Его даже удивляло, как может вещь настолько простая быть в то же время такой загадкой.
Алекс знал, что любовь состояла из четырех основных частей, которые не располагались по важности в каком-либо определенном порядке. Это половое влечение, симпатия, нужда в партнере и уважение к нему. Большинство супругов на самом деле не любили друг друга, что и служило причиной такого множества разводов. В обычных среднестатистических семьях существовали довольно слабые любовные отношения, все зависело от личных ощущений, сложившихся в данное время. Алекс предположил, что главным является половое влечение, но и так бывало далеко не во всех случаях. Иногда основную роль играл социальный статус, деньги, семья или работа. В основном, конечно, эти отношения носили сексуальный характер, но, если прочие составляющие отсутствовали, пары быстро распадались.
Взаимную симпатию понять было еще легко. Он нравится ей, она нравится ему. Им приятно в обществе друг друга, у них много общих интересов. Пока имеют место половое влечение и взаимная симпатия, нередко бывает так, что срабатывают и два остальных компонента - уважение и потребность друг в друге. Алекс знал, что именно они в межполовых отношениях были наиболее сложными из-за меняющихся обстоятельств жизни. Вступающие в брак человеческие пары обычно располагали тремя из четырех компонентов и удовлетворялись этим, поскольку считали, что надо быть реалистами. Но стоило со временем исчезнуть одному из трех моментов, что могло случиться по прошествии двух недель или двух лет, и брак, в конце концов, заканчивался разводом.
Половое влечение было самым хрупким из компонентов, особенно для женщин. Они часто утрачивали его, как только начинали чувствовать себя полностью уверенными в том, что их жизнь обрела стабильность. Например, после рождения детей. Порой половое влечение исчезало с возрастом, и партнер начинал похаживать на сторону. Супруга с возрастом набирала вес, и муж тут же терял к ней интерес, поскольку переставал видеть в ней девушку, на которой когда-то женился, хотя бывало и наоборот. Но как может женщина стремиться оставаться привлекательной для мужчины, к которому она, например, потеряла уважение? Оно всегда стоит во главе угла, поскольку если мужчина не добивается в жизни успеха и не зарабатывает больше жены - это важнейшая причина для разрыва. Не имея уважения к мужу, немногие женщины способны испытывать к нему половое влечение, поэтому отношения на этом практически заканчивались, хотя требовались месяцы, а порой и годы чтобы это осознать.
Самым важным компонентом была потребность друг в друге. В развитых индустриальных странах она встречалась как раз реже всего, особенно среди людей со средними и высокими доходами. Если допустить, что отношения средней пары базируются на трех из четырех компонентов, а со временем один из них пропадает, неважно по какой причине, невзирая на наличие детей, отношения снова катятся к разводу.
«Интересно, неужели полный спектр человеческих любовных отношений доступен только молодым людям?» - подумал Алекс, зная, что это во всяком случае никак не относится к Елене и Алексею, поскольку они явно обладали всеми четырьмя компонентами этой загадочной любви.
- А где сейчас Юсуфов? - вдруг спросил он.
- Даже не знаю. Ему известно, что я здесь, с тобой, а Геннадий у него в руках.
- Значит, он тебе доверяет.
- Он вообще никому не доверяет, - возразила она. - Пока мы с тобой в этой комнате, мы в безопасности. А вот как там снаружи - это дело совсем другое.
- Значит, нам надо придумать, как отсюда выбраться.
- Да, но только чуть позже. А сейчас давай посвятим хоть немного времени себе самим, - она снова поцеловала его. На сей раз поцелуй продолжался дольше и был крепче. Наконец она отпустила его, чтобы перевести дыхание. - Мы обязательно все придумаем, а сейчас мне нужен только ты, - прошептала она. - Я страшно хочу тебя, дорогой.
Глава 2
ДЕЛА НОЧНЫЕ
День 8. 19.00
У Христенко опять началось кровохарканье, кроме того, он никак не мог уснуть. Да арестованный генерал и не знал, сколько сейчас времени, поскольку у него отобрали часы. Он сидел на единственной табуретке, которую ему оставили в этой камере в подвале Лубянской тюрьмы. В камере без окон размерами полтора на два метра помещались только койка, которой он пока не воспользовался, и унитаз.
Стены были очень толстыми, поэтому сквозь них не проникало ни звука. Под потолком висела лампочка, защищенная стальной сеткой, назначением которой было не дать узнику возможности разбить лампочку и перерезать себе горло стеклом. Христенко знал, что раньше такое случалось. Больше всего его бесило, что с ним обращаются как с одним из обычных предателей, сидевших в этой камере до него, предателей, которые работали против Родины. Такое отношение было личным оскорблением.
Его поместили сюда после ареста. Он знал, что Юсуфов получил ордер, но так и не успел с ним связаться. Впрочем, конечно, этого можно было ожидать в любой момент. Он знал, что его специально держат здесь в полной изоляции. То, что он совсем не спал, никого не интересовало. Охранники наверняка знали об этом, ведь они то и дело поглядывали в дверной глазок.
Здесь было своего рода чистилище, в котором заключенного оставляли наедине со своими мыслями, чтобы он мог поразмышлять о собственной вине. Христенко знал об этом, поскольку именно он был одним из тех, кто придумал эту предварительную изоляцию, когда заключенный постепенно начинал осознавать, что на помощь ему никто не придет. Он пребывал в полном одиночестве, отрезанным от друзей, семьи, страны.
Геннадий Игоревич был бессилен что-либо предпринять, ему оставалось только держать себя в руках. У него отобрали форму, обувь, и теперь он сидел в обычной тюремной робе и в тапочках. В камере было довольно сыро и прохладно. Миска каши, которую ему сунули через отверстие в верхней части двери, так и стояла нетронутой, и по ней уже ползали какие-то насекомые.
За примерно двенадцать часов, которые он провел здесь, голову его посетило множество мыслей.
Ему было очень жаль, что невозможно позвонить партнерам и попросить их продать его долю акций «Ночной жизни». Он знал, что неминуемый конец приближается. Это чувствовалось по ощущениям в груди. Генерал раздумывал об этом и понял, что деньги умрут вместе с ним, поскольку оставить их было некому. Он был последним из своей семьи, одинокий пожилой человек, героическая жизнь которого закончится точно так же, как у какого-нибудь преступника. Да, такого Геннадий Игоревич, конечно, не предполагал.
Впрочем, все это теперь не имело значения. Если Алексей в конце концов соберет пресс-конференцию и сделает достоянием гласности информацию о заговоре, то это вполне оправдает смерть еще одного Героя Советского Союза. Если бы он только мог хоть как-то узнать, что этот новый общественный рак наконец остановлен. Но связи с внешним миром не было никакой, и от этого становилось очень грустно.
Снова начался приступ кашля, очень мучительный, с еще большим количеством мокроты и крови, которые он сплевывал на пол. «Господи, я бы сейчас что угодно отдал за стакан водки и сигарету», - подумал он. Тут дверь неожиданно открылась, и в камере появился охранник.
- Вы даже не притронулись к еде. Лучше поешьте, генерал. Они хотят, чтобы на допросах вы были сильным. И по-моему, с вашей стороны мудрее всего было бы рассказать то, что они хотят услышать.
- И что же, интересно?
- Ну, разумеется, что вы предатель Родины…
- Никакой я не предатель! - хрипло отозвался Христенко, в горле которого стояла кровь.
- Ну, это теперь уже не вам решать, - едва ли не с симпатией заметил охранник и снова закрыл дверь камеры.
- Я не предатель! - еще раз крикнул Геннадий Игоревич, и его слова, уловленные микрофоном, прозвучали во временном кабинете Юсуфова, в главном здании, где полковник сидел за столом, как всегда, покуривая любимый «Уинстон».
Он велел врачу поместить Христенко в ту же самую емкость с грязью, где недавно лежала Елена Ванеева, но эскулап заявил, что он категорически против. Генерал был слишком стар, не выдержал бы наркотиков. Пусть Юсуфов сам подумает, как будет выглядеть, если по его вине умрет герой.
Но Илья Васильевич был удовлетворен уже и тем, что узник, похоже, ломается и, скорее всего, не будет уж слишком упрямым. Допрос можно начинать хоть сейчас. Христенко пробыл в изоляции достаточно долго для того, чтобы ее влияние сказалось на столь пожилом человеке. Функции его организма были расстроены, режим кормления постоянно менялся, чтобы арестованному казалось, будто между раздачами пищи прошло очень много времени, хотя на самом деле - всего полтора часа. Искажения психики пленника будут только полезны для дела. В случаях, подобных этому, дезориентация всегда была ключевым моментом, особенно когда к допрашиваемому нужно было быть помягче.
Да, Юсуфову нужно было быть с этим человеком крайне осторожным, поскольку Христенко не был обычным головорезом. Он был генералом с богатой подвигами военной биографией и начальником Первого главного управления. Юсуфов сможет воткнуть себе в шляпу по-настоящему роскошное перо, когда он преподнесет президенту на серебряном подносе доказательства того, что предатель сотрудничал с французской секретной службой. Изоляция в камере наверняка сломит дух генерала. Это даже лучше пытки. Врачи правы. Как показала история, и человек под пыткой, и тот, кто пытает, рано или поздно сходят с ума. Палачей порой даже клали в лечебницу и заменяли другими, а иногда их даже расстреливали, поскольку они становились бесполезны для государства.
Но тогда было тогда, а сейчас - сейчас, особенно при наличии современных научных методов, которые не оставляют никаких внешних следов, ни малейших свидетельств того, что с человеком обращались как-то не так. Теперь все делается на самом современном уровне. Времена Берии давно прошли, и Илья Васильевич мог с чистой совестью сказать, что с Христенко обращались вполне пристойно, хотя Юсуфов вовсе не был дураком и никогда бы не поверил, будто генерал от такого обращения мог бы действительно тронуться. Он был старым стреляным воробьем, умирающим от туберкулеза, и никак не мог, не имел права покинуть этот мир раньше, чем Юсуфов заработает свое перо.
Полковник потушил сигарету, вышел из кабинета и отправился вниз по лестнице, в подвал, подошел к камере Христенко. За ним наблюдал охранник, который слишком хорошо знал свое место, чтобы говорить что-нибудь такому большому начальнику, пока тот сам к нему не обратится. Юсуфов остановился перед дверью, нагнулся к глазку и увидел, что старик сидит на табурете и смотрит куда-то в пространство. Интересно, о чем он сейчас думает? Да, это и впрямь уникальный случай, и действовать здесь требовалось аккуратно.
- Приведите его, - приказал Юсуфов охраннику, отправляясь в комнату для допросов, расположенную по другую сторону коридора. Сначала он решил проверить, все ли у него в порядке, и зашел в туалет. Там плеснул себе в лицо холодной воды, тщательно вытерся, чтобы выглядеть посвежее, и взглянул на себя в зеркало. Стало ясно, что неплохо бы оправить форму, что он и сделал, поскольку было очень важно, чтобы пленник увидел, как должен выглядеть офицер, верный своей Родине.
Войдя в комнату для допросов, Юсуфов поудобнее расположился за пустым столом, под крышкой которого размещались несколько кнопок для включения микрофонов, вмонтированных в голые стены, и видеокамеры, установленной за двусторонним зеркалом. Охранник ввел Христенко, тут же вышел и закрыл за собой дверь.
- Присаживайся, Геннадий, - пригласил Юсуфов, наблюдая за тем, как старик с трудом опускает на стул усталое тело. Он обратил внимание на то, что лицо Христенко стало пепельно-серым, почти бескровным. Теперь предатель сидел прямо напротив, и полковник заметил, что со времени их последней встречи в СВР, когда Иванов вернулся из ЦРУ, у него заметно ввалилась грудь. Столько всего крайне необычного случилось за какие-то несколько дней -и Юсуфову это ни капельки не нравилось. А еще ему надоело быть всего лишь заместителем начальника Второго главного управления.
Христенко взглянул на своего мучителя глазами, вокруг которых выделялись красные ободки, и ничего не сказал.
- Ты ужасно выглядишь, - между делом заметил Юсуфов, как приятель приятелю. - Наверное, пора подлечиться как следует. Побольше спать, а то у тебя, похоже, с этим делом проблема.
- Небось, твои видеокамеры подсказали.
- Тебя ведь нормально кормили, да?
- Спроси своих тараканов.
Юсуфов издал негромкий смешок, зная, что очень скоро Христенко растеряет свой сарказм. Старый стервятник старался держаться, поскольку и сам был отлично знаком с процедурой. В общем, оба были два сапога пара, и все, что их разделяло, так это только поколение. И все же Юсуфов был удивлен, что Христенко не колется так быстро, как он рассчитывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Алекс знал, что любовь состояла из четырех основных частей, которые не располагались по важности в каком-либо определенном порядке. Это половое влечение, симпатия, нужда в партнере и уважение к нему. Большинство супругов на самом деле не любили друг друга, что и служило причиной такого множества разводов. В обычных среднестатистических семьях существовали довольно слабые любовные отношения, все зависело от личных ощущений, сложившихся в данное время. Алекс предположил, что главным является половое влечение, но и так бывало далеко не во всех случаях. Иногда основную роль играл социальный статус, деньги, семья или работа. В основном, конечно, эти отношения носили сексуальный характер, но, если прочие составляющие отсутствовали, пары быстро распадались.
Взаимную симпатию понять было еще легко. Он нравится ей, она нравится ему. Им приятно в обществе друг друга, у них много общих интересов. Пока имеют место половое влечение и взаимная симпатия, нередко бывает так, что срабатывают и два остальных компонента - уважение и потребность друг в друге. Алекс знал, что именно они в межполовых отношениях были наиболее сложными из-за меняющихся обстоятельств жизни. Вступающие в брак человеческие пары обычно располагали тремя из четырех компонентов и удовлетворялись этим, поскольку считали, что надо быть реалистами. Но стоило со временем исчезнуть одному из трех моментов, что могло случиться по прошествии двух недель или двух лет, и брак, в конце концов, заканчивался разводом.
Половое влечение было самым хрупким из компонентов, особенно для женщин. Они часто утрачивали его, как только начинали чувствовать себя полностью уверенными в том, что их жизнь обрела стабильность. Например, после рождения детей. Порой половое влечение исчезало с возрастом, и партнер начинал похаживать на сторону. Супруга с возрастом набирала вес, и муж тут же терял к ней интерес, поскольку переставал видеть в ней девушку, на которой когда-то женился, хотя бывало и наоборот. Но как может женщина стремиться оставаться привлекательной для мужчины, к которому она, например, потеряла уважение? Оно всегда стоит во главе угла, поскольку если мужчина не добивается в жизни успеха и не зарабатывает больше жены - это важнейшая причина для разрыва. Не имея уважения к мужу, немногие женщины способны испытывать к нему половое влечение, поэтому отношения на этом практически заканчивались, хотя требовались месяцы, а порой и годы чтобы это осознать.
Самым важным компонентом была потребность друг в друге. В развитых индустриальных странах она встречалась как раз реже всего, особенно среди людей со средними и высокими доходами. Если допустить, что отношения средней пары базируются на трех из четырех компонентов, а со временем один из них пропадает, неважно по какой причине, невзирая на наличие детей, отношения снова катятся к разводу.
«Интересно, неужели полный спектр человеческих любовных отношений доступен только молодым людям?» - подумал Алекс, зная, что это во всяком случае никак не относится к Елене и Алексею, поскольку они явно обладали всеми четырьмя компонентами этой загадочной любви.
- А где сейчас Юсуфов? - вдруг спросил он.
- Даже не знаю. Ему известно, что я здесь, с тобой, а Геннадий у него в руках.
- Значит, он тебе доверяет.
- Он вообще никому не доверяет, - возразила она. - Пока мы с тобой в этой комнате, мы в безопасности. А вот как там снаружи - это дело совсем другое.
- Значит, нам надо придумать, как отсюда выбраться.
- Да, но только чуть позже. А сейчас давай посвятим хоть немного времени себе самим, - она снова поцеловала его. На сей раз поцелуй продолжался дольше и был крепче. Наконец она отпустила его, чтобы перевести дыхание. - Мы обязательно все придумаем, а сейчас мне нужен только ты, - прошептала она. - Я страшно хочу тебя, дорогой.
Глава 2
ДЕЛА НОЧНЫЕ
День 8. 19.00
У Христенко опять началось кровохарканье, кроме того, он никак не мог уснуть. Да арестованный генерал и не знал, сколько сейчас времени, поскольку у него отобрали часы. Он сидел на единственной табуретке, которую ему оставили в этой камере в подвале Лубянской тюрьмы. В камере без окон размерами полтора на два метра помещались только койка, которой он пока не воспользовался, и унитаз.
Стены были очень толстыми, поэтому сквозь них не проникало ни звука. Под потолком висела лампочка, защищенная стальной сеткой, назначением которой было не дать узнику возможности разбить лампочку и перерезать себе горло стеклом. Христенко знал, что раньше такое случалось. Больше всего его бесило, что с ним обращаются как с одним из обычных предателей, сидевших в этой камере до него, предателей, которые работали против Родины. Такое отношение было личным оскорблением.
Его поместили сюда после ареста. Он знал, что Юсуфов получил ордер, но так и не успел с ним связаться. Впрочем, конечно, этого можно было ожидать в любой момент. Он знал, что его специально держат здесь в полной изоляции. То, что он совсем не спал, никого не интересовало. Охранники наверняка знали об этом, ведь они то и дело поглядывали в дверной глазок.
Здесь было своего рода чистилище, в котором заключенного оставляли наедине со своими мыслями, чтобы он мог поразмышлять о собственной вине. Христенко знал об этом, поскольку именно он был одним из тех, кто придумал эту предварительную изоляцию, когда заключенный постепенно начинал осознавать, что на помощь ему никто не придет. Он пребывал в полном одиночестве, отрезанным от друзей, семьи, страны.
Геннадий Игоревич был бессилен что-либо предпринять, ему оставалось только держать себя в руках. У него отобрали форму, обувь, и теперь он сидел в обычной тюремной робе и в тапочках. В камере было довольно сыро и прохладно. Миска каши, которую ему сунули через отверстие в верхней части двери, так и стояла нетронутой, и по ней уже ползали какие-то насекомые.
За примерно двенадцать часов, которые он провел здесь, голову его посетило множество мыслей.
Ему было очень жаль, что невозможно позвонить партнерам и попросить их продать его долю акций «Ночной жизни». Он знал, что неминуемый конец приближается. Это чувствовалось по ощущениям в груди. Генерал раздумывал об этом и понял, что деньги умрут вместе с ним, поскольку оставить их было некому. Он был последним из своей семьи, одинокий пожилой человек, героическая жизнь которого закончится точно так же, как у какого-нибудь преступника. Да, такого Геннадий Игоревич, конечно, не предполагал.
Впрочем, все это теперь не имело значения. Если Алексей в конце концов соберет пресс-конференцию и сделает достоянием гласности информацию о заговоре, то это вполне оправдает смерть еще одного Героя Советского Союза. Если бы он только мог хоть как-то узнать, что этот новый общественный рак наконец остановлен. Но связи с внешним миром не было никакой, и от этого становилось очень грустно.
Снова начался приступ кашля, очень мучительный, с еще большим количеством мокроты и крови, которые он сплевывал на пол. «Господи, я бы сейчас что угодно отдал за стакан водки и сигарету», - подумал он. Тут дверь неожиданно открылась, и в камере появился охранник.
- Вы даже не притронулись к еде. Лучше поешьте, генерал. Они хотят, чтобы на допросах вы были сильным. И по-моему, с вашей стороны мудрее всего было бы рассказать то, что они хотят услышать.
- И что же, интересно?
- Ну, разумеется, что вы предатель Родины…
- Никакой я не предатель! - хрипло отозвался Христенко, в горле которого стояла кровь.
- Ну, это теперь уже не вам решать, - едва ли не с симпатией заметил охранник и снова закрыл дверь камеры.
- Я не предатель! - еще раз крикнул Геннадий Игоревич, и его слова, уловленные микрофоном, прозвучали во временном кабинете Юсуфова, в главном здании, где полковник сидел за столом, как всегда, покуривая любимый «Уинстон».
Он велел врачу поместить Христенко в ту же самую емкость с грязью, где недавно лежала Елена Ванеева, но эскулап заявил, что он категорически против. Генерал был слишком стар, не выдержал бы наркотиков. Пусть Юсуфов сам подумает, как будет выглядеть, если по его вине умрет герой.
Но Илья Васильевич был удовлетворен уже и тем, что узник, похоже, ломается и, скорее всего, не будет уж слишком упрямым. Допрос можно начинать хоть сейчас. Христенко пробыл в изоляции достаточно долго для того, чтобы ее влияние сказалось на столь пожилом человеке. Функции его организма были расстроены, режим кормления постоянно менялся, чтобы арестованному казалось, будто между раздачами пищи прошло очень много времени, хотя на самом деле - всего полтора часа. Искажения психики пленника будут только полезны для дела. В случаях, подобных этому, дезориентация всегда была ключевым моментом, особенно когда к допрашиваемому нужно было быть помягче.
Да, Юсуфову нужно было быть с этим человеком крайне осторожным, поскольку Христенко не был обычным головорезом. Он был генералом с богатой подвигами военной биографией и начальником Первого главного управления. Юсуфов сможет воткнуть себе в шляпу по-настоящему роскошное перо, когда он преподнесет президенту на серебряном подносе доказательства того, что предатель сотрудничал с французской секретной службой. Изоляция в камере наверняка сломит дух генерала. Это даже лучше пытки. Врачи правы. Как показала история, и человек под пыткой, и тот, кто пытает, рано или поздно сходят с ума. Палачей порой даже клали в лечебницу и заменяли другими, а иногда их даже расстреливали, поскольку они становились бесполезны для государства.
Но тогда было тогда, а сейчас - сейчас, особенно при наличии современных научных методов, которые не оставляют никаких внешних следов, ни малейших свидетельств того, что с человеком обращались как-то не так. Теперь все делается на самом современном уровне. Времена Берии давно прошли, и Илья Васильевич мог с чистой совестью сказать, что с Христенко обращались вполне пристойно, хотя Юсуфов вовсе не был дураком и никогда бы не поверил, будто генерал от такого обращения мог бы действительно тронуться. Он был старым стреляным воробьем, умирающим от туберкулеза, и никак не мог, не имел права покинуть этот мир раньше, чем Юсуфов заработает свое перо.
Полковник потушил сигарету, вышел из кабинета и отправился вниз по лестнице, в подвал, подошел к камере Христенко. За ним наблюдал охранник, который слишком хорошо знал свое место, чтобы говорить что-нибудь такому большому начальнику, пока тот сам к нему не обратится. Юсуфов остановился перед дверью, нагнулся к глазку и увидел, что старик сидит на табурете и смотрит куда-то в пространство. Интересно, о чем он сейчас думает? Да, это и впрямь уникальный случай, и действовать здесь требовалось аккуратно.
- Приведите его, - приказал Юсуфов охраннику, отправляясь в комнату для допросов, расположенную по другую сторону коридора. Сначала он решил проверить, все ли у него в порядке, и зашел в туалет. Там плеснул себе в лицо холодной воды, тщательно вытерся, чтобы выглядеть посвежее, и взглянул на себя в зеркало. Стало ясно, что неплохо бы оправить форму, что он и сделал, поскольку было очень важно, чтобы пленник увидел, как должен выглядеть офицер, верный своей Родине.
Войдя в комнату для допросов, Юсуфов поудобнее расположился за пустым столом, под крышкой которого размещались несколько кнопок для включения микрофонов, вмонтированных в голые стены, и видеокамеры, установленной за двусторонним зеркалом. Охранник ввел Христенко, тут же вышел и закрыл за собой дверь.
- Присаживайся, Геннадий, - пригласил Юсуфов, наблюдая за тем, как старик с трудом опускает на стул усталое тело. Он обратил внимание на то, что лицо Христенко стало пепельно-серым, почти бескровным. Теперь предатель сидел прямо напротив, и полковник заметил, что со времени их последней встречи в СВР, когда Иванов вернулся из ЦРУ, у него заметно ввалилась грудь. Столько всего крайне необычного случилось за какие-то несколько дней -и Юсуфову это ни капельки не нравилось. А еще ему надоело быть всего лишь заместителем начальника Второго главного управления.
Христенко взглянул на своего мучителя глазами, вокруг которых выделялись красные ободки, и ничего не сказал.
- Ты ужасно выглядишь, - между делом заметил Юсуфов, как приятель приятелю. - Наверное, пора подлечиться как следует. Побольше спать, а то у тебя, похоже, с этим делом проблема.
- Небось, твои видеокамеры подсказали.
- Тебя ведь нормально кормили, да?
- Спроси своих тараканов.
Юсуфов издал негромкий смешок, зная, что очень скоро Христенко растеряет свой сарказм. Старый стервятник старался держаться, поскольку и сам был отлично знаком с процедурой. В общем, оба были два сапога пара, и все, что их разделяло, так это только поколение. И все же Юсуфов был удивлен, что Христенко не колется так быстро, как он рассчитывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71