Домой Ричард шел пешком – расстроенный, растерянный и злой. Временами он махал такси, но всякий раз без особой надежды. Они все равно не останавливались. У него болели ноги, глаза щипало, и он знал, что очень скоро проснется из сегодняшнего дня, и наступит настоящий понедельник, разумный понедельник, порядочный, подлинный понедельник.
Войдя в квартиру, он налил себе горячую ванну, разделся в спальне и, бросив вещи на кровати, голый прошел по коридору и залез в расслабляющую воду.
Он почти задремал, как вдруг услышал, как в замке поворачивается ключ, как открывается и закрывается дверь. А потом вкрадчивый мужской голос произнес:
– Разумеется, вы первые, кому я сегодня показываю, но список заинтересованных лиц у меня длиной в вашу руку.
– Она меньше, чем можно было бы предположить, судя по описанию из вашего офиса, – сказал женский голос.
– Да, компактная. Но я предпочитаю считать это достоинством.
Дверь в ванную Ричард запереть не потрудился. В конце концов, кроме него, в квартире никого не было.
Тут вступил другой, более резкий, грубоватый мужской голос:
– Мне казалось, вы говорили, квартира не обставлена. На мой взгляд, она даже очень обставлена.
– Наверное, бывший жилец оставил часть своего имущества. Забавно. Мне об этом ничего не сказали.
Ричард встал в ванне. А потом, поскольку он был голый, а они могли войти в любую минуту, снова сел. А после оглядел в полном отчаянии ванную в поисках полотенца.
– Смотри, Джордж, – сказала в коридоре женщина, – кто-то забыл на стуле полотенце.
Осмотрев губку, наполовину пустой флакон шампуня и желтого резинового утенка, Ричард отверг их как неподходящую замену для полотенца.
– А как выглядит ванная? – спросила женщина. Схватив мочалку, Ричард прикрыл ею пах. Потом стал спиной к стене и приготовился пережить несколько минут смертельного стыда.
Дверь толкнули. В ванную вошли трое: молодой человек в верблюжьем пальто и семейная пара средних лет. Ричард спросил себя, испытывают ли они ту же неловкость, что и он.
– Маловата, – сказала женщина.
– Компактна, – вкрадчиво поправил Верблюжье Пальто. – Легко держать в чистоте.
Проведя пальцем по краю раковины, женщина сморщила нос.
– Думаю, мы все видели, – сказал мужчина средних лет.
Они вышли из ванны.
– Здесь действительно будет удобно, все разместится, – сказала женщина. Разговор продолжился на приглушенных тонах.
Выбравшись из ванны, Ричард на цыпочках подошел к двери, выглянул и, отыскав взглядом на стуле полотенце, высунулся в коридор и его схватил.
– Мы ее берем, – сказала женщина.
– Берете? – переспросил Верблюжье Пальто.
– Это именно то, что нам нужно, – объяснила она. – Или будет, как только мы наведем здесь уют. К среде она будет свободна?
– Разумеется. И, конечно, к завтрашнему дню мы весь этот хлам уберем, нет проблем.
Мерзнувший в полотенце Ричард, с которого все еще капала вода, гневно воззрился на них из дверного проема.
– Это не хлам! – возмутился он. – Это мои вещи.
– Тогда ключи мы заберем у вас в конторе.
– Прошу прощения, – жалобно сказал Ричард. – Я тут живу.
Но по дороге к двери они буквально протиснулись мимо него.
– Было приятно вести с вами дела, – сказал Верблюжье Пальто.
– Вы что… меня не слышите? Это моя квартира. Я тут живу!!!
– Не могли бы послать детали контракта по факсу мне в контору? – попросил грубоватый мужчина.
На этом дверь за ними захлопнулась, а Ричард остался стоять в коридоре того, что когда-то было его квартирой. И в наступившей тишине поежился от холода.
– Ничего из этого, – возвестил Ричард миру в полном противоречии с тем, что говорили ему зрение и слух, – не происходит.
Взвизгнул «бэтмен-мобиль», фары у него замигали. Ричард настороженно поднял трубку.
– Алло?
На линии зашипело и затрещало, словно звонили с большого расстояния. Голос на том конце провода звучал незнакомо.
– Мистер Мейхью? Мистер Ричард Мейхью?
– Да, – неуверенно ответил он, а потом вне себя от радости воскликнул: – Вы меня слышите! Слава Богу! Кто это?
– Мы с компаньоном познакомились с вами в субботу, мистер Мейхью. Я осведомлялся о местонахождении одной молодой особы. Помните? – Тон был маслянистый, гадкий, лисоватый.
– Ах да, это вы.
– Вы сказали, что д'Вери у вас нет, мистер Мейхью. У нас есть основания полагать, что вы более чем чуть-чуть исказили истину.
– Ну а вы утверждали, будто вы ее брат.
– Все люди братья, мистер Мейхью.
– Ее здесь больше нет. И я не знаю, где она.
– Нам это известно, мистер Мейхью. Мы прекрасно осведомлены относительно обоих фактов. И чтобы быть замечательно откровенным – вы ведь хотите, чтобы я был с вами откровенен, правда, мистер Мейхью? – скажу, что на вашим месте о молодой особе больше не тревожился бы. Ее дни сочтены, и предполагаемое число даже не двузначное.
– Послушайте, зачем вы мне звоните?
– Мистер Мейхью, – любезно сказал мистер Круп, – вы знаете, какова на вкус ваша собственная печень?
Ричард промолчал.
– Потому что мистер Вандермар мне пообещал собственноручно ее вырезать и затолкать вам в рот перед тем, как перережет ваше жалкое горлышко. Поэтому вы узнаете, не так ли?
– Я немедленно звоню в полицию. Вы не можете мне угрожать.
– Можете звонить кому хотите, мистер Мейхью. Но мне ненавистно думать, что вы считаете мои слова угрозой. Ни я, ни мистер Вандермар никогда не угрожаем, правда, мистер Вандермар?
– Нет? А что же вы сейчас делаете?
– Обещаем, – сказал сквозь статику, шипение и эхо мистер Круп. – И нам известно, где вы живете.
На этом он повесил трубку.
Крепко сжимая телефон, Ричард уставился на трубку, потом трижды ткнул кнопку «9»: пожарная охрана, полиция и «Скорая помощь».
– Служба чрезвычайных происшествий, – ответил голос оператора. – С какой службой вас соединить?
– Не могли бы вы соединить меня с полицией? Некто только что угрожал меня убить, и мне кажется, он не шутил.
Повисла пауза. Он надеялся, что его соединяют с полицией. Через несколько секунд бестелесный голос произнес:
– Служба чрезвычайных происшествий. Алло? Есть там кто-нибудь? Алло?
Вот тогда Ричард положил трубку, пошел в спальню и оделся, потому что замерз, был голый и ему было страшно. И потому, что ничего другого ему не оставалось.

* * *
По прошествии времени и после некоторых раздумий он вытащил из-под кровати черную спортивную сумку и положил в нее носки. Трусы. Несколько футболок. Паспорт. Бумажник. Сейчас на нем были джинсы, кроссовки, толстый свитер. Ему вспомнилось то, как попрощалась с ним девушка, называвшая себя д'Верь. Как она помедлила. Как сказала, что ей очень жаль, и попросила ее простить…
– Ты знала, – сказал он пустой квартире. – Ты знала, что так обернется.
На кухне он взял с блюда несколько фруктов и тоже убрал в сумку. Потом застегнул молнию и вышел в сгущающиеся сумерки.
Банкомат загудел и принял его кредитную карточку, после чего высветил надпись:
ВВЕДИТЕ ЛИЧНЫЙ ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ КОД
Ричард ввел свой тайный код (д-и-К). Экран погас, но мгновение спустя на нем загорелось: пожалуйста, ждите, и он погас снова. Где-то в недрах машины что-то урчало и ворчало.
КАРТОЧКА НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНА. ПОЖАЛУЙСТА, СВЯЖИТЕСЬ С ВЫДАВШИМ ЕЕ БАНКОМ
Банкомат лязгнул и выплюнул кредитку.
– Мелочи не найдется? – спросил у него за спиной усталый голос.
Ричард повернулся: мужчина был невысокий, старый и лысеющий, реденькая, но свалявшаяся борода казалась единым серо-рыжим пятном. Морщины на лице были глубоко протравлены черной грязью. Одет он был в грязное пальто поверх каких-то темно-серых обносков, возможно, это был свитер. Глаза у него тоже были серые и к тому же слезящиеся. Ричард протянул ему кредитку.
– Вот возьмите. На ней полторы тысячи фунтов, если сумеете до них добраться.
Незнакомец повертел кредитную карточку в грязных от жизни на улице пальцах, поглядел на логотип банка и серьезно сказал:
– Спасибо. Она и еще шестьдесят пенсов подарят мне отличную чашку кофе. – Отдав Ричарду назад кредитку, он повернулся и пошел по улице прочь, а Ричард схватил с тротуара сумку и кинулся следом.
– Подождите-ка! Вы меня видите! – крикнул он ему в спину.
– У меня-то с глазами все в порядке.
– Послушайте, вы когда-нибудь слышали о месте под названием «Передвижная Ярмарка»? Мне нужно туда попасть. Есть одна девушка по имени д'Верь…
Но бездомный только испуганно прибавил шагу.
– Честное слово, мне правда нужна помощь, – взмолился Ричард. – Пожалуйста.
Бездомный посмотрел на него без тени жалости.
– Ладно, – вздохнул Ричард. – Прошу прощения, что вам докучал.
Он отвернулся и, сжимая ремень сумки обеими руками, так что они почти совсем не дрожали, двинулся по Хай-стрит.
– Эй, – не позвал, а скорее прошипел бездомный. Ричард обернулся. Бездомный манил его к себе.
– Ну давай же, сюда, вниз. Да поторапливайся!
Светлобородый поспешно сбежал вниз по заваленным мусором ступенькам, какие обычно ведут к заброшенным квартирам в подвальном этаже. Ричард, спотыкаясь, поплелся следом. В конце лесенки оказалась дверь. Толкнув ее, бездомный подождал, пока Ричард пройдет, и тщательно закрыл.
За дверью их окружила кромешная тьма.
Раздалось сперва чирканье, потом шипение вспыхивающей спички. Бездомный поднес спичку к фитилю старого фонаря, с какими когда-то ходили путейные рабочие, фитиль загорелся, но света отбрасывал чуть меньше, чем прежде спичка. Вслед за бездомным Ричард пошел в непроглядную черноту. Пахло здесь затхлостью, сыростью и старым кирпичом, а еще гнилью и темнотой.
– Где мы? – прошептал Ричард.
Его провожатый шикнул, чтобы он замолк.
Они остановились у еще одной двери, утопленной в тянущейся в никуда стене, и бездомный выстучал какой-то ритм – условный знак. Повисла тишина. Потом дверь вдруг распахнулась.
На мгновение Ричарда ослепил внезапный свет. Он ступил в огромное помещение со сводчатым потолком, истинный подземный зал, заполненный отблесками пламени и дымом. По всему залу горели небольшие костры, у которых стояли темные фигуры – жарили на вертелах или палочках каких-то мелких животных. Другие тени суетливо перебегали от костра к костру. Это зрелище напомнило ему ад. Или, точнее, то, как он представлял себе ад, когда учился в воскресной школе. Дым ел глаза, забивался в легкие. Ричард закашлялся. И вот тогда на него уставились сотни глаз. Сотни немигающих и недружелюбных глаз.
Потом к нему юркнул какой-то длинноволосый человек с пестрой нечесаной бородой. Еще Ричарду показалось, что его одежда оторочена мехом – рыжим, белым и черным, точь-в-точь как шкурка домашней пестрой кошки. Вблизи оказалось, что ростом он, пожалуй, выше Ричарда, но двигается скособочась, а руки держит сложенными у груди, крепко прижав друг к другу ладони и пальцы.
– Что? Что это? Что это? – тараторя, стал спрашивать он у провожатого Ричарда. – Кого ты нам привел, Илиастр [4]? Говори-говори-говори.
– Он из Надмирья, – сказал провожатый. («Да что это за имя такое? Какой еще Илиастр?» – подумал Ричард.) – Он спрашивал про леди д'Верь. И про Передвижную Ярмарку. Я решил, его нужно к тебе привести, лорд Крысослов. Подумал, уж ты-то знаешь, что с ним делать.
Теперь их окружали уже почти два десятка людей в отороченной мехом одежде. Тут были мужчины и женщины и даже несколько детей. Все они двигались странно, как-то суетливо и юрко: мгновения полной неподвижности сменялись поспешными нырками и бросками.
Запустив руку под отороченные мехом лохмотья, лорд Крысослов извлек жутковатого вида осколок стекла длиной почти в восемь дюймов. Вокруг нижней его части был обмотан кусок плохо выделанной шкурки, чтобы вышла импровизированная рукоять. На стеклянном клинке поблескивало пламя костров.
Лорд Крысослов как будто и не пошевелился, но осколок-клинок оказался у самого горла Ричарда.
– О да! Да-да-да-да, – возбужденно проверещал он. – Я в точности знаю, что с ним делать.
Глава четвертая
Господа Круп и Вандермар комфортно расположились в подвале викторианской больницы, закрытой во время сокращения ассигнований на здравоохранение десятью годами ранее. Инвесторы, объявившие о своих намерениях превратить больницу в беспрецедентный квартал уникальных люкс-апартаментов, испарились, как только она была закрыта. Так она и стояла год за годом: серая, пустая и никому не нужная, окна забраны щитами, двери – на висячих замках. Крыша прохудилась, и дождь капал в пустые палаты и коридоры, отчего по всему зданию расползлись гниение и сырость.
Больница была построена вокруг колодца центральной лестницы, куда через окно в крыше лился серенький неприветливый свет.
Подвальный мир под пустыми палатами состоял из более чем сотни крохотных комнатушек, одни пустовали, в других лежали забытые медицинское оборудование и медикаменты. В одной имелась приземистая железная печка, в другой – забившиеся и лишенные воды унитазы и душевые. На полу почти везде тонким слоем стояла маслянистая вода, отражавшая в гниющий потолок тьму и разложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46