— Консьержке мы назвались вашими друзьями. Она поверила. Но ведь мы и в самом деле друзья, правда?
Пирс внимательно оглядел непрошеных гостей.
— А у вас, значит, бывают друзья, а не только наемники? Что-то вы плохо смотритесь. Может, вернетесь в госпиталь?
— Я, кажется, ясно сказал, что чувствую себя прекрасно, — повысил голос Уивер, но тут же дружески добавил: — Нам очень надо поговорить.
Пирс выразительно глянул на Янсена.
— Какая жалость… А у меня как раз сейчас нет желания говорить. День, понимаете ли, был тяжелый…
Уивер не сводил с Пирса проницательных глаз.
— Карл, выйди, — тихо приказал он.
— Но, мистер… — начал было Янсен, зло сощурив глаза.
— Я сказал, выйди! — уже рыкнул Уивер. — Подожди меня в машине.
Хлопнув дверью, Янсен ушел.
Устало опустившись в кресло напротив Уивера, Пирс спросил:
— Как успехи?
— Не так хорошо, как ожидалось, — спокойно ответил Уивер.
— А именно?
— Мы искали Картрайта. Безуспешно.
— Ага, и вы считаете, что я-то уж всяко знаю, где он, так?
Уивер сложил руки на коленях.
— Почему бы нам не работать вместе?
— В принципе можно. Что конкретно вам нужно? Что вас интересует?
— Вы очень часто брали у меня кровь. Высосали, пожалуй, ту же пинту, что влили в меня. Что вам удалось выяснить?
— Немного. Из крови мы получили плазму. Обработав ее цинком, выделили гамма-глобулин. Исследовали его на животных…
— И что же?
— Иммунитет, если можно так назвать это явление, локализуется именно в гамма-глобулине. Испытали на крысе. Видели бы вы ее! От старости она вот-вот готова была загнуться, а теперь мечется не хуже молодой.
— И это… часть меня?
Пирс покачал головой.
— Нет. Это всего лишь глобулин.
— Значит, чтобы жить вечно, мне необходимы постоянные переливания?
— Да, если бессмертие вообще возможно, — пожал плечами Пирс.
— Возможно! И вы это прекрасно знаете. Во всяком случае один бессмертный уже существует — Картрайт. Его может погубить только несчастный случай. Какая была бы трагедия, не правда ли? Люди, бывает, погибают, несмотря на все предосторожности. Иногда их убирают. А вдруг какой-нибудь мерзавец пустит его бесценную кровь в сточную канаву? Или чрезмерно ревнивая баба воткнет ему нож в бок?
— Что вам еще надо? — ровным голосом спросил Пирс. — Отсрочку у смерти вы получили. Что вам еще?
— Вот именно — отсрочку! Еще и еще, до бесконечности. С какой стати какой-то ублюдок, ничтожество, должен иметь этот дар? Что за прок от него? И кому? Вот если его толком использовать… Под охраной, в хороших руках, он стал бы очень ценным. Жизнь — самый ходовой товар. И дорогой… очень дорогой… Да за нее все можно отдать, когда приспичит! Я бы мог платить за нее по миллиону в год, а? Не меньше бы платили и другие. А вечно жили бы только те, кто смог доказать свои деловые способности. Ученые тоже… некоторые… Кроме того, государственные деятели. Нужные, разумеется. Удобные лидеры. Ну… как?
— А как же сам Картрайт?
— Картрайт? — Уивер словно пробудился от прекрасного сна. — Что Картрайт? Да на всей земле никто не имел бы лучшей жизни! Его охраняли бы надежней, чем Форт-Нокс. Ну кто мог бы отказать ему в чем угодно, хотя бы из страха, что он может убить себя? Он же как курица, несущая золотые яйца!
— И у него будет все, кроме свободы…
— Слишком неопределенный и переоцененный товар.
— Единственный бессмертный…
— А я что говорю? — подхватил Уивер. — Пусть же вместо одного их станет много!
Пирс задумался.
Невероятная мутация. Что-то изменило генетический код. Может, космический луч, а может, что-то еще более тонкое и неповторимое, и вот вам бессмертие. Иммунитет к смерти. Способность сохранять кровеносную систему вечно молодой и устойчивой. В свое время Казалис сказал: «Человек настолько стар, насколько стары его артерии». Стало быть, берегите артерии, и ваше тело станет бессмертным.
— Ну, скажете вы мне, где этот Картрайт? — Уивер весь напрягся. — Скажете, пока он не пропал совсем?
— Человек, знающий, что проживет миллион лет, будет предельно осторожным, — сказал Пирс.
— Естественно, — прошипел Уивер. — Но ведь он ни черта не знает, иначе никогда бы не дал свою кровь. Или уже знает?
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы не рассказали ему?
— Я не понимаю…
— Да неужто?! Десятого вечером вы заходили в отель «Эббот». Спрашивали Картрайта. Администратор опознал вас по фотографии. А потом вы разговаривали с ним, так? Той же ночью Картрайт сорвался.
Отель «Эббот» Пирс запомнил хорошо. Особенно грязный облупленный коридор, в узком пространстве которого носились тучи мух. Стараясь не касаться загаженных стен, Пирс торопливо прошел его, по пути думая о бубонной чуме и холере. Помнил он и Картрайта. Вполне обычный с виду, он представлял собой буквально сказочное существо. Выслушав Пирса, Картрайт поверил сразу. И исчез, взяв предложенные деньги.
— Допустим, я так и сделал. Но если даже и так, то далось бы мне это совсем не легко. Что он, собственно, для вас? Деньги и проблематичное бессмертие. А для меня? Да я все бы отдал за возможность исследовать его! Это же ходячая лаборатория. Чертовски интересно узнать, как работает его тело. А возможность синтеза этого вещества? Как видите, мои мотивы не хуже ваших.
— И что бы нам не совместить их?
— Они несовместимы, мне кажется.
— Пирс, только не надо корчить из себя святошу. Жизнь есть жизнь, и она полна греха.
— Не надо… Мы сами делаем ее такой, — тихо возразил Пирс. — А причины, по которым я не хочу участвовать в ваших махинациях, для меня достаточно основательны.
Уивер резко встал, подскочил к Пирсу.
— Да, я знаю, среди вас есть придурки, помешанные на этике и тому подобной чепухе! — Он почти рычал. — Но вас мало. И все вы глупцы! Ну что такого уж святого в том, что вы делаете? Вам же платят! Вы обыкновенные ремесленники. Чему тут молиться?
— Вы не понимаете. Если бы вы не поклонялись своему делу, многого бы вы добились? Но вы молитесь деньгам, они для вас священны. А для меня священна жизнь! Каждый день и весь день! А враг мой — смерть. И драться я с нею буду до конца, — Пирс вскочил, дрожа от ярости, и уставился в глаза собеседника. — Поймите, Уивер, ваш замысел обречен. Представьте, если вы еще на это способны, что мы вдруг овладели секретом омолаживания. Что станет с цивилизацией? Вы не думали об этом? Вряд ли! Цивилизация просто развалится. Наша культура тысячелетиями стояла на том, что мы первые два десятилетия тратим на обучение, сколько-то лет на выращивание потомства и обеспечение достатка, а последнюю пару десятилетий — на медленное умирание. Вспомните, усилиями науки прошлого и этого столетий мы прибавили к средней продолжительности жизни всего два десятка лет, но человечество стонет от невозможности приспособиться к этому. Для него это оказалось слишком быстро. А если мы прибавим еще сорок лет? Что стоит одна демографическая проблема! А социальные, политические? Картрайт пока жив. А если потомки унаследуют его мутацию, а они должны ее унаследовать, как я предполагаю, ген бессмертия — доминантный, то они выживут и постепенно, очень постепенно, вытеснят нас, смертных. И только такую постепенность сможет выдержать наша цивилизация.
— М-да, наговорили вы… Но ближе к делу! Где он?
— Ну нет, Уивер, — повысил голос Пирс. — Не выйдет! И сейчас я вам объясню, почему. Вы же убьете его. Конечно, вы сейчас ничего такого и в мыслях не держите, но я в этом уверен абсолютно. Вы либо обескровите его, либо убьете просто так, из зависти или страха перед его бессмертием. Всегда так было: люди уничтожали то, что не могли получить. Извечная ненависть плебея к какой бы то ни было аристократии. История доказала это множество раз.
— И все же где он?
— Почем я знаю? Можете мне не верить, но я на самом деле не знаю, да и знать не хочу! Я рассказал ему всю правду, дал немного денег и убедил его уехать как можно дальше, где его не смогут достать. Пусть себе спокойно омолаживает человечество.
— Что-то не верю я вам. Небось, для себя спрятали. Стали бы вы за просто так давать ему тысячу долларов.
— Вам и сумма известна… — не очень удивился Пирс. Уивер криво усмехнулся.
— Мне про вас все известно. Я даже знаю, какие суммы вы положили в банк за последние десять лет и сколько за это же время сняли со счета. Пирс, я не шучу. Я сломаю вас. Вы для меня не проблема.
Пирс непринужденно улыбнулся.
— Сомневаюсь. Вы не посмеете. А вдруг я все же знаю, где он прячется. Уничтожив меня, вы потеряете последнюю надежду. Я подумал об этом и постарался обезопасить себя и Картрайта. А если вы будете слишком усердствовать, я опубликую статью. Один экземпляр, обещаю, подарю вам, а пресса по всему миру подымет такую шумиху, что вы уже никогда не сможете контролировать Картрайта один. Даже если вы найдете его, он уже не будет принадлежать только вам.
Молча Уивер повернулся и пошел к двери. У порога он сверкнул глазами на Пирса и сказал ледяным голосом:
— Мы еще увидимся. У вас будут проблемы.
— До свидания, — так же холодно ответил Пирс и подумал: «У вас уже есть проблемы. Вы все равно не поверите, что я не знаю, где Картрайт, но вы еще не знаете, что в любом случае я окажусь совершенно бесполезным. Но мне жаль не вас».
Через два дня разразилась сенсация: женитьба Уивера на двадцатилетней красотке Патриции Уоррен. Союз красоты и богатства. Почетный возраст и молодость.
В воскресной газете Пирс увидел фотографию девушки. Что ж, Уивер добился, чего хотел. Наследник гарантирован. Иначе он ни за что не доверил бы свою империю женским рукам. Он достаточно предусмотрителен, и результаты соответствующих анализов, конечно же, прекрасны.
Через пять недель после переливания позвонил Янсен и попросил о встрече. Не обратив внимания на не свойственную тому вежливость, Пирс отмахнулся. В начале шестой недели позвонил уже доктор Истер и буквально умолял Пирса приехать в новый особняк Уивера. Пирс опять отказался.
Наконец еще через несколько дней, завывая на всю улицу сиреной, «скорая» привезла «денежный мешок», воплощенный в теле самого Уивера.
Все вернулось на круги своя… Сидя около госпитальной кровати, Пирс пытался нащупать пульс на костлявом запястье. Дряхлое тело старика казалось совсем немощным. Аритмично, как и тогда, вздымалась и опускалась простыня на истощенной груди.
Пока живой… Пока… Кончались отведенные ему судьбой семьдесят лет. Но дело даже не в том, что он умирал. Все мы там будем… Дело было в том, что умирал именно он.
Пульс едва прощупывался. Чудесный дар исчерпал себя. Сорок лет жизни утекли за несколько дней.
Смерть опять наложила на него свою печать. Лицо старика стало голубовато-серым, местами желтоватым. Морщинистая кожа страшной маской обтянула кости черепа. В молодости он, может, и был красив, но сейчас глаза его запали, а нос отвис почти до губы наподобие клюва.
«На этот раз, — без особых чувств подумал Пирс, — чуда не будет».
— Странно, — сказал доктор Истер, — казалось, что впереди у него много времени. Не менее сорока лет.
— Так думал и он, — ответил Пирс, — но все они пролетели за сорок дней. Год за день. Видимо, гамма-глобулин сохраняется в крови только на это время. Иммунитет оказался пассивным. Активный, похоже, только у Картрайта, и он может его передать только своим детям.
Истер поглядел, нет ли рядом медсестры, и прошептал:
— Послушайте, вот вам отличная возможность взять все в свои руки. Другого такого случая не будет. Надо только суметь им воспользоваться. Мы же всего за пару поколений сможем изменить лицо человечества, организовав искусственное осеменение. Не без пользы для себя, разумеется.
— Бросьте. Нас сотрут в порошок прежде, чем мы успеем сделать что-то.
Закрыв глаза, Пирс слушал хрипение умирающего. Он думал о вечном противоречии жизни и смерти. Как тесно сплелись рождение и смерть. Перед ним лежит без пяти минут труп — Уивер, а где-то формируется его ребенок, который появится на свет только через несколько месяцев. И именно это соседство противоположностей сохраняла человечество в равновесии. Жизнь прошедшая оставляет после себя жизнь нарождающуюся…
А бессмертие? Что оно может дать?
Где-то скрывается бессмертный Картрайт, и его никогда больше не оставят в покое. Вечно, всегда и везде его будут разыскивать. Быть может, благодаря смерти Уивера не так настойчиво, ибо для других Картрайт останется скорее легендой. Но никогда бессмертный не сможет жить нормально, как любой другой человек. Чудесный дар может оказаться для него тяжелым бременем.
За все в этой жизни приходится платить. А что если придется платить и за бессмертие? Чем же и как? Равносильно бессмертию только само право на жизнь. Но если смерть оплачивается рождением, то бессмертие…
Да простит тебя Бог, Картрайт, и пусть он сжалится над тобой.
— Переливание, доктор Пирс? — в который раз спросила медсестра.
— Да-да, разумеется, — спохватившись, торопливо ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16