Шестьдесят лет назад он покинул госпиталь и больше не вернулся. С тех пор непрестанно искали его.
— Совсем как у Готторна. Во время лекции о гематологии он остановился посреди фразы и объявил аудитории: «Джентльмены, мы зашли слишком далеко, пора вернуться назад и посмотреть, где мы сбились с пути». После чего он вышел, и больше его не видели. Никто так и не понял, что он хотел сказать.
— А я думала, что все забыто. Отец мне не напоминал о них, и я решила, что прятаться уже ни к чему. Решила, что его оставили в покое. А для чего нужна я этому Джону Боуну?
— Чтобы заставить меня лечить его…
— Он что, пытать меня будет? А ты…
— Пожалуйста, перестань.
Они замолчали. Невеселые мысли снова овладели Флауэрсом.
— Разреши, я посмотрю твои глаза, — внезапно сказал он.
Достав офтальмоскоп, медик наклонился к девушке. Лия сидела неподвижно. Он оттянул ей веки, нежную кожу щек. Направил луч света на мутные роговицы глаз. Через минуту он убрал офтальмоскоп.
— Что, безнадежно, мой доктор? — с усмешкой спросила она.
— Да.
Он снова нарушил врачебную этику, но на этот раз у него возникло странное пьянящее чувство. Он словно грязью швырнул на белые стены госпиталя. Нате вам! Он ликовал. Он только сейчас понял, что милосердие не только в том, чтобы лечить, но и в том, чтобы не будить напрасных надежд. Да, ей можно вернуть зрение, но такая операция стоит тысячи долларов. И что бы там ни говорили профессора со своих кафедр, правда всегда этичнее.
— Никак не пойму, — сказал он вдруг, — почему не запретят деятельность этого Джона Боуна? Это же сплошная коррупция и насилие.
— Это для нас с тобой, а для других он лидер. Во всяком случае для тех, кому помогает. Что ты решил?
— Придется его лечить. Донкихотствовать нет смысла.
— Но, медик…
— Бен! — прервал он. — Бен Флауэрс. И давай помолчим. Нас наверняка подслушивают.
Они молчали в полной темноте. Но им не было страшно и они не чувствовали одиночества. Руки их встретились, тела приблизились друг к другу.
Дверцы открылись. Полицейские торопливо провели их через холл. За темными окнами была уже ночь. Боун сидел на кровати и зябко кутался в толстый красный халат.
Флауэрс с любопытством рассматривал комнату. Заметив это, Боун сказал:
— Бывший кабинет заместителя мэра города. Кабинет самого мэра напротив. Тут у меня для дела, а здесь я развлекаюсь. Хотя с годами дел у меня все меньше, да и развлечений… Ага, это та самая девушка? Слепая? Жаль, я не знал. Могли бы и предупредить. Ну, что надумали?
Флауэрс пожал плечами.
— Я буду вас лечить.
Боун расцвел.
— Вот и прекрасно. Надеюсь, что лечить вы станете добросовестно, как положено? Вы меня понимаете? А то у девушки могут быть неприятности.
— Да-да, я все понял, — торопливо ответил Флауэрс. — Кроме того, вы можете записать все на пленку и использовать ее как средство шантажа, чтобы я продолжал лечение. Но если, — голос его посуровел, — вы прикоснетесь к девушке, я и пальцем не шевельну, чтобы спасти вас.
В глазах Боуна зажглось восхищение.
— Вы мне симпатичны, медик, — заявил он совсем другим тоном. — Работайте со мной. Из нас получится превосходный тандем.
— Спасибо, но что-то не хочется.
— А вы подумайте, — настаивал Боун. — Когда передумаете, так сразу и сообщите, ладно? — Он задумался, затем нетерпеливо добавил: — Перейдем к делу.
— Заведите двигатель «скорой».
Боун кивнул сержанту.
— Давай.
Едва сумка засветилась изнутри, Флауэрс стал прикреплять контакты аппаратов к истощенному телу. Через минуту на табло сумки высветился диагноз. Флауэрс прочел его и сложил аппаратуру обратно в сумку. Затем задумчиво пошарил в ее кармашках.
— Ну? — с тревогой в голосе спросил Боун. — Что со мной?
— А-а, чепуха, — ответил Флауэрс, пытаясь скрыть озабоченность. — Вам нужны стимуляторы и витамины. Впрочем, я думаю, вы их и без того принимаете. Увеличьте дозу вдвое. — Он вытащил пузырек с розовыми таблетками. — Барбитуро-амфетаминовый препарат. Ночью он вас усыпит, утром — разбудит. А вот еще, — Флауэрс достал пузырек с зелеными таблетками. — По одной три раза в день.
Боун опасливо нахмурился.
— А что это?
— Не бойтесь, — Флауэрс вытряхнул пару таблеток на ладонь и проглотил их. — Видите?
Боун удовлетворенно кивнул.
— Прекрасно. Уведите их, — приказал он полицейскому.
— Постойте, — возмутился Флауэрс, — вы же хотели отпустить нас.
— Вот еще! Ничего такого я не обещал. И я давно мечтал иметь под рукой личного медика. Так оно спокойнее.
Флауэрс вздохнул.
— Ну что тут поделаешь, — покорно сказал он.
Он нагнулся за сумкой. Искоса посмотрел на Лию. На лице ее мелькнуло разочарование. Флауэрс молниеносно провел рукой около шеи Боуна. Повернулся к полицейскому. Тот с явным подозрением следил за его действиями.
— Возьмите, — сказал Флауэрс копу, протягивая ему сумку. — Наверное, это надо оставить у вас?
Тот взял сумку, почесал пистолетом затылок.
Вдруг Боун, захрипев, повалился с кровати на пол. Полицейский начал было поднимать пистолет, но тут же выронил его и упал сам.
— Что это они? — испуганно спросила Лия.
Флауэрс подхватил сумку и взял Лию за руку.
— Боуна я оглушил суперсоником, а полицейскому достался укол неокураре.
Они быстро прошли через стеклянные двери в холл. «Где этот Коук?» — подумал Флауэрс. Может, лучше бежать лестницей? Нет, слепую там не провести. Он нажал кнопку лифта. Тревога все больше охватывала его. Лия мягко взяла его за руку.
— Не волнуйся, ты нас выведешь.
Флауэрс вдруг почувствовал холодную уверенность, плечи его распрямились.
— Что за лекарство ты ему дал?
— Сахарные таблетки, — усмехнулся Флауэрс. — Безвредные, но от воображаемых болезней лечат вполне успешно.
Громыхнули двери лифта. Сержант, оказавшийся в лифте, удивленно поднял брови и потянулся за пистолетом. Флауэрс шагнул вперед и сказал:
— Шеф приказал выпустить нас.
— Странно, что-то на него непохоже, — недоверчиво проворчал сержант, вынимая пистолет. — Пошли, проверим.
Флауэрс пожал плечами. Он отстранил Лию и, перекладывая сумку из руки в руку, как бы нечаянно ударил ею сержанта под колено. Тот выругался, потер ушибленное место, хотел что-то сказать, но осекся на полуслове и, вытаращив глаза, рухнул на пол.
Лишь только они вышли из лифта в холл, свет погас.
«Коук, черт бы его…» — понял Флауэрс и даже застонал от досады.
— Что случилось? — встревожилась Лия.
— Свет вырубили. Я ничего не вижу, а батарейки сели.
— Ты скажи, что надо, может, я смогу помочь.
— Надо найти «скорую». Она где-то в подвале.
— Да-да, они меня тут проводили! — задумчиво сказала Лия. — Хлопнула какая-то дверь, потом были ступеньки, потом еще дверь, и сразу лифт. Так, вот сюда. Пошли.
Флауэрс двинулся за ней. Теперь они поменялись ролями. Флауэрс ослеп, а прозревшая в темноте Лия осторожно вела его за руку.
— Ступеньки, — предупредила она.
Они осторожно спустились вниз и уперлись в закрытую дверь. Флауэрс нашарил в темноте ручку, повернул ее. Дверь открылась. Флауэрс придержал ее, пропуская Лию вперед.
Через минуту они уже сидели в машине. Ликуя, он включил фары и, развернув «скорую», вплотную подъехал к запертым воротам гаража. Вытянув руку, он дернул рычаг, торчащий из стены. Дверь тут же поднялась.
Чтобы избежать засады и возможного преследования, Флауэрс направил машину на север, к Шестой улице. Она была одной из немногих расчищенных, и догнать на ней «скорую» было невозможно. Вскоре они выехали на Юго-Западное шоссе. Переключив управление на автомат, Флауэрс повернулся к Лии. Лицо ее было грустным.
— Ты не знаешь, куда меня девать, да? — тихо спросила она.
— Перестань. Одну я тебя не брошу. Но ко мне нельзя. Оттуда ты снова попадешь к Боуну. В госпиталь бы тебя, да правила запрещают. — Он тяжело вздохнул, — А-а, пошли они, эти правила! Слушай внимательно. Ты пациентка. Тебе необходима операция на глазах. Перевели тебя из округа Неошо. Постарайся запомнить, могут спросить. А почему запаздывают твои документы, ты не знаешь. Ясно?
— Но у тебя могут быть неприятности.
— Не думаю.
— Отца я увижу?
— Если он и вправду в экспериментальной, то вряд ли. Вход туда только для врачей и дежурного медперсонала.
— Я тебе верю.
Наконец высоченные стены центра, раздвинувшись, поглотили их. Везение не оставляло их. Они незамеченными проехали до гаража. Оставив там машину, Флауэрс провел ее по длинному подземному коридору. Когда они переходили на ленту транспортера, Лия споткнулась, и Флауэрс едва успел поддержать ее. На слепых подземные переходы не были рассчитаны. От напряжения, физического и нервного, пот градом катил с Флауэрса.
Вот и лифт. Поднявшись на нем на пятый этаж, Флауэрс отпустил Лию и, спрятавшись в нише коридора, долго смотрел ей вслед. Лия шла по холлу, вытянув руки, нашаривая пространство перед собой, пока пальцами не коснулась стеклянной двери приемного покоя.
— Отзовитесь кто-нибудь! — дрожащим голосом попросила она. — Я потерялась. Со мной был медик, но он куда-то пропал… Я из округа Неошо… Из госпиталя…
Из приемного покоя вышла медсестра…
Флауэрс вздохнул, пытаясь сообразить, где сейчас все. Взглянул на часы, висевшие на стене коридора. Восемь часов вечера.
Пластиковый пол под его ногами мягко пружинил. Он с наслаждением вдыхал знакомые запахи госпиталя — спирт и эфир.
Здесь был его дом, работа, жизнь. Без них все теряло смысл и напрасны оказывались семь лет учения и труда, а мечта всей жизни превращалась в кошмар…
У Чарли Бренда, сидевшего за столом, от удивления отвисла челюсть.
— Ба! Ну, ты даешь! Где это ты пропадал?
— Долго рассказывать, — устало отмахнулся Флауэрс. — Пожрать бы чего да отдохнуть.
На столе светилась пластинка с сообщением. Флауэрс прочел:
«Вас убедительно просят присутствовать сегодня на собрании Медицинского общества округа, а также заседании Комитета политического контроля.
Дж. Б. Харди,
доктор медицины, секретарь».
Флауэрс поежился. У кого бы спросить?
— Где Хэл?
— Ха, пропустит он собрание, как же! — сардонически ответил Бренд. Ловко имитируя голос Мока, он добавил: — «Начальники любят дисциплинированных». Ты лучше беги. Может, еще застанешь конвой.
Необходимость в конвое давно отпала, но он сохранялся как дань традициям. Впрочем, смотрелся он достаточно внушительно. По бокам его тяжело ползли приземистые танки, впереди шли саперы, тщательно прощупывая дорогу, поверху оглушительно месили воздух вертолеты. Внушительно, но бессмысленно: только законченному психу могла прийти в голову мысль напасть хотя бы на одинокую «скорую помощь».
Конвой двигался по Седьмой улице на север. В амбразурах бронетранспортеров сиял ночными огнями рабочий район Амордейл, проплывали руины складских помещений. Никому не рекомендовалось появляться здесь ночью, да и днем одинокий прохожий рисковал многим… Флауэрсу было не до местных красот. Тревожные мысли все более овладевали им, он даже забыл о голоде и усталости.
С чего это Комитет политического контроля так заинтересовался им? Даже врачи редко приглашались на него, что уж говорить о простых медиках. Тем, кто удостаивался подобной чести, как правило, не завидовали. Чаще всего такой «счастливец» после собрания тихо забирал личные вещи и навсегда исчезал из медицины.
Флауэрс все еще мучился догадками, когда конвой остановился перед входом в главное здание. Мощный пояс укреплений и гнезд противовоздушной обороны окружал его.
Собрание, как и положено, было скучным. Кое-как успокоившись, Флауэрс задремал в своем кресле. Изредка он просыпался, но невнятный голос докладчика вновь усыплял его.
Трогательную речь выдал представитель Ассоциации медицинских работников. Он долго разглагольствовал о необходимости этических стандартов в новом законодательстве, которое вскоре собирался принять Конгресс. С неподражаемой патетикой говорил об опасности социализации медицины.
«Даже не смешно, — подумал Флауэрс, уже проснувшийся к этому времени. — Годами треплют одно и тоже. Забывают, что там, где нужен скальпель, таблетки неэффективны».
Единодушно, как всегда, собрание проголосовало за выделение 325 000 долларов для воздействия на законодателей.
Но вот кафедру занял председатель Комитета политического контроля. Флауэрс насторожился и стал с любопытством его рассматривать. Этого высокого полного человека он видел впервые. Неудивительно — штат четырех округов насчитывал более десяти тысяч врачей.
Тряхнув густыми черными волосами, председатель бойко сообщил, что в штате в целом и в округе в частности политическая ситуация остается под контролем Комитета. Слухи о том, что партия антививисекторов заключила союз с несколькими неорелигиозными группами, подтвердились. Но, по мнению Комитета, все это представлялось незначительной мышиной возней и ничего не могло изменить. Впрочем, что именно это не могло изменить, он уточнять не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Совсем как у Готторна. Во время лекции о гематологии он остановился посреди фразы и объявил аудитории: «Джентльмены, мы зашли слишком далеко, пора вернуться назад и посмотреть, где мы сбились с пути». После чего он вышел, и больше его не видели. Никто так и не понял, что он хотел сказать.
— А я думала, что все забыто. Отец мне не напоминал о них, и я решила, что прятаться уже ни к чему. Решила, что его оставили в покое. А для чего нужна я этому Джону Боуну?
— Чтобы заставить меня лечить его…
— Он что, пытать меня будет? А ты…
— Пожалуйста, перестань.
Они замолчали. Невеселые мысли снова овладели Флауэрсом.
— Разреши, я посмотрю твои глаза, — внезапно сказал он.
Достав офтальмоскоп, медик наклонился к девушке. Лия сидела неподвижно. Он оттянул ей веки, нежную кожу щек. Направил луч света на мутные роговицы глаз. Через минуту он убрал офтальмоскоп.
— Что, безнадежно, мой доктор? — с усмешкой спросила она.
— Да.
Он снова нарушил врачебную этику, но на этот раз у него возникло странное пьянящее чувство. Он словно грязью швырнул на белые стены госпиталя. Нате вам! Он ликовал. Он только сейчас понял, что милосердие не только в том, чтобы лечить, но и в том, чтобы не будить напрасных надежд. Да, ей можно вернуть зрение, но такая операция стоит тысячи долларов. И что бы там ни говорили профессора со своих кафедр, правда всегда этичнее.
— Никак не пойму, — сказал он вдруг, — почему не запретят деятельность этого Джона Боуна? Это же сплошная коррупция и насилие.
— Это для нас с тобой, а для других он лидер. Во всяком случае для тех, кому помогает. Что ты решил?
— Придется его лечить. Донкихотствовать нет смысла.
— Но, медик…
— Бен! — прервал он. — Бен Флауэрс. И давай помолчим. Нас наверняка подслушивают.
Они молчали в полной темноте. Но им не было страшно и они не чувствовали одиночества. Руки их встретились, тела приблизились друг к другу.
Дверцы открылись. Полицейские торопливо провели их через холл. За темными окнами была уже ночь. Боун сидел на кровати и зябко кутался в толстый красный халат.
Флауэрс с любопытством рассматривал комнату. Заметив это, Боун сказал:
— Бывший кабинет заместителя мэра города. Кабинет самого мэра напротив. Тут у меня для дела, а здесь я развлекаюсь. Хотя с годами дел у меня все меньше, да и развлечений… Ага, это та самая девушка? Слепая? Жаль, я не знал. Могли бы и предупредить. Ну, что надумали?
Флауэрс пожал плечами.
— Я буду вас лечить.
Боун расцвел.
— Вот и прекрасно. Надеюсь, что лечить вы станете добросовестно, как положено? Вы меня понимаете? А то у девушки могут быть неприятности.
— Да-да, я все понял, — торопливо ответил Флауэрс. — Кроме того, вы можете записать все на пленку и использовать ее как средство шантажа, чтобы я продолжал лечение. Но если, — голос его посуровел, — вы прикоснетесь к девушке, я и пальцем не шевельну, чтобы спасти вас.
В глазах Боуна зажглось восхищение.
— Вы мне симпатичны, медик, — заявил он совсем другим тоном. — Работайте со мной. Из нас получится превосходный тандем.
— Спасибо, но что-то не хочется.
— А вы подумайте, — настаивал Боун. — Когда передумаете, так сразу и сообщите, ладно? — Он задумался, затем нетерпеливо добавил: — Перейдем к делу.
— Заведите двигатель «скорой».
Боун кивнул сержанту.
— Давай.
Едва сумка засветилась изнутри, Флауэрс стал прикреплять контакты аппаратов к истощенному телу. Через минуту на табло сумки высветился диагноз. Флауэрс прочел его и сложил аппаратуру обратно в сумку. Затем задумчиво пошарил в ее кармашках.
— Ну? — с тревогой в голосе спросил Боун. — Что со мной?
— А-а, чепуха, — ответил Флауэрс, пытаясь скрыть озабоченность. — Вам нужны стимуляторы и витамины. Впрочем, я думаю, вы их и без того принимаете. Увеличьте дозу вдвое. — Он вытащил пузырек с розовыми таблетками. — Барбитуро-амфетаминовый препарат. Ночью он вас усыпит, утром — разбудит. А вот еще, — Флауэрс достал пузырек с зелеными таблетками. — По одной три раза в день.
Боун опасливо нахмурился.
— А что это?
— Не бойтесь, — Флауэрс вытряхнул пару таблеток на ладонь и проглотил их. — Видите?
Боун удовлетворенно кивнул.
— Прекрасно. Уведите их, — приказал он полицейскому.
— Постойте, — возмутился Флауэрс, — вы же хотели отпустить нас.
— Вот еще! Ничего такого я не обещал. И я давно мечтал иметь под рукой личного медика. Так оно спокойнее.
Флауэрс вздохнул.
— Ну что тут поделаешь, — покорно сказал он.
Он нагнулся за сумкой. Искоса посмотрел на Лию. На лице ее мелькнуло разочарование. Флауэрс молниеносно провел рукой около шеи Боуна. Повернулся к полицейскому. Тот с явным подозрением следил за его действиями.
— Возьмите, — сказал Флауэрс копу, протягивая ему сумку. — Наверное, это надо оставить у вас?
Тот взял сумку, почесал пистолетом затылок.
Вдруг Боун, захрипев, повалился с кровати на пол. Полицейский начал было поднимать пистолет, но тут же выронил его и упал сам.
— Что это они? — испуганно спросила Лия.
Флауэрс подхватил сумку и взял Лию за руку.
— Боуна я оглушил суперсоником, а полицейскому достался укол неокураре.
Они быстро прошли через стеклянные двери в холл. «Где этот Коук?» — подумал Флауэрс. Может, лучше бежать лестницей? Нет, слепую там не провести. Он нажал кнопку лифта. Тревога все больше охватывала его. Лия мягко взяла его за руку.
— Не волнуйся, ты нас выведешь.
Флауэрс вдруг почувствовал холодную уверенность, плечи его распрямились.
— Что за лекарство ты ему дал?
— Сахарные таблетки, — усмехнулся Флауэрс. — Безвредные, но от воображаемых болезней лечат вполне успешно.
Громыхнули двери лифта. Сержант, оказавшийся в лифте, удивленно поднял брови и потянулся за пистолетом. Флауэрс шагнул вперед и сказал:
— Шеф приказал выпустить нас.
— Странно, что-то на него непохоже, — недоверчиво проворчал сержант, вынимая пистолет. — Пошли, проверим.
Флауэрс пожал плечами. Он отстранил Лию и, перекладывая сумку из руки в руку, как бы нечаянно ударил ею сержанта под колено. Тот выругался, потер ушибленное место, хотел что-то сказать, но осекся на полуслове и, вытаращив глаза, рухнул на пол.
Лишь только они вышли из лифта в холл, свет погас.
«Коук, черт бы его…» — понял Флауэрс и даже застонал от досады.
— Что случилось? — встревожилась Лия.
— Свет вырубили. Я ничего не вижу, а батарейки сели.
— Ты скажи, что надо, может, я смогу помочь.
— Надо найти «скорую». Она где-то в подвале.
— Да-да, они меня тут проводили! — задумчиво сказала Лия. — Хлопнула какая-то дверь, потом были ступеньки, потом еще дверь, и сразу лифт. Так, вот сюда. Пошли.
Флауэрс двинулся за ней. Теперь они поменялись ролями. Флауэрс ослеп, а прозревшая в темноте Лия осторожно вела его за руку.
— Ступеньки, — предупредила она.
Они осторожно спустились вниз и уперлись в закрытую дверь. Флауэрс нашарил в темноте ручку, повернул ее. Дверь открылась. Флауэрс придержал ее, пропуская Лию вперед.
Через минуту они уже сидели в машине. Ликуя, он включил фары и, развернув «скорую», вплотную подъехал к запертым воротам гаража. Вытянув руку, он дернул рычаг, торчащий из стены. Дверь тут же поднялась.
Чтобы избежать засады и возможного преследования, Флауэрс направил машину на север, к Шестой улице. Она была одной из немногих расчищенных, и догнать на ней «скорую» было невозможно. Вскоре они выехали на Юго-Западное шоссе. Переключив управление на автомат, Флауэрс повернулся к Лии. Лицо ее было грустным.
— Ты не знаешь, куда меня девать, да? — тихо спросила она.
— Перестань. Одну я тебя не брошу. Но ко мне нельзя. Оттуда ты снова попадешь к Боуну. В госпиталь бы тебя, да правила запрещают. — Он тяжело вздохнул, — А-а, пошли они, эти правила! Слушай внимательно. Ты пациентка. Тебе необходима операция на глазах. Перевели тебя из округа Неошо. Постарайся запомнить, могут спросить. А почему запаздывают твои документы, ты не знаешь. Ясно?
— Но у тебя могут быть неприятности.
— Не думаю.
— Отца я увижу?
— Если он и вправду в экспериментальной, то вряд ли. Вход туда только для врачей и дежурного медперсонала.
— Я тебе верю.
Наконец высоченные стены центра, раздвинувшись, поглотили их. Везение не оставляло их. Они незамеченными проехали до гаража. Оставив там машину, Флауэрс провел ее по длинному подземному коридору. Когда они переходили на ленту транспортера, Лия споткнулась, и Флауэрс едва успел поддержать ее. На слепых подземные переходы не были рассчитаны. От напряжения, физического и нервного, пот градом катил с Флауэрса.
Вот и лифт. Поднявшись на нем на пятый этаж, Флауэрс отпустил Лию и, спрятавшись в нише коридора, долго смотрел ей вслед. Лия шла по холлу, вытянув руки, нашаривая пространство перед собой, пока пальцами не коснулась стеклянной двери приемного покоя.
— Отзовитесь кто-нибудь! — дрожащим голосом попросила она. — Я потерялась. Со мной был медик, но он куда-то пропал… Я из округа Неошо… Из госпиталя…
Из приемного покоя вышла медсестра…
Флауэрс вздохнул, пытаясь сообразить, где сейчас все. Взглянул на часы, висевшие на стене коридора. Восемь часов вечера.
Пластиковый пол под его ногами мягко пружинил. Он с наслаждением вдыхал знакомые запахи госпиталя — спирт и эфир.
Здесь был его дом, работа, жизнь. Без них все теряло смысл и напрасны оказывались семь лет учения и труда, а мечта всей жизни превращалась в кошмар…
У Чарли Бренда, сидевшего за столом, от удивления отвисла челюсть.
— Ба! Ну, ты даешь! Где это ты пропадал?
— Долго рассказывать, — устало отмахнулся Флауэрс. — Пожрать бы чего да отдохнуть.
На столе светилась пластинка с сообщением. Флауэрс прочел:
«Вас убедительно просят присутствовать сегодня на собрании Медицинского общества округа, а также заседании Комитета политического контроля.
Дж. Б. Харди,
доктор медицины, секретарь».
Флауэрс поежился. У кого бы спросить?
— Где Хэл?
— Ха, пропустит он собрание, как же! — сардонически ответил Бренд. Ловко имитируя голос Мока, он добавил: — «Начальники любят дисциплинированных». Ты лучше беги. Может, еще застанешь конвой.
Необходимость в конвое давно отпала, но он сохранялся как дань традициям. Впрочем, смотрелся он достаточно внушительно. По бокам его тяжело ползли приземистые танки, впереди шли саперы, тщательно прощупывая дорогу, поверху оглушительно месили воздух вертолеты. Внушительно, но бессмысленно: только законченному психу могла прийти в голову мысль напасть хотя бы на одинокую «скорую помощь».
Конвой двигался по Седьмой улице на север. В амбразурах бронетранспортеров сиял ночными огнями рабочий район Амордейл, проплывали руины складских помещений. Никому не рекомендовалось появляться здесь ночью, да и днем одинокий прохожий рисковал многим… Флауэрсу было не до местных красот. Тревожные мысли все более овладевали им, он даже забыл о голоде и усталости.
С чего это Комитет политического контроля так заинтересовался им? Даже врачи редко приглашались на него, что уж говорить о простых медиках. Тем, кто удостаивался подобной чести, как правило, не завидовали. Чаще всего такой «счастливец» после собрания тихо забирал личные вещи и навсегда исчезал из медицины.
Флауэрс все еще мучился догадками, когда конвой остановился перед входом в главное здание. Мощный пояс укреплений и гнезд противовоздушной обороны окружал его.
Собрание, как и положено, было скучным. Кое-как успокоившись, Флауэрс задремал в своем кресле. Изредка он просыпался, но невнятный голос докладчика вновь усыплял его.
Трогательную речь выдал представитель Ассоциации медицинских работников. Он долго разглагольствовал о необходимости этических стандартов в новом законодательстве, которое вскоре собирался принять Конгресс. С неподражаемой патетикой говорил об опасности социализации медицины.
«Даже не смешно, — подумал Флауэрс, уже проснувшийся к этому времени. — Годами треплют одно и тоже. Забывают, что там, где нужен скальпель, таблетки неэффективны».
Единодушно, как всегда, собрание проголосовало за выделение 325 000 долларов для воздействия на законодателей.
Но вот кафедру занял председатель Комитета политического контроля. Флауэрс насторожился и стал с любопытством его рассматривать. Этого высокого полного человека он видел впервые. Неудивительно — штат четырех округов насчитывал более десяти тысяч врачей.
Тряхнув густыми черными волосами, председатель бойко сообщил, что в штате в целом и в округе в частности политическая ситуация остается под контролем Комитета. Слухи о том, что партия антививисекторов заключила союз с несколькими неорелигиозными группами, подтвердились. Но, по мнению Комитета, все это представлялось незначительной мышиной возней и ничего не могло изменить. Впрочем, что именно это не могло изменить, он уточнять не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16