– восклицает потрясенный Камарели.
– Дело в том, что в силу одного оригинального свойства магнитной ассимиляции, о котором я вам расскажу позднее, «спящая» энергия теряет направленность движения. В таком состоянии она абсолютно нейтральна. Но едва лишь энергия соприкоснется с электрическим сигналом, вызывающим направленность движения, вся она устремляется в заданном направлении. Аппарат может иметь различные размеры и формы – все зависит от рода работы, которую он должен производить: освещение ли, отопление или движение. В частности, для освещения достаточно каждую осветительную точку снабдить маленьким аппаратом, величиной с ручные часы. Можно поступить и иначе: для освещения всего дома или даже целого города изготовить один большой аппарат. Но в таком случае аппарат должен быть соединен проводкой со всеми осветительными точками.
Камарели, искренне восхищенный, стоит перед иностранцем. Ведь то, о чем так просто рассказывает этот человек, – потрясающее открытие, возвещающее величайшую революцию не только в технике, но и во взаимоотношениях людей всего мира. Это было лишь предметом мечтаний Камарели, казалось делом грядущих поколений. Да, его собственная работа над проблемой беспроводного освещения робкие, неуверенные шаги ребенка по сравнению с тем гигантским скачком, который сулит науке Вайсман.
– Вы понимаете, сколько возможностей таит в себе ваше открытие? спрашивает Камарели. Его возбужденное лицо бледно, глаза ярко горят.
– Все, о чем я говорю, уже есть в вашей книге, – невозмутимо отвечает Вайсман и добавляет:
– Если можно без проводки передавать энергию в безвоздушном пространстве для освещения, то почему нельзя использовать ту же энергию для движения?
– Если ваша формула оправдает себя… это потрясет мир…
Камарели восторженными глазами смотрит на иностранца и вдруг замечает, что кожа на лице его гостя удивительно гладкая, без следа волос, хотя по виду ему нельзя дать меньше двадцати пяти лет.
– Я не сомневаюсь в правильности формулы, – уверенно говорит Вайсман. Правда, опыты еще не проводились, но надеюсь, что под вашим руководством они увенчаются успехом.
Камарели удивлен и озадачен необычайной вежливостью гостя, его неслыханным пренебрежением к собственным заслугам. Во имя чего так щедро дарит он советскому инженеру приоритет счастливой догадки? Не скрывается ли завеем этим какой-нибудь тщательно продуманный коварный план?
Но Камарели не неопытный юнец, обманчивым блеском ложного честолюбия его не ослепишь. Его научное мышление весьма остро и целенаправлено. Да и охватить мысленным взором невидимые силы природы трудно лишь в первый раз, лишь в первый раз трудно приподнять темный полог над неизвестными закоулками мироздания, но если счастливый случай поможет разглядеть тайный шов этого полога, то его легко сорвать…
Иностранец не лжет. «Спящая» энергия – это то же, что и дремлющая в камне потенциальная энергия, что заключенный в атоме ураган… Нужно лишь пробудить, оживить ее. Взаимозависимость между массой тела и содержащейся в нем полной энергией подчеркнул и Эйнштейн…
– Гениальная идея Эйнштейна, – вновь подхватил его мысль иностранец, – о взаимозависимости массы и движения…
«Да он читает мои мысли!» – мелькает в сознании Камарели.
– …полностью совпадает с моей формулой. Магнитный бассейн, через который должна пройти на своем пути в эфир электроэнергия, наделяет ее способностью «дремать», а это ведь и необходимо для ее сохранения. Вы, безусловно, знаете, что «уснувшая» энергия пребывает, говоря условно, в состоянии летаргии до тех пор, пока та же магнитная молния не выведет ее из подобного состояния.
Камарели садится к столу.
– Это сулит тысячи возможностей, – мечтает он вслух. – Одна большая электростанция… Или комбинация нескольких электростанций, наполняющих все просторы республики «спящей» энергией…
Во всем мире курсируют самолеты, пароходы, мчатся экспрессы, автомобили, работают фабрики, заводы, гудят тракторы на полях… Не нужно никакого топлива… Самолет, если это понадобится, может годами находиться в воздухе… Преобразится вся жизнь человечества…
– Я рад, – говорит иностранец, – что это открытие будет принадлежать стране социализма.
– И в том будет ваша личная заслуга перед человечеством, – заключает Камарели, протягивая гостю руку.
– В награду за заслугу, – вкрадчиво продолжает иностранец, не выпуская руки Камарели, – я попрошу, если вы не будете возражать, об одном небольшом одолжении.
– Слушаю вас!
– Все, что будет сделано нами, вы должны взять на себя, мое имя не должно фигурировать нигде.
Камарели молчит. Он не знает, что думать и что отвечать.
– Нет, я не могу принять ваше условие, – произносит он наконец и шутливо добавляет: – Я не привык к плагиату.
– Плагиат был бы в том случае, если бы вы без моего ведома и согласия просто присвоили бы мои труды. А здесь положение иное: во-первых, вся моя работа теоретически вытекает из вашего открытия, и, по существу, вы являетесь автором всех опирающихся на него изобретений; во-вторых, – если и есть в этой работе что-то мое собственное, какие-то мои идеи, то я по собственной воле передаю их вам. Где же здесь плагиат? К тому же, должен вам сказать, что просить вас об этой услуге меня вынуждают вполне определенные обстоятельства. Придет время, и они станут вам понятны. Только, поверьте, здесь нет ничего недостойного.
Камарели все больше кажется, что иностранец является какой-то загадкой во плоти, что его окутанный тайной визит – лишь вступление к необыкновенной истории, которую невозможно предугадать. Он уступает гостю, соглашается исполнить его просьбу.
– Но при одном условии, – добавляет он в свою очередь, – когда отпадут эти «особые» обстоятельства, то должна быть исправлена несправедливость, которую вы вынудили меня совершить.
– Если мы сочтем это необходимым, – иностранец, кажется, улыбается, но глаза его скрыты от собеседника за черными стеклами, и поэтому улыбка какая-то странная: змеей скользнув по губам, она застывает где-то у крыльев небольшого прямого носа.
Глава вторая
«ЛЕТАРГИН»
Инженер Вайсман переселился к Камарели, в тихую квартиру на Трибунальной улице, где ему была отведена под лабораторию просторная светлая комната.
Перенеся сюда весь свой багаж, он в течение двух недель работал с тремя инженерами, рекомендованными Камарели. В лабораторию от центральной магистрали Загэса провели электролинию. По чертежам Вайсмана Камарели заказал множество различных инструментов и машин. Во дворе вырыли глубокий колодец, в который Вайсман опустил какую-то медную трубку, наполненную темной вязкой жидкостью. Из лаборатории к трубке протянули покрытую свинцом серебряную проволоку. На крыше дома соорудили семиметровую башню, увенчанную объективом телескопа.
Спустя две недели Вайсман отпустил инженеров и принялся за оборудование лаборатории.
15 мая все было готово. В 11 часов утра Вайсман пригласил Камарели. Войдя в лабораторию, Камарели сначала ничего не мог разглядеть: в комнате было темно, как в рентгеновском кабинете. Но постепенно он освоился с темнотой и увидел в углу комнаты Вайсмана, перед которым стояла лампа, прикрытая абажуром и отбрасывавшая маленький кружок фиолетового света.
– Пожалуйте! – пригласил его Вайсман, и комната вдруг озарилась неизвестно откуда хлынувшим дневным сиянием.
Камарели обратил внимание на то, что в комнате не было окон: там, где прежде выходили в сад два окна, теперь была глухая стена, а на ней – громадная черная, хорошо отполированная доска.
Камарели осмотрелся, пытаясь найти источник света, но так и не смог понять, откуда он лился.
– Для лаборатории непригоден ни солнечный свет, ни обыкновенное электрическое освещение, – любезно начал объяснять Вайсман. – Пожалуйста, присаживайтесь, приступим к работе. Прежде всего, мы должны остановиться на одном до сих пор незамеченном свойстве дисперсии электромагнитных волн…
В два часа дня лаборатория была полностью подготовлена. Камарели уже детально ознакомился с формулой Вайсмана и теперь с нескрываемым нетерпением ждал результатов опыта.
Впрочем, несмотря на то, что Камарели был всецело поглощен предстоящим исследованием, он не мог не заметить странного поведения Вайсмана: объясняя каждую часть формулы, он все время стремился к тому, чтобы заключение, окончательный вывод был бы сделан Камарели. Получалось, что не Вайсман раскрывал формулу, а он, Камарели. Подлинный же автор формулы лишь задавал вопросы, но так, что Камарели тотчас же находил нужный ответ, – словно это была его собственная формула.
Заработал маленький мотор, который должен был заполнить «спящей» энергией – летаргином – пространство радиусом в 10 метров. На столе в углу лаборатории стояла маленькая лампа без проводов, с необходимым оборудованием,
В три часа электрометр показал достаточное насыщение эфира.
Мотор остановился.
Камарели подсел к лампе. Вайсман погасил в комнате свет. Лаборатория погрузилась в полный мрак.
Камарели нажал на включатель, и лампа загорелась белым светом….
Затем он передвинул рычаг стоящего там же маленького двигателя, и тотчас же бесшумно заработал мотор, завертелось колесо. Опыт завершился полным успехом. Камарели. вскочил со стула, крепко обнял Вайсмана.
На следующий день Камарели выступил с докладом в Академии наук Грузинской ССР. Академия поручила ему без промедления провести все необходимые для подготовки опытов работы.
Грузинское телеграфное агентство известило весь мир о новом научном открытии.
Для опытов Камарели был выделен один из генераторов Загэса. Неподалеку от генератора вскоре появилось каменное здание в виде башни и магнитный бассейн. Башня соединялась с магистралью генератора. Между башней и генератором поставили трансформатор, где электрический ток подвергался необходимым изменениям. Выходящий из магнитной башни ток посылался в особый аппарат, где и происходила реализация формулы Вайсмана. Этот аппарат находился рядом с главным зданием Загэса, в особом тоннеле, совершенно неприметном для непосвященного глаза. Отсюда к главному зданию протянули медный провод, который шел на крышу и соединялся там с высокой мачтой. Мачта посылала в пространство летаргин.
Камарели заказал семь двигателей для самолетов и десять – для автомобилей. Для проведения показательных опытов беспроводного освещения решили соорудить от Загэса до Тбилиси, да и в самом городе, вплоть до Навтлуги, 1.500 лампионов, каждый мощностью в 10.000 ватт.
К пятому июня были готовы один самолет, один автомобиль и три лампиона. Назначили демонстрацию опыта для узкого круга специалистов. Были приглашены три английских инженера, которые только накануне прибыли в Тбилиси в составе делегации манчестерских текстильщиков.
В 12 часов дня специалисты осмотрели двигатели машин и лампионы. Объяснения давал инженер Камарели.
В половине первого в кабину самолета поднялся Вайсман. Он взял с собой трех пассажиров, в том числе одного англичанина. В автомобиле, вмешавшем пять человек, уселись два других англичанина. Камарели подал знак-самолет плавно и бесшумно поднялся в воздух, а автомобиль покатил по шоссе. Ярким заревом зажглись лампионы. Их сияние спорило с солнечным светом. Удивлению – и восторгу присутствующих не было конца.
Грянул оркестр, раздались крики «ура!», рукоплескания.
Самолет, покружив над окрестностями Тбилиси, вернулся к Загэсу и начал медленно приземляться.
Вскоре на шоссе показался и автомобиль.
Вечером в Академии наук состоялось совещание, на котором было принято решение – в день празднования четырехлетия со дня пуска Загэса провести публичную демонстрацию летаргина.
Камарели и Вайсман работали без устали. Дел было по горло.
На правом берегу Куры, рядом с Загэсом расчищали просторную посадочную площадку. Вдоль Дидубийской долины от Загэса до самого Тбилиси протянули навесы от солнца, поставили скамьи для многочисленных зрителей, палатки с прохладительными напитками и закусками.
Во всех тбилисских гостиницах были заблаговременно подготовлены лучшие номера для приглашенных на торжество гостей.
Сообщение Грузтага о результатах опыта произвело в Европе и Америке подлинную сенсацию. Правда, некоторые ученые капиталистических стран, скептически настроенные, сомневались в достоверности этого сообщения, но их неверие разбивали телеграммы и письма трех англичан, присутствовавших на демонстрации опыта и подробнейшим образом описывавших замечательную победу ученых.
В Тбилиси прибыли гости-представители различных научных ассоциаций, делегаты от рабочих организаций. На следующий день съехались представители всех научных и промышленных центров Союза.
Тбилиси был полон гостей.
В день праздника уже с утра к Загэсу стал стекаться народ, Все дороги были запружены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Дело в том, что в силу одного оригинального свойства магнитной ассимиляции, о котором я вам расскажу позднее, «спящая» энергия теряет направленность движения. В таком состоянии она абсолютно нейтральна. Но едва лишь энергия соприкоснется с электрическим сигналом, вызывающим направленность движения, вся она устремляется в заданном направлении. Аппарат может иметь различные размеры и формы – все зависит от рода работы, которую он должен производить: освещение ли, отопление или движение. В частности, для освещения достаточно каждую осветительную точку снабдить маленьким аппаратом, величиной с ручные часы. Можно поступить и иначе: для освещения всего дома или даже целого города изготовить один большой аппарат. Но в таком случае аппарат должен быть соединен проводкой со всеми осветительными точками.
Камарели, искренне восхищенный, стоит перед иностранцем. Ведь то, о чем так просто рассказывает этот человек, – потрясающее открытие, возвещающее величайшую революцию не только в технике, но и во взаимоотношениях людей всего мира. Это было лишь предметом мечтаний Камарели, казалось делом грядущих поколений. Да, его собственная работа над проблемой беспроводного освещения робкие, неуверенные шаги ребенка по сравнению с тем гигантским скачком, который сулит науке Вайсман.
– Вы понимаете, сколько возможностей таит в себе ваше открытие? спрашивает Камарели. Его возбужденное лицо бледно, глаза ярко горят.
– Все, о чем я говорю, уже есть в вашей книге, – невозмутимо отвечает Вайсман и добавляет:
– Если можно без проводки передавать энергию в безвоздушном пространстве для освещения, то почему нельзя использовать ту же энергию для движения?
– Если ваша формула оправдает себя… это потрясет мир…
Камарели восторженными глазами смотрит на иностранца и вдруг замечает, что кожа на лице его гостя удивительно гладкая, без следа волос, хотя по виду ему нельзя дать меньше двадцати пяти лет.
– Я не сомневаюсь в правильности формулы, – уверенно говорит Вайсман. Правда, опыты еще не проводились, но надеюсь, что под вашим руководством они увенчаются успехом.
Камарели удивлен и озадачен необычайной вежливостью гостя, его неслыханным пренебрежением к собственным заслугам. Во имя чего так щедро дарит он советскому инженеру приоритет счастливой догадки? Не скрывается ли завеем этим какой-нибудь тщательно продуманный коварный план?
Но Камарели не неопытный юнец, обманчивым блеском ложного честолюбия его не ослепишь. Его научное мышление весьма остро и целенаправлено. Да и охватить мысленным взором невидимые силы природы трудно лишь в первый раз, лишь в первый раз трудно приподнять темный полог над неизвестными закоулками мироздания, но если счастливый случай поможет разглядеть тайный шов этого полога, то его легко сорвать…
Иностранец не лжет. «Спящая» энергия – это то же, что и дремлющая в камне потенциальная энергия, что заключенный в атоме ураган… Нужно лишь пробудить, оживить ее. Взаимозависимость между массой тела и содержащейся в нем полной энергией подчеркнул и Эйнштейн…
– Гениальная идея Эйнштейна, – вновь подхватил его мысль иностранец, – о взаимозависимости массы и движения…
«Да он читает мои мысли!» – мелькает в сознании Камарели.
– …полностью совпадает с моей формулой. Магнитный бассейн, через который должна пройти на своем пути в эфир электроэнергия, наделяет ее способностью «дремать», а это ведь и необходимо для ее сохранения. Вы, безусловно, знаете, что «уснувшая» энергия пребывает, говоря условно, в состоянии летаргии до тех пор, пока та же магнитная молния не выведет ее из подобного состояния.
Камарели садится к столу.
– Это сулит тысячи возможностей, – мечтает он вслух. – Одна большая электростанция… Или комбинация нескольких электростанций, наполняющих все просторы республики «спящей» энергией…
Во всем мире курсируют самолеты, пароходы, мчатся экспрессы, автомобили, работают фабрики, заводы, гудят тракторы на полях… Не нужно никакого топлива… Самолет, если это понадобится, может годами находиться в воздухе… Преобразится вся жизнь человечества…
– Я рад, – говорит иностранец, – что это открытие будет принадлежать стране социализма.
– И в том будет ваша личная заслуга перед человечеством, – заключает Камарели, протягивая гостю руку.
– В награду за заслугу, – вкрадчиво продолжает иностранец, не выпуская руки Камарели, – я попрошу, если вы не будете возражать, об одном небольшом одолжении.
– Слушаю вас!
– Все, что будет сделано нами, вы должны взять на себя, мое имя не должно фигурировать нигде.
Камарели молчит. Он не знает, что думать и что отвечать.
– Нет, я не могу принять ваше условие, – произносит он наконец и шутливо добавляет: – Я не привык к плагиату.
– Плагиат был бы в том случае, если бы вы без моего ведома и согласия просто присвоили бы мои труды. А здесь положение иное: во-первых, вся моя работа теоретически вытекает из вашего открытия, и, по существу, вы являетесь автором всех опирающихся на него изобретений; во-вторых, – если и есть в этой работе что-то мое собственное, какие-то мои идеи, то я по собственной воле передаю их вам. Где же здесь плагиат? К тому же, должен вам сказать, что просить вас об этой услуге меня вынуждают вполне определенные обстоятельства. Придет время, и они станут вам понятны. Только, поверьте, здесь нет ничего недостойного.
Камарели все больше кажется, что иностранец является какой-то загадкой во плоти, что его окутанный тайной визит – лишь вступление к необыкновенной истории, которую невозможно предугадать. Он уступает гостю, соглашается исполнить его просьбу.
– Но при одном условии, – добавляет он в свою очередь, – когда отпадут эти «особые» обстоятельства, то должна быть исправлена несправедливость, которую вы вынудили меня совершить.
– Если мы сочтем это необходимым, – иностранец, кажется, улыбается, но глаза его скрыты от собеседника за черными стеклами, и поэтому улыбка какая-то странная: змеей скользнув по губам, она застывает где-то у крыльев небольшого прямого носа.
Глава вторая
«ЛЕТАРГИН»
Инженер Вайсман переселился к Камарели, в тихую квартиру на Трибунальной улице, где ему была отведена под лабораторию просторная светлая комната.
Перенеся сюда весь свой багаж, он в течение двух недель работал с тремя инженерами, рекомендованными Камарели. В лабораторию от центральной магистрали Загэса провели электролинию. По чертежам Вайсмана Камарели заказал множество различных инструментов и машин. Во дворе вырыли глубокий колодец, в который Вайсман опустил какую-то медную трубку, наполненную темной вязкой жидкостью. Из лаборатории к трубке протянули покрытую свинцом серебряную проволоку. На крыше дома соорудили семиметровую башню, увенчанную объективом телескопа.
Спустя две недели Вайсман отпустил инженеров и принялся за оборудование лаборатории.
15 мая все было готово. В 11 часов утра Вайсман пригласил Камарели. Войдя в лабораторию, Камарели сначала ничего не мог разглядеть: в комнате было темно, как в рентгеновском кабинете. Но постепенно он освоился с темнотой и увидел в углу комнаты Вайсмана, перед которым стояла лампа, прикрытая абажуром и отбрасывавшая маленький кружок фиолетового света.
– Пожалуйте! – пригласил его Вайсман, и комната вдруг озарилась неизвестно откуда хлынувшим дневным сиянием.
Камарели обратил внимание на то, что в комнате не было окон: там, где прежде выходили в сад два окна, теперь была глухая стена, а на ней – громадная черная, хорошо отполированная доска.
Камарели осмотрелся, пытаясь найти источник света, но так и не смог понять, откуда он лился.
– Для лаборатории непригоден ни солнечный свет, ни обыкновенное электрическое освещение, – любезно начал объяснять Вайсман. – Пожалуйста, присаживайтесь, приступим к работе. Прежде всего, мы должны остановиться на одном до сих пор незамеченном свойстве дисперсии электромагнитных волн…
В два часа дня лаборатория была полностью подготовлена. Камарели уже детально ознакомился с формулой Вайсмана и теперь с нескрываемым нетерпением ждал результатов опыта.
Впрочем, несмотря на то, что Камарели был всецело поглощен предстоящим исследованием, он не мог не заметить странного поведения Вайсмана: объясняя каждую часть формулы, он все время стремился к тому, чтобы заключение, окончательный вывод был бы сделан Камарели. Получалось, что не Вайсман раскрывал формулу, а он, Камарели. Подлинный же автор формулы лишь задавал вопросы, но так, что Камарели тотчас же находил нужный ответ, – словно это была его собственная формула.
Заработал маленький мотор, который должен был заполнить «спящей» энергией – летаргином – пространство радиусом в 10 метров. На столе в углу лаборатории стояла маленькая лампа без проводов, с необходимым оборудованием,
В три часа электрометр показал достаточное насыщение эфира.
Мотор остановился.
Камарели подсел к лампе. Вайсман погасил в комнате свет. Лаборатория погрузилась в полный мрак.
Камарели нажал на включатель, и лампа загорелась белым светом….
Затем он передвинул рычаг стоящего там же маленького двигателя, и тотчас же бесшумно заработал мотор, завертелось колесо. Опыт завершился полным успехом. Камарели. вскочил со стула, крепко обнял Вайсмана.
На следующий день Камарели выступил с докладом в Академии наук Грузинской ССР. Академия поручила ему без промедления провести все необходимые для подготовки опытов работы.
Грузинское телеграфное агентство известило весь мир о новом научном открытии.
Для опытов Камарели был выделен один из генераторов Загэса. Неподалеку от генератора вскоре появилось каменное здание в виде башни и магнитный бассейн. Башня соединялась с магистралью генератора. Между башней и генератором поставили трансформатор, где электрический ток подвергался необходимым изменениям. Выходящий из магнитной башни ток посылался в особый аппарат, где и происходила реализация формулы Вайсмана. Этот аппарат находился рядом с главным зданием Загэса, в особом тоннеле, совершенно неприметном для непосвященного глаза. Отсюда к главному зданию протянули медный провод, который шел на крышу и соединялся там с высокой мачтой. Мачта посылала в пространство летаргин.
Камарели заказал семь двигателей для самолетов и десять – для автомобилей. Для проведения показательных опытов беспроводного освещения решили соорудить от Загэса до Тбилиси, да и в самом городе, вплоть до Навтлуги, 1.500 лампионов, каждый мощностью в 10.000 ватт.
К пятому июня были готовы один самолет, один автомобиль и три лампиона. Назначили демонстрацию опыта для узкого круга специалистов. Были приглашены три английских инженера, которые только накануне прибыли в Тбилиси в составе делегации манчестерских текстильщиков.
В 12 часов дня специалисты осмотрели двигатели машин и лампионы. Объяснения давал инженер Камарели.
В половине первого в кабину самолета поднялся Вайсман. Он взял с собой трех пассажиров, в том числе одного англичанина. В автомобиле, вмешавшем пять человек, уселись два других англичанина. Камарели подал знак-самолет плавно и бесшумно поднялся в воздух, а автомобиль покатил по шоссе. Ярким заревом зажглись лампионы. Их сияние спорило с солнечным светом. Удивлению – и восторгу присутствующих не было конца.
Грянул оркестр, раздались крики «ура!», рукоплескания.
Самолет, покружив над окрестностями Тбилиси, вернулся к Загэсу и начал медленно приземляться.
Вскоре на шоссе показался и автомобиль.
Вечером в Академии наук состоялось совещание, на котором было принято решение – в день празднования четырехлетия со дня пуска Загэса провести публичную демонстрацию летаргина.
Камарели и Вайсман работали без устали. Дел было по горло.
На правом берегу Куры, рядом с Загэсом расчищали просторную посадочную площадку. Вдоль Дидубийской долины от Загэса до самого Тбилиси протянули навесы от солнца, поставили скамьи для многочисленных зрителей, палатки с прохладительными напитками и закусками.
Во всех тбилисских гостиницах были заблаговременно подготовлены лучшие номера для приглашенных на торжество гостей.
Сообщение Грузтага о результатах опыта произвело в Европе и Америке подлинную сенсацию. Правда, некоторые ученые капиталистических стран, скептически настроенные, сомневались в достоверности этого сообщения, но их неверие разбивали телеграммы и письма трех англичан, присутствовавших на демонстрации опыта и подробнейшим образом описывавших замечательную победу ученых.
В Тбилиси прибыли гости-представители различных научных ассоциаций, делегаты от рабочих организаций. На следующий день съехались представители всех научных и промышленных центров Союза.
Тбилиси был полон гостей.
В день праздника уже с утра к Загэсу стал стекаться народ, Все дороги были запружены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19