Если это только учеба.
— Нет, все равно, конечно, пахать. Но не так глубоко. Чтобы десны не оцарапать.
Через три недели подготовка операции была завершена. Через четыре разведгруппа встала перед курирующим задание майором, проводившим последний инструктаж.
— Итак, шестнадцатого в двадцать два ноль-ноль вы должны находиться вот в этом месте. Здесь и здесь необходимо поставить боевое охранение. Здесь расположить резерв.
В двадцать два ноль пять работающая группа смещается вот в эту точку и в двадцать два девятнадцать производит отвлекающий внимание охраны маневр.
— Какой маневр? Сэр!
— Взрывает одну из светошумовых мин, которые прикрывают подходы к периметру части. Обнаружить их вам будет несложно. Соответствующую аппаратуру вы получили. При отсутствии мины возможен подрыв имитирующей светошумовой гранаты. И спустя полторы минуты — еще одной.
После чего группа должна эвакуироваться по заранее подготовленному коридору в условленную точку.
— И больше ничего?
— Больше ничего. То есть строго-настрого больше ничего. Никаких самостоятельных инициатив. Выход в точку — шумовой сигнал и эвакуация.
Себя в ходе операции не обнаруживать. В бой не ввязываться. На связь без крайней необходимости не выходить. Кодовое обозначение вашей группы 119. Меня — 33. Пароль опознания — «Роза»…
Все это очень напоминало начало первого учебно-боевого выхода. И бойцы переглянулись.
— А эвакуация — вертолетом с обозначенной подсветкой площадки? И двадцать минут до части?
— Какой площадки? Не морочьте мне голову. Эвакуация по заранее определенной схеме. Все. Вылет завтра в ноль часов тридцать минут. Всем все ясно?
— Да! Сэр!
— Лично я в этот раз в болото не полезу, — сказал рядовой Браун, выходя из штаба.
— Чтобы ног не замочить?
— Чтобы потом дураком не выглядеть! В назначенное время группа поднялась в самолет. Который тут же взлетел. И летел два часа.
— Через две минуты над объектом. Приготовиться к прыжку! — скомандовал выпускающий.
Разведчики выстроились перед люком. Загорелась лампочка.
— Первый пошел.
— Второй пошел.
— Третий пошел…
В темноте ночи раскрылись черные парашюты…
Все как в кошмарном сне, который снится чуть не каждую ночь без каких-либо изменений в сюжете и концовка которого заранее известна.
Приземлились… Закопали… Взяли на изготовку оружие… Разобрались на авангард И арьергард… Двинулись по заранее известному азимуту. Через густолесье, заросли кустарника, завалы, болотные топи… К объекту работы.
Пятнадцатого утром вышли в район оперативного интереса. Зарылись в наскоро отрытую, оборудованную, замаскированную со всех сторон кустарником, ветками и камуфлированной сетью берлогу. Ощетинились во все стороны дулами винтовок. И стали ждать. Шестнадцатого числа.
Ждали тихо, не шелохнувшись. Как мертвые в гробу. Даже не храпели и не сопели во сне. Потому что способные сопеть и храпеть были на ранних этапах отбора высеяны медиками. Вокруг бегали и прыгали птицы, лягушки, мыши, ползали ящерицы и змеи. Вокруг бурлила и кипела жизнь. И только люди с винтовками оставались недвижимыми. Как камни.
Шестнадцатого в двадцать один ноль-ноль группа снялась с места и, бесшумно ступая, двинулась к объекту. В двадцать один сорок пять разведгруппа разделилась на четыре самостоятельных подгруппы. Которые должны были действовать каждая согласно своему плану. Две встали в охранение, одна в боевой резерв. Еще одна вышла на исходные для последнего броска. Теперь оставалось совсем немного. Дождаться двадцати двух девятнадцати, шумнуть и приготовить к росписи зачетные книжки. За успешно проведенную учебно-боевую операцию. Вторую операцию.
В двадцать два ноль пять рабочая группа в составе двух человек приблизилась вплотную к периметру забора. С помощью переносного миноискателя быстро обнаружили «куст» сигнальных светозвуковых мин и две из них подготовили к подрыву
В условленные двадцать два девятнадцать одна из мин взорвалась, растревожив окружающую местность ужасным грохотом, вспышками света и разбрасыванием во все стороны сигнальных ракет.
Оставалось через полторы минуты взорвать еще одну мину. И, не прощаясь, покинуть поле боя. Тихо покинуть. Чтобы не обеспокоить хозяев больше положенного.
Но тихо покинуть поле боя не удалось. Еще не погасли ракеты, как со стороны части, с углов охраняемого забора застучали пулеметы.
— Ты смотри, какой они спектакль устраивают ради нас, — удивился рядовой Смит и тут же плашмя упал на землю. Потому что очередь, прошедшая над его головой, начисто срезала несколько веток на ближних деревьях, осыпав разведчиков листвой, кусками сбитой коры и выщербленной древесины.
— Они что, боевыми стреляют? Придурки.
— Холостые ветки не режут.
— Они же так зацепить нас могли! Случайно. О чем они думают, доверяя идиотам, которые должны нас пугать, пулеметы!
— Если они нас пугают, то они достигли своей цели. Лично я отсюда до самого вертолета никуда не встану!
Очередь прошла еще ниже, состригая ветки над самой землей.
— Нет, они не пугают. Они пытаются убить. По-настоящему.
— Зачем?
— Затем, что они не условный противник, а самый натуральный. У которого холостых патронов не бывает.
— Вот что, парни, надо мотать отсюда, пока в наших башках сквозняки не завелись.
— Вы же утверждали, что это учения, приближенные к боевым.
— Вот они и приблизились. Вплотную… Со стороны забора вспыхнули и уперлись в темноту леса несколько мощных прожекторов. Взвились в небо осветительные ракеты.
— Все! Теперь, как говорится, — закрывай счета! Не так уж далеко послышался лай собак и такие же резкие, как выстрелы, крики команд.
— Сейчас с флангов обойдут и возьмут нас в клещи.
Пулеметные очереди сместились в сторону.
— Ходу. Пока нам предлагают шанс. Разведчики вскочили на ноги и, пригибаясь к самой земле, побежали в глубь подступающего леса. Но не успели. Пулеметы развернулись вправо.
— А-а! — вскрикнул рядовой Гаррисон и упал на землю. Упал чуть быстрее остальных, потому что уже без сознания.
Разведчики подползли к нему.
— В плечо и в легкое, — поставили они быстрый диагноз.
— Дьявол. Теперь уйти по-тихому не удастся.
— А может, и вообще не удастся… Собачий лай приближался.
— Оружие к бою!
Раненому вкололи обезболивающее, наспех залепили раны пластырями и волоком потащили подальше от места предстоящего боя. Теперь уже реального боя.
— Майор предупреждал… Майор говорил, что стрелять в самом крайнем случае.
— А это и есть самый крайний. Крайнее некуда! Боевое охранение расползлось в стороны в поисках более удобных позиций. Резерв прикрыл центр.
— Может, еще пронесет? Может, они постреляют для очистки совести и уйдут?
Не пронесло.
Слева одиночным выстрелом ударила винтовка. Взвизгнула и тут же затихла собака. А может, не затихла, может, ее скулежа просто не стало слышно за трескотней десятка разом вступивших в бой автоматов.
Винтовка бухнула еще несколько раз. И еще несколько раз, уже короткими очередями. Метрах в пятидесяти ткнулся в землю луч карманного фонарика. И замер неподвижно
Автоматы замолотили с новой силой.
— Нет, винтовками их не сдержать И не уйти, — крикнул Джонстон — Плевать им на наши винтовки Их только гранатами можно остановить! Надо попробовать гранатами. И оторваться! Гранаты к бою!
Правильно рассудил. Превосходящие силы противника одиночными выстрелами из стрелкового оружия на землю не уложить Разве только тех, кто наступает в лоб. А остальные по-тихому обойдут место боя с флангов и закроют пути отхода. Словно единственную дверь захлопнут. А потом, уже никуда не торопясь, сожмут колечко, из которого не будет другого исхода, кроме как на милость победителя. Или на тот свет.
Нельзя в тылу противника вести затяжные бои. Надо пугать и отрываться. Ноги уносить. Пока они еще на месте…
— На счет три!..
Гранаты рванули разом, осыпая все вокруг комьями земли и лесного мусора. Они еще летели, эти комья и этот мусор, а разведчики уже вскочили на ноги и бросили, но уже гораздо дальше, новую партию гранат. И побежали, рискуя получить в спины собственные осколки. Но лучше случайные в спину и прилежащие мягкие ткани свои осколки, чем прицельные, выпущенные в упор и в лоб, чужие пули.
Через пятнадцать минут бега разведчики сменили направление. Спустя еще пятнадцать минут сменили направление еще раз. Подраненная разведгруппа уходила от преследования, как спасающийся от зубов догоняющей его гончей собаки степной заяц — резко и часто бросаясь из стороны в сторону. Через два часа метаний группа встала на противоположное тому, с которого начинала отход, направление. И по другую сторону периметра охраняемой зоны. Здесь их уже никто не искал. Просто никому в голову не приходило.
Следующий день разведчики перележали в болоте, отгоняя от лиц напирающих со всех сторон пиявок и головастиков. И следующую ночь. И еще один день. Они выжидали, когда преследователи утомятся гоняться за миражом и вернутся в казармы. Или хотя бы утратят бдительность, что позволит проскочить мимо их кордонов.
Во вторую ночь группа выбралась из топи. И, ежеминутно осматриваясь, прислушиваясь и замирая, двинулась в условленную точку. В точку эвакуации. Двинулась не напрямую, а сильно в обход, памятуя, что кривой путь лучше прямого полета пули.
Несколько раз мимо проходили прочесывающие местность подвижные патрули. Но патрули передвигались шумно, стуча об оружие и каски ветками, хрустко ломая подошвами обуви подвернувшиеся под ноги сучки и даже иногда переговариваясь друг с другом. И потому реальной угрозы не представляли. Вовремя предупрежденные об их приближении разведчики смещались в сторону, залегали и пережидали опасность, жестко зажимая рот и нос находящемуся без сознания раненому товарищу.
Много больше они опасались засад, которые, в отличие от передвижных патрулей, обнаруживают себя слишком поздно и сразу пулеметной очередью в упор. Но их, похоже, оборудовать еще не успели. Или не удосужились. Или просто разведчикам везло и путь их проходил мимо смертельно опасных ловушек.
В общем, ушли. Оторвались. Спаслись.
— Кажется, здесь! — сказал капрал Джонстон.
— Точно, здесь. Вон маяки: холм, дерево и развалины дома.
— Через сколько эвакуация?
— Через двадцать шесть минут.
— Поторопились…
Действительно, поторопились. Пришли на двадцать минут раньше условленного срока. Что в диверсионном деле не приветствуется. Равно как и опоздание. Торчать в точке контакта лишнее время значит подвергать дополнительной опасности не только себя, но и того, с кем предстоит встреча. Но не уходить же обратно из-за четверти часа!
Боевое охранение рассыпалось в три стороны, занимая круговую оборону. Им подниматься на борт последними. После всех. А может, и не подниматься, если того потребуют обстоятельства. Может быть, отстреливаться до конца, до последнего патрона, наблюдая, как единственный обещающий спасение «борт» вкручивается в небо. На то оно и охранение, чтобы, погибая, оттянуть на себя огонь атакующей стороны и тем обеспечить эвакуацию остальным…
Через двадцать две минуты послышался быстро нарастающий и приближающийся гул моторов.
Разведчики облегченно вздохнули.
Слава Всевышнему! На этот раз авиация не подвела. А то, бывает, то не долетят, то перелетят, то просто не полетят из-за отсутствия свободных машин или несогласованности приказов двух не подчиненных друг другу военных ведомств. Война — это такой бардак! Который совсем не похож на военные, с удачливыми супергероями, фильмы. И вообще ни на что не похож!
Разведчики включили радиомаяк приведения, который должен был вывести вертолет точно на точку эвакуации. И еще спустя минуту с помощью ручного ключа отбили короткий шифросигнал, обозначающий, что посадочная площадка свободна, что противника поблизости нет.
Вертолет снизился до ста пятидесяти футов и завис над точкой. Пилоты ожидали еще один подтверждающий сигнал. Визуальный.
Командир группы вытащил фонарик и, направив его вертикально вверх, несколько раз нажал на кнопку. Шесть коротких вспышек, две длинные, две короткие и очень длинная. Как было условлено. И три коротких вспышки в ответ — «пароль принят».
Вертолет снизился на сто футов и включил малый прожектор. Садиться в полной темноте пилот не решился. Приглушенный матовый свет высветил сидящих на коленях разведчиков.
«Борт» осел еще на пятьдесят футов и замер посадочными «лыжами» возле самой земли. На грунт он не «вставал», чтобы легче было взлететь.
— Давайте быстрее! — характерным жестом крутил рукой появившийся в провале люка пилот. — Быстрее! Быстрее!!!
Он был прав. Теперь надо было укладываться в секунды. Теперь место посадки и сам вертолет были демаскированы. А превосходство высоты утрачено. Здесь, у земли, винтокрылую машину возможно было завалить из любого стрелкового оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44