Она расступалась под напором невиданной силы, с глухим скрежетом продавливаясь вниз бездонным колодцем. Это зрелище заставило Маввея забыть обо всем, даже о беспомощном враге в нескольких шагах от него. Впервые за все время их знакомства он испытал настоящий страх перед силой этих людей.
— Остановите же его! — отчаянно закричал он, видя, как земля около головы колдуна мнется и продавливается внутрь.
Он не думал, что его услышат, но колдуны они и есть колдуны. Господин благородный Капитан Мак-Кафли — бесплотный дух, облекшийся плотью, — повернулся на его крик.
— Трульд! Трульд уходит! Не дайте ему уйти!
Маввей хотел повернуться, но страх и любопытство не дали ему сделать это. За спиной капитана выросла перепачканная соломой и коровьим дерьмом фигура господина благородного Инженера. В руках колдун держал разрядник. Знавший возможности этого оружия, Хэст понял, что сию минуту все закончится.
— В сторону, капитан!
Мак-Кафли отпрыгнул. Разрядник коротко зашипел, и действительно, все кончилось. Мартин застыл. Земля под ним больше не стонала и не шла трещинами. Несколько мгновений рыцарь наслаждался тишиной, потом с хрустом раздвинул плечи.
Вот теперь и пришло время брайхкамера. Маввей нашел его взглядом и неспешно зашагал к нему, наслаждаясь своей силой и той силой, которая стояла у него за плечами. Ему и в голову не пришло, что, пока он пересекает двор, воины Трульда могут истыкать его стрелами, но и тем это тоже не пришло в голову. Теперь Маввей находился под покровительством могучих чародеев. После того, что произошло во дворе замка, кто был жив, либо прятался, либо честно стоял— на стенах, ожидая штурма. Они были хорошими воинами, но умели воевать только с людьми. С колдунами воевать они не хотели.
Хэст настиг своего врага безо всякого труда. Он обошел его и встал впереди.
Им не о чем было разговаривать. Все было ясно наперед. Они спокойно смотрели друг на друга, точно зная, что сейчас должно произойти. Маввей покачивал мечом, умащивая его в руке, а Трульд кривил лицо и поглаживал пальцами сломанную ногу. Вокруг них было тихо. Никто не смел вмешиваться в распрю двух рыцарей. Лучники стояли на стенах, не решаясь даже пошевелиться.
Отдаваясь эхом от стен, в наступившей тишине дробно простучали шаги. Маввей услышал их и не обернулся. Зачем? Он узнал бы их из тысяч.
Мэй остановилась у него за спиной, не решаясь заговорить первой.
— Что хочешь, сестричка? — спросил Маввей. Он не хотел ее обидеть, но перед глазами у него был Трульд, и вопрос все-таки вышел оскорбительным. Она не смутилась. Ответ поставил ее выше оскорбления.
— Смерти, — спокойно сказала она.
Он обернулся на голос и не узнал Мэй. Перед ним стояла не девочка, которую он знал по замку, а молодая женщина в ярком свадебном платье. Он посмотрел ей в глаза, но взгляд не перехватил. Она смотрела не на него. Полный любви и сострадания взгляд был устремлен на его врага.
— Я должен убить его! — глухо сказал Хэст, чувствуя, как уходят куда-то и радость и злоба, как становится пустой душа.
— Не «его», а моего мужа, отца моего будущего ребенка и твоего племянника, — поправила она брата. — Тогда убей и меня вместе с ним.
— Он похитил тебя!
Она не ответила. Точнее, ответила, но не так, как думал Хэст. Она просто отодвинула его, словно ненужный предмет, и склонилась над раненым Трульдом. Маввей понял, что проиграл. С треском и безоговорочно. Никогда еще победа не превращалась в поражение так быстро и так основательно. Он продолжал раскачивать меч, нагнетая в руку кровь для удара, но уже знал, что не ударит. Он видел, что ни она, ни он не уклонились бы от удара, но… Он мог убить всех, но это ничего бы не поправило. Старый Трульдов колдун был прав. С этим нельзя было бороться.
От этого можно было только бежать. Несколько мгновений он чувствовал себя продырявленной бочкой, из которой по каплям уходит вино, но и это кончилось.
Сгорбившись, он пошел к колдунам.
Им было не до него. Все трое живых обступили одного полумертвого. С тупым удивлением Хэст смотрел на колдунов, даже не стараясь понять, чем они там заняты. Все, что происходило вокруг, было для него сейчас настолько далеким от его переживаний, настолько малозначащим в сравнении с горем, обрушившимся на него, что он не мог чувствовать сострадания ни к кому, кроме себя. Он чувствовал себя оплеванным и никому не нужным. Да, конечно, он стал победителем. Но победителем чего? Где же знаки победы? Враг его был жив, сестра отреклась от него… Впору было расплакаться, но он не знал, как это сделать.
В приступе отчаяния он, размахнувшись, выбросил меч и уселся на землю. «Новгородцы» ни о чем не спрашивали его, и он сидел подле них словно обиженный ребенок, до которого никому из взрослых не было никакого дела. На его глазах Мэй хлопотала около его врага и родственника. Появились люди с носилками, несколько Проникателей словно невзначай встали недалеко от него. Ногу Трульда, уже обмотанную чистыми тряпками, уложили на подушки.
— Что за стенами?
— Они отошли, мой господин!
Трульд молчал, и никто не решился прервать его мысли.
— Дружину к знамени, — спокойно сказал он. — И лекаря для меня.
Рядом с ним возник барабанщик. Трульд кивнул, и барабанная дробь, заглушив все звуки, блуждавшие по замковому двору,унеслась в небо.
Десятью минутами спустя защитники замка стояли перед своим господином. Он приказал поставить носилки рядом с Маввеем. Тот даже не пошевелился. Трульд вынул меч.
— Дружина! — крикнул он. — Как заведено нашими предками, по обычаю и праву, освященному Императорами, от себя и вас, мои благородные воины, даю клятву на верность…
Пауза повисла угрожающей тишиной.
— Хэсту Маввею Керрольду, отныне моему родственнику и сюзерену!
Он ритуально взмахнул мечом и вонзил его перед Маввеем. Это усилие вырвало у него из-под ног землю. Мэй закричала, когда он, скручиваясь, словно пружина, упал под ноги Хэсту.
…Спустя два часа Маввей сидел в покоях своего нового вассала. Потрясение от случившегося уже прошло, но привыкнуть к изменившейся обстановке он еще не успел. Трульд сидел напротив него немного бледный, но вполне живой. Его только что принесли от колдунов, где господин благородный Капитан Мак-Кафли своими чародейскими способами возвращал Трульду здоровье.
Мэй держала мужа за руку и улыбалась.
— Я рада, что все так окончилось, — улыбнулась Мэй. — Я знаю, что ты любишь меня и желаешь мне добра, но поверь, именно сейчас я счастлива. Я не знаю, что будет потом, но сейчас…
Она уткнулась лицом ему в грудь и счастливо засмеялась:
— Я ведь люблю его! Люблю!
— Теперь я знаю…
— Ничего ты не знаешь.
Маввей не узнавал сестры. Теперь перед ним была не просто красивая девушка. Она говорила как умудренная жизнью женщина.
— Это надо пережить, перечувствовать… Он смотрел на раскрасневшуюся от счастья сестру и вслух подумал о том, что он скажет Винтимилли.
— Винтимилли? — переспросил Трульд. — По-моему, ты на его счет сильно заблуждаешься. Хэст насупился:
— Послушай, родственничек. Не надо ссорить меня с ним. Верность Винтимилли проверена годами верной службы.
Он прошелся по комнате, собираясь с мыслями. Около окна остановился и посмотрел во двор замка. Там все было без изменений — гнилым зубом торчал обломок башни. Пыль уже осела, и работа господина благородного Штурмана была как на ладони, хотя несведущему человеку со стороны могло показаться, что никакой магии тут нет, а просто резвился тут десяток боевых драконов. Мимо развалин торопливо пробегали трульдовские воины. Он повернулся. Мэй стояла на коленях перед Трульдом, а тот на глазах таял, словно масло на сковородке. Она перехватила взгляд брата, вновь рассмеялась от переполнявшего ее счастья, обняла мужа, поцеловала брата, как в добрые старые времена, и побежала к двери.
— Куда ты? — попытался удержать ее Трульд.
— Мужчин нужно кормить, — сказала она, обернувшись в дверях. — А сделать это может только женщина.. Словами и магией сыт не будешь.
Дверь за ней закрылась. Несколько мгновений они молчали.
— Кстати, где чародеи?
— В комнате Всезнающего, обхаживают твоего безумного колдуна. — Трульд стал серьезным. — Не будем им мешать. У них есть о чем поговорить.
Он налил себе и Хэсту вина.
— Да и у нас тоже. Что ты намерен делать теперь? Что будет дальше, Маввей не думал, но что нужно сделать прямо сейчас, знал.
— Надо оповестить Винтимилли, чтобы он снял осаду. Пошли герольда.
Трульд помрачнел. Он явно ждал другого поворота разговора, но все же ответил:
— Вряд ли он мне поверит. Будет лучше, если ты сам поговоришь с ним.
Он наморщил лоб, размышляя, потом сказал:
— Я приглашу его на переговоры. Попрошу подъехать к башне, а ты выйдешь и поговоришь с ним. Только…
Трульд замялся и замолчал.
— Что «только»?
— Боюсь, его поведение тебя разочарует. Хэст Маввей Керрольд нахмурился.
— Послушай, Трульд, — сказал он. — В тебе моя кровь. Старое забыто. Ты женился на моей сестре, пусть против моей воли, но честно. Я вижу, что ей хорошо с тобой, и не буду противиться ее счастью. Я больше не враг тебе, пойми. Не надо бояться меня и ссорить с моими вассалами…
Трульд кивал, соглашаясь с каждым словом:
— Да, да, конечно… Поверь, Хэст, я тебе тоже не враг и никогда им не был.
Хэст усмехнулся, вспомнив, как летел с башни.
— В том, что произошло, виновата лишь наша с Мэй любовь. Подавиться мне, если это не так!
Он приложился к кубку, глотнул. Он не поперхнулся и не закашлялся. Карха подтверждал его правоту.
— Всезнающий часто делился со мной мудростью своего племени. Он часто говорил, что добрыми намерениями выстлана дорога в одно очень нехорошее место. Как всегда, он был прав, но это плохое место мы, как мне кажется, уже миновали, слава Кархе. Поэтому я честен перед тобой. Мне известно, что Винтимилли готовит заговор против тебя.
Маввей высокомерно вздернул голову. Все было на волосок от ссоры, но Трульд не дал прозвучать опрометчивым словам.
— Я не прошу тебя верить мне. Я просто прошу тебя быть осторожным при встрече с ним. Мне известно, что он очень хочет занять твое место…
Он усмехнулся, смягчая горечь слов.
— Все-таки мы теперь с тобой и кровные братья, и родственники.
— Откуда? — грубо прервал его Хэст. — Откуда ты это знаешь?
Трульд грустно улыбнулся. От этой улыбки внутри Маввея все похолодело. Видя, как лицо его изменилось, хозяин замка Трульд кивнул, подтверждая догадку:
— Да. Всезнающий.
Хэст пристально смотрел на Трульда. Родственник ответил ему честным, прямым взглядом. Такому взгляду можно было поверить, но как ему не хотелось этого! Его уверенность в верности Винтимилли была сродни вере в надежность камня, в незыблемость Трех Братьев и плоскость Земного Круга. Трульд собрался еще что-то сказать, но Хэст остановил его:
— Не говори мне сейчас ничего. Не надо. Обещаю, что буду осторожен на встрече, и я сам во всем разберусь.
— Хорошо, — согласился Трульд, — поговорим о другом… По чести говоря, этот предмет волнует меня гораздо больше. Что этот твой Винтимилли? Вассал, мелочь… Поговорим лучше об императорской короне, О самом Императоре…
Такой кульбит озадачил Маввея. Он потерял нить разговора.
— Что ты там о Винтимилли?.. При чем тут Император?
Трульд неловко повернулся и зашипел от боли. Колдовство колдовством, а нога все-таки оставалась ногой. — Нет, Хэст. Ты не видишь всей картины!
Щеки Трульда пошли пятнами. В возбуждении он начал переставлять кубки, кувшины, рассыпал печенье и засахаренные орешки.
— Все гораздо глубже… И интереснее. Ты представляешь, какая это сила — колдуны? У нас в руках!
Капельки слюны полетели с его губ, но он не замечал этого. Ему было не до того. Мартин прищурился. Теперь, после вассальной клятвы, он в общем-то ничего не имел против нового родственника, но это его «у нас» неприятно царапнуло. Трульд уже забыл, что победителем мог быть только один. Ему было безразлично, что думал по этому поводу его недавний враг, но Хэст считал победителем себя. Чтобы не осложнять себе жизнь в ближайшем же будущем всякими разбирательствами по этому поводу, он, как мог, добродушно спросил.
— У нас?
Он даже сделал паузу, чтобы Трульд оценил глубину его удивления.
— Ты, надеюсь, достаточно трезво мыслишь, чтобы понять, что я не оставлю тебе Всезнающего в качестве свадебного подарка. Он мой.
Жесткая непреклонность, прозвучавшая в его голосе, понравилась и ему самому, но Трульд только засмеялся в ответ:
— Нет, мой братец. Всезнающего ты не получишь! Голос его был слишком самоуверен. Хэст оглянулся, осторожно положил руку на кинжал. Мало ли что…
— Ты нарушишь клятву?
— Нет!
Хэст успокоился.
— Что же мне помешает получить его?
Трульд снова засмеялся. Он смеялся и одновременно морщился от боли в ноге, не находя сил совладать со смехом. Колдовство колдовством, а естество брало свое, к тому же то, что он собирался сказать своему родственнику, было славной шуткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Остановите же его! — отчаянно закричал он, видя, как земля около головы колдуна мнется и продавливается внутрь.
Он не думал, что его услышат, но колдуны они и есть колдуны. Господин благородный Капитан Мак-Кафли — бесплотный дух, облекшийся плотью, — повернулся на его крик.
— Трульд! Трульд уходит! Не дайте ему уйти!
Маввей хотел повернуться, но страх и любопытство не дали ему сделать это. За спиной капитана выросла перепачканная соломой и коровьим дерьмом фигура господина благородного Инженера. В руках колдун держал разрядник. Знавший возможности этого оружия, Хэст понял, что сию минуту все закончится.
— В сторону, капитан!
Мак-Кафли отпрыгнул. Разрядник коротко зашипел, и действительно, все кончилось. Мартин застыл. Земля под ним больше не стонала и не шла трещинами. Несколько мгновений рыцарь наслаждался тишиной, потом с хрустом раздвинул плечи.
Вот теперь и пришло время брайхкамера. Маввей нашел его взглядом и неспешно зашагал к нему, наслаждаясь своей силой и той силой, которая стояла у него за плечами. Ему и в голову не пришло, что, пока он пересекает двор, воины Трульда могут истыкать его стрелами, но и тем это тоже не пришло в голову. Теперь Маввей находился под покровительством могучих чародеев. После того, что произошло во дворе замка, кто был жив, либо прятался, либо честно стоял— на стенах, ожидая штурма. Они были хорошими воинами, но умели воевать только с людьми. С колдунами воевать они не хотели.
Хэст настиг своего врага безо всякого труда. Он обошел его и встал впереди.
Им не о чем было разговаривать. Все было ясно наперед. Они спокойно смотрели друг на друга, точно зная, что сейчас должно произойти. Маввей покачивал мечом, умащивая его в руке, а Трульд кривил лицо и поглаживал пальцами сломанную ногу. Вокруг них было тихо. Никто не смел вмешиваться в распрю двух рыцарей. Лучники стояли на стенах, не решаясь даже пошевелиться.
Отдаваясь эхом от стен, в наступившей тишине дробно простучали шаги. Маввей услышал их и не обернулся. Зачем? Он узнал бы их из тысяч.
Мэй остановилась у него за спиной, не решаясь заговорить первой.
— Что хочешь, сестричка? — спросил Маввей. Он не хотел ее обидеть, но перед глазами у него был Трульд, и вопрос все-таки вышел оскорбительным. Она не смутилась. Ответ поставил ее выше оскорбления.
— Смерти, — спокойно сказала она.
Он обернулся на голос и не узнал Мэй. Перед ним стояла не девочка, которую он знал по замку, а молодая женщина в ярком свадебном платье. Он посмотрел ей в глаза, но взгляд не перехватил. Она смотрела не на него. Полный любви и сострадания взгляд был устремлен на его врага.
— Я должен убить его! — глухо сказал Хэст, чувствуя, как уходят куда-то и радость и злоба, как становится пустой душа.
— Не «его», а моего мужа, отца моего будущего ребенка и твоего племянника, — поправила она брата. — Тогда убей и меня вместе с ним.
— Он похитил тебя!
Она не ответила. Точнее, ответила, но не так, как думал Хэст. Она просто отодвинула его, словно ненужный предмет, и склонилась над раненым Трульдом. Маввей понял, что проиграл. С треском и безоговорочно. Никогда еще победа не превращалась в поражение так быстро и так основательно. Он продолжал раскачивать меч, нагнетая в руку кровь для удара, но уже знал, что не ударит. Он видел, что ни она, ни он не уклонились бы от удара, но… Он мог убить всех, но это ничего бы не поправило. Старый Трульдов колдун был прав. С этим нельзя было бороться.
От этого можно было только бежать. Несколько мгновений он чувствовал себя продырявленной бочкой, из которой по каплям уходит вино, но и это кончилось.
Сгорбившись, он пошел к колдунам.
Им было не до него. Все трое живых обступили одного полумертвого. С тупым удивлением Хэст смотрел на колдунов, даже не стараясь понять, чем они там заняты. Все, что происходило вокруг, было для него сейчас настолько далеким от его переживаний, настолько малозначащим в сравнении с горем, обрушившимся на него, что он не мог чувствовать сострадания ни к кому, кроме себя. Он чувствовал себя оплеванным и никому не нужным. Да, конечно, он стал победителем. Но победителем чего? Где же знаки победы? Враг его был жив, сестра отреклась от него… Впору было расплакаться, но он не знал, как это сделать.
В приступе отчаяния он, размахнувшись, выбросил меч и уселся на землю. «Новгородцы» ни о чем не спрашивали его, и он сидел подле них словно обиженный ребенок, до которого никому из взрослых не было никакого дела. На его глазах Мэй хлопотала около его врага и родственника. Появились люди с носилками, несколько Проникателей словно невзначай встали недалеко от него. Ногу Трульда, уже обмотанную чистыми тряпками, уложили на подушки.
— Что за стенами?
— Они отошли, мой господин!
Трульд молчал, и никто не решился прервать его мысли.
— Дружину к знамени, — спокойно сказал он. — И лекаря для меня.
Рядом с ним возник барабанщик. Трульд кивнул, и барабанная дробь, заглушив все звуки, блуждавшие по замковому двору,унеслась в небо.
Десятью минутами спустя защитники замка стояли перед своим господином. Он приказал поставить носилки рядом с Маввеем. Тот даже не пошевелился. Трульд вынул меч.
— Дружина! — крикнул он. — Как заведено нашими предками, по обычаю и праву, освященному Императорами, от себя и вас, мои благородные воины, даю клятву на верность…
Пауза повисла угрожающей тишиной.
— Хэсту Маввею Керрольду, отныне моему родственнику и сюзерену!
Он ритуально взмахнул мечом и вонзил его перед Маввеем. Это усилие вырвало у него из-под ног землю. Мэй закричала, когда он, скручиваясь, словно пружина, упал под ноги Хэсту.
…Спустя два часа Маввей сидел в покоях своего нового вассала. Потрясение от случившегося уже прошло, но привыкнуть к изменившейся обстановке он еще не успел. Трульд сидел напротив него немного бледный, но вполне живой. Его только что принесли от колдунов, где господин благородный Капитан Мак-Кафли своими чародейскими способами возвращал Трульду здоровье.
Мэй держала мужа за руку и улыбалась.
— Я рада, что все так окончилось, — улыбнулась Мэй. — Я знаю, что ты любишь меня и желаешь мне добра, но поверь, именно сейчас я счастлива. Я не знаю, что будет потом, но сейчас…
Она уткнулась лицом ему в грудь и счастливо засмеялась:
— Я ведь люблю его! Люблю!
— Теперь я знаю…
— Ничего ты не знаешь.
Маввей не узнавал сестры. Теперь перед ним была не просто красивая девушка. Она говорила как умудренная жизнью женщина.
— Это надо пережить, перечувствовать… Он смотрел на раскрасневшуюся от счастья сестру и вслух подумал о том, что он скажет Винтимилли.
— Винтимилли? — переспросил Трульд. — По-моему, ты на его счет сильно заблуждаешься. Хэст насупился:
— Послушай, родственничек. Не надо ссорить меня с ним. Верность Винтимилли проверена годами верной службы.
Он прошелся по комнате, собираясь с мыслями. Около окна остановился и посмотрел во двор замка. Там все было без изменений — гнилым зубом торчал обломок башни. Пыль уже осела, и работа господина благородного Штурмана была как на ладони, хотя несведущему человеку со стороны могло показаться, что никакой магии тут нет, а просто резвился тут десяток боевых драконов. Мимо развалин торопливо пробегали трульдовские воины. Он повернулся. Мэй стояла на коленях перед Трульдом, а тот на глазах таял, словно масло на сковородке. Она перехватила взгляд брата, вновь рассмеялась от переполнявшего ее счастья, обняла мужа, поцеловала брата, как в добрые старые времена, и побежала к двери.
— Куда ты? — попытался удержать ее Трульд.
— Мужчин нужно кормить, — сказала она, обернувшись в дверях. — А сделать это может только женщина.. Словами и магией сыт не будешь.
Дверь за ней закрылась. Несколько мгновений они молчали.
— Кстати, где чародеи?
— В комнате Всезнающего, обхаживают твоего безумного колдуна. — Трульд стал серьезным. — Не будем им мешать. У них есть о чем поговорить.
Он налил себе и Хэсту вина.
— Да и у нас тоже. Что ты намерен делать теперь? Что будет дальше, Маввей не думал, но что нужно сделать прямо сейчас, знал.
— Надо оповестить Винтимилли, чтобы он снял осаду. Пошли герольда.
Трульд помрачнел. Он явно ждал другого поворота разговора, но все же ответил:
— Вряд ли он мне поверит. Будет лучше, если ты сам поговоришь с ним.
Он наморщил лоб, размышляя, потом сказал:
— Я приглашу его на переговоры. Попрошу подъехать к башне, а ты выйдешь и поговоришь с ним. Только…
Трульд замялся и замолчал.
— Что «только»?
— Боюсь, его поведение тебя разочарует. Хэст Маввей Керрольд нахмурился.
— Послушай, Трульд, — сказал он. — В тебе моя кровь. Старое забыто. Ты женился на моей сестре, пусть против моей воли, но честно. Я вижу, что ей хорошо с тобой, и не буду противиться ее счастью. Я больше не враг тебе, пойми. Не надо бояться меня и ссорить с моими вассалами…
Трульд кивал, соглашаясь с каждым словом:
— Да, да, конечно… Поверь, Хэст, я тебе тоже не враг и никогда им не был.
Хэст усмехнулся, вспомнив, как летел с башни.
— В том, что произошло, виновата лишь наша с Мэй любовь. Подавиться мне, если это не так!
Он приложился к кубку, глотнул. Он не поперхнулся и не закашлялся. Карха подтверждал его правоту.
— Всезнающий часто делился со мной мудростью своего племени. Он часто говорил, что добрыми намерениями выстлана дорога в одно очень нехорошее место. Как всегда, он был прав, но это плохое место мы, как мне кажется, уже миновали, слава Кархе. Поэтому я честен перед тобой. Мне известно, что Винтимилли готовит заговор против тебя.
Маввей высокомерно вздернул голову. Все было на волосок от ссоры, но Трульд не дал прозвучать опрометчивым словам.
— Я не прошу тебя верить мне. Я просто прошу тебя быть осторожным при встрече с ним. Мне известно, что он очень хочет занять твое место…
Он усмехнулся, смягчая горечь слов.
— Все-таки мы теперь с тобой и кровные братья, и родственники.
— Откуда? — грубо прервал его Хэст. — Откуда ты это знаешь?
Трульд грустно улыбнулся. От этой улыбки внутри Маввея все похолодело. Видя, как лицо его изменилось, хозяин замка Трульд кивнул, подтверждая догадку:
— Да. Всезнающий.
Хэст пристально смотрел на Трульда. Родственник ответил ему честным, прямым взглядом. Такому взгляду можно было поверить, но как ему не хотелось этого! Его уверенность в верности Винтимилли была сродни вере в надежность камня, в незыблемость Трех Братьев и плоскость Земного Круга. Трульд собрался еще что-то сказать, но Хэст остановил его:
— Не говори мне сейчас ничего. Не надо. Обещаю, что буду осторожен на встрече, и я сам во всем разберусь.
— Хорошо, — согласился Трульд, — поговорим о другом… По чести говоря, этот предмет волнует меня гораздо больше. Что этот твой Винтимилли? Вассал, мелочь… Поговорим лучше об императорской короне, О самом Императоре…
Такой кульбит озадачил Маввея. Он потерял нить разговора.
— Что ты там о Винтимилли?.. При чем тут Император?
Трульд неловко повернулся и зашипел от боли. Колдовство колдовством, а нога все-таки оставалась ногой. — Нет, Хэст. Ты не видишь всей картины!
Щеки Трульда пошли пятнами. В возбуждении он начал переставлять кубки, кувшины, рассыпал печенье и засахаренные орешки.
— Все гораздо глубже… И интереснее. Ты представляешь, какая это сила — колдуны? У нас в руках!
Капельки слюны полетели с его губ, но он не замечал этого. Ему было не до того. Мартин прищурился. Теперь, после вассальной клятвы, он в общем-то ничего не имел против нового родственника, но это его «у нас» неприятно царапнуло. Трульд уже забыл, что победителем мог быть только один. Ему было безразлично, что думал по этому поводу его недавний враг, но Хэст считал победителем себя. Чтобы не осложнять себе жизнь в ближайшем же будущем всякими разбирательствами по этому поводу, он, как мог, добродушно спросил.
— У нас?
Он даже сделал паузу, чтобы Трульд оценил глубину его удивления.
— Ты, надеюсь, достаточно трезво мыслишь, чтобы понять, что я не оставлю тебе Всезнающего в качестве свадебного подарка. Он мой.
Жесткая непреклонность, прозвучавшая в его голосе, понравилась и ему самому, но Трульд только засмеялся в ответ:
— Нет, мой братец. Всезнающего ты не получишь! Голос его был слишком самоуверен. Хэст оглянулся, осторожно положил руку на кинжал. Мало ли что…
— Ты нарушишь клятву?
— Нет!
Хэст успокоился.
— Что же мне помешает получить его?
Трульд снова засмеялся. Он смеялся и одновременно морщился от боли в ноге, не находя сил совладать со смехом. Колдовство колдовством, а естество брало свое, к тому же то, что он собирался сказать своему родственнику, было славной шуткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52