- То же самое я мог бы сказать про тебя и бой на мечах. - Равус остановился. - Ну вот. Ты это сделала. Ты была так занята тем, что огрызалась, что даже не заметила, как получилось.
Вэл нахмурилась: она была очень раздражена, но ей было слишком приятно, чтобы возражать.
Лолли, Дэйв и Вэл шли по улицам Вест-Виллидж, превращая листья в разноцветных лягушек, которые беспорядочно прыгали в разные стороны, заставляя прохожих целоваться и творя всяческие другие безобразия, какие приходили им в голову.
Вэл посмотрела на другую сторону улицы, сквозь тюлевые занавески квартиры на первом этаже, на люстру с подвешенными резными фигурками обезьянок, переливавшуюся хрустальными капельками в форме слез.
- Я хочу туда зайти, - объявила Вэл.
- Давай, - отозвалась Лолли.
Дэйв подошел к двери и нажал кнопку звонка. Домофон на двери с жужжанием заработал, и искаженный голос произнес нечто неразборчивое.
- Я хочу чизбургер, - сказал Дэйв с громким смехом, - молочный коктейль и чипсы с луком.
Голос заговорил снова, громче, но Вэл все равно не понимала слов.
- Не так, - проворчала она, отталкивая Дэйва в сторону.
Она нажала звонок и не отпускала его, пока к двери не подошел пожилой дядька. На нем были застиранные вельветовые брюки и футболка, обтягивавшая небольшое брюшко. На кончике носа у него сидели очки.
- В чем дело? - сердито спросил он. Вэл почувствовала, как зелье кипит у нее в венах, играя, словно шампанское.
- Я хочу зайти, - произнесла она.
Лицо мужчины обмякло, и он шире открыл дверь. Вэл улыбнулась ему и прошла в квартиру.
Стены были покрашены желтой краской, и на них висели картины в позолоченных рамках. Какая-то женщина растянулась на диване, держа бокал с вином. Когда Вэл вошла, женщина вздрогнула и облила блузку красной жидкостью. Маленькая девочка сидела на ковре у ног женщины и смотрела по телевизору программу, где дрались ниндзя. Девочка обернулась и улыбнулась.
- Тут так славно, - сказала Лолли от дверей. - Кто так живет?
- Никто, - ответил Дэйв. - Они нанимают уборщиков и, может, дизайнера, чтобы те украшали их жизнь.
Вэл прошла на кухню и открыла холодильник. Там лежали коробки с доставленной из ресторанчика едой, несколько сморщенных яблок и пакет обезжиренного молока. Она откусила кусочек яблока, которое оказалось коричневым, мучнистым и сладким. Вэл удивилась, почему никогда раньше не ела коричневых яблок.
Лолли взяла со столика бутылку вина и отпила прямо из горлышка, так что вино потекло у нее по щекам и подбородку.
Продолжая жевать яблоко, Вэл подошла к дивану, где оторопело сидела женщина. Уютная квартира с модной мебелью и счастливой семьей напомнила Вэл дом отца. Ей не было там места - как не было места и здесь. Вэл была для них слишком сердитой, беспокойной и неряшливой.
И как она собиралась рассказать отцу, что делали мать с Томом? С тем же успехом Вэл могла бы признаться, что плоха в постели, например. Но если ничего не рассказать, то его новая жена просто сочтет ее типичным проблемным подростком, убежавшим из дома в поисках трудной любви. «Видишь, - скажет ему Линда, - она точь-в-точь как ее мать».
- Я всегда тебе не нравилась, - сказала Вэл женщине на диване.
- Да, - механически повторила женщина. - Ты всегда мне не нравилась.
Дэйв толкнул мужчину в кресло и повернулся к Лолли.
- Мы можем заставить их уйти, - заявил он. - Это так просто. А мы могли бы здесь жить.
Лолли села рядом с малышкой и схватила локон ее темных волос:
- Что ты смотришь?
Девочка пожала плечами.
- Хочешь пойти поиграть с нами?
- Конечно, - сказала малышка. - Передача скучная.
- Давай сначала нарядимся, - предложила Лолли, уводя девочку в другую комнату.
Вэл повернулась к мужчине. Он сидел в кресле и казался послушным и довольным. Его внимание переключилось на телевизор.
- Где твоя другая дочь? - спросила Вэл.
- У меня только одна, - ответил он с легким недоумением.
- Тебе просто хочется забыть другую. Но она все равно здесь.
- У меня есть еще одна дочь?
Вэл села на подлокотник кресла и наклонилась к нему, понизив голос до шепота:
- Она - символ впечатляющего бардака, которым был твой первый брак. Каждый раз, когда видишь, какая она взрослая, ты вспоминаешь, какой старый. Дочь заставляет тебя испытывать неясную вину, типа, тебе следовало бы знать, каким видом спорта она занимается или как зовут ее лучшую подругу. Но ты не хочешь знать все эти вещи. Если бы ты знал, то тебе не удавалось бы о ней забывать.
- Ого! - сказал Дэйв, поднимая почти полную бутылку коньяка. - Луису это понравилось бы.
Лолли вернулась в гостиную в кожаном пиджаке цвета топленого масла и нитке жемчуга. У девочки в волосах торчали шпильки с блестящими стразами.
- Но ты-то хоть счастлива? - спросила Вэл у женщины.
- Не знаю, - ответила она.
- Как ты можешь не знать? - закричала Вэл.
Она схватила стул и швырнула его в телевизор. Экран треснул, и все подскочили.
- Ты счастлива?
- Не знаю, - снова повторила женщина.
Вэл опрокинула книжный шкаф, и малышка испуганно завопила. За дверью послышались крики.
Дэйв начал хохотать.
Свет люстры отражался в подвесках, разбрасывавших яркие искры по стенам и потолку.
- Пошли отсюда, - сказала Вэл. - Они ничего не знают.
Котенок мяукал не переставая, запускал в Лолли острые коготки и прыгал на нее.
- Заткнись, Полли, - проворчала девушка, переворачиваясь и натягивая на голову толстое одеяло.
- Может, ей скучно, - сонно сказала Вэл.
- Она голодная, - сказал Луис. - Блин, да покорми ты ее наконец!
Полли с воплем прыгнула Лолли на спину, ударяя лапами по ее волосам.
- Слезь, - крикнула Лолли котенку. - Пойди и налови крыс. Ты уже взрослая, и живи сама по себе.
Визг металла, скрежещущего по металлу, и тусклый свет возвестили о приближении поезда. Рокот заглушил кошачий крик.
В последнюю секунду, когда уже вся платформа была залита светом, Лолли столкнула Полли на рельсы прямо перед поездом. Вэл вскочила - но было уже поздно. Кошка исчезла, металлическое тело поезда прогрохотало мимо.
- За каким чертом ты это сделала? - крикнул Луис.
- Все равно она вечно повсюду гадила, - ответила Лолли, сворачиваясь в клубок и закрывая глаза.
Вэл взглянула на Луиса, но тот молча отвел глаза.
Когда Равус добился от Вэл правильной стойки, он начал показывать ей выпады, заставляя повторять, пока у нее не начинали болеть руки и ноги. Вэл не раз приходила к убеждению, что он считает ее дурой, или решала, что он просто не умеет учить. Тролль продолжал отрабатывать с ней каждый выпад, пока он не становился автоматическим, такой же привычкой, как обкусывание ногтей или уколы в руку.
- Выдыхай! - кричал он. - Делай выдох одновременно с ударом!
Она кивала и старалась не забывать об этом и выполнить все.
Вэл нравилось копаться в мусоре вместе с Хилятиком Дэйвом и бродить по улицам. Она получала удовольствие от охоты и редких удивительных находок вроде стопки стеганых одеял с серебряной подкладкой, которыми перевозчики обкладывали мебель. Они нашли целую кучу таких одеял у контейнера и благодаря этому не замерзали даже в конце ноября. Однажды им попался крутой телефон с диском, за который кто-то отдал десять баксов. Но по большей части они были слишком оглушены наркотиком, чтобы совершать привычные обходы. Все равно проще было брать то, что нужно. Достаточно было только попросить.
Часы. Фотоаппарат. Золотое кольцо.
И эти вещи продавались лучше, чем старое барахло.
Наконец Равус разрешил Вэл соединять выпады и вести учебные бои. Благодаря своим длинным рукам Равус все время имел преимущество. Он был безжалостен: метла сбивала Вэл с ног, прижимала к стенам, опрокидывала стол, когда Вэл пыталась спрятаться за ним. Инстинкт, годы занятий спортом и полное отчаяние позволяли ей изредка проводить удары.
Когда ее палка ударила его в бедро, было чудесно видеть выражение его лица: ярость, сменившуюся изумлением, а потом, мгновенно, радостью.
Разойдясь, они начали снова, кружась друг возле друга. Равус сделал ложный выпад, Вэл его парировала - но в этот момент комната вдруг начала кружиться. Она привалилась к стене. Его палка ударила ее в бок. От резкой боли девушка ахнула.
- Что с тобой? - крикнул он. - Почему ты не остановила удар?
Вэл заставила себя выпрямиться, всаживая ногти в ладони и прикусывая щеку. У нее все еще кружилась голова, но она решила, что сможет это скрыть.
- Не знаю… голова…
Равус с размаху ударил метлой о стену, расщепив дерево и поцарапав камень. Бросив обломки палки, он снова повернулся к Вэл, и его черные глаза горели, словно сталь в горне.
- Тебе не следовало просить у меня уроки! Я не могу сдерживать удары. Ты пострадаешь от моей руки.
Она нетвердо отступила, глядя, как обломки палки плывут у нее перед глазами.
Он сделал глубокий судорожный вдох и успокоился.
- Возможно, тебя лишает равновесия волшебство в этой комнате. Я часто чую его на тебе - на коже и в волосах. Наверное, ты слишком часто здесь бываешь.
Вэл покачала головой и подняла свою палку, приняв начальную стойку.
- Я уже в порядке.
Тролль пристально посмотрел на нее.
- Тебя ослабляют чары или то, чем ты занимаешься там, на улице?
- Это не имеет значения, - ответила она. - Я хочу биться.
- Когда я был ребенком, - проговорил он, не торопясь занять позицию, - мать научила меня драться руками и только потом показала, как пользоваться оружием. Она и мои братья и сестры били меня метлой, забрасывали снегом и льдом, пока я не впадал в ярость и не начинал атаку. Боль не считалась уважительной причиной, и болезнь тоже. Все это должно было питать мою ярость.
- Я не пытаюсь найти уважительные причины!
- Нет-нет, - отозвался Равус. - Я говорил не об этом. Сядь. Ярость не превращает тебя в отличного бойца - она делает тебя неуравновешенной. Мне следовало бы заметить, что ты больна, но я увидел только слабость. Это мой недостаток, и я не хочу, чтобы он стал твоим.
- Мне противно, что не получается лучше, - сказала Вэл, тяжело опускаясь на табурет.
- У тебя получается хорошо. Тебе противно, что не получается отлично.
Она рассмеялась, но смех получился неискренним. Ее огорчало, что мир никак не желает перестать кружиться, но еще сильнее расстраивал его гнев.
- А почему ты составляешь снадобья, хотя мог бы быть мечником?
Он улыбнулся.
- Когда я покинул земли матери, я оставил меч позади. Мне хотелось делать что-то свое.
Она кивнула.
- Хотя кое-кто из волшебного народа пришел бы в ужас, но я научился составлению снадобий от человека. Она варила лекарства, снадобья и готовила припарки для смертных. Ты, возможно, думаешь, что люди больше так не умеют, но есть места, где делают. Эта женщина всегда была со мной отчужденно вежлива, словно считала, что умиротворяет какого-то непредсказуемого духа. По-моему, она знала, что я не смертный.
- А как насчет зелья, названного «Никогда»? - спросила Вэл.
- Насчет чего?
Она поняла, что он не слышал такого названия и вряд ли знает, что это снадобье делает с людьми.
Вэл тряхнула головой, словно пытаясь отогнать эти слова.
- Магии фейри. Как ты делаешь снадобья волшебными?
- А, ты об этом. - Он простодушно улыбнулся. - Волшебную сторону я уже знал.
В туннелях Вэл отрабатывала удар, при котором выворачивала руки так, словно выжимала кухонное полотенце. Она снова и снова повторяла широкую восьмерку и переброс меча из руки в руку, как девушки-черлидеры с флагами в перерывах между таймами. Невидимые противники плясали в подвижных тенях, всегда более быстрые и ловкие, с идеальным чувством равновесия и темпа.
Девушка думала о тренировках лакросса, когда делала передачу с обратной стороны клюшки, и сравнивала ее с ложными выпадами мечом и переменой рук. Она вспомнила, как училась отправлять мяч на палку клюшки, рассчитывать отскок от стены, ловить мяч за спиной или между ногами.
Вэл попробовала эти движения с половинкой метлы. Просто чтобы проверить, можно ли так сделать, и посмотреть, нельзя ли из этого извлечь урок. Она подбросила банку из-под газировки с помощью самодельной рукояти на палке, а потом ударила по ней ногой, отправив в своих мысленных противников.
Вэл посмотрела на отражение своего лица в окне. Кожа была подобна бесконечно податливой глине. Вэл могла изменить ее как угодно - сделать глаза огромными, словно у персонажа из мультиков, или туго натянуть кожу на скулах, острых, как ножи.
Ее лоб пошел волнами, губы истончились, нос стал длинным и крючковатым. Сделать себя прекрасной было легко, но это ей надоело, а вот делать себя карикатурной было бесконечно интересно. Для этого существовало так много способов!
Вэл играла в игру, где ее замуровывали в башне некроманта и приходилось бежать по нескончаемым лестницам. По пути она подбирала снадобья. Некоторые делали ее меньше, а некоторые - очень высокой, чтобы можно было проходить во всевозможные двери. Иногда в какой-нибудь высокой башне сидел алхимик - так высоко, что он не видел, что происходит внизу. Где-то появлялось и чудовище, но иногда алхимик был чудовищем, а чудовище - алхимиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28