На наших глазах произойдет столкновение двух небесных тел, которое повлечет за собой явления, проливающие свет на многие темные стороны происхождения и развития космоса. Разве наука не есть функция высшей формы жизни? А чего можно ожидать от спасения Обры? Я утверждаю, что гибелью от столкновения с другой планетой Обра сослужит большую пользу развитию жизни, чем бессмысленным делением первобытной протоплазмы.
– Наука не является самоцелью, – вспыхнула Нуавэ, – она лишь орудие жизни. Бросив же Обру на произвол судьбы, мы совершим преступление.
– Мы никого не убиваем, – ответил Гоу, – мы лишь не вмешиваемся в естественный ход космических процессов. Если Обра является носителем будущей жизни, то катастрофа не уничтожит навсегда этой возможности. Для вечности не имеет большого значения несколько миллионов лет.
– Если вы не хотите внять чувству долга, – еще более взволнованно заговорила Нуавэ, – то вспомните хоть о вашей собственной трагедии отсутствии воды. Какой неистощимый запас воды пропадет в результате катастрофы!
– Воду обнаружили и на Зере, – парировал докладчик, – да, наконец, существует еще больший, чем Обра, резервуар воды – планета Нир. Я глубоко убежден, что мы в скором будущем сможем доставлять оттуда воду, которой хватит нам на долгое время.
Затем выступил я.
Пришлось доказывать, что недопустима гибель такой значительной планеты ради разрешения научных проблем. Урегулировать вопрос доставки воды также будет нелегко. Зер – малая планета. Что касается Нира, то там, правда, воды достаточно, однако транспортировка ее очень сложна. Поэтому, сказал я в заключение, я поддерживаю предложение Нуавэ: послать на Обру экспедицию, которая в зависимости от создавшихся там условий сделает все для оказания помощи на месте.
После продолжительного спора совет принял предложение Нуавэ.
Но тут встал вопрос о главе экспедиции.
Нуавэ назвала меня.
Группа противников выдвинула кандидатуру Гоу. Оба кандидата покинули зал заседания.
Я вернулся домой.
Над городом стоял чудесный вечер. С открытого балкона моей квартиры четко вырисовывалась ослепительная Обра – прошел почти год после моего путешествия на Ногосу.
В голове роились тысячи мыслей. Я сидел на балконе и любовался светящейся голубым огнем Оброй.
– Каро, посылают тебя, – неожиданно услышал я радостный голос Геды.
– Решилось?
– Почти единогласно! – и моего лба коснулись бархатные струи ее волос.
– Ты должен любой ценой исполнить обещание.
– Исполню, – говорю я, а в груди между тем невидимое существо твердит: для кого, для кого зажжены эти глаза? Кто похитит это дыхание? Кто он, невидимый, неизвестный?..
– Каро, мой Каро, – шепчет Геда. – Вселенная огромна, однако я вижу дальние берега, слышу зов, возвещающий счастье…
– Исполню, – твердо повторяю я, ловя взгляд Геды. – А если мечты разобьются?
– Тогда я погибла, – еле слышно произносит Геда, роняя мне на плечо отяжелевшую голову.
Что ждет эту женщину?
Почему пытливо устремлены ее глаза на Обру? Кто связал ее сердце цепью чувств с дальней звездой?
17–20
Отправляюсь в путь. Меня провожают глаза, полные мольбы: «Не обрекай на гибель Обру, не дай исчезнуть жизни!»
Раунит мчится в безбрежном пространстве. Скорость достигает 50 километров в секунду.
Санор мерцает прекрасной звездой.
Прямо на меня несется красивейшее светило неба – Обра. Что сейчас – день или ночь? Скорее, день! Бесчисленное множество звезд искрится на полотне черного неба, а в середине – Аза.
Вечная ночь, застывшее пространство вокруг.
Мчится раунит, и Обра постепенно растет.
Уже виднеется маленькая Оре, что, подобно птенцу, по пятам следует за Оброй.
17–30
Раунит пролетел расстояние в 78 миллионов километров.
До Обры осталось всего 5 миллионов.
Машина уже вошла в сферу притяжения Обры.
Какой маленькой звездочкой кажется отсюда Санор!
Огромная Обра бросает голубоватый свет на раскаленный металл раунита. Направление – к Северному полюсу.
До свидания, Санор! Родной Санор!
17–40
Ледовый покров земли окутан туманом. Задыхающийся от стужи вихрь воет и швыряет осколки льда в подол взлохмаченных туч.
Рассматриваю карты, данные мне Нуавэ, и ищу помеченные на них места.
…Удивительно! Невообразимо!
Но подробней об этом, когда ближе со всем ознакомлюсь.
Уже оповестил Нуавэ о победе. Она очень рада. Как сверкали в экране ее глаза!
1928-27-XII
K-R оказалось средней частью Северной Америки. Я поселился в Чикаго. Усиленно изучаю английский.
1929-3-III
О столкновении комет никто не догадывается.
Действовать надо осторожно. Первым долгом надо снискать доверие.
10-V
Ищу союзника. Заинтересовался книгами инженера Камарели. Он работает в Советском Союзе.
1-Х
G-D – горы Кавкасиони, пролегшие меж двух морей.
10-XII
Мне мешает постоянное ношение очков. Быстро устаю.
Пишу книгу о земном шаре.
Думаю, Нуавэ останется довольна.
1930-21-XI
Удивительно сходство форм жизни во всей Вселенной!.. Внешний вид будто многообразен, но основа мира едина. Един и фундамент всех форм жизни.
23-XI
Закончил свою книгу. Я убежден, что ученые разделят мои выводы, и окончательно одержит верх политика Нуавэ в отношении Земли.
4-ХII
Инженер Камарели – грузин, он живет в районе G-D.
Надо сообщить Геде.
6-XII
Мою книгу пересняла по экрану Геда. Завтра представит на рассмотрение Ученого совета.
Геда торопит меня познакомиться с Камарели.
1931-15-1
В Грузию отправляется делегация инженеров. Я тоже записался.
Совет одобрил мою книгу.
25-III
Раунит спрятал надежно.
Сегодня в последний раз перед отъездом говорил с Гедой.
12-IV
Вот уже неделя, как я в Грузии.
Сегодня послал письмо Камарели.
14 апреля зайду к нему.
Глава девятая
ТОРМОЖЕНИЕ ЗЕМЛИ
Камарели опубликовал дневник Каро, снабдив его подробным предисловием. В другое время, может, не поверили бы в прибытие на Землю существа с Марса и объявили бы «дневник» фантастическим измышлением. Однако сейчас страницы газет всего мира заполнены всевозможными выдержками из дневника. Европу и Америку буквально наводнили фотографии Камарели и Каро.
В Грузию приехало великое множество делегаций. Все, кто имел возможность, пытались собственными глазами увидеть прибывшее с Марса удивительное существо…
Камарели и Каро разработали общий план действий.
20 мая в Тбилиси открылся всемирный конгресс, на котором присутствовали представители всех стран.
Конгресс открыл Камарели. Первые же его слова были встречены бурей аплодисментов. Камарели коротко доложил конгрессу историю вопроса и предоставил слово «инженеру-марсианину, нашему дорогому гостю, главе обрайн-экспедиции Ленгору Каро».
В зале вновь раздался гром аплодисментов. А когда на трибуне появился одетый в необычное платье сверкающий глазами Каро, делегаты конгресса были поражены.
В зале воцарилась тишина.
В наступившем безмолвии, словно в пустом сосуде, нагнеталось напряжение, и уже через секунду тишина взорвалась как бомба. Яростные аплодисменты и крики пятисот делегатов сотрясли здание. В зале делегаты всех стран и наций праздновали общую радость. И для них это было сейчас не простым проявлением солидарности, это было чем-то новым и никогда еще не испытанным. Это были первые проблески интерпланетного союза.
– Я – представитель Санора, или, как вы называете, Марса, – обратился к конгрессу Каро, когда шум спал. – Меня уполномочили передать привет представителям общественности планеты Обры.
В зале вновь поднялась волна аплодисментов.
– Меня послала к вам моя страна, – продолжал Каро, – для совместных действий в минуту опасности.
Каро говорил низким голосом, со странным акцентом. Делегаты затаив дыхание ловили каждое его слово.
Затем слово взял американский делегат банкир Дингвей.
– Вопрос ясен. Всей нашей жизнью, всем нашим добром мы обязаны блестящему представителю марсианской науки, – решительно заявил Дингвей. – Он может диктовать нам любые условия, мы согласны на все. Готовы подчиниться, стать рабами, лишь бы сохранить жизнь. На повестке дня самый серьезный вопрос истории – сможем ли мы избегнуть гибели, пусть даже ценой величайших жертв. И мы все в один голос заявляем посланцу Марса – делайте с нами, что хотите, но спасите, а тогда властвуйте. Не только водой, распоряжайтесь всеми богатствами нашей планеты, только вызвольте из беды. Считаю своим долгом выразить благодарность и тому государству, на земле которого происходит наше воскрешение из мертвых. Я говорю о Советском Союзе.
Заключительные слова Дингвея были встречены громом аплодисментов.
В поддержку американцу, словно соревнуясь, выступили представители «деловых кругов» Великобритании, Франции, Италии. Все они клялись в любви и верности Советскому Союзу.
Трудно было поверить в их искренность, и Камарели, глядя на эту демонстрацию, только удивлялся их лицемерию. Но сейчас надо было использовать все для создания могучего научного аппарата будущих работ.
Камарели коротко подвел итоги дискуссии, и предложил голосованием принять резолюцию.
Конгресс, по предложению Каро, единогласно избрал инженера Г. Камарели главным руководителем работ по торможению Земли и предоставил ему все права.
Заседание закрылось в 11 часов вечера. В это время над дворцом появился залитый светом воздушный корабль – «Геда». На темном полотне безлунной ночи он сверкал, как сказочная птица, и казался огненным узором, вытканным на черном бархате. Корабль плавно опустился и застыл в воздухе перед дворцом. На специальный трап вышел командир корабля Бакур Шеварднадзе и пригласил в машину двадцать руководителей делегаций. «Геда», словно ракета, взвилась в воздух.
Корабль взял курс на Москву.
Глава десятая
КАБИНЕТ КАМАРЕЛИ
– Разрешите вас побеспокоить? – в дверях появился Каро.
– Прошу.
– Вы сейчас диктатор. Не просить должны, а приказывать, – с улыбкой сказал Каро и разложил на столе чертежи и таблицы.
– Моя власть не распространяется на вас, – шуткой же ответил Камарели, вы подданный другой планеты.
– «Подданный» – слово, непонятное для марсиан, – заметил Каро.
– Извините, я хотел сказать – гражданин.
Камарели взял таблицу с рисунком и углубился в ее изучение: вокруг земного шара были нанесены пунктирные линии.
– Основные принципы плана воплощены в этой схеме, – сказал Каро и провел острием карандаша по одной из линий. – Это 60-я параллель северной широты. Она проходит через Ленинград. Все, что выше этой параллели, а также вся территория Земли от Южного полюса до 60-й южной параллели, нас не интересует. Между этими двумя линиями, то есть на 120+– в обе стороны от линии экватора, необходимо расположить могучее кольцо стальных установок для торможения.
– На какой наковальне можно выковать такой обруч?
– Да ведь он не будет сплошным! Надо изготовить сто шестьдесят восемь тормозов и прикрепить, как пуговицы, вокруг Земли. Посмотрите внимательно на эти меридианы. На двадцати четырех меридианах, подобно клиньям, надо вогнать эти тормоза, по семь на каждом меридиане. Один на той точке, где меридиан пересекает линию экватора, три – повыше, до 60-й параллели северной широты, и три – внизу, до 60-й параллели южной широты. Тормоза отдалены друг от друга на 20о.
– Тормоза будут, конечно, действовать по принципу реактивного двигателя, заметил Камарели.
– Вот именно. Тормоза будут глубоко вбиты в земную кору – и на суше и на дне океана-при помощи стальных свай. На верхних площадках тормозов установим башни, похожие на длинноствольные пушки, на каждом тормозе по двенадцать. Эти пушки будут заряжены не динамитом…
– Энергией атома, – вскрикнул Камарели.
– Освободив закованный в атоме ураган, мы получим огромную силу, которой можно будет взнуздать Землю или поднять ее на дыбы, – продолжал Каро. – Я должен извиниться перед вами, ибо не могу открыть секрет расщепления атома. Ученый совет моей страны решил пока принцип расщепления держать в тайне. Однако для вас это обстоятельство в данный момент не играет никакой роли: атомная энергия будет работать на вас так же, как если бы вы знали все ее секреты.
– От имени моей страны я искренне благодарю вас, – ответил Камарели. – Мы не будем злоупотреблять вашим расположением.
– Возможно, в недалеком будущем между нами установятся такие отношения, что и техника обеих планет составит одно целое. Пока же, говоря по-земному, это, вопрос большой политики. Но вернемся к плану. Система тормозов должна быть готова к ноябрю. Осталось всего пять месяцев. Необходимо вовлечь в это дело металлургию всех стран. Вот планы и задачи отдельно для каждой страны, с обозначением главных заводов, – Каро передал Камарели несколько листов бумаги, испещренных диаграммами и цифрами.
Камарели просмотрел бумаги. Некоторое время он сидел в задумчивости. Его смущало большое число подводных тормозов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Наука не является самоцелью, – вспыхнула Нуавэ, – она лишь орудие жизни. Бросив же Обру на произвол судьбы, мы совершим преступление.
– Мы никого не убиваем, – ответил Гоу, – мы лишь не вмешиваемся в естественный ход космических процессов. Если Обра является носителем будущей жизни, то катастрофа не уничтожит навсегда этой возможности. Для вечности не имеет большого значения несколько миллионов лет.
– Если вы не хотите внять чувству долга, – еще более взволнованно заговорила Нуавэ, – то вспомните хоть о вашей собственной трагедии отсутствии воды. Какой неистощимый запас воды пропадет в результате катастрофы!
– Воду обнаружили и на Зере, – парировал докладчик, – да, наконец, существует еще больший, чем Обра, резервуар воды – планета Нир. Я глубоко убежден, что мы в скором будущем сможем доставлять оттуда воду, которой хватит нам на долгое время.
Затем выступил я.
Пришлось доказывать, что недопустима гибель такой значительной планеты ради разрешения научных проблем. Урегулировать вопрос доставки воды также будет нелегко. Зер – малая планета. Что касается Нира, то там, правда, воды достаточно, однако транспортировка ее очень сложна. Поэтому, сказал я в заключение, я поддерживаю предложение Нуавэ: послать на Обру экспедицию, которая в зависимости от создавшихся там условий сделает все для оказания помощи на месте.
После продолжительного спора совет принял предложение Нуавэ.
Но тут встал вопрос о главе экспедиции.
Нуавэ назвала меня.
Группа противников выдвинула кандидатуру Гоу. Оба кандидата покинули зал заседания.
Я вернулся домой.
Над городом стоял чудесный вечер. С открытого балкона моей квартиры четко вырисовывалась ослепительная Обра – прошел почти год после моего путешествия на Ногосу.
В голове роились тысячи мыслей. Я сидел на балконе и любовался светящейся голубым огнем Оброй.
– Каро, посылают тебя, – неожиданно услышал я радостный голос Геды.
– Решилось?
– Почти единогласно! – и моего лба коснулись бархатные струи ее волос.
– Ты должен любой ценой исполнить обещание.
– Исполню, – говорю я, а в груди между тем невидимое существо твердит: для кого, для кого зажжены эти глаза? Кто похитит это дыхание? Кто он, невидимый, неизвестный?..
– Каро, мой Каро, – шепчет Геда. – Вселенная огромна, однако я вижу дальние берега, слышу зов, возвещающий счастье…
– Исполню, – твердо повторяю я, ловя взгляд Геды. – А если мечты разобьются?
– Тогда я погибла, – еле слышно произносит Геда, роняя мне на плечо отяжелевшую голову.
Что ждет эту женщину?
Почему пытливо устремлены ее глаза на Обру? Кто связал ее сердце цепью чувств с дальней звездой?
17–20
Отправляюсь в путь. Меня провожают глаза, полные мольбы: «Не обрекай на гибель Обру, не дай исчезнуть жизни!»
Раунит мчится в безбрежном пространстве. Скорость достигает 50 километров в секунду.
Санор мерцает прекрасной звездой.
Прямо на меня несется красивейшее светило неба – Обра. Что сейчас – день или ночь? Скорее, день! Бесчисленное множество звезд искрится на полотне черного неба, а в середине – Аза.
Вечная ночь, застывшее пространство вокруг.
Мчится раунит, и Обра постепенно растет.
Уже виднеется маленькая Оре, что, подобно птенцу, по пятам следует за Оброй.
17–30
Раунит пролетел расстояние в 78 миллионов километров.
До Обры осталось всего 5 миллионов.
Машина уже вошла в сферу притяжения Обры.
Какой маленькой звездочкой кажется отсюда Санор!
Огромная Обра бросает голубоватый свет на раскаленный металл раунита. Направление – к Северному полюсу.
До свидания, Санор! Родной Санор!
17–40
Ледовый покров земли окутан туманом. Задыхающийся от стужи вихрь воет и швыряет осколки льда в подол взлохмаченных туч.
Рассматриваю карты, данные мне Нуавэ, и ищу помеченные на них места.
…Удивительно! Невообразимо!
Но подробней об этом, когда ближе со всем ознакомлюсь.
Уже оповестил Нуавэ о победе. Она очень рада. Как сверкали в экране ее глаза!
1928-27-XII
K-R оказалось средней частью Северной Америки. Я поселился в Чикаго. Усиленно изучаю английский.
1929-3-III
О столкновении комет никто не догадывается.
Действовать надо осторожно. Первым долгом надо снискать доверие.
10-V
Ищу союзника. Заинтересовался книгами инженера Камарели. Он работает в Советском Союзе.
1-Х
G-D – горы Кавкасиони, пролегшие меж двух морей.
10-XII
Мне мешает постоянное ношение очков. Быстро устаю.
Пишу книгу о земном шаре.
Думаю, Нуавэ останется довольна.
1930-21-XI
Удивительно сходство форм жизни во всей Вселенной!.. Внешний вид будто многообразен, но основа мира едина. Един и фундамент всех форм жизни.
23-XI
Закончил свою книгу. Я убежден, что ученые разделят мои выводы, и окончательно одержит верх политика Нуавэ в отношении Земли.
4-ХII
Инженер Камарели – грузин, он живет в районе G-D.
Надо сообщить Геде.
6-XII
Мою книгу пересняла по экрану Геда. Завтра представит на рассмотрение Ученого совета.
Геда торопит меня познакомиться с Камарели.
1931-15-1
В Грузию отправляется делегация инженеров. Я тоже записался.
Совет одобрил мою книгу.
25-III
Раунит спрятал надежно.
Сегодня в последний раз перед отъездом говорил с Гедой.
12-IV
Вот уже неделя, как я в Грузии.
Сегодня послал письмо Камарели.
14 апреля зайду к нему.
Глава девятая
ТОРМОЖЕНИЕ ЗЕМЛИ
Камарели опубликовал дневник Каро, снабдив его подробным предисловием. В другое время, может, не поверили бы в прибытие на Землю существа с Марса и объявили бы «дневник» фантастическим измышлением. Однако сейчас страницы газет всего мира заполнены всевозможными выдержками из дневника. Европу и Америку буквально наводнили фотографии Камарели и Каро.
В Грузию приехало великое множество делегаций. Все, кто имел возможность, пытались собственными глазами увидеть прибывшее с Марса удивительное существо…
Камарели и Каро разработали общий план действий.
20 мая в Тбилиси открылся всемирный конгресс, на котором присутствовали представители всех стран.
Конгресс открыл Камарели. Первые же его слова были встречены бурей аплодисментов. Камарели коротко доложил конгрессу историю вопроса и предоставил слово «инженеру-марсианину, нашему дорогому гостю, главе обрайн-экспедиции Ленгору Каро».
В зале вновь раздался гром аплодисментов. А когда на трибуне появился одетый в необычное платье сверкающий глазами Каро, делегаты конгресса были поражены.
В зале воцарилась тишина.
В наступившем безмолвии, словно в пустом сосуде, нагнеталось напряжение, и уже через секунду тишина взорвалась как бомба. Яростные аплодисменты и крики пятисот делегатов сотрясли здание. В зале делегаты всех стран и наций праздновали общую радость. И для них это было сейчас не простым проявлением солидарности, это было чем-то новым и никогда еще не испытанным. Это были первые проблески интерпланетного союза.
– Я – представитель Санора, или, как вы называете, Марса, – обратился к конгрессу Каро, когда шум спал. – Меня уполномочили передать привет представителям общественности планеты Обры.
В зале вновь поднялась волна аплодисментов.
– Меня послала к вам моя страна, – продолжал Каро, – для совместных действий в минуту опасности.
Каро говорил низким голосом, со странным акцентом. Делегаты затаив дыхание ловили каждое его слово.
Затем слово взял американский делегат банкир Дингвей.
– Вопрос ясен. Всей нашей жизнью, всем нашим добром мы обязаны блестящему представителю марсианской науки, – решительно заявил Дингвей. – Он может диктовать нам любые условия, мы согласны на все. Готовы подчиниться, стать рабами, лишь бы сохранить жизнь. На повестке дня самый серьезный вопрос истории – сможем ли мы избегнуть гибели, пусть даже ценой величайших жертв. И мы все в один голос заявляем посланцу Марса – делайте с нами, что хотите, но спасите, а тогда властвуйте. Не только водой, распоряжайтесь всеми богатствами нашей планеты, только вызвольте из беды. Считаю своим долгом выразить благодарность и тому государству, на земле которого происходит наше воскрешение из мертвых. Я говорю о Советском Союзе.
Заключительные слова Дингвея были встречены громом аплодисментов.
В поддержку американцу, словно соревнуясь, выступили представители «деловых кругов» Великобритании, Франции, Италии. Все они клялись в любви и верности Советскому Союзу.
Трудно было поверить в их искренность, и Камарели, глядя на эту демонстрацию, только удивлялся их лицемерию. Но сейчас надо было использовать все для создания могучего научного аппарата будущих работ.
Камарели коротко подвел итоги дискуссии, и предложил голосованием принять резолюцию.
Конгресс, по предложению Каро, единогласно избрал инженера Г. Камарели главным руководителем работ по торможению Земли и предоставил ему все права.
Заседание закрылось в 11 часов вечера. В это время над дворцом появился залитый светом воздушный корабль – «Геда». На темном полотне безлунной ночи он сверкал, как сказочная птица, и казался огненным узором, вытканным на черном бархате. Корабль плавно опустился и застыл в воздухе перед дворцом. На специальный трап вышел командир корабля Бакур Шеварднадзе и пригласил в машину двадцать руководителей делегаций. «Геда», словно ракета, взвилась в воздух.
Корабль взял курс на Москву.
Глава десятая
КАБИНЕТ КАМАРЕЛИ
– Разрешите вас побеспокоить? – в дверях появился Каро.
– Прошу.
– Вы сейчас диктатор. Не просить должны, а приказывать, – с улыбкой сказал Каро и разложил на столе чертежи и таблицы.
– Моя власть не распространяется на вас, – шуткой же ответил Камарели, вы подданный другой планеты.
– «Подданный» – слово, непонятное для марсиан, – заметил Каро.
– Извините, я хотел сказать – гражданин.
Камарели взял таблицу с рисунком и углубился в ее изучение: вокруг земного шара были нанесены пунктирные линии.
– Основные принципы плана воплощены в этой схеме, – сказал Каро и провел острием карандаша по одной из линий. – Это 60-я параллель северной широты. Она проходит через Ленинград. Все, что выше этой параллели, а также вся территория Земли от Южного полюса до 60-й южной параллели, нас не интересует. Между этими двумя линиями, то есть на 120+– в обе стороны от линии экватора, необходимо расположить могучее кольцо стальных установок для торможения.
– На какой наковальне можно выковать такой обруч?
– Да ведь он не будет сплошным! Надо изготовить сто шестьдесят восемь тормозов и прикрепить, как пуговицы, вокруг Земли. Посмотрите внимательно на эти меридианы. На двадцати четырех меридианах, подобно клиньям, надо вогнать эти тормоза, по семь на каждом меридиане. Один на той точке, где меридиан пересекает линию экватора, три – повыше, до 60-й параллели северной широты, и три – внизу, до 60-й параллели южной широты. Тормоза отдалены друг от друга на 20о.
– Тормоза будут, конечно, действовать по принципу реактивного двигателя, заметил Камарели.
– Вот именно. Тормоза будут глубоко вбиты в земную кору – и на суше и на дне океана-при помощи стальных свай. На верхних площадках тормозов установим башни, похожие на длинноствольные пушки, на каждом тормозе по двенадцать. Эти пушки будут заряжены не динамитом…
– Энергией атома, – вскрикнул Камарели.
– Освободив закованный в атоме ураган, мы получим огромную силу, которой можно будет взнуздать Землю или поднять ее на дыбы, – продолжал Каро. – Я должен извиниться перед вами, ибо не могу открыть секрет расщепления атома. Ученый совет моей страны решил пока принцип расщепления держать в тайне. Однако для вас это обстоятельство в данный момент не играет никакой роли: атомная энергия будет работать на вас так же, как если бы вы знали все ее секреты.
– От имени моей страны я искренне благодарю вас, – ответил Камарели. – Мы не будем злоупотреблять вашим расположением.
– Возможно, в недалеком будущем между нами установятся такие отношения, что и техника обеих планет составит одно целое. Пока же, говоря по-земному, это, вопрос большой политики. Но вернемся к плану. Система тормозов должна быть готова к ноябрю. Осталось всего пять месяцев. Необходимо вовлечь в это дело металлургию всех стран. Вот планы и задачи отдельно для каждой страны, с обозначением главных заводов, – Каро передал Камарели несколько листов бумаги, испещренных диаграммами и цифрами.
Камарели просмотрел бумаги. Некоторое время он сидел в задумчивости. Его смущало большое число подводных тормозов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19