После этого лакросс казался неуклюжим: просто толпа людей, топчущих траву. Но, направляясь от входа в сторону своего места, Вэл почувствовала, как ее желудок свело от ужаса. У «Рейнджерз» выдался отличный сезон, и игра была важна для всех зрителей, как раньше и для нее, но теперь Вэл просто убивала время, пока не придется возвращаться домой.
Она нашла проход и стала пробираться внутрь. Большинство мест уже были заняты, так что ей пришлось протискиваться мимо группы краснолицых парней. Они вытягивали шеи, чтобы смотреть мимо нее, сквозь стеклянный барьер на поле, где уже начался матч. На стадионе пахло холодом, как после снегопада. Но даже в моменты, когда ее команда неслась к воротам, мысли Вэл возвращались к матери и Тому. Ей не следовало уходить вот так. Вэл жалела, что не может проиграть все снова. Она даже не стала бы обращать внимание на мать, а просто дала бы Тому в морду. А потом, глядя на него, она бы сказала: «От нее я такого ожидала, но о тебе имела лучшее мнение». Это было бы идеально.
Или, может, ей стоило расколотить окна машины Тома. Но вообще-то машина у него и так была просто грудой металлолома, так что, наверное, не стоило.
Вэл могла бы пойти к Тому домой и рассказать родителям про мешочек с травкой, который он прятал под пружинный матрас. С учетом этого и истории с ее матерью родственники, наверное, отправили бы его в какое-нибудь исправительное заведение для выродков - наркоманов, которые трахают чужих мам.
Что касается матери, то наилучшей местью Вэл было бы позвонить отцу, подключить к громкой связи мачеху, Линду, и все им рассказать. Второй брак отца Вэл можно было бы назвать идеальным: они жили в уютном доме и воспитывали двоих очаровательных слюнявых малышей. Вэл было противно общаться с ними. Но если бы она им все рассказала, эта история стала бы их собственностью. Они рассказывали бы ее всюду, где им вздумается, упрекали, бы мать Вэл при каждой ссоре, сообщили бы подробности своим приятелям по гольфу. А пока эта история принадлежала Вэл, она собиралась сама ею распоряжаться.
Зрители взревели. Вокруг Вэл люди вскакивали с мест. Один из рейнджеров бросил кого-то из противников на лед и начал срывать с себя перчатки. Арбитр схватил рейнджера, и конек того, скользнув, разрезал щеку другого игрока. Когда их увели, девушка уставилась на кровь на льду. Рабочий в белой форме пришел и соскреб ее, а во время перерыва машина выровняла лед, но красное пятно осталось, словно кровь впиталась глубоко и ее уже невозможно было удалить. Даже когда ее команда забила последний победный гол и все вокруг стремительно встали, Вэл так и не смогла оторвать взгляд от пятна.
После матча Валери вышла с толпой на улицу. Железнодорожная станция находилась в нескольких шагах, но она не могла даже думать о возвращении. Девушке хотелось оттянуть его, пока она не разберется во всем и не обдумает ситуацию. При одной мысли о том, чтобы сесть на обратный поезд, Вэл охватила тошнотворная паника, сердце отчаянно забилось, а желудок свело спазмом.
Вэл побрела куда-то наугад и спустя некоторое время заметила, что цифры на вывесках с номерами домов стали совсем маленькими, здания - очень старыми, улицы сузились и машин почти не видно. Повернув налево - как ей показалось, в сторону Уэст-Виллидж, - Вэл прошла мимо закрытого магазина одежды и рядов припаркованных машин. Она не знала, сколько было времени, но дело шло к полуночи.
Девушка мысленно снова и снова расшифровывала взгляды, которыми обменивались Том и ее мать: теперь выражение их глаз имело значение, несло подсказки, которые ей следовало бы заметить. Она вспомнила странное сочетание вины и честности на лице матери, когда та советовала подождать Тома. При этой мысли Вэл вздрогнула, словно ее тело пыталось сбросить с себя тяжкую ношу.
Она остановилась и купила кусок пиццы в сонном магазинчике, где у дальней стены сидела женщина с тележкой, заполненной бутылками, потягивала «Спрайт» через трубочку и тихо напевала. Горячий сыр обжег Вэл нёбо, а когда она взглянула на часы, то поняла, что пропустила последний поезд домой.
Глава 2
Отчаянно бьется о сетку слепой мотылек,
В безнадежном полете пытаясь
Все отдать за пьянящего света глоток.
К. Дж. Кеннеди. «Уличные мотыльки»
Валери дремала на холодных плитках пола под картой подземки, положив голову на рюкзак. Она выбрала место для сна у кассы, решив, что ее никто не ограбит и не ударит ножом при людях.
Почти всю ночь Вэл провела в смутном состоянии между сном и бодрствованием, то на секунду отключаясь, то резко просыпаясь. Порой она выныривала из сна, не соображая, где находится. На станции стоял запах гниющего мусора и плесени. Лепной бордюр из перевитых тюльпанов над растрескавшейся краской напоминал о другой станции, «Спринт-стрит», - старинной и великолепной. Проваливаясь обратно в сон, Вэл попыталась представить себе эту станцию.
Самым странным было то, что девушка не боялась. Она чувствовала отстраненность от происходящего, словно лунатик, шагнувший с тропы нормальной жизни в лес, где может случиться все, что угодно. Ее гнев и обида остыли, превратившись в летаргию, которая свинцом залила руки и ноги.
Когда она в следующий раз с трудом разлепила глаза, над ней стояли люди. Она села, запустив пальцы одной руки в рюкзак, а другую подняв, словно защищаясь от удара. На нее смотрели два полисмена.
- С добрым утром, - сказал один из них. У него были короткие седые волосы и кирпично-красное лицо, будто он слишком долго стоял на ветру.
- Угу.
Вэл ладонью стерла остатки сна с уголков глаз. У нее болела голова.
- Довольно дерьмовое место для отдыха, - сказал полисмен.
Пассажиры шли мимо, но почти никто не смотрел в ее сторону. Вэл прищурила глаза:
- И?
- Сколько тебе лет? - спросил его напарник.
Он был моложе, стройный, с темными глазами, и от него пахло табаком.
- Девятнадцать, - соврала Вэл.
- Документы есть?
- Нет, - ответила Вэл, надеясь, что они не станут обыскивать ее рюкзак.
У нее было разрешение на вождение автомобиля вместо водительских прав, потому что она завалила экзамен по вождению, а эта карточка подтверждала, что ей всего семнадцать.
Он вздохнул.
- Здесь спать нельзя. Хочешь, отвезем тебя туда, где ты сможешь немного отдохнуть?
Вэл встала, забрасывая рюкзак себе на плечо.
- У меня все нормально. Я просто дожидаюсь утра.
- Куда ты собралась? - спросил полисмен постарше, загораживая ей дорогу.
- Домой, - ответила Вэл, потому что ей показалось, что это прозвучит прилично.
Она поднырнула ему под руку и бросилась вверх по лестнице на Кросби-стрит. С колотящимся сердцем девушка поспешно проталкивалась сквозь толпу сонных людей, торопившихся на работу со своими рюкзачками и портфелями. Она бежала мимо рассыльных на мотоциклах и вереницы такси, через потоки пара, вырывавшегося из вентиляционных решеток. Наконец Вэл остановилась и оглянулась, но оказалось, что ее никто не преследовал. Перейдя улицу на Бликер-стрит, она увидела двух панков, рисовавших на тротуаре мелом. У одного был радужный ирокез, чуть примятый сверху. Вэл осторожно обошла их рисунок и двинулась дальше.
Для Вэл Нью-Йорк всегда был местом, где мать крепко держала ее за руку. Она с детства запомнила сверкающие громады застекленных небоскребов, горячие чашки с лапшой быстрого приготовления, очереди на трамвай недалеко от театра. В этом театре давали утренние представления «Отверженных» для изучающих французский школьников, которых привозили из пригородов на автобусах. Но сейчас, когда Вэл вышла на Макдугал, Нью-Йорк показался ей совсем другим по сравнению с ее прежним представлением. Она проходила мимо ресторанчиков, которые уже начинали приниматься за работу за закрытыми дверями, мимо ограды из цепей, украшенных дюжиной с лишним замков, на каждом из которых была переводная картинка в виде детского личика, мимо магазина, где продавались только игрушки с дистанционным управлением. Маленькие, интересные места, говорившие о громадности города и странности его обитателей.
Она нырнула в тускло освещенную кофейню под названием «Дьявольское кафе». Внутри стены оказались оклеены красным бархатом. У прилавка стоял деревянный дьявол и держал серебряный поднос, прибитый к его руке. Вэл купила большую порцию кофе с корицей, сахаром и сливками. Горячую чашку было приятно держать в холодных пальцах, и она сразу заметила, как у нее одеревенели руки и ноги и свело спину. Девушка потянулась, выгибая спину и поворачивая шею, пока не услышала, как внутри у нее что-то щелкнуло.
Вэл направилась в дальнюю часть кофейни и заняла вытертое кресло у столика, где шептались парень с крошечными дредами и девушка со свалявшимися блекло-голубыми волосами и в белых сапогах до колена. Парень один за другим разрывал пакетики с сахаром, высыпая их содержимое себе в чашку.
Девушка немного передвинулась, и Вэл заметила, что на коленях она держит рыжего котенка. Он вытянул лапку и ударил по язычку молнии на пятнистой шубке из кроличьего меха, надетой на девушке.
Вэл невольно улыбнулась. Девушка поймала ее взгляд, ответно ухмыльнулась и посадила котенка на стол. Тот жалобно мяукнул, понюхал воздух и пошатнулся.
- Постой, - сказала Вэл.
Сняв крышечку со своего кофе, она прошла к прилавку, налила в нее сливок и поставила перед котенком.
- Гениально! - сказала голубоволосая. Вэл заметила, что у нее воспалился прокол в носу: кожа вокруг блестящего камушка набухла и покраснела.
- Как его зовут? - спросила Вэл.
- Пока никак. Мы как раз это обсуждали. Если у тебя есть идеи, подскажи. Дэйв считает, что нам не надо заводить котенка.
Вэл отпила кофе. Ей ничего не приходило в голову. Казалось, что у нее отекли мозги и давят на череп. Она так устала, что перед глазами у нее все расплывалось, когда она моргала.
- А откуда он? Бездомный?
Девица открыла рот, но парень положил руку ей на плечо:
- Лолли!
Он предупреждающе сжал пальцы, и они обменялись пристальными взглядами.
- Я его украла, - заявила Лолли.
- Зачем ты рассказываешь людям? - спросил Дэйв.
- Я все людям рассказываю. Люди верят только тому, что могут осилить. Так я узнаю, кому можно доверять.
- Вы стащили его из магазина? - спросила Вэл, разглядывая крошечное тельце котенка и изогнутый розовый язычок.
Лолли покачала головой, явно гордясь собой:
- Я бросила камень в витрину. Ночью.
- Почему?
Вэл легко перешла на роль благодарного слушателя, поддакивая, как она это делала с Рут или Томом, и задавая вопросы, которые собеседник хотел бы услышать. Но на этот раз под знакомой привычкой скрывалась искренняя заинтересованность. Лолли ни на кого не была похожа. Она казалась именно такой, какой хотелось быть Рут со всем ее позерством.
- Женщина, которой принадлежит зоомагазин, курила. Прямо в магазине. Можешь себе представить? Такой нельзя доверять животных.
- Ты сама куришь, - покачал головой Дэйв.
- У меня нет зоомагазина, - отозвалась Лолли и повернулась к Вэл. - Голова у тебя круто смотрится. Можно мне потрогать?
Вэл пожала плечами и наклонила голову. Ощущение было странным - не неприятным, а просто необычным, как если бы кто-то гладил ей подошвы ног.
- Я - Леденчик, - сказала девица. Она повернулась к пареньку с дредами.
Он был худой и хорошенький, с азиатским разрезом глаз.
- А это Хилятик Дэйв.
- Просто Дэйв, - отозвался парень.
- А я - просто Вэл, - представилась Вэл, выпрямляясь.
Было облегчением беседовать с кем-то после долгих часов молчания. И еще легче было говорить с людьми, которые ничего не знали о ней, Томе, ее матери или ее прошлом.
- Не краткая форма от Валентины? - спросила Лолли, продолжая улыбаться.
Вэл не могла понять, дразнит ее эта девица или нет, но если уж ее звали Лолли, то можно ли считать смешным имя Вэл? Она просто покачала головой.
Дэйв хмыкнул и разорвал очередной пакетик сахара, высыпав кристаллики на стол и распределив на длинные полоски, которые начал есть смоченным в кофе пальцем.
- Вы ходите в школу где-то рядом? - спросила Вэл.
- Мы больше не ходим в школу, но мы здесь живем. Мы живем там, где нам хочется.
Вэл сделала еще глоток кофе:
- Что ты хочешь сказать?
- Ничего она не хочет сказать, - вмешался Дэйв. - А как насчет тебя?
- Я живу в Джерси. - Вэл посмотрела на молочно-серую жидкость у себя в чашке. На зубах хрустел сахар. - Наверное. Если я туда вернусь.
Она встала, чувствуя себя ужасно глупо и подозревая, что они над ней смеются.
- Сейчас приду.
Вэл пошла в туалет, умылась и прополоскала рот водой из-под крана. Когда она выплевывала воду, ясно увидела себя в зеркале: пятна веснушек вокруг рта и на щеках, включая одну прямо под левым глазом. Они походили на грязь, размазанную по неровному загару, который Вэл приобрела, занимаясь спортом на улице. Ее недавно побритая голова казалась странно бледной, а кожа вокруг голубых глаз покраснела и опухла. Когда девушка вернулась из туалета, Лолли и Дэйв исчезли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Она нашла проход и стала пробираться внутрь. Большинство мест уже были заняты, так что ей пришлось протискиваться мимо группы краснолицых парней. Они вытягивали шеи, чтобы смотреть мимо нее, сквозь стеклянный барьер на поле, где уже начался матч. На стадионе пахло холодом, как после снегопада. Но даже в моменты, когда ее команда неслась к воротам, мысли Вэл возвращались к матери и Тому. Ей не следовало уходить вот так. Вэл жалела, что не может проиграть все снова. Она даже не стала бы обращать внимание на мать, а просто дала бы Тому в морду. А потом, глядя на него, она бы сказала: «От нее я такого ожидала, но о тебе имела лучшее мнение». Это было бы идеально.
Или, может, ей стоило расколотить окна машины Тома. Но вообще-то машина у него и так была просто грудой металлолома, так что, наверное, не стоило.
Вэл могла бы пойти к Тому домой и рассказать родителям про мешочек с травкой, который он прятал под пружинный матрас. С учетом этого и истории с ее матерью родственники, наверное, отправили бы его в какое-нибудь исправительное заведение для выродков - наркоманов, которые трахают чужих мам.
Что касается матери, то наилучшей местью Вэл было бы позвонить отцу, подключить к громкой связи мачеху, Линду, и все им рассказать. Второй брак отца Вэл можно было бы назвать идеальным: они жили в уютном доме и воспитывали двоих очаровательных слюнявых малышей. Вэл было противно общаться с ними. Но если бы она им все рассказала, эта история стала бы их собственностью. Они рассказывали бы ее всюду, где им вздумается, упрекали, бы мать Вэл при каждой ссоре, сообщили бы подробности своим приятелям по гольфу. А пока эта история принадлежала Вэл, она собиралась сама ею распоряжаться.
Зрители взревели. Вокруг Вэл люди вскакивали с мест. Один из рейнджеров бросил кого-то из противников на лед и начал срывать с себя перчатки. Арбитр схватил рейнджера, и конек того, скользнув, разрезал щеку другого игрока. Когда их увели, девушка уставилась на кровь на льду. Рабочий в белой форме пришел и соскреб ее, а во время перерыва машина выровняла лед, но красное пятно осталось, словно кровь впиталась глубоко и ее уже невозможно было удалить. Даже когда ее команда забила последний победный гол и все вокруг стремительно встали, Вэл так и не смогла оторвать взгляд от пятна.
После матча Валери вышла с толпой на улицу. Железнодорожная станция находилась в нескольких шагах, но она не могла даже думать о возвращении. Девушке хотелось оттянуть его, пока она не разберется во всем и не обдумает ситуацию. При одной мысли о том, чтобы сесть на обратный поезд, Вэл охватила тошнотворная паника, сердце отчаянно забилось, а желудок свело спазмом.
Вэл побрела куда-то наугад и спустя некоторое время заметила, что цифры на вывесках с номерами домов стали совсем маленькими, здания - очень старыми, улицы сузились и машин почти не видно. Повернув налево - как ей показалось, в сторону Уэст-Виллидж, - Вэл прошла мимо закрытого магазина одежды и рядов припаркованных машин. Она не знала, сколько было времени, но дело шло к полуночи.
Девушка мысленно снова и снова расшифровывала взгляды, которыми обменивались Том и ее мать: теперь выражение их глаз имело значение, несло подсказки, которые ей следовало бы заметить. Она вспомнила странное сочетание вины и честности на лице матери, когда та советовала подождать Тома. При этой мысли Вэл вздрогнула, словно ее тело пыталось сбросить с себя тяжкую ношу.
Она остановилась и купила кусок пиццы в сонном магазинчике, где у дальней стены сидела женщина с тележкой, заполненной бутылками, потягивала «Спрайт» через трубочку и тихо напевала. Горячий сыр обжег Вэл нёбо, а когда она взглянула на часы, то поняла, что пропустила последний поезд домой.
Глава 2
Отчаянно бьется о сетку слепой мотылек,
В безнадежном полете пытаясь
Все отдать за пьянящего света глоток.
К. Дж. Кеннеди. «Уличные мотыльки»
Валери дремала на холодных плитках пола под картой подземки, положив голову на рюкзак. Она выбрала место для сна у кассы, решив, что ее никто не ограбит и не ударит ножом при людях.
Почти всю ночь Вэл провела в смутном состоянии между сном и бодрствованием, то на секунду отключаясь, то резко просыпаясь. Порой она выныривала из сна, не соображая, где находится. На станции стоял запах гниющего мусора и плесени. Лепной бордюр из перевитых тюльпанов над растрескавшейся краской напоминал о другой станции, «Спринт-стрит», - старинной и великолепной. Проваливаясь обратно в сон, Вэл попыталась представить себе эту станцию.
Самым странным было то, что девушка не боялась. Она чувствовала отстраненность от происходящего, словно лунатик, шагнувший с тропы нормальной жизни в лес, где может случиться все, что угодно. Ее гнев и обида остыли, превратившись в летаргию, которая свинцом залила руки и ноги.
Когда она в следующий раз с трудом разлепила глаза, над ней стояли люди. Она села, запустив пальцы одной руки в рюкзак, а другую подняв, словно защищаясь от удара. На нее смотрели два полисмена.
- С добрым утром, - сказал один из них. У него были короткие седые волосы и кирпично-красное лицо, будто он слишком долго стоял на ветру.
- Угу.
Вэл ладонью стерла остатки сна с уголков глаз. У нее болела голова.
- Довольно дерьмовое место для отдыха, - сказал полисмен.
Пассажиры шли мимо, но почти никто не смотрел в ее сторону. Вэл прищурила глаза:
- И?
- Сколько тебе лет? - спросил его напарник.
Он был моложе, стройный, с темными глазами, и от него пахло табаком.
- Девятнадцать, - соврала Вэл.
- Документы есть?
- Нет, - ответила Вэл, надеясь, что они не станут обыскивать ее рюкзак.
У нее было разрешение на вождение автомобиля вместо водительских прав, потому что она завалила экзамен по вождению, а эта карточка подтверждала, что ей всего семнадцать.
Он вздохнул.
- Здесь спать нельзя. Хочешь, отвезем тебя туда, где ты сможешь немного отдохнуть?
Вэл встала, забрасывая рюкзак себе на плечо.
- У меня все нормально. Я просто дожидаюсь утра.
- Куда ты собралась? - спросил полисмен постарше, загораживая ей дорогу.
- Домой, - ответила Вэл, потому что ей показалось, что это прозвучит прилично.
Она поднырнула ему под руку и бросилась вверх по лестнице на Кросби-стрит. С колотящимся сердцем девушка поспешно проталкивалась сквозь толпу сонных людей, торопившихся на работу со своими рюкзачками и портфелями. Она бежала мимо рассыльных на мотоциклах и вереницы такси, через потоки пара, вырывавшегося из вентиляционных решеток. Наконец Вэл остановилась и оглянулась, но оказалось, что ее никто не преследовал. Перейдя улицу на Бликер-стрит, она увидела двух панков, рисовавших на тротуаре мелом. У одного был радужный ирокез, чуть примятый сверху. Вэл осторожно обошла их рисунок и двинулась дальше.
Для Вэл Нью-Йорк всегда был местом, где мать крепко держала ее за руку. Она с детства запомнила сверкающие громады застекленных небоскребов, горячие чашки с лапшой быстрого приготовления, очереди на трамвай недалеко от театра. В этом театре давали утренние представления «Отверженных» для изучающих французский школьников, которых привозили из пригородов на автобусах. Но сейчас, когда Вэл вышла на Макдугал, Нью-Йорк показался ей совсем другим по сравнению с ее прежним представлением. Она проходила мимо ресторанчиков, которые уже начинали приниматься за работу за закрытыми дверями, мимо ограды из цепей, украшенных дюжиной с лишним замков, на каждом из которых была переводная картинка в виде детского личика, мимо магазина, где продавались только игрушки с дистанционным управлением. Маленькие, интересные места, говорившие о громадности города и странности его обитателей.
Она нырнула в тускло освещенную кофейню под названием «Дьявольское кафе». Внутри стены оказались оклеены красным бархатом. У прилавка стоял деревянный дьявол и держал серебряный поднос, прибитый к его руке. Вэл купила большую порцию кофе с корицей, сахаром и сливками. Горячую чашку было приятно держать в холодных пальцах, и она сразу заметила, как у нее одеревенели руки и ноги и свело спину. Девушка потянулась, выгибая спину и поворачивая шею, пока не услышала, как внутри у нее что-то щелкнуло.
Вэл направилась в дальнюю часть кофейни и заняла вытертое кресло у столика, где шептались парень с крошечными дредами и девушка со свалявшимися блекло-голубыми волосами и в белых сапогах до колена. Парень один за другим разрывал пакетики с сахаром, высыпая их содержимое себе в чашку.
Девушка немного передвинулась, и Вэл заметила, что на коленях она держит рыжего котенка. Он вытянул лапку и ударил по язычку молнии на пятнистой шубке из кроличьего меха, надетой на девушке.
Вэл невольно улыбнулась. Девушка поймала ее взгляд, ответно ухмыльнулась и посадила котенка на стол. Тот жалобно мяукнул, понюхал воздух и пошатнулся.
- Постой, - сказала Вэл.
Сняв крышечку со своего кофе, она прошла к прилавку, налила в нее сливок и поставила перед котенком.
- Гениально! - сказала голубоволосая. Вэл заметила, что у нее воспалился прокол в носу: кожа вокруг блестящего камушка набухла и покраснела.
- Как его зовут? - спросила Вэл.
- Пока никак. Мы как раз это обсуждали. Если у тебя есть идеи, подскажи. Дэйв считает, что нам не надо заводить котенка.
Вэл отпила кофе. Ей ничего не приходило в голову. Казалось, что у нее отекли мозги и давят на череп. Она так устала, что перед глазами у нее все расплывалось, когда она моргала.
- А откуда он? Бездомный?
Девица открыла рот, но парень положил руку ей на плечо:
- Лолли!
Он предупреждающе сжал пальцы, и они обменялись пристальными взглядами.
- Я его украла, - заявила Лолли.
- Зачем ты рассказываешь людям? - спросил Дэйв.
- Я все людям рассказываю. Люди верят только тому, что могут осилить. Так я узнаю, кому можно доверять.
- Вы стащили его из магазина? - спросила Вэл, разглядывая крошечное тельце котенка и изогнутый розовый язычок.
Лолли покачала головой, явно гордясь собой:
- Я бросила камень в витрину. Ночью.
- Почему?
Вэл легко перешла на роль благодарного слушателя, поддакивая, как она это делала с Рут или Томом, и задавая вопросы, которые собеседник хотел бы услышать. Но на этот раз под знакомой привычкой скрывалась искренняя заинтересованность. Лолли ни на кого не была похожа. Она казалась именно такой, какой хотелось быть Рут со всем ее позерством.
- Женщина, которой принадлежит зоомагазин, курила. Прямо в магазине. Можешь себе представить? Такой нельзя доверять животных.
- Ты сама куришь, - покачал головой Дэйв.
- У меня нет зоомагазина, - отозвалась Лолли и повернулась к Вэл. - Голова у тебя круто смотрится. Можно мне потрогать?
Вэл пожала плечами и наклонила голову. Ощущение было странным - не неприятным, а просто необычным, как если бы кто-то гладил ей подошвы ног.
- Я - Леденчик, - сказала девица. Она повернулась к пареньку с дредами.
Он был худой и хорошенький, с азиатским разрезом глаз.
- А это Хилятик Дэйв.
- Просто Дэйв, - отозвался парень.
- А я - просто Вэл, - представилась Вэл, выпрямляясь.
Было облегчением беседовать с кем-то после долгих часов молчания. И еще легче было говорить с людьми, которые ничего не знали о ней, Томе, ее матери или ее прошлом.
- Не краткая форма от Валентины? - спросила Лолли, продолжая улыбаться.
Вэл не могла понять, дразнит ее эта девица или нет, но если уж ее звали Лолли, то можно ли считать смешным имя Вэл? Она просто покачала головой.
Дэйв хмыкнул и разорвал очередной пакетик сахара, высыпав кристаллики на стол и распределив на длинные полоски, которые начал есть смоченным в кофе пальцем.
- Вы ходите в школу где-то рядом? - спросила Вэл.
- Мы больше не ходим в школу, но мы здесь живем. Мы живем там, где нам хочется.
Вэл сделала еще глоток кофе:
- Что ты хочешь сказать?
- Ничего она не хочет сказать, - вмешался Дэйв. - А как насчет тебя?
- Я живу в Джерси. - Вэл посмотрела на молочно-серую жидкость у себя в чашке. На зубах хрустел сахар. - Наверное. Если я туда вернусь.
Она встала, чувствуя себя ужасно глупо и подозревая, что они над ней смеются.
- Сейчас приду.
Вэл пошла в туалет, умылась и прополоскала рот водой из-под крана. Когда она выплевывала воду, ясно увидела себя в зеркале: пятна веснушек вокруг рта и на щеках, включая одну прямо под левым глазом. Они походили на грязь, размазанную по неровному загару, который Вэл приобрела, занимаясь спортом на улице. Ее недавно побритая голова казалась странно бледной, а кожа вокруг голубых глаз покраснела и опухла. Когда девушка вернулась из туалета, Лолли и Дэйв исчезли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28