Неужели они не смогут посадить ею на электрический стул?..
“Шаттл” маячил в иллюминаторах, ослепительно отблескивая плоскостями в лучах солнца.
— Да, верно, — все! — согласился французский астронавт. — Скоро мы будем дома!..
И все подумали так же…
Нет, не все, кто-то должен был подумать по-другому!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
“Ну вот и все!..” — подумал ОН, поглядывая сквозь иллюминатор на маневры приближающегося “шаттла”. День, максимум два, и они пристыкуются! Можно попытаться им воспрепятствовать, но вряд ли удастся шантажировать их бесконечно. Все равно, рано или поздно, придется вернуться на Землю.
И драться уже не с этими… слабаками, а со всем миром!
Если там, на Земле, о чем-то догадываются, если они его просчитали, то его арестуют сразу после того, как он ступит на Землю. Или даже еще раньше — в “шаттле”.
Если нет, то все может затянуться на несколько лет…
Потому что рассчитывать на то, что они оставят его в покое после всего, что тут случилось, не приходится!.. Не такой он наивный, чтобы сам себя обманывать! Они будут копать, будут восстанавливать все произошедшие на борту МКС события по минутам и секундам, будут вести бесконечные допросы экипажа, дознаваясь, кто где был, что делал и что говорил. Будут сличать их показания… Всю оставшуюся жизнь!
И рано или поздно зацепятся за какую-нибудь мелочь, за ерунду, которой свидетель или даже он сам не придал никакого значения, но которая в связке с другими показаниями прозвучит совсем иначе. Которая натолкнет следователей на догадку. И, ухватившись за нее, они начнут разматывать, распутывать этот клубок, задавая все новые и новые уточняющие вопросы, в которых утонет кто угодно! Потому что все эти вопросы будут задаваться не только ему, но и другим тоже! Но те, другие, будут рассказывать то, что видели и слышали, будут рассказывать правду, что очень легко, а ему, давая все новые и новые показания, придется лгать и изворачиваться, помня все то, о чем врал раньше, придумывая объяснения и оправдания на ходу… Которые будут тут же уточняться и перепроверяться! И в конце концов он ошибется, и тогда они, отсмотрев все показания, убедятся, что трое говорят одинаково, а один — нет. И того, кто говорит иначе, они и сочтут преступником.
Его — сочтут!
И тогда через день, месяц, год или десять лет его потащат на скамью подсудимых, где бывшие его приятели с удовольствием дадут против него показания, подводя под смертную казнь.
Такая его ждет жизнь в ближайшие дни и годы на Земле — в вечном страхе, в ожидании очередных допросов и очных ставок! В ожидании суда!
И зачем тогда ему его деньги?..
Так, может, лучше этого не допускать, может, избавиться от всех этих перекрестных допросов, опознаний, судов прямо теперь? Разом? До того, как к ним пристыкуется “шаттл”?
Может, так?
Потому что все равно они его вычислят, не теперь, не сразу, но все равно!..
Обязательно!..
Неизбежно!..
И если на что-то решаться, то решаться нужно сейчас!
Потому что завтра будет поздно. Завтра они перейдут на “челнок”, который доставит их на Землю, где ему уже ничего не позволят сделать!
Такой вот связался узелок! Который если и может что-то развязать, то только смерть.
Только она!.. Одна!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Пора было готовиться к стыковке.
Но почему-то никто этого не делал. Все ждали разрешения. Не Земли. Не командира экипажа. ЕГО разрешения!
Но бортовой компьютер молчал.
И карманные тоже.
Выходит, все?..
Выходит, они свободны?..
— Завтра будем стыковаться! — приказал Рональд Селлерс.
И то верно — чего тянуть!
Если ОН захочет им помешать — ОН все равно помешает, хоть теперь, хоть потом.
Если нет, то лучше с этим делом разделаться как можно быстрее! И больше сюда никогда… ни за что… ни под каким видом — уже не возвращаться…
— Всем отдыхать! — приказал вспомнивший свои прямые обязанности командир. — Завтра вечером мы переходим на “шаттл”!..
Значит, точно — всё? Значит, конец?..
Хочется надеяться, что — да!..
Ну очень хочется надеяться!
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
В ту ночь им снилась Земля. Та, которую они любили, — их города, их дома, их близкие… К которым они должны были вернуться. Уже очень-очень скоро!..
Но, к сожалению, им снился не только дом. К сожалению, им снились еще кошмары. В которых были трупы! Потому что трупы стали привычным атрибутом их космической жизни. Почти таким же, как невесомость… Земля манила их к себе, а вцепившиеся в них трупы не отпускали их. И было очень страшно, и было не понятно, до самого конца не понятно, кто кого перетянет!..
— Командир, командир! Да проснитесь же!..
Кто-то тряс, вцепившись в плечо, командира.
Нет, не труп! Слава богу — не труп!..
Потому что труп остался там, во сне! А это было наяву. Это был русский космонавт Виктор Забелин.
— Что случилось? — мгновенно вскинулся готовый к драке, готовый к чему угодно командир.
— У нас ЧП!
ЧП?! Но почему тогда Виктор ухмыляется?
— Что произошло?!
— У нас труп! — довольно беззаботно сказал русский космонавт. — ЕГО труп!
ЕГО?!
Рональд Селлерс пулей вылетел из спальника.
— Где он? — спросил он.
— Там! — показал Виктор Забелин. — В “спортзале”.
Отталкиваясь от переборок руками и ногами, словно загребая брассом, Рональд “поплыл” в модуль, где были установлены тренажеры. Где были уже все, где недоставало только его!
— Где?!
Все молча расступились…
На беговой дорожке, скрючившись пополам, на спине лежал Жак Воден. Шею его перехватывала удавка — кусок провода в белой изоляции. Провод очень глубоко вошел в тело, отчего у француза вылезли из орбит глаза и вывалился язык.
Это был Жак Воден, и он был мертв!
Он удавился. Потому что повеситься в космосе нельзя. В космосе ничего не может висеть, так как нет силы тяжести. В космосе сколько угодно можно прилаживать к люстре и шее петлю и прыгать вниз, все равно ничего не случится — самоубийца, петля и выбитая из-под ног табуретка просто повиснут в пространстве.
В космосе можно повеситься только так, как это сделал французский астронавт! Он связал петлю, набросил ее себе на шею, закрепил другой конец провода на беговой дорожке, лег на нее и включил ее.
Дорожка закрутилась, пришла в движение, поползла, словно лента транспортера, увлекая за собой провод и натягивая его. И стягивая другую его сторону, стягивая петлю! На шее французского астронавта! Его протащило несколько десятков сантиметров, припечатало головой к стойке, после чего петля с огромной силой пережала ему горло, перекрыв дыхание и доступ крови в мозг!
Он все очень здорово придумал — даже если бы он в последний момент передумал, он бы не смог ничего изменить, потому что не смог бы дотянуться до тумблера.
Дорожка, назначением которой здесь, в космосе, было нагружать мышцы астронавтов, компенсируя отсутствующую силу тяжести, компенсировала ее и на этот раз!
Французский астронавт Жак Воден умер!
— Почему вы решили, что это ОН? — спросил Рональд Селлерс.
— Потому что он во всем признался!
И Рональду показали на распечатанный на принтере лист бумаги, прикрепленный к стене! Текст был очень короткий. И очень понятный.
“Я УСТАЛ!.. НА МОЕЙ СОВЕСТИ ПЯТЬ ЖИЗНЕЙ! Я УВЕРЕН, ЧТО МЕНЯ ВСЕ РАВНО ВЫЧИСЛЯТ И ОСУДЯТ. ЧЕГО Я НЕ ХОЧУ!.. СУДИТЬ МЕНЯ МОЖЕТ ТОЛЬКО ТОТ, КТО СПОСОБЕН ПОНЯТЬ! ТОЛЬКО Я САМ! ПРОЩАЙТЕ!
ДА ПРЕБУДЕТ С ВАМИ ГОСПОДЬ!”
Всё!
И роспись! Его, Жака Бодена, роспись, что даже невооруженным взглядом, без всяких экспертиз видно!
И мертвое, вздернувшее само себя тело! ЕГО тело!..
Неужели действительно все?!
— Удавился, гад! — весело, что никак не вязалось с мертвым телом, сказал Виктор Забелин. — Я всегда, всегда был уверен, что это он! Я всегда его подозревал!
Астронавты стояли и смотрели на мертвое тело. На тело своего недавнего мучителя. Все стояли и смотрели… Вспоминая других, которые были на его совести, мертвецов!
И никакой жалости они не испытывали — только злость!
И еще — облегчение!
Только злость и облегчение — только их! И ничего больше!..
Потому что ОН — умер!..
ЗЕМЛЯ
ОН — умер!
И Земля вздохнула с облегчением.
Хотя и с некоторым сожалением. Потому что закончилось одно из самых захватывающих шоу. Самое рейтинговое из всех существующих. Поистине — космическое! Потому что никогда еще злодей не брал в заложники астронавтов, никогда не захватывал их в космосе и ни разу не запрашивал за их жизни столь астрономические суммы!
Даже как-то жалко, что все закончилось так быстро и так банально — удавкой.
Но все же хорошо, что закончилось!..
США. ГОРОД ВАШИНГТОН
— Нет, не верю! Убей — не верю! — твердил Гарри Трэш.
На этот раз он свое личное мнение при себе не держал. Тем более здесь — в неофициальной обстановке, в кругу старых приятелей, за кружкой пива!
— Такие типы с собой не кончают! Только с другими! Поверь моему слову! Я печенкой чую!
— А как же Кэтрин Райт?
Да, с Кэтрин Райт он прокололся. Да еще как! С Кэтрин, заподозрив в ней убийцу, он дал маху! Потому что ее тоже убили! Но все равно, все равно в этот раз он чувствовал, что не ошибается! Печенкой!..
— Ты что, хочешь сказать, что это не самоубийство? А что тогда?
— Все, что угодно, — хоть даже несчастный случай!
— Ага — попал под беговую дорожку, как под грузовик…
— Ну хорошо — не случай.
— А что тогда?
— Я так думаю, что это убийство! Я думаю, эти парни, разобравшись, что к чему, решили не доводить дело до суда. Решили сами управиться, устроив над ним суд Линча! И предложили пробежаться по дорожке. В одну сторону!..
И ты знаешь, я их понимаю! И не осуждаю!
Я бы сам его с превеликим своим удовольствием…
— А почему ты начальству об этом не доложишь?
— Почему?.. Потому что это всего лишь мое частное мнение. Высказанное в дружеской обстановке за кружечкой пива.
Вот почему!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Со стороны это напоминало случку. Не равную. Потому что небольшой и шустрый “шаттл” налезал и подминал под себя крупную, раскинувшуюся под ним во все стороны своими модулями станцию. Он подлаживался к ней, а станция подстраивалась под него, услужливо подставляясь стыковочным узлом. И если все пойдет нормально, если им ничего не помешает, то скоро — совсем-совсем скоро — они прильнут друг к другу, сливаясь в единое целое, к обоюдному удовольствию членов экипажа.
— Привет, Рональд!
— Это ты, Майкл? Привет, Майкл!
Это был Майкл, которого Рональд хорошо знал. И который знал его. Потому что все они друг друга знают! Профессия астронавта пока еще не стала массовой настолько, чтобы сталкиваться на орбите с совершенно незнакомыми людьми.
— Как вы там?
— Мы — лучше всех!
Рональд Селлерс поддерживал с “шаттлом” постоянную радиосвязь, обмениваясь с его экипажем ничего не значащими, полушутливыми-полусерьезными репликами. Потому что никакого его участия стыковка не требовала — все происходило в автоматическом режиме.
— Я тут твою Салли видел… Она, как всегда, чертовски хороша!
— Только видел?.. А откуда тогда знаешь, что она хороша?..
— Ха-ха…
“Шаттл” потихоньку выбирал последние отделяющие его от станции метры.
Сейчас “папа” найдет “маму”, сработают защелки, надежно фиксируя стыковочные узлы, и все, и можно будет переходить на “шаттл”, сказав станции последнее прости-прощай!
Потому что очень хочется сказать!
Он бы с удовольствием первым “ломанулся” в “шаттл”, но командир по традиции должен был покидать свой корабль последним. Должен был “прикрыть за собой дверь”.
— Рональд?..
— Да!
— А чего там твоих парней не слышно?
— Им не до глупостей — они чемоданы пакуют!..
И паковали! Потому что русский космонавт с китайским астронавтом, облетая станцию, собирали и сбрасывали в пакеты свои немногие личные вещи, чтобы сбежать с этой проклятой станции сломя голову!..
— Эй вы, там? Вы чего притихли? — крикнул по внутренней трансляции Рональд своей команде.
И не услышал ответа.
Услышал какую-то возню.
— Что там у тебя? — поинтересовался Майкл, который тоже что-то такое услышал.
— Да похоже, мои парни зубные щетки делят! — пошутил Рональд. — Пойду посмотрю, чтобы они мою не утащили!
— Мне оставаться на связи? — спросил Майкл.
— Да, конечно, я по-быстрому.
И Рональд полетел осматривать отсеки.
Здесь — никого.
И здесь тоже.
— Эй, вы где?! — громко крикнул Рональд.
И услышал, как кто-то, кажется, русский космонавт Виктор Забелин, крикнул в ответ:
— Командир!..
Но как-то глухо крикнул, напряженно.
— Вы где?.. Вы чего? — обеспокоено спросил Рональд Селлерс.
Те неясные звуки неслись из русского модуля.
Рональд нырнул в люк и увидел!..
Увидел сцепившихся друг с другом русского и китайского астронавтов, которые летали по модулю, сшибаясь со стенами и углами какого-то оборудования. Оба с ненавистью смотрели один на другого, оба тянулись пальцами к глоткам друг друга.
Ну точно — щетки не поделили!
— Эй, вы что?! Вы с ума сошли?! — что было сил рявкнул командир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
“Шаттл” маячил в иллюминаторах, ослепительно отблескивая плоскостями в лучах солнца.
— Да, верно, — все! — согласился французский астронавт. — Скоро мы будем дома!..
И все подумали так же…
Нет, не все, кто-то должен был подумать по-другому!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
“Ну вот и все!..” — подумал ОН, поглядывая сквозь иллюминатор на маневры приближающегося “шаттла”. День, максимум два, и они пристыкуются! Можно попытаться им воспрепятствовать, но вряд ли удастся шантажировать их бесконечно. Все равно, рано или поздно, придется вернуться на Землю.
И драться уже не с этими… слабаками, а со всем миром!
Если там, на Земле, о чем-то догадываются, если они его просчитали, то его арестуют сразу после того, как он ступит на Землю. Или даже еще раньше — в “шаттле”.
Если нет, то все может затянуться на несколько лет…
Потому что рассчитывать на то, что они оставят его в покое после всего, что тут случилось, не приходится!.. Не такой он наивный, чтобы сам себя обманывать! Они будут копать, будут восстанавливать все произошедшие на борту МКС события по минутам и секундам, будут вести бесконечные допросы экипажа, дознаваясь, кто где был, что делал и что говорил. Будут сличать их показания… Всю оставшуюся жизнь!
И рано или поздно зацепятся за какую-нибудь мелочь, за ерунду, которой свидетель или даже он сам не придал никакого значения, но которая в связке с другими показаниями прозвучит совсем иначе. Которая натолкнет следователей на догадку. И, ухватившись за нее, они начнут разматывать, распутывать этот клубок, задавая все новые и новые уточняющие вопросы, в которых утонет кто угодно! Потому что все эти вопросы будут задаваться не только ему, но и другим тоже! Но те, другие, будут рассказывать то, что видели и слышали, будут рассказывать правду, что очень легко, а ему, давая все новые и новые показания, придется лгать и изворачиваться, помня все то, о чем врал раньше, придумывая объяснения и оправдания на ходу… Которые будут тут же уточняться и перепроверяться! И в конце концов он ошибется, и тогда они, отсмотрев все показания, убедятся, что трое говорят одинаково, а один — нет. И того, кто говорит иначе, они и сочтут преступником.
Его — сочтут!
И тогда через день, месяц, год или десять лет его потащат на скамью подсудимых, где бывшие его приятели с удовольствием дадут против него показания, подводя под смертную казнь.
Такая его ждет жизнь в ближайшие дни и годы на Земле — в вечном страхе, в ожидании очередных допросов и очных ставок! В ожидании суда!
И зачем тогда ему его деньги?..
Так, может, лучше этого не допускать, может, избавиться от всех этих перекрестных допросов, опознаний, судов прямо теперь? Разом? До того, как к ним пристыкуется “шаттл”?
Может, так?
Потому что все равно они его вычислят, не теперь, не сразу, но все равно!..
Обязательно!..
Неизбежно!..
И если на что-то решаться, то решаться нужно сейчас!
Потому что завтра будет поздно. Завтра они перейдут на “челнок”, который доставит их на Землю, где ему уже ничего не позволят сделать!
Такой вот связался узелок! Который если и может что-то развязать, то только смерть.
Только она!.. Одна!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Пора было готовиться к стыковке.
Но почему-то никто этого не делал. Все ждали разрешения. Не Земли. Не командира экипажа. ЕГО разрешения!
Но бортовой компьютер молчал.
И карманные тоже.
Выходит, все?..
Выходит, они свободны?..
— Завтра будем стыковаться! — приказал Рональд Селлерс.
И то верно — чего тянуть!
Если ОН захочет им помешать — ОН все равно помешает, хоть теперь, хоть потом.
Если нет, то лучше с этим делом разделаться как можно быстрее! И больше сюда никогда… ни за что… ни под каким видом — уже не возвращаться…
— Всем отдыхать! — приказал вспомнивший свои прямые обязанности командир. — Завтра вечером мы переходим на “шаттл”!..
Значит, точно — всё? Значит, конец?..
Хочется надеяться, что — да!..
Ну очень хочется надеяться!
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
В ту ночь им снилась Земля. Та, которую они любили, — их города, их дома, их близкие… К которым они должны были вернуться. Уже очень-очень скоро!..
Но, к сожалению, им снился не только дом. К сожалению, им снились еще кошмары. В которых были трупы! Потому что трупы стали привычным атрибутом их космической жизни. Почти таким же, как невесомость… Земля манила их к себе, а вцепившиеся в них трупы не отпускали их. И было очень страшно, и было не понятно, до самого конца не понятно, кто кого перетянет!..
— Командир, командир! Да проснитесь же!..
Кто-то тряс, вцепившись в плечо, командира.
Нет, не труп! Слава богу — не труп!..
Потому что труп остался там, во сне! А это было наяву. Это был русский космонавт Виктор Забелин.
— Что случилось? — мгновенно вскинулся готовый к драке, готовый к чему угодно командир.
— У нас ЧП!
ЧП?! Но почему тогда Виктор ухмыляется?
— Что произошло?!
— У нас труп! — довольно беззаботно сказал русский космонавт. — ЕГО труп!
ЕГО?!
Рональд Селлерс пулей вылетел из спальника.
— Где он? — спросил он.
— Там! — показал Виктор Забелин. — В “спортзале”.
Отталкиваясь от переборок руками и ногами, словно загребая брассом, Рональд “поплыл” в модуль, где были установлены тренажеры. Где были уже все, где недоставало только его!
— Где?!
Все молча расступились…
На беговой дорожке, скрючившись пополам, на спине лежал Жак Воден. Шею его перехватывала удавка — кусок провода в белой изоляции. Провод очень глубоко вошел в тело, отчего у француза вылезли из орбит глаза и вывалился язык.
Это был Жак Воден, и он был мертв!
Он удавился. Потому что повеситься в космосе нельзя. В космосе ничего не может висеть, так как нет силы тяжести. В космосе сколько угодно можно прилаживать к люстре и шее петлю и прыгать вниз, все равно ничего не случится — самоубийца, петля и выбитая из-под ног табуретка просто повиснут в пространстве.
В космосе можно повеситься только так, как это сделал французский астронавт! Он связал петлю, набросил ее себе на шею, закрепил другой конец провода на беговой дорожке, лег на нее и включил ее.
Дорожка закрутилась, пришла в движение, поползла, словно лента транспортера, увлекая за собой провод и натягивая его. И стягивая другую его сторону, стягивая петлю! На шее французского астронавта! Его протащило несколько десятков сантиметров, припечатало головой к стойке, после чего петля с огромной силой пережала ему горло, перекрыв дыхание и доступ крови в мозг!
Он все очень здорово придумал — даже если бы он в последний момент передумал, он бы не смог ничего изменить, потому что не смог бы дотянуться до тумблера.
Дорожка, назначением которой здесь, в космосе, было нагружать мышцы астронавтов, компенсируя отсутствующую силу тяжести, компенсировала ее и на этот раз!
Французский астронавт Жак Воден умер!
— Почему вы решили, что это ОН? — спросил Рональд Селлерс.
— Потому что он во всем признался!
И Рональду показали на распечатанный на принтере лист бумаги, прикрепленный к стене! Текст был очень короткий. И очень понятный.
“Я УСТАЛ!.. НА МОЕЙ СОВЕСТИ ПЯТЬ ЖИЗНЕЙ! Я УВЕРЕН, ЧТО МЕНЯ ВСЕ РАВНО ВЫЧИСЛЯТ И ОСУДЯТ. ЧЕГО Я НЕ ХОЧУ!.. СУДИТЬ МЕНЯ МОЖЕТ ТОЛЬКО ТОТ, КТО СПОСОБЕН ПОНЯТЬ! ТОЛЬКО Я САМ! ПРОЩАЙТЕ!
ДА ПРЕБУДЕТ С ВАМИ ГОСПОДЬ!”
Всё!
И роспись! Его, Жака Бодена, роспись, что даже невооруженным взглядом, без всяких экспертиз видно!
И мертвое, вздернувшее само себя тело! ЕГО тело!..
Неужели действительно все?!
— Удавился, гад! — весело, что никак не вязалось с мертвым телом, сказал Виктор Забелин. — Я всегда, всегда был уверен, что это он! Я всегда его подозревал!
Астронавты стояли и смотрели на мертвое тело. На тело своего недавнего мучителя. Все стояли и смотрели… Вспоминая других, которые были на его совести, мертвецов!
И никакой жалости они не испытывали — только злость!
И еще — облегчение!
Только злость и облегчение — только их! И ничего больше!..
Потому что ОН — умер!..
ЗЕМЛЯ
ОН — умер!
И Земля вздохнула с облегчением.
Хотя и с некоторым сожалением. Потому что закончилось одно из самых захватывающих шоу. Самое рейтинговое из всех существующих. Поистине — космическое! Потому что никогда еще злодей не брал в заложники астронавтов, никогда не захватывал их в космосе и ни разу не запрашивал за их жизни столь астрономические суммы!
Даже как-то жалко, что все закончилось так быстро и так банально — удавкой.
Но все же хорошо, что закончилось!..
США. ГОРОД ВАШИНГТОН
— Нет, не верю! Убей — не верю! — твердил Гарри Трэш.
На этот раз он свое личное мнение при себе не держал. Тем более здесь — в неофициальной обстановке, в кругу старых приятелей, за кружкой пива!
— Такие типы с собой не кончают! Только с другими! Поверь моему слову! Я печенкой чую!
— А как же Кэтрин Райт?
Да, с Кэтрин Райт он прокололся. Да еще как! С Кэтрин, заподозрив в ней убийцу, он дал маху! Потому что ее тоже убили! Но все равно, все равно в этот раз он чувствовал, что не ошибается! Печенкой!..
— Ты что, хочешь сказать, что это не самоубийство? А что тогда?
— Все, что угодно, — хоть даже несчастный случай!
— Ага — попал под беговую дорожку, как под грузовик…
— Ну хорошо — не случай.
— А что тогда?
— Я так думаю, что это убийство! Я думаю, эти парни, разобравшись, что к чему, решили не доводить дело до суда. Решили сами управиться, устроив над ним суд Линча! И предложили пробежаться по дорожке. В одну сторону!..
И ты знаешь, я их понимаю! И не осуждаю!
Я бы сам его с превеликим своим удовольствием…
— А почему ты начальству об этом не доложишь?
— Почему?.. Потому что это всего лишь мое частное мнение. Высказанное в дружеской обстановке за кружечкой пива.
Вот почему!..
МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ
Со стороны это напоминало случку. Не равную. Потому что небольшой и шустрый “шаттл” налезал и подминал под себя крупную, раскинувшуюся под ним во все стороны своими модулями станцию. Он подлаживался к ней, а станция подстраивалась под него, услужливо подставляясь стыковочным узлом. И если все пойдет нормально, если им ничего не помешает, то скоро — совсем-совсем скоро — они прильнут друг к другу, сливаясь в единое целое, к обоюдному удовольствию членов экипажа.
— Привет, Рональд!
— Это ты, Майкл? Привет, Майкл!
Это был Майкл, которого Рональд хорошо знал. И который знал его. Потому что все они друг друга знают! Профессия астронавта пока еще не стала массовой настолько, чтобы сталкиваться на орбите с совершенно незнакомыми людьми.
— Как вы там?
— Мы — лучше всех!
Рональд Селлерс поддерживал с “шаттлом” постоянную радиосвязь, обмениваясь с его экипажем ничего не значащими, полушутливыми-полусерьезными репликами. Потому что никакого его участия стыковка не требовала — все происходило в автоматическом режиме.
— Я тут твою Салли видел… Она, как всегда, чертовски хороша!
— Только видел?.. А откуда тогда знаешь, что она хороша?..
— Ха-ха…
“Шаттл” потихоньку выбирал последние отделяющие его от станции метры.
Сейчас “папа” найдет “маму”, сработают защелки, надежно фиксируя стыковочные узлы, и все, и можно будет переходить на “шаттл”, сказав станции последнее прости-прощай!
Потому что очень хочется сказать!
Он бы с удовольствием первым “ломанулся” в “шаттл”, но командир по традиции должен был покидать свой корабль последним. Должен был “прикрыть за собой дверь”.
— Рональд?..
— Да!
— А чего там твоих парней не слышно?
— Им не до глупостей — они чемоданы пакуют!..
И паковали! Потому что русский космонавт с китайским астронавтом, облетая станцию, собирали и сбрасывали в пакеты свои немногие личные вещи, чтобы сбежать с этой проклятой станции сломя голову!..
— Эй вы, там? Вы чего притихли? — крикнул по внутренней трансляции Рональд своей команде.
И не услышал ответа.
Услышал какую-то возню.
— Что там у тебя? — поинтересовался Майкл, который тоже что-то такое услышал.
— Да похоже, мои парни зубные щетки делят! — пошутил Рональд. — Пойду посмотрю, чтобы они мою не утащили!
— Мне оставаться на связи? — спросил Майкл.
— Да, конечно, я по-быстрому.
И Рональд полетел осматривать отсеки.
Здесь — никого.
И здесь тоже.
— Эй, вы где?! — громко крикнул Рональд.
И услышал, как кто-то, кажется, русский космонавт Виктор Забелин, крикнул в ответ:
— Командир!..
Но как-то глухо крикнул, напряженно.
— Вы где?.. Вы чего? — обеспокоено спросил Рональд Селлерс.
Те неясные звуки неслись из русского модуля.
Рональд нырнул в люк и увидел!..
Увидел сцепившихся друг с другом русского и китайского астронавтов, которые летали по модулю, сшибаясь со стенами и углами какого-то оборудования. Оба с ненавистью смотрели один на другого, оба тянулись пальцами к глоткам друг друга.
Ну точно — щетки не поделили!
— Эй, вы что?! Вы с ума сошли?! — что было сил рявкнул командир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35