Злые языки
не преминули бы сказать, что она годится лишь на ветчину. Но она была
приятным животным и хорошей матерью. Основная цель выведения породы -
острые копыта. Перед самым полетом она принесла очередную порцию поросят.
Брон позвал ее с собой, чтобы отвлечь от воспоминаний об отнятом от груди
потомстве, а заодно согнать с нее лишний жирок, который она копила с
невероятной быстротой за время полета.
Брон внимательно изучил карту и нашел обозначение старой лесной
дороги, тянущейся до самого плато. И они и его питомцы легко преодолевали
любые препятствия на пересеченной местности, но лучше иметь в запасе
немного времени, а дорога поможет его сэкономить. Брон достал карманный
гирокомпас, уточнил стрелки контроля по флюгеру на вышке и выставил
направление на Плато Привидений. Стоило ему поднять руку, указав, в какую
сторону они двинутся, как Завиток, пригнув голову, устремился в заросли,
как снаряд, выпущенный катапультой, оставляя за собой лишь треск и
фырканье. Он прокладывал дорогу - прекрасный указатель курса - и делал
собственные открытия там, где остальные попросту тушевались.
Но через сотню метров их поход превратился в легкую прогулку по
плотной заросшей травой, дороге, проложенной по холмам. Сторожку в лесу
покинули давно - на дороге не осталось даже следов колес. Свиньи
пофыркивали среди сочной травы, ухватывая наиболее соблазнительные пучки,
от которых не могли отказаться, да Маис жалобно повизгивала - ходьба
требовала от нее усилий. Вдоль дороги росли редкие деревья, а поля были
вспаханы и засеяны. Завиток остановился, издав вопросительный хрюк. Жасмин
и Маис остановились позади него, приподняв головы и навострив уши, и
глядели в ту же сторону.
- Что случилось? - спросил Брон.
Имея более острый слух, чем Брон, свиньи прислушивались к звуку,
который лишь заинтересовал их, но не испугал, иначе, почувствуй Завиток
угрозу, он бы начал готовиться к атаке.
- Пошли, нам еще далеко, - сказал Брон и пихнул Завитка в бок, но с
таким же успехом мог толкать каменную стену. Завиток, взбрыкнув передним
копытом, вытянул голову в направлении деревьев.
- Ну хорошо, если ты настаиваешь. Я никогда не спорю с боровами,
весящими более полутонны. Пойдем, посмотрим, что там такое. - Брон
ухватился за щетину между ребер Завитка, и они пошли сквозь заросли.
Через пятьдесят ярдов и Брон услышал звук - пронзительно кричала
птица или небольшое животное. Но почему так заинтересовались свиньи?
Неожиданно он догадался:
- Это плачет ребенок! Вперед, Завиток!
Выслушав напутствие, Завиток сорвался с места и понесся вперед,
прокладывая путь в кустах так быстро, что Брон едва поспевал за ним. Они
выскочили на крутой темный берег с черным пятном пруда, плач сменился
громкими жалобными всхлипываниями. Маленькая девочка, от силы двух лет,
мокрая и несчастная, стояла по пояс в воде.
- Держись! Еще секунда, и я вытащу тебя, - крикнул Брон, но девочка,
вместо того, чтобы успокоиться, заревела навзрыд. Завиток стоял у самой
воды, Брон схватившись за его крепкую неподвижную лодыжку, встал на колено
и нагнулся, малышка пошла ему навстречу, он подхватил ее свободной рукой и
поставил на безопасное место.
Она насквозь промокла, но перестала плакать, стоило Брону вытащить ее
из воды.
- Что же нам с тобой делать? - спросил Брон, выпрямляясь и тут же -
на этот раз одновременно со свиньями - услышал ответ, далекий
непрекращающийся звон колокольчика. Он развернул свиней, а сам пошел
следом по тропе, которую Завиток прокладывал сквозь кусты. Деревья
расступились и Брон вышел на открытое пространство. На холме возвышался
деревянный фермерский дом; на крыльце стояла женщина и звонила в большой
колокольчик. Она заметила Брона, стоило ему показаться из-за деревьев, и
тут же бросилась навстречу.
- Эмми! - едва сдерживая слезы, воскликнула она, прижимая к себе
девочку, - ты цела и невредима!
- Значит, наткнулся на нее там вот, внизу, мэм. Вляпалась в эдакую
грязюку, а самой никак из нее не выбраться. Испугана была - как не знаю
что.
- Я не сомневалась, когда пошла доить коров, что она спит. Не знаю,
как вас и благодарить.
- Не меня надо благодарить, мэм, а моих хрюшек. Это они услышали ее
плач, а я только пошел следом.
Только сейчас женщина заметила животных.
- Замечательная Мьюд-Фут, - сказала она, оглядывая ровные округлости
Маис. - Мы всегда держали свиней, и когда эмигрировали, купили сыроварню и
коров. Я так напугалась... Давайте, я налью им сырного молока. И вам тоже.
Я мигом.
- От души, спасибо, но нам надо двигаться дальше. Присматриваюсь к
округе, ищу, значит, где расположиться, хочу подняться на плато и
спуститься вниз до темноты.
- Нет! Только не туда! - ужаснулась женщина, еще крепче прижимая
девочку к себе. - Не поднимайтесь на плато!
- Почему? Судя по карте, там хорошая земля.
- Вы не должны туда идти, вот и все... там _н_е_ч_т_о_. Мы не говорим
о них вслух, но хотя их, этих, не видно, они - там. Мы пасли одно из стад
на лугу, где начинается подъем на Плато Привидений, но недолго. Коровы из
этого стада стали давать в половину меньше молока, чем остальные. Там
происходит что-то плохое, что-то неправильное, что-то очень нехорошее.
Сходите, посмотрите, если так решили, но обязательно возвращайтесь
засветло. Вы и сами достаточно быстро поймете, что я имею в виду.
- Спасибо за совет, я последую ему. Вижу, с малышкой все нормально.
Значит, я, пожалуй, пойду.
Брон свистом подозвал свиней, попрощался с женщиной и вернулся на
дорогу. Плато все сильнее приковывало к себе его внимание. Двигались они
равномерно-быстро, несмотря на тяжелое дыхание и измученный вид Маис, и
через час добрались до покинутой сторожки лесорубов, опустевшей после
несчастья на плато, и начали взбираться по лесному склону на краю плато.
Добравшись до ручья, Брон остановил свой отряд, давая свиньям возможность
вдоволь напиться, а сам выломал себе палку для подъема. Маис, взмокшая в
дороге, со всего маху шлепнулась в воду, подняв водопад брызг и грязи и
погрузилась в ручей. Привередливая Жасмин, взвизгнув от ярости, бросилась
в траву и стала кататься по ней, счищая с себя грязь. Завиток, посапывая и
похрюкивая, как хорошо отлаженный мотор локомотива, подсунул нос под
упавший гниющий ствол, весивший добрую тонну, откатил его и аппетитно
зачавкал, обнаружив под ним многочисленных обитателей - насекомых и мелкую
живность. Через пару минут они двинулись дальше.
Подъем закончился неожиданно быстро, перейдя в равнину с редкими
деревьями. Брон, уточнив направление по компасу, свистнул Завитку, указав
направо. Завиток фыркнул и внимательно обнюхал колею, прежде чем поставить
в нее переднее копыто. Жасмин, прижавшись к ноге Брона, слабо попискивала.
Брон тоже что-то почувствовал и с большим трудом подавил непроизвольную
дрожь. Что-то недоброе - только как его охарактеризовать? - витало над
поляной. Брон тщетно пытался объяснить, как и отчего возникло это пугающее
чувство, но оно возникло. Свиньи ощущали нечто похожее. И еще одно
странное и мрачное открытие: он не заметил ни единой птицы, хотя холмы
ниже плато буквально кишели ими. Зловещая пустота окружала плато. Свиньи
обязательно дали бы ему знать, заметь они хоть какое-то животное.
Брон, поборов непроизвольное неприятное ощущение, последовал за
Завитком; задние ноги борова подрагивали, готовые бросить тело вперед, но
Маис и Жасмин, молчаливо протестуя, семенили следом за Броном, и как можно
ближе к его ногам. Несомненно, они чувствовали невидимое присутствие
опасности и находились в сильном волнении. Исключение составлял Завиток.
Любая неопределенная эмоция или чувство опасности стимулировали в нем
повадки дикого кабана, и он рвался вперед, наполняясь пенящейся злобой к
противнику. Подойдя к расчищенной от деревьев поляне, Брон остановился;
они искали именно ее: ветви на деревьях неестественно наклонены и выгнуты,
мелкие деревца пригнуты к земле, а перемолотую траву покрыли обрывки
палаток и обломки оборудования. Брон подобрал с земли передатчик, осмотрел
его. Металлический корпус был смят и изогнут, как будто сжат гигантской
рукой. Ощущение сильного давления на психику не покидало его, пока он
внимательно изучал территорию лагеря.
- Здесь, Жасмин, - подозвал Брон. - Принюхайся. Я понимаю, прошли
недели, лил дождь, грело солнце, но может что и осталось, хоть
какие-нибудь следы? Если что обнаружишь - фыркни.
Жасмин задрожала и покачала головой, как будто говоря "нет", плотнее
прижавшись к его ноге. Брон отлично знал, что она находится в состоянии
крайнего возбуждения и не способна ни на какую работу, пока не преодолеет
чувство страха. Брон и сам чувствовал непредсказуемый безотчетный страх,
так что не имел никаких претензий к малышке Жасмин. Он протянул корпус
рации Завитку; боров услужливо обнюхал его, фыркнул и отвернулся -
очевидно, его внимание привлекло нечто другое. Крохотные глазки Завитка
вертелись по сторонам, пока он нюхал, а когда Брон убрал корпус из-под
носа борова, тот начал изучать поляну, фыркая и чихая, выдувая пыль,
попавшую в ноздри. Брон решил, что Завиток унюхал что-то важное, но боров,
взрывая клыками землю, откопал сочный корень и стал вгрызаться в него,
Неожиданно подняв голову, он насторожил уши, повернув их в сторону леса, а
корень, о котором он моментально забыл, продолжал крепко сжимать
челюстями.
- Что там? - спросил Брон, после того, как Маис и Жасмин резко
повернули головы в том же направлении, внимательно прислушиваясь. Уши
свиней встали торчком, и тут же послышался резкий звук - какой-то
громадный зверь проламывался сквозь заросли. Жуткий треск приближался, но
все еще находился на некотором расстоянии от них, когда скакач,
взметнувшись над деревьями, распахнул на фоне их верхушек желтую, в фут
шириной, пасть. Брон видел фотографии скакача - сумчатого обитателя
Троубри - но в естественных условиях существо выглядело куда как иначе,
чем на снимке. Поднимаясь на задних лапах, скакач достигал двенадцати
футов в длину; а сведения, что он не плотояден и что своими мощными
челюстями он вырывает и измельчает корни болотных растений, не действовали
успокаивающе. Ведь он с должным успехом применял их и против своих врагов,
а Брон и его спутники в данный момент находились именно в этом положении
по отношению к скакачу. Существо подпрыгнуло, и челюсти клацнули где-то
над головой Брона. Завиток, злобно завизжав, врезался в бок скакача.
Двенадцать футов сумчатого, покрытые коричневой шерстью, не могли выстоять
против тысячи фунтов рассерженной кабанятины - огромный зверь попятился,
отступая. Завиток пригнул голову, повел ей из стороны в сторону и бросился
на скакача. Он вонзил ему в заднюю лапу свой клык, вырвав кусок мяса. Не
замедляя бега, Завиток развернулся почти на месте и повторил атаку,
полностью остудив агрессивный пыл скакача. Зверь, стеная от боли и злости,
бросился бежать куда глаза глядят; но тут же соплеменник - или приятель
зверя - появился на краю поляны, проломившись сквозь заросли. Завиток
резко развернулся на сто восемьдесят градусов и устремился в атаку.
Скакач-два - самец, учитывая размеры, - быстро оценил ситуацию, и она
пришлась ему по вкусу. Его подруга спасалась бегством, громко рассказывая
всем вокруг о своей боли, так что он, - подскакивающее и шумно движущееся
чудовищное на вид создание - почувствовал ответственность за происходящее.
Без тени сомнения и не замедляя бега, скакач последовал за подругой,
растворившись на противоположной стороне поляны. Во время
непредсказуемо-стремительного нашествия Жасмин, не имея возможности
помочь, металась из стороны в сторону и находилась на грани нервного
срыва. Маис, никогда не отличавшаяся быстрой сообразительности, стояла как
вкопанная, хлопала ушами и похрюкивала от удивления.
Брон полез в карман за успокоительным для Жасмин, но тут же из леса,
к самым его ногам, выползла длинная змея. Он так и замер, наполовину
засунув руку в карман, потому что смотрел в глаза смерти, в глаза
посланца-ангела - самой ядовитой змеи на Троубри, смертоносной рептилии,
каких Матушка-Земля никогда не производила на свет. Имея зверский аппетит
и мясное меню, как боа, поанг отличался от него ядовитыми зубами и
защечными мешочками, наполненными ядом. Змея находилась в крайней степени
возбуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8