Один из капелланов маршала, священник из епархии Сен-Ло Эсташ Бланш, отправился в Италию, чтобы разыскать знатока алхимии. Между тем Жилем де Рэ определенно стали завладевать демонические силы. Он обратился к Жану де ла Ривьеру, колдуну, который прибыл из Пуатье, но чары и заклинания оказались бесполезными. Второй колдун по имени дю Месниль убедил Жиля подписать кровью бумагу, где говорилось, что он клянется отдать все, что потребует дьявол, в том числе жизнь и душу, и, чтобы усилить воздействие заклинания, в полночь накануне праздника всех святых в церкви была отслужена месса дьяволу.
Вскоре Бланш вернулся из Италии с флорентийским монахом Франческо Прелата, магистром черной магии, алхимиком и сатанистом. Человек большого обаяния, Прелати обрел власть над Жилем де Рэ, и тогда-то начались серии страшных убийств, богохульства и другие отвратительные деяния, почерпнутые из недр черной магии. Сатану, говорил Прелати, надо услаждать кровью, кровью детей. Тогда он будет благосклонным к своим слугам и осыплет их богатством. Имя первой жертвы Жиля де Рэ неизвестно. Говорили, это был мальчик, которого однажды вечером заманили в замок, и, когда в потайной комнате де Рэ удовлетворил свою противоестественную страсть, они с Прелати задушили несчастного ребенка, вырвали сердце из его еще теплого тела, принеся его, содрогавшееся и трепетавшее в агонии, в жертву демону, которого они вызвали с помощью магических заклинаний. Потом Прелати завернул труп в материю и под покровом темноты захоронил на священной земле — на кладбище рядом с церковью святого Винсента. Кровь они поместили в стеклянные бутылки и писали ею на тонком пергаменте колдовские тексты и литургии сатане.
Мы еще вернемся к тем садистским делам, которые творились в замке; но, пожалуй, не имеет смысла описывать все черные мессы, которые служились в замке, считать изнасилования, пытки и убийства детей. С 1432 по 1440 год продолжались оргии, и в дьявольском притоне умерщвлялись дети из разных концов страны. Когда настал суд над де Рэ, на нем был зачитан список с именами жертв — мальчиков и девочек: пропавший в Рошебернар сын вдовы Перонне, который «ходил в школу и учился весьма хорошо»; пропавший в Сен-Этьен-де-Монтлюке сын бедняка Гийома Бриса; пропавший в Машкуле сын Жоржа ле Барбье; пропавший в Туайе сын Матлина Туари, «тот самый ребенок в возрасте 12 лет», и так далее. Список был очень бесконечным, всего было убито больше 800 детей. Их тела были сожжены или свалены в подвалы и подсобные помещения замка. Жиль де Рэ приходил в экстаз при виде страданий своих жертв; как он сам однажды сказал: «Мне доставляло наибольшее удовольствие наслаждаться пытками, слезами, страхом, кровью». Но все же его мучили во сне кошмары. Он построил коллеж в Машкуле и посвятил его святым невинным. Он часто говорил об уходе в монастырь, о паломничестве в Иерусалим, куда ушел бы босым, питаясь по пути подаянием.
Бретонский герцог Яков V, за бесценок скупавший земли и имущество маршала, не вмешивался и не мешал совершению преступлений, преумножая за счет де Рэ свое богатство. Он сознательно пропускал мимо ушей невероятные по своей чудовищности слухи, ходившие среди окрестных крестьян. Но нашлись люди, действовавшие не из корысти, а по велению совести. О страшных оргиях прослышал Жан де Шатогирон, неподкупный прелат, епископ Нанта. Ему понадобился всего месяц, чтобы провести надлежащее расследование. В Тиффож был отправлен отряд вооруженных солдат, а второй отряд окружил Машкуль, где находился Жиль де Рэ. Сопротивление было бесполезно, бежать невозможно; 14 сентября 1440 года Маршал де Рэ, убийца-садист Прелати и их помощники были арестованы, закованы в цепи и брошены в темницу. Церковное разбирательство продолжалось месяц и восемь дней; гражданский суд длился 48 часов.
Сегодня в истории суда над Жилем де Рэ не осталось тайн. Хроники донесли до нас во всех деталях то, что происходило в комнатах хозяина замка. Сохранились рассказы о трапезах с блюдами, где было большое количество специй, о возбуждающих винах, но наряду с этим по минутам перечислялись детали самых изощренных садистских наслаждений.
Слуги и сообщники де Рэ Анриет и Пуату поведали о клятвах, произносимых над бархатными футлярами, в которых содержались всевозможные дьявольские талисманы, о трупах, брошенных в колодцы и вытащенных оттуда крюками, чтобы замести следы преступлений, о поспешных ночных перевозках по рекам сундуков, наполненных телами убитых детей с головами, отделенными от тела, «изъеденными червями и подпрыгивающими, как мячики»; о вязанках хвороста, которые были собраны в кучу в очаге гостиницы де Ля Сюз, подпертых кочергой и с 36 телами, положенными сверху и приготовленными к сожжению. Обвинитель с трудом верил во все это: «Только подумайте о том, как жир с кусков горящего мяса капает на угли на кухне… Пламя, постоянно помешиваемое, было достаточно сильным, и требовалось лишь несколько часов, чтобы избавиться от многих тел. Помучившись от угрызений совести и помолившись о милосердии Господнем, Жиль де Рэ растягивался на кровати и с большим наслаждением вдыхал ужасный запах горящего мяса и костей, пространно рассуждая о своих ощущениях».
Повторим: за семь или восемь лет было убито 800 детей. Добрая треть ночей из этих семи лет, с 1433-го по 1440-й, была посвящена их пыткам, умерщвлению, расчленению и сожжению; а дни проходили в перевозках на телегах окровавленных и изуродованных тел, чтобы спрятать их, обугленных, в укромных местах; в избавлении от золы и отмывании крови и нечистот, чтобы в следующую ночь творить новые преступления.
На Пуату и Жиле де Силле лежала обязанность по вечерам приводить детей в комнату маршала. Пажи и певчие «представлялись друг другу», им дарились дорогие подарки, чтобы заставить держать язык за зубами. Затем следовали акты содомии.
Через семь лет все описанное стало надоевшей рутиной, и те же люди выполняли те же действия уже с полнейшим безразличием. Анриет разводил огонь и готовил баки с водой для отмывания полов. Пуату знал ту минуту, в которую он должен перерезать ребенку яремную вену точным ударом ножа так, чтобы кровь брызнула в нужном направлении и попала на хозяина, целовавшего в это время свою жертву.
Присутствовавшие на суде содрогались от ужаса и сострадания к жертвам, это возвращало преступника назад, в мир живущих, ко всему, что подтверждало свое родство с ними. Толпа понимала, что это был дьявол, колдун, убийца, но, несмотря на все это, он был из плоти и крови, как и они сами.
…Церковь настаивала на том, чтобы дело было передано в ее юрисдикцию. Это означало конец для Жиля де Рэ. Епископ из Нанта, Жан де Шатогирон и верховный сенешаль (административно-судебный глава) Бретани Пьер де л'Опиталь осаждали бретонского герцога требованиями о предоставлении им необходимых полномочий. С большой неохотой Яков V отдал наконец приказ о начале церковного суда, суда инквизиции, над маршалом Франции, опозорившим такое прославленное имя.
На церковном суде были подробно раскрыты факты колдовства и магии, как и остальные, еще более отвратительные преступления.
Жилю необходимо было золото, много золота, и в этом должен был помочь сатана, которого нужно было вызывать приемами черной магии. Это де Рэ проделывал в своей знаменитой комнате, в компании с Фран-ческо Прелата. Итальянец вычерчивал магические черные и красные круги на каменных плитах пола, а Жиль, одетый в дорогой черный камзол, наносил на стены изображения двух голов, двух оленей и двух крестов, похожие на гербы. Однажды, когда слуга Пуату, один из немногих, имевших право посещать комнату хозяина, вошел без предупреждения, Жиль вскричал: «Убирайся и не возвращайся. Он идет сюда!» Почти сразу же Пуату услышал крик совы и поступь, наводившую на мысль о том, что идет крупный зверь — собака или волк. Раздался возглас: «О, дьявол!» — и появился маршал, белый как бумага, с кровоточащей раной на щеке. Он сказал: «Господин Франчёско мог очень легко расстаться сейчас с жизнью». — «Монсеньор, дьявол действительно побывал у вас?» — «Да, он был там в облике огромной грязной собаки, из пасти которой стекала кровь».
Иногда преступная компания глубокой ночью выходила из замка, чтобы вызывать демонов спрятанных сокровищ прямо на месте кладов. На лугу Вздымающихся Камней, в стороне от Машкуля, Прелати, взывая к нечистой силе, на земле вычерчивал ножом в засохшей крови магические круги. Такие ночи обычно сопровождались грозами. Жиль, как правило, ничего не видел; но внезапно неизвестно откуда появлявшаяся огромная собака бросалась на него и сбивала с ног. Это означало, что где-то рядом зарыты сокровища.
Другое место, куда отправлялись вызывать демонов, называлось Лугом Надежды. Это было поле ниже Маш-куля, вблизи одинокой фермы, там обычно жила Пи-кардийка, распутная женщина. Однажды в этих колдовских действиях участвовал мэтр Жан Англичанин, который гостил в замке. Он начертил магический круг, окружив его барьерчиком из сухой конопли и остролиста: считалось, что такая преграда непреодолима для духов, которые должны находиться внутри круга. Но духи не пришли, несмотря на приготовленные для них сердца пятерых убитых колдунами детей.
Поутру магические круги постепенно исчезали вместе с росой.
По ночам множество таинственных вещей происходило на таких окружавших замок фермах.
Но обычно вся колдовская компания встречалась в Тиффожском замке, кошмарном и притягательном одновременно. Там, в просторной комнате над склепом, с помощью книги, написанной кровью, «вызывали дьявола Алиборона». Углем на плитах пола вычерчивался огромный магический круг с крестами и знаками вокруг. Вызывающий вступал в круг, держа книгу с именами демонов, написанными кровавыми символами. Иногда он читал ее больше двух часов, но демон не спешил появляться. Прелати объяснял это тем, что Жиль отдал сатане все: богатство, власть, но не хотел принести ему в жертву свою душу, и сатана не шел.
Однажды все же им был яшген знак, что сатана требует в виде жертв руки, сердца и глаза детей. Это было выполнено, и он появился в обличье огромной змеи, в зале Тиффожа. В другой раз дьявол материализовался в своем любимом облике огромной черной собаки, убежавшей с рычанием. Одновременно Анриет и Пуату видели, как из щели под дверью в зал вползали змеи и жабы, по их словам, «казалось, что они лезут прямиком из ада».
Благодаря Прелати атмосфера Тиффожа была настолько пропитана магией, что, казалось, творить заклинания здесь было удобнее всего. Он часто ссорился с Жилем, упрекая его за нетерпение и недостаток веры. Однажды, когда королевский двор находился в Бурже, Жиль, в отчаянии от непрерывных неудач, швырнул алый сундучок, привезенный ему итальянцем, в колодец гостиницы «Сердца Жаков». В сундучке находился мешочек из черного шелка со спрятанным в нем серебряным амулетом. Вернувшись, Прелати сказал ему, что своим поступком он уничтожил его счастье: как же теперь сатана сможет ему открыться?
Каждый день Жиль слушал по нескольку месс. И даже во время великого заклинания «Дикой Охоты» он находил способы исказить слова молитвы. Однажды, в момент произнесения заклинания, сказав «Ave», он тут же увидел черную фигуру, проходящую через круг; Прелати был полумертв от ужаса.
Нормандка, пришедшая погадать Жилю на картах, сказала, что задуманное им не получится, покуда «он не отвлечет душу от своих молитв и своей часовни».
Жиль все больше и больше добывал правых рук, сердец и прядей волос детей, требуемых для дьявола. Он заперся в своей мрачной комнате и, когда изредка выходил из нее, всегда был суров и печален. На суде приводился такой факт. Как-то паж, проходивший мимо, увидел через приоткрытую дверь магические инструменты — небольшой очаг, щипцы, сосуды с красной жидкостью и засушенную руку, сжимающую кинжал. Тут кто-то вышел, и паж был вышвырнут в ров из ближайшего окна, где и утонул.
Говорили на суде и о способах добывания молодых людей для содомистских и садистских целей Жиля де Рэ. Мартин, старая и безобразная женщина в сером, поставляла господину пажей. Ее видели на окраинах дальних деревень держащей за руки красивых мальчиков. В Сент-Этьен-де-Монтлю она встретила хорошенького пастушка, сироту Жано, и увела его в сторону Машкуля. Ее замечали повсюду, эту «женщину с багровым лицом под черным капюшоном и в сером платье, вряд ли стоящем и су». Однажды в Нанте она нашла ребенка, которого сочла брошенным, и, полагая, что его красота придется по душе хозяину, привела его в гостиницу Сюз, где тогда находился Жиль де Рэ. Он был пленен красотой мальчика и незамедлительно отправил его в Машкуль, где у него содержалось некоторое количество детей, так сказать, «резерв».
Иногда, как они сами рассказали членам суда инквизиции, в замок мальчиков завлекали слуги Анриет и Пуату. Однажды Жиль, когда они остановились в Ла-Рош-Бернаре, мельком в окне заметил мальчика, который ему очень понравился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65