливо?
– Справедливо. Не спорю! Но знаешь, по этой справедливости надо было раньше уничтожить всех римлян, ассирийцев, греков, инков, ацтеков… Всех-всех! А если быть более точным, то следовало вас всех уничтожить еще тогда, когда вы ходили с каменными топорами.
– Так ты что, считаешь, что надо было оставить все как есть? Дать бандитам возможность дальше насиловать, убивать…
– Я ничего не считаю! Я просто говорю, что справедливо было бы вас всех уничтожить еще в каменном веке. Если, конечно, исходить из твоего представления о справедливости!
– Что же ты предлагаешь?
– Ничего, – он откровенно зевнул, – решай сам! Если ты тверд в своих убеждениях. Мне даже интересно, что у тебя получится!
– Разве я один такой?
– Вот ты уже спрашиваешь.
– Ладно. Считай, что я ни о чем не спрашивал. Он пожал плечами.
– Как хочешь. А знаешь, я немного вам завидую.
– Интересно?
– У вас есть желания.
– А у тебя их нет?
– Нет, почему же? Есть. Но, как бы тебе сказать? Когда они мгновенно осуществляются, то это становится неинтересно. Вот и с тобой мне интересно потому, что ты ничего не просишь. Другой бы на твоем месте попросил дворец и сорок прекрасных дев. Что еще просить у черта?
– Зачем? Дворца мне не надо, а дев у нас и так слишком много.
– Вот-вот! И что же вы собираетесь с ними делать?
Он расхохотался. От этого хохота вздыбились волны и зашаталась под ногами почва.
– Слишком? Ну нет! Это еще что. Будет еще больше! – он продолжал хохотать. – Ох, не могу! Ну как же вы до этого додумались? Мне, черту, такое в голову не пришло. Дьявольская штучка. Ха! Да, Дьявол по сравнению с вами – невинный младенец! Вы его обогнали, обошли на всех поворотах. Теперь наслаждайтесь. Берите себе жен – десять, сто, тысячу, сколько хотите! Брюнеток, блондинок, рыжих! Ха-ха-ха! Все равно останутся – еще!!!
– Так ты что? Выносишь нам приговор?
– Я? Уволь, приятель. Вы сами. Сами!
– Вот ты и проговорился. Заметь, я тебя не спрашивал. Мы не могли все решить, возник ли вирус спонтанно или его сделали в лаборатории. Выходит – в лаборатории.
– Тебе от этого легче? Но я тебе ничего не сказал, когда говорил – сами. Это еще ничего не значит. Разве вы не создали условия для мутирования микроорганизмов?
– Но этот вирус патогенен только для человека.
– Потому, что человек патогенен для природы. Тебя такой ответ устраивает? Вы что, думали, что природа – это только среда обитания? Какая самоуверенность! Что вы знаете? Улитка переползла с одного листа на другой и думает, что открыла новый континент.
– Так что, выходит, это все – природа?!
– А разве вы – не часть природы? Вот видишь. Логика ответа. Ни да, ни нет. Попробуй сам додумайся. Раз спрашивать не хочешь. Оставайся гордым. Смотри – восходит солнце.
Над морем появился огромный огненный шар Он был больше, чем привычное дневное светило, но светил не желтым, а красным светом.
– Живи! Я посмотрю, выпутаетесь ли вы из того, что сами себе создали?
Он повернулся ко мне спиной и пошел по берегу. Солнце, если это было солнце, между тем росло в размерах и, казалось, приближалось. Глазам стало больно. Казалось, сейчас оно коснется воды. и море испарится. Не помня себя, я бросился бежать и проснулся. Мне в глаза бил свет. Это горела свеча.

Глава XXIV
«Я ПРОШУ ВАШЕЙ ЗАЩИТЫ»

– Не бойтесь, это я! – тихо произнес женский голос. Свеча поднялась выше и осветила фигуру, стоящую в двух шагах от возвышения, на котором я спал. Я включил фонарь. Лицо и фигура женщины показались мне знакомыми.
– Беата?! – удивился я.
– Да, это я! Я пришла просить вашей защиты, пан Владимир.
– Защиты? От кого? Ваши обидчики сидят сейчас под стражей. Вам нечего бояться!
– Я не о них!
– Вас обидел кто-то из наших?
– Можно я сяду?
– Вид у нее, действительно, был взволнованный. Она вся дрожала.
– Садитесь! Но извините, я останусь пока лежать. Я раздет.
Она опустилась на край возвышения.
– От кого же вы просите защиты?
– Это длинная история. Но прошу вас выслушать меня. У меня, то есть, у моего отца был сосед. Мой отец – фермер, – пояснила она. – Ферма соседа стояла километрах в двух от нас. Сын соседа учился со мною в одном классе. Я ненавидела его, как может ненавидеть мужчину женщина. Он внушал мне отвращение. Я не могла без омерзения смотреть на его короткопалые, покрытые густыми рыжими волосами руки, которыми он каждый раз, когда мы оказывались наедине, пытался обнять меня. Я пожаловалась отцу. Тот встретил Марка, так звали этого парня, и пригрозил пристрелить его, если тот не перестанет приставать ко мне.
Тут как раз началась эпидемия. Мы заперлись на своей ферме. Отец запретил всем нам – моей сестре, брату, матери и мне – покидать ее и встречаться с людьми. Он даже раз стрелял, когда кто-то пытался приблизиться к ферме. К счастью, она стояла вдали от поселений и у нас никто не заболел. Мы жили одни. Когда перестали работать радио и телевизор, мы подумали, что остались одни на целом свете. Раз ночью я услышала стук, а когда вскочила с кровати, увидела, что в окно лезет Марк, а сзади на лестнице стоит еще кто-то и смотрит на меня. Я закричала что было сил и бросила в окно керосиновую лампу. В доме проснулись. Отец выбежал на крыльцо и выстрелил по ним. Они скрылись.
А через месяц нагрянула банда. Отца, мать и брата убили, а меня с сестрой забрали с собой. Мне сказали, что я достанусь главарю банды. Этого главаря мы встретили в дороге, когда нас везли сюда. Как я жалела, что не родилась горбатой и уродливой, как те старухи, которые вчера избили меня плетью.
– Вас? За что?
– О! Не только меня, а всех вновь прибывших! Что-бы заставить девушек быть покорными! Остальное вы знаете. Я, к счастью, не досталась бандиту! Но среди пленных мужчин я узнала Марка. Он, правда, изменился и стал еще более уродливым. Керосиновая лампа тогда обожгла ему лицо. Сегодня он встретил меня в коридоре, схватил за руку и хотел увести с собой. Я вырвалась. Он погнался за мною. Моя комната находится здесь, недалеко от вашей. Я едва успела добежать и захлопнуть дверь. Он стал рвать дверь, но вдруг все затихло. Потом кто-то прошел по коридору. Я услышала голоса мужчин, которые, наверное, спугнули его. Мне стало страшно. Я открыла дверь и прислушалась. Все было тихо. Тогда я взяла свечу и вот я здесь. Я прошу вашей защиты!
– Успокойтесь! Завтра мы найдем этого Марка! Никто не посмеет вас обидеть. Отвернитесь, пожалуйста, я оденусь и провожу вас.
– Не надо! Позвольте, я останусь здесь! – умоляюще произнесла Беата. – Я еще не закончила.
– Пожалуйста, но позвольте мне одеться.
– То успеется! Скажите, – она встала и отошла на три шага, – я красивая?
– Конечно!
– Очень? – настаивала она.
– Очень!
Она удовлетворенно улыбнулась:
– Да, так мне говорили многие.
Она подошла и снова присела на край постели.
– Теперь скажите, могу ли я найти себе мужа?
– Без сомнения. Любой мужчина был бы счастлив иметь такую жену!
– Любой?
– Думаю, что – да.
– А то правда, что у вас женщины сами выбирают себе мужчину?
– Да, так сложились обстоятельства. Женщин намного больше, чем мужчин и, в общем… – я не знал, как мне закончить фразу.
– О! Я то добре знаю! Пан Виктор мне все рассказал. То не имеет значения. Я все понимаю. Я согласна! Женщина должна иметь мужчину-защитника!
– Вы его, несомненно, будете иметь! Вам надо только сделать выбор.
– Я сделала его еще днем!
– Вот как? – несколько разочарованно протянул я, – тогда вам надо было обратиться к избраннику за защитой!
– Я это уже сделала.
– И он что, отказал? Быть не может.
– Пока еще не отказал…
– До сих пор думает? Что за болван?
– То есть вы!
– Я?
– Так! Я прошу вашей защиты! Вы рыцарь и не можете отказать мне! Потом, вы говорили, что любой согласится быть моим мужем…
– Да! Но я уже женат…
– То не имеет значения.
– Послушай, милая моя девочка, если тебе необходима безопасность, то я ее гарантирую. Для этого не нужно жертвовать собой. Для этого необходимы чувства…
– Со стороны женщины они есть!
Она придвинулась ближе, наклонилась, наши губы встретились.
Руки мои невольно обняли ее…
– …Я есть главный трофей победителя! Это как в сказке: приходит рыцарь, убивает Змея и освобождает прекрасную принцессу. Я – принцесса, ты – рыцарь!
– Послушай, Беата, – попытался я рассеять последнее сомнение, – может быть, все это из-за страха перед Марком?
– Если бы даже Марка не было, я все равно пришла бы к тебе.
– Мы только раз виделись.
– Тогда и решила, когда увидела! Потом мне многое рассказал Виктор и я призналась Ильге. Она мне сказала, чтобы я шла сейчас. Потом, когда ты вернешься домой, это будет поздно. Она мне сказала: «Застань его врасплох. Если он мужчина, то не устоит. А если не устоит, никогда не бросит». Она мувила правду?
– Правду. Выходит, здесь созрел целый заговор!
– Что остается женщинам, как не заговор? – она засмеялась, – теперь все: ты меня не бросишь!
– Ох, и хитрые же вы, женщины!
– Мы всегда были хитрые и остались такими же, как и вы тоже.
– Мы хитрые?
– Нет, я хотела сказать, что мужчины всегда добывали себе женщин силой, а женщины мужчин – хитростью. Ты добыл меня силой и я – твой трофей!
– Где это ты набралась такой мудрости?
– О, у мамы, конечно. Она говорила мне: «Бета, ты такая красавица, что должна выйти за короля!»
– Но я не король! Я такой же, как и все. Меня могут выбрать руководителем, а могут и прогнать!
– Ты король духа!
– Ты начинаешь льстить и говорить неправду. Сознайся, про Марка тоже выдумала.
– Нет. Я шла к тебе, а он меня караулил.
– Ко мне? Ты же говорила – к себе?!
– Я живу со всеми в другом крыле здания…
– Значит, ты солгала?!
– Женщина может лгать, но мужчина не смеет ее в этом уличать! Это не по-рыцарски!
– У тебя, действительно, манеры королевы!
– Я есть полька! – это было произнесено с непередаваемым гонором.
Ох, уж этот польский гонор! Он не похож на немецкий шовинизм или на русское чванство. В нем всегда звучит некая бесшабашная удаль, крайняя самонадеянность, не лишенная благородства, презрение к опасности – в общем, непередаваемый в словах конгломерат чувств, свойственный только этому красивому и храброму народу, обделенному, к сожалению, предусмотрительностью. И именно это отсутствие предусмотрительности, как правило, сводило на нет то, что добывали храбрость и незаурядный талант. Казалось, этот народ никогда не состарится и останется вечно юным, всегда будет совершать подвиги и ошибки, свойственные этому возрасту. А польские женщины? Они собрали в себе все пороки и достоинства своего пола. Ненасытные в любви и тщеславии, коварные настолько, что отцы-иезуиты выглядят перед ними неумелыми учениками, они, в то же время, не раз являли миру образцы верности, добродетели, красоты и благородства.
– Тогда придется сделать тебе королевский подарок, – сказал я, имея в виду одну вещь, найденную в сейфе предводителя банды.
– Ты уже сделал его! – она приблизила губы к моему уху, – ты подарил мне сына!
– Как ты это можешь знать?
– Я это знаю!
– В таком случае, ты, действительно, будешь королевой!
– Так! Я ей буду!
И я ей поверил.
Мы заснули на рассвете. Когда я проснулся, Беаты рядом не было. Я быстро оделся и вышел. Во дворе мне встретился Кандыба. Именно его я и хотел видеть.
– У вас должен быть некий Марк Валигура? – спросил я, пожимая ему руку.
– Не знаю.
– Он такой рыжий, со следами ожога на левой щеке.
– Есть такой! Что он сделал?
– Пока еще ничего, но может. Я прошу разыскать его и привести сюда.
– Будет сделано!
Я хотел его еще что-то спросить, но тут подошел Виктор.
– Не беспокойся! Беата с Ильгой, – сообщил он.
– Ты что, рассказывал ей мою биографию? – упрекнул я.
Виктор смутился:
– Я ничего… Это она… Усиленно расспрашивала… Вместе с Ильгой. Это все – Ильга!
– Это не по-рыцарски! – вспомнил я слова Беаты, – валить все на жену!
– Нет! Правда! Я только потом от Ильги узнал, что она пошла к тебе.
– И поэтому просил не закрывать дверь?
Виктор покраснел. Действительно, быть уличенным в сводничестве – позорно для мужчины.
– Знаешь, – собравшись с духом, произнес он, – я, конечно, виноват. Но втянула меня Ильга. Признаюсь, я так полюбил ее, что, честно говоря, готов исполнить любую ее просьбу.
– А!
– Ты не смейся! Я ее, действительно, безумно люблю!
– С чего ты взял, что я смеюсь? Я рад за тебя!
– Правда? – обрадовался Виктор.
– Конечно, чудак, – я дружески хлопнул его по спине, – значит, они подружились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60