Любая диверсия в том районе может подвергнуть смертельной опасности миллионы мирных жителей.
- Все это так, - согласился Донован. - Но того парня допрашивали двое полковников контрразведки. Это тебя не настораживает?
- Значит, они посчитали, что это не рядовое нарушение режима секретности, вот и все.
- Ничего нельзя считать рядовым в Камсанге. Там многое выходит из ряда вон и при проверке может оказаться не тем, чем кажется.
- Ты намекаешь на то, что Камсанг будет работать на войну?
- Если это так, то нам надо постараться об этом узнать до того, как об этом пронюхают русские. В той накаленной обстановке, что господствует последнее время вдоль русско-китайской границы, малейшего признака военной эскалации в Китае будет достаточно, чтобы послужить поводом для крупных неприятностей.
Вундерман потер себе лоб.
- У меня голова разваливается, как у последнего выродка!
- Да? - откликнулся Донован. - Я понял твою мысль. У меня есть ощущение, что должно стать еще хуже, прежде чем станет лучше.
Выходя из министерства, Чжан Хуа едва не потерял сознание. Прямо у самых ступенек мимо него пронеслась группа велосипедистов, и у него помутилось в глазах. День был немилосердно жаркий и душный, а в кабинете Чжилиня вообще дышать было нечем.
Чжан Хуа сделал три неверных шага к железным перильцам и, схватившись за них рукой, опустился на ступеньки. Раскаленный цемент пек его снизу через брюки.
У него было явное переутомление, и он знал об этом.
Я не создан для такой жизни, - подумал он, держась за голову. Велосипедисты неслись дальше, подымая пыль своим стремительным движением. Ежедневный летний марафон. Вся жизнь в Пекине сплошной марафон. Их потные майки на спинах рябились в мареве, подымающемся от раскаленного асфальта.
Сердце его невыносимо колотилось в груди, и к горлу подступала тошнота от одной мысли об У Айпине. Чжан Хуа так его боялся, что сон бежал от него по ночам, стоило ему только сомкнуть усталые глаза. С его слабым здоровьем ему так долго не протянуть. Возвышенное бодрствование - удел богов, а он всего лишь маленький, испуганный человек.
Я забыл свой портфель, - тупо подумал он.
С трудом поднявшись, на деревянных ногах он поднялся вновь по ступенькам. Пошатываясь, направился в кабинет Чжилиня. Голова раскалывалась на части, мозг будто дымился. У него все время был страх, что он забудет, какую ложь он сказал какому человеку. Уползти бы в какую-нибудь пещеру и исчезнуть из жизни лет на десять.
У него был вид, как у выходца с того света, когда он дотащился до кабинета. Мешком опустился в кресло, пока Ши Чжилинь наливал в чашку холодного чая. Выпил с жадностью, и ему сразу же полегчало.
Почувствовав, что Ши Чжилинь рассматривает его в упор, он открыл глаза. Старик придвинул свой стул, и теперь они сидели, почти соприкасаясь коленями. Чжан Хуа трясло как в лихорадке, и он подумал, а не заболел ли он на самом деле.
- Могу я тебе чем-нибудь помочь, мой друг? Чжан Хуа откинул голову на спинку кресла. Что он мог сказать? Что ему надоел весь этот обман до такой степени, что выть хочется? Этого он не смог сказать. Вспомнил об У Айпине и не смог. Он опять закрыл глаза и вздохнул.
- Ничего страшного, товарищ министр. Жара. Пустяки.
- Понятно. - Чжилинь не спускал с него глаз. - Это трудно, Чжан Хуа. Но таков наш суровый долг. Чувство выполненного долга помогает выжить в этом мире.
- Вам, возможно, и помогает. - Что-то хрустнуло внутри Чжан Хуа. - Вам, небожителям. - Его глаза открылись, и Чжилинь увидел в них страх, какой бывает в глазах лошади, испугавшейся пламени. - А я только несчастный смертный. У меня нервы, истрепанные в клочья. У меня зубы стучат от ужаса. У меня не желудок, а сплошной сифон. И еще у меня есть психика, которая отказывается выключаться, когда я ложусь спать. Все это ежесекундно загоняет меня в гроб. Я не Небесный Покровитель. Я не Цзян.
Чжилинь посмотрел на своего помощника. Вспомнил слова Цуня Три Клятвы: Великий Будда! Ты только посмотри, что со всеми нами сделала твоя одержимость! Семья... Хоть я и Цзян, но я тоже смертей. Ломота в моих костях подтверждает это... Я не знал, что так больно отсекать себя от семьи. Если бы знал, то, возможно, не сделал того, что сделал. Молодость не знает сомнений. Моя вера в правоту дела заставила меня пройти испытание огнем. Огонь жег меня, когда я уходил, оставляя женщин, которых любил, сынов, которых даже не успел понянчить.
- Простите меня, товарищ министр, - сказал Чжан Хуа, не в силах оторвать затылок от спинки кресла. - Голова совсем не варит в такую жару. Сам не знаю, что плету.
- Полно, друг мой. После стольких лет совместной работы ты имел полное право сказать, что думаешь.
Чжилинь наклонился, провел пальцем по подоконнику. На нем остался светло-серый налет. Не пыль. Песок пустыни Гоби, расположенной по ту сторону Великой китайской стены.
Он растер песок на ладони, чувствуя его шероховатость. Видя Чжан Хуа, близкого к срыву, слыша слова Цуня Три Клятвы, зная, какой страшной смертью погибли его две невестки, страшась мысли, что его оба сына сейчас находятся в одном городе. По словам брата, это может закончиться смертью одного из них, а то и обоих. Чем он лучше своих современников, заливших мир кровью? Людей, пожертвовавших своей человечностью ради власти над другими людьми, ради жалкого олицетворения бессмертия - Государства?
Я видел своими глазами, как создается Государство и как оно изменяется. Я сам был архитектором этих изменений. Их Цзяном. А что с ним станет, когда я уйду? Станет ли оно прахом, как стали другие государства, бывшие в веках?
Песок пустыни Гоби. Он существовал задолго до его рождения. Он останется на земле после того, как он уйдет. Неужели это и есть то, что он искал пятьдесят лет своей жизни? Песок. Пыль столетий. Неужели эта бесцветная и безликая субстанция и есть содержание его жизни? Неужели это и есть конечный продукт его "генерального плана"? Урожай, который принес его рен? Нет. Не может быть.
Какому дураку придет в голову собирать песок вместо урожая?
Дурак и на большие глупости способен. Но не Цзян. Конечно же, не Цзян.
Кого ты видишь?
- Троих китайцев, - ответила она. - Один в серых штанах и рубашке в синюю полоску. На щеке у него шрам. Второй сейчас направляется в другую сторону. Маленький, накаченный, в белой майке и черных джинсах. Мускулы так и играют. Третий находится на другой стороне улицы. Он постарше этих двоих, в коричневый брюках и светло-зеленой футболке. Вислоухий такой.
- Надо от них смыться, - сказал он.
Они сидели в сыром дворике, в который вывел их подземный ход Верзилы Суна. Дворик находился на уровне полуподвального помещения, и поэтому голова Блисс едва высовывалась над тротуаром, по которому разгуливали их преследователи. Джейк сидел еще ниже. Вонь была невыносимая: вокруг лежали мешки с отбросами. Запах разлагающейся рыбы и мочи.
- Так мы не узнаем, кто стоит за ними, - заметила Блисс. - Если мы удерем от этих, придут другие.
- Дэвид Оу знал.
- Но так и не сказал тебе.
- Сказал, сколько успел, - возразил Джейк. - Хо йань.
- "Движущееся око"? Какое отношение может иметь эта стратегия вэй ци к людям, которые охотились за ним, а теперь и за тобой?
- Понятия не имею, - признался Джейк. Он поднялся повыше и теперь видел противников собственными глазами. Они перегруппировывались. Сразу видно профессионалов. - Но Дэвид знал свое дело. Он раскопал что-то подозрительное, работая с компьютером Куорри. И я уверен, что он записал все это на дискету. Поскольку при нем ее не оказалось, когда его убили, то логично предположить, что она припрятана где-то.
- Но где?
- Этого я не знаю.
- Хо йань?
- В том-то и беда, что я не могу понять этого намека. Должен бы, но не могу. Может быть, потом что-нибудь прояснится. А пока нам надо пробраться к Преподобному Чену так, чтобы эти чижи за нами не увязались.
- Зачем тебе понадобился дракон триады Зеленый Пан?
Джейк в двух словах сказал ей о сделке, которую он заключил с Верзилой Суном.
- Теперь я точно знаю, что ты не в своем уме, - заявила она. - После всего, что ты сделал для 14К, ты можешь считать себя счастливчиком, что Преподобный Чен не повыдергивал у тебя ноги из задницы. А ты собираешься идти к нему с миротворческой миссией.
- Да. На первый взгляд это кажется невыполнимым делом.
Она фыркнула.
- Оно невыполнимо, сколько на него не смотри.
- Давай скажем так: я люблю браться за дела кажущиеся невыполнимыми.
Блисс посмотрела на него.
- Ты что, смерти ищешь?
- Если бы искал, я бы сейчас просто встал и вышел на улицу, - сказал Джейк, не спуская глаз с трех китайцев.
Они заняли наблюдательные посты по всей короткой Винчун-стрит, скрываясь в полосатых тенях, как ночные хищники. Эта способность к абсолютной неподвижности встречается очень редко в людях, и она особенно высоко ценится в избранной ими профессии.
- Вопрос заключается в том, как заставить их двигаться, - сказал он после минутного наблюдения за преследователями. - Где движение, там и суета. А то сейчас перед ними весь район Моррисон-хилл как на ладони. Нам не удастся от них скрыться, если мы не сможем спровоцировать их на резкое движение.
- Если оно не будет слишком резким. Джейк хмыкнул, затем бросил взгляд в противоположный конец дворика.
- Я уже проверяла, - сказала Блисс. - Никаких выходов. Мы в тупике.
- Это как посмотреть, - глубокомысленно заметил Джейк, рассматривая пакеты с мусором. - У тебя есть спички?
- Да, а что? Объявляешь перекур с дремотой, пока эти трое нас не прищучили?
Джейк проигнорировал сарказм, прозвучавший в ее словах.
- Ты можешь поджечь эти пакеты с мусором? - спросил он.
Блисс бросила на них критический взгляд.
- Боюсь, они сыроваты для того, чтобы получился костерчик. Но дыму будет много.
Джейк кивнул.
- Это как раз то, на что я рассчитываю.
Пригнувшись, Блисс пересекла дворик, устроилась на корточках перед мешками. Зажгла спичку, прикрывая огонек ладонями. Она истратила с полкоробка, прежде чем добилась того, что хотела.
Повалил дым, такой вонючий, что они сразу же закашлялись. Но он был достаточно густым. И, главное, заметным.
Двое тех, что были помоложе, Шрам и Качок, покинув свои наблюдательные пункты, двинулись в их направлении, скользя из тени в свет. Вот они уже пересекли Вингчун-стрит.
- Ты знаешь здание плавательного бассейна на Ойкван-роуд? - шепнул Джейк. Когда Блисс кивнула, он прибавил: - Если нам придется разделиться, то встретимся там. Восточная сторона. Дверь, обитая цинком.
Качок и Шрам приблизились к дворику и осторожно заглянули внутрь. Они сделали это по всем правилам: первый разведывает, второй прикрывает. Джейк напал на Шрама снизу, сбив его с ног. Одновременно увидел, как Блисс прыгнула на Качка сверху. Падая, тот все-таки успел схватить ее за руку и увлек ее за собой. Блисс упала на левый бок, подавила готовый сорваться крик боли и увидела краем глаза, как Джейк, ударив Шрама ногой в горло, наклонился вперед и рубанул ребром ладони ее противника. Удар пришелся по нервному узлу в районе правой почки и вышиб из Качка дух. А Блисс уже была на ногах и мчалась вниз по улице, слыша за собой дыхание Джейка.
Вниз по Винчун-стрит, мимо Вислоухого, резкий поворот - и они выскочили на Ойкван-роуд, описывающую вокруг квартала Моррисон-хилл, где находился плавательный бассейн, что-то вроде полукольца.
Оказавшись на освещенном месте, Джейк юркнул в тень. Прижимаясь к каменному забору, он осторожно двинулся к восточной стороне Моррисон-хилл и к обитой цинком двери.
Здесь Джейк позволил себе перевести дух. Как последствие недавней контузии, он часто чувствовал легкое головокружение, если ему приходилось бежать или делать какие-нибудь резкие движения. Он стоял, прижавшись спиной к бетонной стенке, не сводя глаз с двери, навострив уши, чтобы не упустить ни малейшего звука. Влага, осевшая на шероховатом, покрытом масляной краской бетоне, неприятно холодила тело сквозь тонкую рубашку. Цикады заливались металлическими трелями.
Пошарив в брючном кармане, Джейк извлек оттуда скрепку для бумаг. Сделав глубокий вдох, будто погружаясь в воду, он тихо проскользнул в открытое пространство между стеной и дверью. Разогнув скрепку, сунул ее конец в замочную скважину. Он чувствовал, что весь взмок, и понимал, что фактор страха весьма велик. В данный момент Джейк был практически не защищен.
Услышав легкий щелчок, он толкнул дверь внутрь. Почти одновременно с этим услышал легкий шуршащий звук, идущий откуда-то сверху. Он сразу же весь напрягся, слегка согнул колени, изготовившись к прыжку. Только убедившись, что это Блисс спускается к ному с крыши здания, он позволил себе чуть-чуть расслабиться. Разозлившись на себя за то, что не почувствовал сразу, что это Блисс, он втолкнул ее внутрь, зашел сам и закрыл за собой дверь.
Звуки эхо, обычные для закрытого бассейна. Шорох пустоты, распространяющейся во все стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
- Все это так, - согласился Донован. - Но того парня допрашивали двое полковников контрразведки. Это тебя не настораживает?
- Значит, они посчитали, что это не рядовое нарушение режима секретности, вот и все.
- Ничего нельзя считать рядовым в Камсанге. Там многое выходит из ряда вон и при проверке может оказаться не тем, чем кажется.
- Ты намекаешь на то, что Камсанг будет работать на войну?
- Если это так, то нам надо постараться об этом узнать до того, как об этом пронюхают русские. В той накаленной обстановке, что господствует последнее время вдоль русско-китайской границы, малейшего признака военной эскалации в Китае будет достаточно, чтобы послужить поводом для крупных неприятностей.
Вундерман потер себе лоб.
- У меня голова разваливается, как у последнего выродка!
- Да? - откликнулся Донован. - Я понял твою мысль. У меня есть ощущение, что должно стать еще хуже, прежде чем станет лучше.
Выходя из министерства, Чжан Хуа едва не потерял сознание. Прямо у самых ступенек мимо него пронеслась группа велосипедистов, и у него помутилось в глазах. День был немилосердно жаркий и душный, а в кабинете Чжилиня вообще дышать было нечем.
Чжан Хуа сделал три неверных шага к железным перильцам и, схватившись за них рукой, опустился на ступеньки. Раскаленный цемент пек его снизу через брюки.
У него было явное переутомление, и он знал об этом.
Я не создан для такой жизни, - подумал он, держась за голову. Велосипедисты неслись дальше, подымая пыль своим стремительным движением. Ежедневный летний марафон. Вся жизнь в Пекине сплошной марафон. Их потные майки на спинах рябились в мареве, подымающемся от раскаленного асфальта.
Сердце его невыносимо колотилось в груди, и к горлу подступала тошнота от одной мысли об У Айпине. Чжан Хуа так его боялся, что сон бежал от него по ночам, стоило ему только сомкнуть усталые глаза. С его слабым здоровьем ему так долго не протянуть. Возвышенное бодрствование - удел богов, а он всего лишь маленький, испуганный человек.
Я забыл свой портфель, - тупо подумал он.
С трудом поднявшись, на деревянных ногах он поднялся вновь по ступенькам. Пошатываясь, направился в кабинет Чжилиня. Голова раскалывалась на части, мозг будто дымился. У него все время был страх, что он забудет, какую ложь он сказал какому человеку. Уползти бы в какую-нибудь пещеру и исчезнуть из жизни лет на десять.
У него был вид, как у выходца с того света, когда он дотащился до кабинета. Мешком опустился в кресло, пока Ши Чжилинь наливал в чашку холодного чая. Выпил с жадностью, и ему сразу же полегчало.
Почувствовав, что Ши Чжилинь рассматривает его в упор, он открыл глаза. Старик придвинул свой стул, и теперь они сидели, почти соприкасаясь коленями. Чжан Хуа трясло как в лихорадке, и он подумал, а не заболел ли он на самом деле.
- Могу я тебе чем-нибудь помочь, мой друг? Чжан Хуа откинул голову на спинку кресла. Что он мог сказать? Что ему надоел весь этот обман до такой степени, что выть хочется? Этого он не смог сказать. Вспомнил об У Айпине и не смог. Он опять закрыл глаза и вздохнул.
- Ничего страшного, товарищ министр. Жара. Пустяки.
- Понятно. - Чжилинь не спускал с него глаз. - Это трудно, Чжан Хуа. Но таков наш суровый долг. Чувство выполненного долга помогает выжить в этом мире.
- Вам, возможно, и помогает. - Что-то хрустнуло внутри Чжан Хуа. - Вам, небожителям. - Его глаза открылись, и Чжилинь увидел в них страх, какой бывает в глазах лошади, испугавшейся пламени. - А я только несчастный смертный. У меня нервы, истрепанные в клочья. У меня зубы стучат от ужаса. У меня не желудок, а сплошной сифон. И еще у меня есть психика, которая отказывается выключаться, когда я ложусь спать. Все это ежесекундно загоняет меня в гроб. Я не Небесный Покровитель. Я не Цзян.
Чжилинь посмотрел на своего помощника. Вспомнил слова Цуня Три Клятвы: Великий Будда! Ты только посмотри, что со всеми нами сделала твоя одержимость! Семья... Хоть я и Цзян, но я тоже смертей. Ломота в моих костях подтверждает это... Я не знал, что так больно отсекать себя от семьи. Если бы знал, то, возможно, не сделал того, что сделал. Молодость не знает сомнений. Моя вера в правоту дела заставила меня пройти испытание огнем. Огонь жег меня, когда я уходил, оставляя женщин, которых любил, сынов, которых даже не успел понянчить.
- Простите меня, товарищ министр, - сказал Чжан Хуа, не в силах оторвать затылок от спинки кресла. - Голова совсем не варит в такую жару. Сам не знаю, что плету.
- Полно, друг мой. После стольких лет совместной работы ты имел полное право сказать, что думаешь.
Чжилинь наклонился, провел пальцем по подоконнику. На нем остался светло-серый налет. Не пыль. Песок пустыни Гоби, расположенной по ту сторону Великой китайской стены.
Он растер песок на ладони, чувствуя его шероховатость. Видя Чжан Хуа, близкого к срыву, слыша слова Цуня Три Клятвы, зная, какой страшной смертью погибли его две невестки, страшась мысли, что его оба сына сейчас находятся в одном городе. По словам брата, это может закончиться смертью одного из них, а то и обоих. Чем он лучше своих современников, заливших мир кровью? Людей, пожертвовавших своей человечностью ради власти над другими людьми, ради жалкого олицетворения бессмертия - Государства?
Я видел своими глазами, как создается Государство и как оно изменяется. Я сам был архитектором этих изменений. Их Цзяном. А что с ним станет, когда я уйду? Станет ли оно прахом, как стали другие государства, бывшие в веках?
Песок пустыни Гоби. Он существовал задолго до его рождения. Он останется на земле после того, как он уйдет. Неужели это и есть то, что он искал пятьдесят лет своей жизни? Песок. Пыль столетий. Неужели эта бесцветная и безликая субстанция и есть содержание его жизни? Неужели это и есть конечный продукт его "генерального плана"? Урожай, который принес его рен? Нет. Не может быть.
Какому дураку придет в голову собирать песок вместо урожая?
Дурак и на большие глупости способен. Но не Цзян. Конечно же, не Цзян.
Кого ты видишь?
- Троих китайцев, - ответила она. - Один в серых штанах и рубашке в синюю полоску. На щеке у него шрам. Второй сейчас направляется в другую сторону. Маленький, накаченный, в белой майке и черных джинсах. Мускулы так и играют. Третий находится на другой стороне улицы. Он постарше этих двоих, в коричневый брюках и светло-зеленой футболке. Вислоухий такой.
- Надо от них смыться, - сказал он.
Они сидели в сыром дворике, в который вывел их подземный ход Верзилы Суна. Дворик находился на уровне полуподвального помещения, и поэтому голова Блисс едва высовывалась над тротуаром, по которому разгуливали их преследователи. Джейк сидел еще ниже. Вонь была невыносимая: вокруг лежали мешки с отбросами. Запах разлагающейся рыбы и мочи.
- Так мы не узнаем, кто стоит за ними, - заметила Блисс. - Если мы удерем от этих, придут другие.
- Дэвид Оу знал.
- Но так и не сказал тебе.
- Сказал, сколько успел, - возразил Джейк. - Хо йань.
- "Движущееся око"? Какое отношение может иметь эта стратегия вэй ци к людям, которые охотились за ним, а теперь и за тобой?
- Понятия не имею, - признался Джейк. Он поднялся повыше и теперь видел противников собственными глазами. Они перегруппировывались. Сразу видно профессионалов. - Но Дэвид знал свое дело. Он раскопал что-то подозрительное, работая с компьютером Куорри. И я уверен, что он записал все это на дискету. Поскольку при нем ее не оказалось, когда его убили, то логично предположить, что она припрятана где-то.
- Но где?
- Этого я не знаю.
- Хо йань?
- В том-то и беда, что я не могу понять этого намека. Должен бы, но не могу. Может быть, потом что-нибудь прояснится. А пока нам надо пробраться к Преподобному Чену так, чтобы эти чижи за нами не увязались.
- Зачем тебе понадобился дракон триады Зеленый Пан?
Джейк в двух словах сказал ей о сделке, которую он заключил с Верзилой Суном.
- Теперь я точно знаю, что ты не в своем уме, - заявила она. - После всего, что ты сделал для 14К, ты можешь считать себя счастливчиком, что Преподобный Чен не повыдергивал у тебя ноги из задницы. А ты собираешься идти к нему с миротворческой миссией.
- Да. На первый взгляд это кажется невыполнимым делом.
Она фыркнула.
- Оно невыполнимо, сколько на него не смотри.
- Давай скажем так: я люблю браться за дела кажущиеся невыполнимыми.
Блисс посмотрела на него.
- Ты что, смерти ищешь?
- Если бы искал, я бы сейчас просто встал и вышел на улицу, - сказал Джейк, не спуская глаз с трех китайцев.
Они заняли наблюдательные посты по всей короткой Винчун-стрит, скрываясь в полосатых тенях, как ночные хищники. Эта способность к абсолютной неподвижности встречается очень редко в людях, и она особенно высоко ценится в избранной ими профессии.
- Вопрос заключается в том, как заставить их двигаться, - сказал он после минутного наблюдения за преследователями. - Где движение, там и суета. А то сейчас перед ними весь район Моррисон-хилл как на ладони. Нам не удастся от них скрыться, если мы не сможем спровоцировать их на резкое движение.
- Если оно не будет слишком резким. Джейк хмыкнул, затем бросил взгляд в противоположный конец дворика.
- Я уже проверяла, - сказала Блисс. - Никаких выходов. Мы в тупике.
- Это как посмотреть, - глубокомысленно заметил Джейк, рассматривая пакеты с мусором. - У тебя есть спички?
- Да, а что? Объявляешь перекур с дремотой, пока эти трое нас не прищучили?
Джейк проигнорировал сарказм, прозвучавший в ее словах.
- Ты можешь поджечь эти пакеты с мусором? - спросил он.
Блисс бросила на них критический взгляд.
- Боюсь, они сыроваты для того, чтобы получился костерчик. Но дыму будет много.
Джейк кивнул.
- Это как раз то, на что я рассчитываю.
Пригнувшись, Блисс пересекла дворик, устроилась на корточках перед мешками. Зажгла спичку, прикрывая огонек ладонями. Она истратила с полкоробка, прежде чем добилась того, что хотела.
Повалил дым, такой вонючий, что они сразу же закашлялись. Но он был достаточно густым. И, главное, заметным.
Двое тех, что были помоложе, Шрам и Качок, покинув свои наблюдательные пункты, двинулись в их направлении, скользя из тени в свет. Вот они уже пересекли Вингчун-стрит.
- Ты знаешь здание плавательного бассейна на Ойкван-роуд? - шепнул Джейк. Когда Блисс кивнула, он прибавил: - Если нам придется разделиться, то встретимся там. Восточная сторона. Дверь, обитая цинком.
Качок и Шрам приблизились к дворику и осторожно заглянули внутрь. Они сделали это по всем правилам: первый разведывает, второй прикрывает. Джейк напал на Шрама снизу, сбив его с ног. Одновременно увидел, как Блисс прыгнула на Качка сверху. Падая, тот все-таки успел схватить ее за руку и увлек ее за собой. Блисс упала на левый бок, подавила готовый сорваться крик боли и увидела краем глаза, как Джейк, ударив Шрама ногой в горло, наклонился вперед и рубанул ребром ладони ее противника. Удар пришелся по нервному узлу в районе правой почки и вышиб из Качка дух. А Блисс уже была на ногах и мчалась вниз по улице, слыша за собой дыхание Джейка.
Вниз по Винчун-стрит, мимо Вислоухого, резкий поворот - и они выскочили на Ойкван-роуд, описывающую вокруг квартала Моррисон-хилл, где находился плавательный бассейн, что-то вроде полукольца.
Оказавшись на освещенном месте, Джейк юркнул в тень. Прижимаясь к каменному забору, он осторожно двинулся к восточной стороне Моррисон-хилл и к обитой цинком двери.
Здесь Джейк позволил себе перевести дух. Как последствие недавней контузии, он часто чувствовал легкое головокружение, если ему приходилось бежать или делать какие-нибудь резкие движения. Он стоял, прижавшись спиной к бетонной стенке, не сводя глаз с двери, навострив уши, чтобы не упустить ни малейшего звука. Влага, осевшая на шероховатом, покрытом масляной краской бетоне, неприятно холодила тело сквозь тонкую рубашку. Цикады заливались металлическими трелями.
Пошарив в брючном кармане, Джейк извлек оттуда скрепку для бумаг. Сделав глубокий вдох, будто погружаясь в воду, он тихо проскользнул в открытое пространство между стеной и дверью. Разогнув скрепку, сунул ее конец в замочную скважину. Он чувствовал, что весь взмок, и понимал, что фактор страха весьма велик. В данный момент Джейк был практически не защищен.
Услышав легкий щелчок, он толкнул дверь внутрь. Почти одновременно с этим услышал легкий шуршащий звук, идущий откуда-то сверху. Он сразу же весь напрягся, слегка согнул колени, изготовившись к прыжку. Только убедившись, что это Блисс спускается к ному с крыши здания, он позволил себе чуть-чуть расслабиться. Разозлившись на себя за то, что не почувствовал сразу, что это Блисс, он втолкнул ее внутрь, зашел сам и закрыл за собой дверь.
Звуки эхо, обычные для закрытого бассейна. Шорох пустоты, распространяющейся во все стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96