Увидев его у постели, Рут с ужасом подумала, что он собирается использовать манипулятор, заставить её лечь с ним, а Энди - смотреть на них. “О Господи, только не это!” - взмолилась она.
Келексел, не глядя на них, сел на край постели. Она была мягкой, покрывало - тёплым и пушистым. Бельё слабо пахло потом туземца, запах показался Келекселу эротичным.
- Что ты собираешься делать? - прошептала Рут.
- Вы оба должны оставаться на своих местах, - сказал Келексел.
Он сосредоточился на работе своего сердца.
“Это должно получиться, - подумал он. - Омоложение научило нас чувствовать каждый нерв, каждый мускул своего тела. Это должно получиться”.
Вначале он ничего не ощущал. Но вдруг почувствовал, как сердечный ритм замедляется, очень незначительно, но замедляется. По мере того, как он обретал контроль над собой, промежутки между ударами сердца росли. Он попытался настроить ритм в такт дыхания Рут: вдох - удар, выдох - удар.
Но сердце вдруг пропустило удар!
Паника охватила Келексела. Он ослабил нажим, пытаясь вернуть сердце к нормальному ритму. “Нет! - испуганно подумал он. - Я не этого хотел!” Но им уже завладела другая сила. Что-то громадное и всесокрушающее сдавило его грудь. Он видел открывшуюся чёрную бездну и был на том утёсе, о котором говорил Фурлоу. Он пытался ухватиться за что-нибудь, удержаться от погружения в небытие.
Где-то далеко, в тумане, который окружал его, раздался голос Рут: “С ним что-то случилось!”
Келексел осознал, что он лежит на спине в кровати Фурлоу. Казалось, его сердце плавится от боли. Сквозь невыносимую боль он ещё различал удары: удар - боль, удар - боль, удар - боль…
Он почувствовал, как медленно разжимаются пальцы, которыми он цеплялся за поверхность утёса. Бездна зияла под ним. Ветер засвистел в ушах и он низвергся во тьму. Голос Рут долетел и потерялся в пустоте: “Боже! Он умирает!”
И отдалённым эхом, последним эхом перед небытием в его голове зазвучали слова Фурлоу: МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ.
Фурлоу склонился над кроватью, пощупал пульс на виске Келексела. Ничего. Кожа была на ощупь сухой, гладкой и холодной.
“Может быть, они устроены не так, как мы, - подумал он. - Может, пульс надо искать где-то в другом месте”. Он проверил правое запястье. Рука была мягкой и пустой. Пульс не прощупывался.
- Он умер? - прошептала Рут.
- Думаю, да.
Фурлоу уронил безжизненную руку на постель, поднял глаза на Рут.
- Ты велела ему умереть, и он умер.
Странное чувство, похожее на сожаление, промелькнуло в её сознании. “Неужели я убила его?” - подумала она.
- Мы убили его? - произнесла она вслух.
Фурлоу посмотрел на неподвижную фигуру. Он вспомнил свой разговор с Келекселом - Чем ожидал получить какую-то сверхъестественную поддержку от первобытного “знахаря”.
“Я ничего не дал ему”, - подумал Фурлоу.
- Он был сумасшедший, - прошептала Рут. - Они все сумасшедшие”
“Да, у него была какая-то особая форма безумия, и он представлял опасность, - сказал себе Фурлоу. - Хорошо, что ж помешал ему. Он мог убить нас. Неужели они все такие?”
Он восстановил в уме рассказ Келексела о Чемах. Видимо могут появиться и другие существа. Как они поступят, когда обнаружат двух туземцев рядом с мёртвым Чемом?
- Что мы будем делать дальше? - спросила Рут.
Фурлоу откашлялся. Что она подразумевает? Может быть, искусственное дыхание? Но он понимал, что это было бесполезно. Чем сам захотел умереть. Он посмотрел на Рут, как раз вовремя, чтобы заметить ещё двух Чемов за её спиной.
Не обращая на него внимания, они подошли к телу Келексела.
Фурлоу был поражён бесстрастным выражением их лиц. Одна из них, в зелёной накидке, как у Келексела, была лысой круглолицей женщиной, телосложением напоминающей бочку. Она осторожно, но уверенно осмотрела Келексела. Чувствовалось, что это её работа.
Другой, с острыми чертами лица, крючковатым несом, одетый в чёрную мантию, дожидался. Кожа у него, как и у женщины, была металлического серебристого цвета.
Пока женщина проводила осмотр, они не обменялись ни единым словом.
Рут стояла, точно пригвождённая к полу. Она узнала Юнвик, встреча с судовым Врачом хорошо запечатлелась в её памяти. Мужчину-Чема сна никогда раньше не встречала, но не раз видела его изображение на приёмном экране в своей комнате, когда Келексел связывался с ним. Это был Директор Фраффин. Даже Келексел разговаривал с ним другим тоном. Увидев его впервые, Рут поняла, что никогда не забудет этого надменного лица. Для Рут сказанное было так же понятно, как если бы разговор шёл по-английски, но скрытый смысл ускользал от неё.
Юнвик повернулась и обменялась взглядами с Фраффином. В глазах обоих читалась горечь поражения. Оба они хорошо понимали, что произошло здесь на самом деле.
Фраффин вздохнул. Расплывчатый сигнал о смерти Келексела дошёл до него через паутину Тиггиво, когда единство Чемов на мгновение распалось. Почувствовав эту смерть, её реальность, он отчётливо понял свою идентичность с умершим.
Эта мысль ужаснула его. Конечно, каждый Чем во вселенной ощутил эту смерть, понял, что произошло, но Фраффин знал, что лишь немногие могли извлечь из неё урок.
Умирая, Келексел победил его. Фраффин понял, что он проиграл и ему нет спасения, даже если они с Юнвик сейчас скроются на своём катере в космических глубинах. Фраффин знал, что в небе над ними находятся сейчас в летательных аппаратах многие из его экипажа, не осмеливаясь подлететь поближе. И они понимали, что Первородные потребуют, чтобы им предоставили тело. Ни один Чем в наружной вселенной не успокоится, пока тайна не разрешится.
Здесь умер первый из бессмертных Чемов, первый за все бесконечное Время. Планета скоро будет наводнена фаворитами Первородных, и все секреты - раскрыты.
Первородные Чемы! Это открытие потрясёт вселенную Чемов. Мог ли кто-либо предполагать подобное!
- Что… убило его? - отважилась спросить Рут на языке корабля.
Юнвик бросила на неё тусклый взгляд. Несчастная дурочка! Что она может понимать в делах Чемов?
- Он убил себя сам, - мягко сказала она. - Это единственно возможная смерть для Чема.
- Что они говорят? - спросил Фурлоу. Ему показалось, что он сказал это слишком громко.
- Он убил себя, - ответила Рут.
“Он убил себя”, - подумал Фраффин. Он взглянул на Рут, прекрасное, чистое, экзотическое создание, и неожиданно почувствовал какую-то странную связь с ней и остальными её собратьями, “У них нет другого прошлого, кроме того, которое дал им я”, - подумал он.
Смутно знакомый запах проник в его ноздри, запах едких солёных ветров Картараджа. Вся его жизнь была подобна пустыням Картараджа.
Он знал, что Первородные подвергнут его изгнанию, он будет обречён на одиночество. Это было единственное наказание, которому они подвергают Чемов, независимо от преступления.
“Сколько времени я смогу выносить это, прежде, чем последую по пути Келексела?” - спросил он себя.
- Я предупреждала тебя, что этим кончится, - тихо сказала Юнвик.
Фраффин закрыл глаза, не желая её видеть. Он сейчас видел лишь своё будущее. Он видел его, как через кровавую завесу, через кровь, которая питала жадного оракула, сидящего в нём. Ему предоставят всевозможные машины, устройства, все - кроме Чемов или любого другого живого существа.
Но воспоминания об этой планете будут скрашивать его одиночество. Его мысли скакали, как скачет плоский камешек по водной глади. С каждым касанием поверхности затерянные в вечности воспоминания возвращались к нему: дерево, лицо…, мелькающие лица. Вот дочь Каллима-Сина, выданная замуж (по указке Чемов) за Аменофиса-третьего три тысячи пятьсот лет назад…
И факты: он вспомнил, что Царь Кир предпочитал не править, а заниматься археологией. Дурак!
И места: стена в пыльной деревеньке около пустынной дороги, местечко Маквайяр. Стека, называвшаяся могучий Ури, которую он видел в последнем… Тиграт-Паласар прошёл пред его мысленным взором, через ворота Иштар, по улице Процессий. Парад продолжали Сеннашериб, Шалманязер, Исем-Даган, Синсарра-Искан; все они плясали под дудку Чемов.
Фраффин чувствовал, что его собственный разум был единственным вместилищем для созданных им существ, заповедником, где они жили - уголок, полный голосов, лиц, и целых рас, которые прошли, не оставив никакого следа, кроме отдалённого неясного шёпота… и слез.
Все кружилось в его голове. “Я вижу жизнь глазами!” - подумал он.
Его память вернулась к времени Шебы, он видел её город верблюдов, который смог противостоять легионам Аелия Галла. Сейчас этот город разрушен так же, как Картарадж и сам Фраффин, остались лишь обвалившиеся стены, кучи мусора, песок, молчаливые камни - развалины, ожидающие своего Царя Кира, который откопает пустые черепа.
“Аурум эт феррум, - подумал он. - Золото и железо”.
Откроется ли ему смысл того, что происходит с ним перед тем, как наступит забвение?
“Мне нечем теперь занять свой разум, - подумал он, - и ничто больше не сможет отвлечь меня от скуки”.
Эпилог
ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ ПЕРВОРОДНЫХ:
На период этого цикла отказать в выдаче разрешений желающим наблюдать первобытных Чемов в их естественной среде. Заявки на следующий цикл будут приниматься только от специалистов в области генетики, социологии, философии и истории Чемов.
Разрешение на встречу с туземным знахарем Андроклесфурлоу и его женой Рут, могут выдаваться только с учётом следующих ограничений:
1. Запрещается обсуждать тему бессмертия.
2. Запрещается обсуждать вопросы наказания Директора Фраффина, Судового Врача Юнвик и членов экипажа Корабля историй.
3. Не разрешается задавать туземной женщине вопросы о её отношениях со Следователем Келекселом.
4. Все желающие встретиться должны препровождаться в жилище знахаря на планету-заповедник с учётом всех необходимых требований безопасности.
Принять к сведению, что заявки на усыновление детей первобытных Чемов с планеты-заповедника могут быть рассмотрены только после завершения обследования ребёнка Келексела и туземной женщины. Результаты проводимых в настоящее время обследований детей первобытных Чемов будут объявлены по их завершении.
По соображениям безопасности все несогласованные попытки посетить туземную планету-заповедник повлекут суровое наказание.
(УДОСТОВЕРЕНО СЕГОДНЯ ИМЕНЕМ ПЕРВОРОДНЫХ)

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25