- Тони, вы внимательно слушаете, что я вам говорю? Это преступление на почве секса - кинжал, насилие…
- Он сумасшедший?
- Конечно, он сумасшедший!
- И с юридической точки зрения?
- С любой точки зрения.
- Значит у нас есть юридический прецедент для…
- Важнее психологический прецедент.
- Что?
- Тони, если я что и понял с тех пор, как стал судебным психологом, так это то, что присяжные гораздо больше времени уделяют тому, чтобы уловить отношение судья к подсудимому, чем выслушиванию адвокатов. Они до отвращения внимательны к мнению судьи. А судья в нашем деле будет, очевидно, принадлежать к местному обществу. Общество хочет навсегда избавиться от Джо - ‹ж должен умереть. Мы можем до посинения доказывать, что он не в своём уме. Ни один из этих добропорядочных людей не примет наши доказательства, даже если в глубине души будет чувствовать их правоту. Фактически, пытаясь доказать безумие Джо, мы ускорим вынесение приговора.
- Вы хотите сказать, что не можете публично заявить, что предупреждали о психической ненормальности Джо, но власти отказались принять меры, поскольку этот человек принадлежал к верхушке местного общества?
- Конечно, не могу.
- Думаете, вам не поверят?
- Не имеет никакого значения, поверят мне или нет.
- Но если они поверят…
- Я уже сказал вам, Тони, чему они скорее всего поверят, и удивлён, что вы, адвокат, не можете этого понять. Они поверят, что у Парета есть доказательства неверности Адель, но некоторые юридические тонкости, возможные уловки с вашей стороны препятствуют оглашению этих грязных деталей. Они поверят, потому что для них это самое лёгкое. И никакие заявления с моей стороны не смогут изменить положения.
- Так вы считаете, что у нас нет шансов?
Фурлоу пожал плечами:
- Нет, если не удастся перевести разбор дела в другой округ.
Бонделли повернулся на стуле и уставился в окно, на облачко дыма.
- Мне очень трудно поверить в то, что рассудительные, логически мыслящие люди…
- О какой рассудительности и логике присяжных может идти речь? - спросил Фурлоу.
Внезапный прилив ярости захлестнул Бонделли. Он повернулся и злобно посмотрел на Фурлоу.
- Знаете что, Энди? Тот факт, что Рут отвернулась от вас, повлиял на ваше отношение к её отцу. Вы обещали помочь, но каждое ваше слово…
- Хватит об этом, - тихим, невыразительным голосом прервал его Фурлоу. Он дважды глубоко вздохнул. - Ответьте мне на один вопрос, Тони. Почему вы взялись за это дело? Ведь вы не занимаетесь уголовными. преступлениями?
Бонделли провёл рукой по глазам. Постепенно возбуждение улеглось. Он взглянул на Фурлоу.
- Извините меня, Энди.
- Все в порядке. Так вы можете ответить на мой вопрос? Вы знаете, почему взялись за это дело?
Бонделли вздохнул и пожал плечами.
- Когда стало известно, что я представляю его интересы, двое самых значительных моих клиентов позвонили и сказали, что если мне не удастся с честью выйти из этой истории, то они откажутся от моих услуг.
- И поэтому вы защищаете Джо?
- Зашита у него должна быть лучшая из возможных.
- Вы наиболее предпочтительны?
- Я хотел обратиться в Сан-Франциско, пригласить Белли, но Джо отказался. Он считает, что и так все пройдёт легко - проклятый неписаный закон.
- И, следовательно, остаётесь вы?
- Да, в этом городе. - Бонделли положил руки на стол, сжал кулаки. - Видите ли, я не смотрю на это дело так же, как вы, вовсе нет. Я думаю, что самое сложное для нас, - доказать, что он не симулирует сумасшествие.
Фурлоу снял очки и потёр глаза. Они начинали болеть. Сегодня он, пожалуй, слишком много читал. Он сказал:
- Ну, что ж, у вас здесь есть зацепка, Тони. Если человек, страдающий галлюцинациями, старается не придавать им значения, у вас может возникнуть возможность добиться, чтобы он проявил себя, совершил какие-то действия под влиянием своих галлюцинаций, которые позволили бы окружающим понять его состояние. Разоблачение симулируемого сумасшествия легко сравнить с проблемой определения скрытого психоза, но, как правило, публика этого не понимает.
- Я считаю, что в нашем деле присутствуют четыре неотъемлемых признака преступления, совершенного сумасшедшим, - произнёс Бонделли.
Фурлоу хотел что-то сказать, но, посмотрев на поднятую руку Бонделли с четырьмя оттопыренными пальцами, промолчал.
- Во-первых, - произнёс Бонделли, - приносит ли смерть жертвы какую-либо выгоду убийце? Психопаты обычно убивают незнакомых или, наоборот, близких им людей. Видите, я провёл кое-какую подготовительную работу.
- Вижу, - ответил Фурлоу.
- Адель не была застрахована, - продолжал Бонделли. Он опустил один палец. - Дальше. Было ли убийство тщательно спланировано? - Второй палец опустился. - Психи не планируют свои преступления. Либо они потом бегут куда-нибудь наудачу, либо максимально облегчают полиции задачу поймать их. Джо практически объявил о своём присутствии в конторе.
Фурлоу кивнул, мысленно взвешивая, насколько Бонделли может оказаться прав, “Неужели я неосознанно воздействовал на Рут своим отношением к её отцу? Куда она могла провалиться?”
- Третье, - сказал Бонделли, - не слишком ли много неоправданного насилия присутствовало в этом преступлении? Сумасшедшие продолжают атаковать свою жертву, когда цель уже достигнута. Без сомнения, первый же удар кинжала убил Адель. - Третий палец опустился.
Фурлоу снова надел очки и пристально посмотрел на Бонделли. Адвокат выглядел полным решимости и очень уверенным в себе. Может ли он оказаться прав?
- Четвёртое, - сказал Бонделли. - Преступники, загодя планирующие убийство, запасаются наиболее подходящим для них оружием. Псих хватает то, что попадается под руку - нож для разделки мяса, дубинку, камень, предмет мебели. - Загнув четвёртый палец, Бонделли опустил кулак на стол. - Этот проклятый кинжал, насколько я припоминаю, постоянно висел на стене в его кабинете.
- Как у вас легко все складывается! - воскликнул Фурлоу. - А чем все это время занимается обвинение?
- О, они, конечно, привлекли своих экспертов.
- И среди них Вейли.
- Ваше больничное начальство?
- Его.
- Это… ставит вас… в затруднительное положение?
- Это не волнует меня, Тони. Он только составная часть общественного синдрома. Это… это одна безумная кутерьма. - Фурлоу поглядел на свои руки. - Люди склоняются к тому, что Джо лучше умереть - даже если он сумасшедший. А эксперты обвинения, которым вы машете ручкой и посылаете воздушные поцелуи, - они скажут то, что общество ХОЧЕТ от них услышать. Все, что скажет судья, будет должным образом истолковано…
- Я уверен, что можно найти беспристрастного судью.
- Да… безусловно. Но судья непременно поставит вопрос о том, был ли обвиняемый в момент совершения преступления в состоянии использовать ту часть своего рассудка, которая позволяет определить, что он творит зло. ЧАСТЬ, Тони, как будто мозг состоит из различных отделений: одно содержит разум, другое - безумие. Невозможно! Мозг - это нечто цельное. Человек не может быть душевно болен только некоторой частью своего существа - безумие поражает весь организм. Осознание зла и добра, способность выбирать между Богом и дьяволом. Это далеко не равнозначно пониманию того, что два плюс два будет четыре. Чтобы судить о добре и зле, необходимо быть цельной, неповреждённой личностью.
Фурлоу поднял голову, изучающе взглянул на Бонделли. Адвокат смотрел в окно, губы его шевелились в раздумья.
Фурлоу повернулся к окну. Он чувствовал себя совсем разбитым, разочарованным, полным отчаяния. Рут скрылась, сбежала. Это единственное логичное, разумное объяснение. Её отец в любом случае обречён… Мускулы Фурлоу неожиданно напряглись, все внутри застыло от необъяснимого предчувствия. Он взглянул в окно.
Снаружи, в воздухе висел предмет… куполообразный объект с аккуратным круглым отверстием, находящимся как раз напротив окна кабинета Бонделли. За этим отверстием виднелись двигающиеся фигуры.
Фурлоу открыл рот, но слова застряли у него в горле. Пошатнувшись, он поднялся со стула и ощупью двинулся вокруг стола, подальше от окна.
- Энди, что с вами? - испуганно спросил Бонделли. Отвернувшись от окна, он во все глаза смотрел на него.
Фурлоу облокотился на стол, не спуская глаз с окна. Он смотрел прямо в круглое отверстие парящего предмета. Там, внутри, были глаза, сверкающие глаза. Тонкая трубка появилась в отверстии. Болезненное удушье сдавило грудь Фурлоу. Каждый вздох требовал колоссального напряжения.
“Господи! Они пытаются убить меня! - подумал он. Он чувствовал, что теряет сознание. Его грудь словно сжимали раскалёнными щипцами. Как в тумане, он увидел край стола, возвышающийся над его головой. Что-то ударилось о паркет, и в его угасающем сознании промелькнуло, что это его голова. Он попытался подняться, но не смог пошевелиться.
- Энди! Энди! Что с вами? Энди! - Кажется, это голос Бонделли. Голос отдавался эхом в пространстве и постепенно затихал: - Энди… Энди… Энди…
Быстро осмотрев Фурлоу, Бонделли выпрямился и крякнул своей секретарше:
- Миссис Уилсон! Вызовите “скорую”! Кажется, у доктора Фурлоу сердечный приступ…
14
“Я не должен слишком уж наслаждаться своим теперешним положением, - сказал себе Келексел. - Да, у меня есть новая чудесная игрушка, но есть и служебный долг. Наступит момент, и я должен буду покинуть корабль, отказаться от всех удовольствий этого места”.
Он сидел в удобном кресле в комнате Рут; на низком столике между ними стояли две чаши с ликёром. Рут выглядела необычно задумчивой, тихой, потребовалось очень интенсивное воздействие манипулятора для того, чтобы вызвать у неё ответную реакцию на его присутствие. Это обеспокоило Келексела. До сих пор все так хорошо шло, она прекрасно поддавалась дрессировке, лёгкость, с какой она усваивала уроки, приводила его в восхищение. Сейчас она вдруг впала в первоначальное состояние, и это после того, как он преподнёс ей такую интересную забаву.
На столе, рядом с ликёром стояли живые цветы. Они назывались розы. Красные розы. Ликёр прислала Юнвик. Его аромат приятно удивил Келексела. Словно тёплый ветер, наполненный запахами экзотических растений, касался его нёба. Потребление этого крепкого, опьяняющего вещества требовало постоянной регулировки обмена веществ в его организме. Он с интересом наблюдал за Рут, удивляясь, как она может усваивать такое значительное количество ликёра.
Несмотря на прилагаемые усилия по регулировке обмена веществ, общий эффект показался Келекселу приятным. Его чувства обострились, скука отступила.
Юнвик объяснила, что ликёр - вино с солнечных полей “наверху, к западу от нас”. Отличный местный продукт.
Келексел взглянул на серебристый купол потолка, обратил внимание на гравитационные линии, которые, подобно золотым хордам, огибали манипулятор. В комнате теперь повсюду были видны следы присутствия се очаровательной обитательницы.
- Заметила, что многие члены экипажа одеты, как ты? - поинтересовался Келексел.
- Как я могла заметить? - удивилась Рут. - Разве я когда-нибудь выходила отсюда?
- Да, конечно, - согласился Келексел. - Я и сам собираюсь примерить кое-какую местную одежду. Юнвик говорит, что предметы одежды ваших детей хорошо подходят Чемам после некоторой подгонки.
Рут наполнила свой бокал из чаши и сделала большой глоток.
“Мерзкий гном! - подумала она. - Грязный тролль!”
Келексел пил ликёр из небольшой плоской бутылки. Он погрузил бутылку б чашу, подождал, пока она наполнится и вытащил её - янтарные капли скатывались с бутылки:
- Хорошее питьё, восхитительная еда, удобная, красивая одежда - все это, плюс неповторимое наслаждение. Кто может здесь заскучать?
- Да, действительно, - пробормотала Рут. - Кто может здесь заскучать? - Она снова приложилась к бокалу.
Келексел хлебнул из бутылочки, отрегулировал обмен веществ в своём организме. Голос Рут звучал так странно. У него мелькнула мысль, не стоит ли усилить интенсивность воздействия манипулятора. “Возможно, это действие ликёра?” - спросил он себя.
- Ты получила удовольствие от репродьюсера? - поинтересовался он у Рут.
“Грязный, злобный тролль!” - вертелось у неё в голове.
- Классная штука! - произнесла она, криво улыбаясь. - Почему бы тебе самому чуть-чуть не поразвлечься с ним?
- Владыки Сохранности! - воскликнул Келексел. Он только сейчас понял, что ликёр парализует нервные центры Рут. Её голова безвольно болталась из стороны в сторону. Половину содержимого своего бокала она расплескала.
Келексел привстал, осторожно отнял у неё бокал и аккуратно поставил его на стол. “Либо она не знает, как правильно регулировать обмен веществ, либо в принципе этого не умеет”, - сообразил он.
- А ты любишь эти истории? - спросила Рут. Келексел начал восстанавливать в памяти по сюжетам Фраффина те сложности, которые возникали у местных жителей при потреблении различных ликёров. Все происходило точно так же. “По-настоящему”, - как сказала бы Рут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
- Он сумасшедший?
- Конечно, он сумасшедший!
- И с юридической точки зрения?
- С любой точки зрения.
- Значит у нас есть юридический прецедент для…
- Важнее психологический прецедент.
- Что?
- Тони, если я что и понял с тех пор, как стал судебным психологом, так это то, что присяжные гораздо больше времени уделяют тому, чтобы уловить отношение судья к подсудимому, чем выслушиванию адвокатов. Они до отвращения внимательны к мнению судьи. А судья в нашем деле будет, очевидно, принадлежать к местному обществу. Общество хочет навсегда избавиться от Джо - ‹ж должен умереть. Мы можем до посинения доказывать, что он не в своём уме. Ни один из этих добропорядочных людей не примет наши доказательства, даже если в глубине души будет чувствовать их правоту. Фактически, пытаясь доказать безумие Джо, мы ускорим вынесение приговора.
- Вы хотите сказать, что не можете публично заявить, что предупреждали о психической ненормальности Джо, но власти отказались принять меры, поскольку этот человек принадлежал к верхушке местного общества?
- Конечно, не могу.
- Думаете, вам не поверят?
- Не имеет никакого значения, поверят мне или нет.
- Но если они поверят…
- Я уже сказал вам, Тони, чему они скорее всего поверят, и удивлён, что вы, адвокат, не можете этого понять. Они поверят, что у Парета есть доказательства неверности Адель, но некоторые юридические тонкости, возможные уловки с вашей стороны препятствуют оглашению этих грязных деталей. Они поверят, потому что для них это самое лёгкое. И никакие заявления с моей стороны не смогут изменить положения.
- Так вы считаете, что у нас нет шансов?
Фурлоу пожал плечами:
- Нет, если не удастся перевести разбор дела в другой округ.
Бонделли повернулся на стуле и уставился в окно, на облачко дыма.
- Мне очень трудно поверить в то, что рассудительные, логически мыслящие люди…
- О какой рассудительности и логике присяжных может идти речь? - спросил Фурлоу.
Внезапный прилив ярости захлестнул Бонделли. Он повернулся и злобно посмотрел на Фурлоу.
- Знаете что, Энди? Тот факт, что Рут отвернулась от вас, повлиял на ваше отношение к её отцу. Вы обещали помочь, но каждое ваше слово…
- Хватит об этом, - тихим, невыразительным голосом прервал его Фурлоу. Он дважды глубоко вздохнул. - Ответьте мне на один вопрос, Тони. Почему вы взялись за это дело? Ведь вы не занимаетесь уголовными. преступлениями?
Бонделли провёл рукой по глазам. Постепенно возбуждение улеглось. Он взглянул на Фурлоу.
- Извините меня, Энди.
- Все в порядке. Так вы можете ответить на мой вопрос? Вы знаете, почему взялись за это дело?
Бонделли вздохнул и пожал плечами.
- Когда стало известно, что я представляю его интересы, двое самых значительных моих клиентов позвонили и сказали, что если мне не удастся с честью выйти из этой истории, то они откажутся от моих услуг.
- И поэтому вы защищаете Джо?
- Зашита у него должна быть лучшая из возможных.
- Вы наиболее предпочтительны?
- Я хотел обратиться в Сан-Франциско, пригласить Белли, но Джо отказался. Он считает, что и так все пройдёт легко - проклятый неписаный закон.
- И, следовательно, остаётесь вы?
- Да, в этом городе. - Бонделли положил руки на стол, сжал кулаки. - Видите ли, я не смотрю на это дело так же, как вы, вовсе нет. Я думаю, что самое сложное для нас, - доказать, что он не симулирует сумасшествие.
Фурлоу снял очки и потёр глаза. Они начинали болеть. Сегодня он, пожалуй, слишком много читал. Он сказал:
- Ну, что ж, у вас здесь есть зацепка, Тони. Если человек, страдающий галлюцинациями, старается не придавать им значения, у вас может возникнуть возможность добиться, чтобы он проявил себя, совершил какие-то действия под влиянием своих галлюцинаций, которые позволили бы окружающим понять его состояние. Разоблачение симулируемого сумасшествия легко сравнить с проблемой определения скрытого психоза, но, как правило, публика этого не понимает.
- Я считаю, что в нашем деле присутствуют четыре неотъемлемых признака преступления, совершенного сумасшедшим, - произнёс Бонделли.
Фурлоу хотел что-то сказать, но, посмотрев на поднятую руку Бонделли с четырьмя оттопыренными пальцами, промолчал.
- Во-первых, - произнёс Бонделли, - приносит ли смерть жертвы какую-либо выгоду убийце? Психопаты обычно убивают незнакомых или, наоборот, близких им людей. Видите, я провёл кое-какую подготовительную работу.
- Вижу, - ответил Фурлоу.
- Адель не была застрахована, - продолжал Бонделли. Он опустил один палец. - Дальше. Было ли убийство тщательно спланировано? - Второй палец опустился. - Психи не планируют свои преступления. Либо они потом бегут куда-нибудь наудачу, либо максимально облегчают полиции задачу поймать их. Джо практически объявил о своём присутствии в конторе.
Фурлоу кивнул, мысленно взвешивая, насколько Бонделли может оказаться прав, “Неужели я неосознанно воздействовал на Рут своим отношением к её отцу? Куда она могла провалиться?”
- Третье, - сказал Бонделли, - не слишком ли много неоправданного насилия присутствовало в этом преступлении? Сумасшедшие продолжают атаковать свою жертву, когда цель уже достигнута. Без сомнения, первый же удар кинжала убил Адель. - Третий палец опустился.
Фурлоу снова надел очки и пристально посмотрел на Бонделли. Адвокат выглядел полным решимости и очень уверенным в себе. Может ли он оказаться прав?
- Четвёртое, - сказал Бонделли. - Преступники, загодя планирующие убийство, запасаются наиболее подходящим для них оружием. Псих хватает то, что попадается под руку - нож для разделки мяса, дубинку, камень, предмет мебели. - Загнув четвёртый палец, Бонделли опустил кулак на стол. - Этот проклятый кинжал, насколько я припоминаю, постоянно висел на стене в его кабинете.
- Как у вас легко все складывается! - воскликнул Фурлоу. - А чем все это время занимается обвинение?
- О, они, конечно, привлекли своих экспертов.
- И среди них Вейли.
- Ваше больничное начальство?
- Его.
- Это… ставит вас… в затруднительное положение?
- Это не волнует меня, Тони. Он только составная часть общественного синдрома. Это… это одна безумная кутерьма. - Фурлоу поглядел на свои руки. - Люди склоняются к тому, что Джо лучше умереть - даже если он сумасшедший. А эксперты обвинения, которым вы машете ручкой и посылаете воздушные поцелуи, - они скажут то, что общество ХОЧЕТ от них услышать. Все, что скажет судья, будет должным образом истолковано…
- Я уверен, что можно найти беспристрастного судью.
- Да… безусловно. Но судья непременно поставит вопрос о том, был ли обвиняемый в момент совершения преступления в состоянии использовать ту часть своего рассудка, которая позволяет определить, что он творит зло. ЧАСТЬ, Тони, как будто мозг состоит из различных отделений: одно содержит разум, другое - безумие. Невозможно! Мозг - это нечто цельное. Человек не может быть душевно болен только некоторой частью своего существа - безумие поражает весь организм. Осознание зла и добра, способность выбирать между Богом и дьяволом. Это далеко не равнозначно пониманию того, что два плюс два будет четыре. Чтобы судить о добре и зле, необходимо быть цельной, неповреждённой личностью.
Фурлоу поднял голову, изучающе взглянул на Бонделли. Адвокат смотрел в окно, губы его шевелились в раздумья.
Фурлоу повернулся к окну. Он чувствовал себя совсем разбитым, разочарованным, полным отчаяния. Рут скрылась, сбежала. Это единственное логичное, разумное объяснение. Её отец в любом случае обречён… Мускулы Фурлоу неожиданно напряглись, все внутри застыло от необъяснимого предчувствия. Он взглянул в окно.
Снаружи, в воздухе висел предмет… куполообразный объект с аккуратным круглым отверстием, находящимся как раз напротив окна кабинета Бонделли. За этим отверстием виднелись двигающиеся фигуры.
Фурлоу открыл рот, но слова застряли у него в горле. Пошатнувшись, он поднялся со стула и ощупью двинулся вокруг стола, подальше от окна.
- Энди, что с вами? - испуганно спросил Бонделли. Отвернувшись от окна, он во все глаза смотрел на него.
Фурлоу облокотился на стол, не спуская глаз с окна. Он смотрел прямо в круглое отверстие парящего предмета. Там, внутри, были глаза, сверкающие глаза. Тонкая трубка появилась в отверстии. Болезненное удушье сдавило грудь Фурлоу. Каждый вздох требовал колоссального напряжения.
“Господи! Они пытаются убить меня! - подумал он. Он чувствовал, что теряет сознание. Его грудь словно сжимали раскалёнными щипцами. Как в тумане, он увидел край стола, возвышающийся над его головой. Что-то ударилось о паркет, и в его угасающем сознании промелькнуло, что это его голова. Он попытался подняться, но не смог пошевелиться.
- Энди! Энди! Что с вами? Энди! - Кажется, это голос Бонделли. Голос отдавался эхом в пространстве и постепенно затихал: - Энди… Энди… Энди…
Быстро осмотрев Фурлоу, Бонделли выпрямился и крякнул своей секретарше:
- Миссис Уилсон! Вызовите “скорую”! Кажется, у доктора Фурлоу сердечный приступ…
14
“Я не должен слишком уж наслаждаться своим теперешним положением, - сказал себе Келексел. - Да, у меня есть новая чудесная игрушка, но есть и служебный долг. Наступит момент, и я должен буду покинуть корабль, отказаться от всех удовольствий этого места”.
Он сидел в удобном кресле в комнате Рут; на низком столике между ними стояли две чаши с ликёром. Рут выглядела необычно задумчивой, тихой, потребовалось очень интенсивное воздействие манипулятора для того, чтобы вызвать у неё ответную реакцию на его присутствие. Это обеспокоило Келексела. До сих пор все так хорошо шло, она прекрасно поддавалась дрессировке, лёгкость, с какой она усваивала уроки, приводила его в восхищение. Сейчас она вдруг впала в первоначальное состояние, и это после того, как он преподнёс ей такую интересную забаву.
На столе, рядом с ликёром стояли живые цветы. Они назывались розы. Красные розы. Ликёр прислала Юнвик. Его аромат приятно удивил Келексела. Словно тёплый ветер, наполненный запахами экзотических растений, касался его нёба. Потребление этого крепкого, опьяняющего вещества требовало постоянной регулировки обмена веществ в его организме. Он с интересом наблюдал за Рут, удивляясь, как она может усваивать такое значительное количество ликёра.
Несмотря на прилагаемые усилия по регулировке обмена веществ, общий эффект показался Келекселу приятным. Его чувства обострились, скука отступила.
Юнвик объяснила, что ликёр - вино с солнечных полей “наверху, к западу от нас”. Отличный местный продукт.
Келексел взглянул на серебристый купол потолка, обратил внимание на гравитационные линии, которые, подобно золотым хордам, огибали манипулятор. В комнате теперь повсюду были видны следы присутствия се очаровательной обитательницы.
- Заметила, что многие члены экипажа одеты, как ты? - поинтересовался Келексел.
- Как я могла заметить? - удивилась Рут. - Разве я когда-нибудь выходила отсюда?
- Да, конечно, - согласился Келексел. - Я и сам собираюсь примерить кое-какую местную одежду. Юнвик говорит, что предметы одежды ваших детей хорошо подходят Чемам после некоторой подгонки.
Рут наполнила свой бокал из чаши и сделала большой глоток.
“Мерзкий гном! - подумала она. - Грязный тролль!”
Келексел пил ликёр из небольшой плоской бутылки. Он погрузил бутылку б чашу, подождал, пока она наполнится и вытащил её - янтарные капли скатывались с бутылки:
- Хорошее питьё, восхитительная еда, удобная, красивая одежда - все это, плюс неповторимое наслаждение. Кто может здесь заскучать?
- Да, действительно, - пробормотала Рут. - Кто может здесь заскучать? - Она снова приложилась к бокалу.
Келексел хлебнул из бутылочки, отрегулировал обмен веществ в своём организме. Голос Рут звучал так странно. У него мелькнула мысль, не стоит ли усилить интенсивность воздействия манипулятора. “Возможно, это действие ликёра?” - спросил он себя.
- Ты получила удовольствие от репродьюсера? - поинтересовался он у Рут.
“Грязный, злобный тролль!” - вертелось у неё в голове.
- Классная штука! - произнесла она, криво улыбаясь. - Почему бы тебе самому чуть-чуть не поразвлечься с ним?
- Владыки Сохранности! - воскликнул Келексел. Он только сейчас понял, что ликёр парализует нервные центры Рут. Её голова безвольно болталась из стороны в сторону. Половину содержимого своего бокала она расплескала.
Келексел привстал, осторожно отнял у неё бокал и аккуратно поставил его на стол. “Либо она не знает, как правильно регулировать обмен веществ, либо в принципе этого не умеет”, - сообразил он.
- А ты любишь эти истории? - спросила Рут. Келексел начал восстанавливать в памяти по сюжетам Фраффина те сложности, которые возникали у местных жителей при потреблении различных ликёров. Все происходило точно так же. “По-настоящему”, - как сказала бы Рут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25