Джип остановился рядом с монопланом, Сайяф без лишнего шума просто помахал своим провожатым и поспешил по пыльному полю к самолету. Внезапно завелся мотор, чихнул и заработал, постепенно набирая обороты. Вскоре лопастей единственного пропеллера уже не было видно. Охранник с ракетной установкой внимательно обвел взглядом небосклон в поисках непрошеных гостей. Но утро было тихим, а небо пустым. Сайяф быстро забрался на заднее сиденье двухместного самолета и пристегнулся.
Затем взял с пола летный шлем, надел его и поднял большой палец, давая своим друзьям талибам знак, что все в порядке. Те лишь улыбнулись в ответ, довольные успешным завершением операции.
Этот день вообще начинался удачно. Его люди заметили два американских самолета, которые тут же и сбили из своих ПЗРК. Один из пилотов каким-то чудом остался жив, талибы тут же расстреляли его в упор и несколько мгновений наблюдали за тем, как несчастный умирает. Сайяф обшарил комбинезон убитого и нашел в одном из карманов фотографию, на которой были сняты женщина лет около тридцати - скорее всего, жена - и двое детей, мальчик и девочка, лет пяти и семи соответственно. Сайяф в сердцах плюнул на фото, изорвал его и пустил клочки по жаркому сухому ветру. Счастье улыбалось ему потому, что американцы начали расслабляться, считая, будто уже одержали полную победу.
Но уже становилось ясно, что «Талибан» обосновался в стране всерьез и надолго, а американцы, как и русские до них, очень скоро вынуждены будут убраться домой. Это в очередной раз продемонстрирует неверным, что вторглись они сюда понапрасну, им никогда не захватить Средний Восток, которым испокон веку владели братья Сайяфа. Насколько же наивно было даже думать о том, будто деньги и оружие способны в одночасье уничтожить тысячелетнюю историю его народа и превратить его в продавцов гамбургеров и порнокассет. Как это было и с русскими, молодые жизни американцев расходовались здесь совершенно понапрасну. Единственной целью всего этого было удовлетворение самолюбия тех политиков, которые считали, что в один прекрасный день смогут захватить эту землю, благословленную Аллахом.
Да, американцы и впрямь начали терять бдительность, думая, что одержали окончательную победу, на самом же деле они лишь наплодили вдов и безутешных матерей. Очень скоро успех перейдет на сторону моджахедов, и они снова пойдут вперед - особенно после завершения его миссии. И тогда прежняя жизнь будет продолжаться еще тысячу лет, на протяжении которых люди с благодарностью будут отбивать поклоны Мекке, как это уже неоднократно случалось за множество минувших веков. К примеру, после Второй мировой войны англичанам и французам не удалось поработить свободолюбивый народ. Все их усилия оказались напрасными, а об их мертвых давным-давно забыли. Так будет и на этот раз. С помощью средств, выделенных организацией «Хезболла», которые будут потрачены строго по назначению, Сайяф сможет выполнить то, чего от него ожидают. Учитывая разницу часовых поясов, Сайяф точно знал, что джихад свершится ровно через восемь дней.
Пилот прибавил газу, двигатель взревел так, что едва не лопались барабанные перепонки, а потом Сайяфа вдруг вжало в спинку кресла, да с такой силой, которой ему никогда прежде не приходилось испытывать. А потом они наконец-то оказались в воздухе, и рев мотора стал тише. Сайяф вдруг очутился посреди безбрежного пространства, внизу тянулись мирные горные хребты, служившие родным домом его семье на протяжении многих поколений. Что бы ни случилось, он знает, где обрести тайное убежище. Впрочем, все, что связано с выполняемой сейчас миссией, было строго засекречено и тщательно спланировано. Ему лишь сказали, что придется пересечь территорию Сирии. Он снова бросил взгляд на небо и возблагодарил Аллаха за то, что тот сделал его одним из избранных. А уж Сайяф-то точно не посрамит Его, милостивого и милосердного.
Пока все шло как надо.

* * *

День 4. 9.00
Российский президент Виталий Борисович Лавров стоял у одного из окон своего кабинета, выходящего на Соборную площадь. Это был крепко сложенный человек шестидесяти восьми лет от роду с густыми брежневскими бровями, нависающими над проницательными голубыми глазами. Сейчас он собирался с мыслями перед встречей с американским президентом Макферсоном, которая должна была начаться через двадцать минут. Он знал, что должен обдумать предложение России о вступлении во Всемирную торговую организацию, что Гаагский суд и Соглашение о партнерстве и сотрудничестве с ЕС практически утратили свое значение, поскольку в силу вступало предложенное Брюсселем «Соглашение о добрососедстве», которое гораздо лучше служило интеграции России в Европу. Впрочем, все это покажется сущими мелочами по сравнению с тем, что его ожидает на совещании по проблемам СОИ в Женеве.
Окончательное голосование по «Глоба-Линк».
По-прежнему не сводя взгляда с Соборной площади, Лавров вдруг неожиданно для себя улыбнулся. Он бросил взгляд на несколько церквей, находящихся на территории Кремля, - Архангельский собор, храм Двенадцати Апостолов, Благовещенский и Успенский соборы. Потом перевел взгляд на церковь Ризоположения и башни, посвященные святому Петру, святому Николаю и Спасителю. Зимой Кремль с куполами храмов, высящимися тут и там, производил какое-то сказочное впечатление.
На протяжении всей своей длительной военной и политической карьеры Лавров пробивался все выше и выше по служебной лестнице, сметая на своем пути тех, кто не понимал стоящих перед партией задач. Партия была обречена, но этой стране нужна сильная рука - причем одна, а не тысячи мелких. Люди понимают это и стремятся к этому!
Раздался стук в дверь.
- Да!
Дверь открылась, на пороге стояла его секретарша - очаровательное создание лет двадцати четырех, не больше.
- Виталий Борисович, президент Макферсон прибыл на десять минут раньше срока.
Лавров повернулся спиной к окну и несколько мгновений молчал.
- Пусть подождет.

* * *

День 4. 11.00
Алекс допил кофе, который заказал после завтрака, подошел к окну и уставился на стену бесконечного дождя. Ночь прошла хорошо, утром он побрился и принял душ. Наконец, отойдя от окна, он плюхнулся в кресло, чтобы внимательно изучить досье Робеспьерра.
На протяжении последних двух лет Андре Робеспьерр наладил деловые связи с самыми крупными и могущественными банками России, Южной Африки, Германии, США, Саудовской Аравии, Англии и Венесуэлы. Совсем недавно он еще раз летал в Америку, где у него состоялись закрытые переговоры с президентом Макферсоном и Раймондом Брукманном, прошедшие в Кемп-Дэвиде. Теперь им предстоит встретиться на московском приеме, где соберутся лидеры многих стран, которые через семь дней примут участие в женевском совещании по СОИ. Робеспьерру известно, что Михаил Михайлович Филиппов намерен голосовать против, поэтому он, чтобы не поставить под удар судьбу «Глоба-Линк», способен пойти на самые крайние меры.
Личная жизнь Робеспьерра полностью подчинена финансовой деятельности. Брак его был заключен по расчету - он женился на довольно невзрачной женщине по имени Симона Робб-Грийе, с родословной, восходящей еще ко временам Французской революции. Для человека вроде Робеспьерра это очень важно, поскольку значительно повышает его престиж в деловых кругах, который стоит на третьем месте после денег и Бога. Сегодня он с нетерпением предвкушает предстоящее зачатие «Глоба-Линк», в которой по праву собирается стать главным акционером - держателем контрольного пакета акций самой богатой и единственной из корпораций, остающейся в мировой истории. По слухам, он как-то обмолвился, что после окончательного голосования в Женеве даже Наполеону пришлось бы склониться перед могуществом Робеспьерра.
Тренированный ум Алекса сразу уцепился за одну из вех семейной истории Робеспьерров. Интересно, почему дед финансиста сумел добиться благоволения де Голля как раз накануне предоставления независимости Алжиру? Кроме того, оставался и вопрос сотрудничества деда с вишистским правительством. Правда, де Голль якобы как-то сказал - разумеется, совсем по другому поводу - примерно так: «Великий воин-патриот всегда имеет право на одну-единственную ошибку…»
В дверь постучали. Не успела горничная зайти в номер, как Алексей уже понял, что именно насторожило Алекса в ее лице.
Конечно же, глаза - в них светился острый разум, вряд ли свойственный гостиничной простушке.
Казалось, она чем-то напугана.
- Простите за беспокойство, - сказала темноволосая гостья и направилась в ванную комнату. - Я буквально на секундочку.
Алекс молча наблюдал за тем, что она делает в ванной. Наконец, она вернулась в гостиную.
- Я принесла вам свежие полотенца, - сообщила девочка. - Еще раз извините за вторжение.
- А вы не могли бы оставить мне еще одно полотенце? Просто бросьте его на кровать.
- Полотенце? Ах да, конечно, - с этими словами она двинулась к кровати.
Тут Алекс почувствовал на лице внезапное дуновение ветерка. Он едва успел отклониться вправо, как в стену над его головой впилась пуля, выпущенная из пистолета с глушителем. Алекс тут же сбил со стола лампу.
Девушка бросила свои полотенца и с хладнокровием опытного киллера навела ствол на Алекса. Тот бросился на пол, цепляясь пальцами за основание столика, на котором стояла лампа, и выставил его перед собой, пытаясь защититься от следующих выстрелов.
Он вскочил и бросился на нее, придавив к стене с такой силой, что у девицы пошла изо рта кровь.
- Козел!
Ругательство сопровождалось шумом упавшего на пол пистолета. Когда она снова потянулась было к оружию, Алекс с силой опустил ей на ноги край столика. И тут в ситуацию включился уже Алексей. Схватив оружие, он завладел контролем над телом, поднялся и схватил девушку за волосы. Волосы оказались париком, оставшимся в руке Алексея. Девушка молниеносно выхватила откуда-то из-под своей униформы горничной нож, тусклый металлический блеск которого буквально парализовал Алексея. Он не знал, что лезвие было покрыто сукцинил-холином, смертельным ядом, за считанные секунды вызывающим паралич.
Она тут же бросилась на него, выставив перед собой нож. Он отпрянул и пистолетом сильно ударил девушку по руке, сжимающей нож.
- А ну замри! - велел он. - Не то использую те патроны, которые у тебя еще остались!
Она вдруг замерла и теперь стояла молча, хватая ртом воздух.
- Кто тебя послал? - рявкнул Алекс.
- По телефону. Приказ поступил по телефону.
- От кого?
- Не знаю. Он позвонил из номера на другом конце коридора.
- Сколько бы он ни посулил тебе, я заплачу вдвое больше. А теперь давай-ка спустимся вниз и посмотрим, кто же зарегистрирован в том номере.
- Вряд ли я смогу идти, - отозвалась она. - Кажется, у меня сломана нога.
- Давай помогу, - предложил он, но стоило ему обхватить ее за талию, как она молниеносно схватила нож и попыталась пырнуть им Алекса в живот. Он едва успел отскочить, и лезвие всего на какой-то миллиметр не достало до рубашки. Теперь девушка надвигалась на него, водя ножом из стороны в сторону.
Он снова ударил ее пистолетом, на сей раз угодив куда-то между грудью и под мышкой. От удара она лишь пошатнулась, но тут же пригнулась, выставив перед собой левую руку. Алекс отскочил назад, лихорадочно ища взглядом хоть что-то, чем можно бы было отражать ее выпады. Она снова бросилась на него как раз в тот момент, когда его нога метнулась вперед. Кончик лезвия прошел всего в миллиметре от коленной чашечки, но тут удар Алекса достиг цели и отшвырнул ее назад.
Девица упала, схватила валяющуюся на ковре лампу, но он пнул ее в руку, сжимающую нож. Рука отлетела назад, и кончик лезвия вонзился чуть выше левой груди. Глаза девушки тут же выпучились как у дауна, а губы растянулись в какое-то страшное подобие улыбки. У нее начались конвульсии, она корчилась на полу, все ее тело сотрясала крупная дрожь. В наступающей агонии она поджала колени к животу, из пересохшего горла вырывались приглушенные крики. Она стала кататься по ковру, вцепляясь в него пальцами, изо рта пошла пена. Наконец, тело судорожно дернулось в последний раз, глаза широко раскрылись и остекленели, глядя в никуда.
Алексу пора было убираться. Уходить по коридору было нельзя, поскольку там могла быть устроена ловушка. Даже входную дверь приоткрывать было опасно. Он подошел к телефону и позвонил дежурному портье.
- Это из номера четыреста семь. Простите, что беспокою вас, но у меня прихватило сердце.
После этого он бросил трубку, подошел к двери, отпер ее и прислушался. Не прошло и тридцати секунд, как в номер влетел старший портье, за которым поспешал коридорный. Алекс пинком ноги захлопнул дверь и показал им свой «глок».
- Никто не пострадает, если будете делать, что я скажу. Снимите китель и фуражку, - приказал он коридорному. Потом, обращаясь к портье, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71