Голубой свет сверкающего камня, как маленькое солнце, озарил удивительный
сад, округлые купола, арки и колонны, сделанные из золота и драгоценных
камней. Сияние Алмаза дробилось в гранях бесчисленных бриллиантов и
заставляло их играть и переливаться всеми цветами радуги. Никогда еще
Синдбад не видел такого великолепия.
Едва он вошел в сад, золотая стена вновь поднялась за его спиной и Алмаз
потух, сделавшись прежним голубым камнем. Синдбад спрятал его аз пояс и
поспешил во дворец.
Ни охраны, ни слуг не встретил Синдбад у высоких створчатых дверей. Он
немало удивился этому, но потом подумал, что такому могущественному
волшебнику, как царь Адьтамус, не нужны ни слуги, ни охрана.
Внутренние покои дворца поражали роскошью убранства. На стенах и потолках
висели сотни хрустальных шаров с горящими в них свечами; свет дробился в
гранях светильников и переливчатыми узорами ложился на множество
удивительных предметов, которыми были наполнены залы. Здесь высились
яблони, гранатовые, персиковые и лимонные деревья, агавы и пальмы, но
стволы; и ветви всех этих деревьев были сделаны из чистого золота,
золотые листья были усыпаны изумрудами, а плоды искусно выточены из
небывало крупных самоцветов. Приблизившись к гранатовому дереву,
изумленный. Синдбад оглядел плоды, украшавшие его золотые ветвях. Он
дотронулся до одного граната и громадный рубин закачался, засверкал в
блеске хрустальных лампионов.
Синдбад переходил из зала в зал, изумляясь все больше. На золотых
деревьях с драгоценными плодами сидели пестрогрудые птицы И приветствовали
Синдбада отличными трелями; павлины, распушив узорчатые хвосты, важно
расхаживали по пушистым коврам. Неожиданно Синдбад заметил невдалеке за
колоннами стайки прекрасных девушек, краше которых он в жизни не видел. В
легких полупрозрачных одеждах, подчерчивающих контуры их стройных тел, они
танцевали под изумительную музыку, раздававшуюся в зале. Как завороженный,
Синдбад смотрел на них, забыв обо всем на свете.
Вскоре, однако, он вспомнил о цели своего прихода и заторопился в
следующие залы.
- Я пришел сюда не для того, чтобы заглядываться на прелестных пери, -
бормотал он про себя. - Мне надо найти Альтамуса.
Но в следующих залах было то же самое: среди колонн высились золотые
деревья со сверкающими плодами, полы устилали драгоценные ковры и под
чарующую музыку флейт порхали прекрасные девушки. Идя, Синдбад видел
великое множество драгоценных предметов: искусной работы золотые кубки,
подносы, чаши, кувшины; на стенах висело оружие, усыпанное бриллиантами; в
парчовых футлярах хранились пергаментные листы с цветными миниатюрами;
прямо на полу были рассыпаны перстни, браслеты, драгоценные безделушки,
поражавшие фантазией и тончайшей работой изготовивших их ювелиров. Поистине
это был дворец, наполненный изумительными сокровищами!
"Но где же Альтамус?" - недоумевал Синдбад. Переходя из зала в зал, он
ожидал, что сейчас перед ним появится седовласый царь в белоснежных
одеяниях, в высоком тюрбане и с золотым посохом, перед которым он тотчас
упадет ниц. Но кроме девушек и птиц, других живых существ в залах не было,
и удивление Синдбада с каждым часом возрастало.
Оно увеличилось еще больше, когда он увидел, что одна из девушек вдруг
превратилась в яшмовый бокал. Синдбад вскрикнул от изумления. Он взял бокал
в руки и повертел его, не веря своим глазам. Бокал был тончайшей работы, с
золотой инкрустацией и эмалью, и Синдбад готов был поклясться, что минуту
назад, когда он смотрел на то место, где теперь стоял бокал, там ничего не
было... Сомнений быть не могло: именно в этот бокал превратилась
пробегавшая девушка!
Он направился дальше, и теперь уже внимательнее приглядывался к
очаровательным созданиям, плясавшим между золотыми деревьями. Его смутные
предположения вскоре подтвердились: любая из девушек, устав плясать и
носиться по залам, могла превратиться в какую-нибудь драгоценную вещь,
каких было множество во Дворце: в кубок, миниатюру, ковер, павлина,
янтарный апельсин или рубиновый гранат, в перстень, статуэтку, золотую
маску с прорезями для глаз и рта; и наоборот, безжизненная и неподвижная
вещь вдруг на глазах Синдбада превращалась в стройное, пленительное
создание, которое с серебристым смехом уносилось в хоровод подруг. Любая
вещь здесь могла изменить свои формы и превратиться в другую, не менее
прекрасную и восхитительную.
Пораженный, Синдбад поднимался по устланным коврами ступеням, проходил
залами, где в бассейнах, , под ветвями золотых пальм, плескались
переливающиеся рыбы.
- Альтамуса нигде нет,- бормотал Синдбад, утомленный долгим путешествием
по бесконечной веренице залов. - Может быть, он знает омоем появлении и по
какой-то, ведомой лишь ему одному причине скрывается от меня?
Он подошел к девушкам, сидевшим под золотой яблоней и игравшим жемчужными
бусами.
- О прекрасные пери, скажите мне, где хозяин этого дворца, великий царь
Альтамус? - спросил он.
- О чужестранец, мы уже много лет не видели его, - ответили девушки.
- Государя нет здесь? - пораженный, вскричал Синдбад.- Значит, я напрасно
проделал долгое и опасное путешествие? О я несчастный!..
Он упал на колени и на глазах его выступили слезы.
- Что мне теперь делать? - причитал убитый горем Синдбад. - Где мне
искать Альтамуса? Как я попаду в Багдад? Долго ли мне еще скитаться? О
Аллах милосердный, помоги!
Тут к Синдбаду обратилась одна из девушек:
- О чужестранец, не нужно так убиваться, - сказала она. - Царь Альтамус,
наш добрый муж и повелитель может пребывать в обличье любой из этих вещей,
что окружают тебя во дворце. Надо только найти ее.
- О пери, ты предлагаешь мне искать ее? Но не будет ли это величайшей
дерзостью с моей стороны?
- Ничуть, - сказала пери и добавила. - Царь Альтамус никогда не явится
перед тобой, пока ты сам не вернешь ему его истинный облик.
- Но как же я сделаю это? - спросил Синдбад.
- Очень просто,- вмешалась в разговор другая девушка. - Посреди дворца
находится большой зал, в центре которого стоит трон Альтамуса. На трон
падает луч света. Едва ты внесешь в этот луч предмет, в который воплощен
Альтамус, как царь тут же примет человеческий облик и исполнит любое твое
желание.
- О пери, но ведь вначале я должен найти этот предмет... - растерянно
оглядываясь, сказал Синдбад. - Как я найду его среди тысяч и тысяч
прекрасных изделий?
- Если бы мы это знали, то мы бы уже давно сами вернули нашему мужу
человеческий облик,- сказали девушки и, заслышав звук флейты из соседнего
зала, вскочили и легким вихрем удались к танцующей стайке своих подруг.
А Синдбад в задумчивости направился по анфиладе просторных комнат и
вскоре вошел в необъятных размеров зал с хрустальным купольным потолком.
Посреди зала возвышался сверкающий трон Альтамуса. Но трон был пуст. Лишь
едва заметный серебристый луч падал на него, пробиваясь из центра
купольного потолка. Синдбад, приближаясь к трону, стал хватать первое, что
попадалось ему под руки - золотые кувшины, перстни, статуэтки, бокалы;
нагруженный драгоценными предметами, он поднялся к сиденью трона и начал
один за другим вносить их в серебристый луч. Но ни один из них не
превратился в Альтамуса. Тогда Синдбад, набравшись терпения, начал ходить
по залу, собирать в подол своего халата ювелирные изделия, посуду и
драгоценные камни, которыми был полон зал, и относить их к трону. Некоторые
из вещей превращались в девушек, которые со смехом убегали к своим
подругам, но большинство оставались самими собой. Альтамуса не было ни в
годном из предметов, поднятых Синдбадом.
Шесть месяцев минуло с того дня, как Синдбад появился во дворце. Все это
время он неустанно занимался поисками предмета, обличье которого мог
принять Альтамус, лишь изредка прерываясь для короткого сна и для того,
чтобы утолить голод плодами из сада, окружавшего дворец. Тысячи предметов
внес он в луч, но ни один не явил ему Альтамуса. И еще тысячи предметов
оставались нетронутыми им в большом зале, а ведь помимо большого зала во
дворце были еще сотни других помещений, в которых находилось неисчислимое
множество изумительной красоты вещей, в каждую из которых мог быть воплощен
таинственный хозяин дворца.
Отчаяние овладело Синдбадом. Он столько вещей переносил к трону, что уже
начал путаться в них и забывать, какие он ставил под луч, а какие нет. И
настала минута, когда кубки, броши и ожерелья выпали из его ослабевших рук,
он опустился перед троном на колени и, заливаясь слезами, опустил голову на
его сиденье.
"Придется мне покинуть дворец, так и не увидев Альтамуса, - сказал он сам
себе. - За дворцовой стеной лежит тело мертвого джинна; я вложу в его горло
алмаз и попрошу Абу-Мансур отнести меня в мир людей, туда, где города и
базары, где купцы сидят в своих лавочках среди выставленного товара... Как
мила моему сердцу их суетливая будничная жизнь! Пускай я никогда не попаду
в Багдад, но я почту за счастье осесть в каком-нибудь другом городе и
открыть свою торговлю. Прощая, прекрасный дворец Альтамуса! С грустью и
тяжелым сердцем я покидаю тебя!"
Он достал из-за пояса Голубой Алмаз и добавил, орошая его слезами:
- О мой добрый друг Абу-Мансур, слышишь ли ты меня? Я всего лишь простой
смертный и не в моих слабых силах найти великого волшебника в этом огромном
дворце. Должно быть, я недостоин предстать перед его светлым взором. Я не
смог помочь самому себе, но еще больше скорбит мое сердце о том, что и
тебе, о Абу-Мансур, придется навсегда остаться голубым камнем...
Он приподнял ладони с лежащим на них Алмаз вдруг его граней коснулся край
серебристого луча. же миг Алмаз ослепительно вспыхнул, по залу прокатился
гулкий раскат, подобный громовому, и Синдбад, закрыв руками лицо, в ужасе
отпрянул от трона.
А когда он опомнился и отвел руки от глаз, то увидел, что сквозь
хрустальный потолок в зал потоками льется яркий солнечный свет, а на троне
сидит красивый темнобородый мужчина в расшитом золотыми и серебряными
звездами халате, с рубиновым ожерельем на плечах и "л высоком тюрбане,
украшенном сверкающей звездой ] полумесяцем. От лица и всей фигуры сидящего
исходи чудесный свет. Синдбад в изумлении отступил на не сколько шагов и
упал ниц перед владыкой.
- О Синдбад, не пугайся, - прозвучал ласковый го лос. - Я и есть царь
Альтамус, повелитель джиннов и духов, встречи с которым ты искал все эти
месяцы. Подойди, не бойся.
- О владыка, разве в Голубой Алмаз был превраще ты, а не Абу-Мансур? -
спросил изумленный Синдбад.
- Да, Голубым Алмазом был я, - сказал царь, - но я не мог открыть своего
настоящего имени, ибо заклятие, наложенное на меня, было таково, что в этом
случае я никогда не смог бы вырваться из обличья бриллианта и принять свой
истинный облик. Я вынужден был скрывать свое имя и обстоятельства
превращения в Алмаз даже от тебя, о Синдбад, которого я по праву считаю
своим спасителем. А теперь выслушай мою историю.
Среди многих удивительных вещей в моем дворце есть волшебное зеркало. Оно
показывает самую красивую девушку из тех, что живут за пределами моего
дворца в том необъятном мире, из которого вам, арабам, известна лишь малая
часть. Прекрасные девушки появляются далеко не часто, и потому бывает так,
что многие месяцы, а то и годы волшебное зеркало не показывает ничего,
кроме туманной пелены; но если изображение девушки появляется в нем, то ее
красота поистине божественна и сравнима разве что с красотой тех пери,
которых ты видел в моем дворце.
Однажды, лет двадцать тому назад, зеркало показало мне изумительное
создание, юную дочь могущественного царя Абуль-Дубана. Ее прелести и
красота сразу покорили мое сердце, и я загорелся желанием взять ее себе в
жены и доставить в свой дворец. Перенесясь за тысячи километров отсюда, в
столицу страны, которой правил Абуль-Дубан, я отправил ему сотни красивых
невольниц и сильных молодых рабов, нагруженных богатыми дарами, сопроводив
их просьбой выдать за меня его дочь. Увидев дары, жадный Абуль-Дубан хотел
было согласиться, но его коварный визирь, который замышлял убить
Абуль-Дубана и завладеть его дочерью и царством, посоветовал ему не
торопиться. Он убедил царя, что с такого богатого жениха, как я, можно
взять гораздо больше. И алчный Абуль-Дубан потребовал, чтобы я за одну ночь
выстроил ему три дворца: алмазный, рубиновый к жемчужный. Я исполнил его
повеление, но тогда он, по совету визиря, пожелал сделаться царем всех
джиннов и духов, которые обитают в подлунном мире, и чтобы даже я,
Альтамус, повиновался ему. И я согласился на его условия.
О Синдбад, я должен сказать тебе, что красоту я ценю больше всего на
свете, даже больше собственной свободы, и за обладание прекрасной дочерью
Абуль-Дубана я охотно отдал ему свою власть над джиннами и духами и
поклялся повиноваться ему, скрепив клятву священным именем Сулеймана ибн
Дауда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12