— я стукнул кулаком по столу. — Да я весь вечер из кабинета не выходил! Спросите Харджиса и Блейкстоуна: они меня видели! — Хотя я и пытался сдерживаться, мой голос все же сорвался на крик. — Вам не пришить мне убийство, Леггит, и вы сами это знаете!
— Одну ошибку вы уже сделали, и сделаете еще. Такие ловкие проходимцы рано или поздно всегда попадаются. У меня терпения хватит, я дождусь своего часа. Я знаю, что вы ее убили, но пока у вас железное алиби. С виду. Ничего, в конце концов я выясню, как вы все подстроили, и тогда ваша песенка спета!
Я злобно посмотрел на него. Чего мне бояться, черт побери? Он сам признал свое поражение. Что из того, что он знает, кто убил Вестал? Все равно он ничего не докажет.
Я попытался расслабиться.
— А почему вы думаете, что я убил ее? — спросил я. — Скажите честно.
— Сейчас скажу, — медленно, с расстановкой ответил он. — Вы замыслили, чтобы убийство сошло за несчастный случай. Задумка была такая: на горной дороге лопнет покрышка, машина потеряет управление и сорвется с утеса. Вы ждали жену в гараже. Подкараулив ее там, нанесли удар по голове и оглушили. Потом довезли в машине до опасного поворота. В багажнике у вас было запасено колесо с лопнувшей покрышкой. Вы заменили колесо и столкнули машину с утеса. Так ведь?
Я уже держал себя в руках. Один неверный шаг, и я погиб. Я знал это. Поэтому посмотрел ему прямо в глаза.
— Попробуйте доказать это. Я весь вечер провел в своем кабинете!
— Докажу, — внятно произнес он. — Вы совершили страшную ошибку, Уинтерс. В камеру поврежденного колеса набился песок. Там, где машина сорвалась в пропасть, песка нет. Откуда он взялся? Держу пари, что колесо спустило у вас несколько дней назад, возможно на дороге из Иден-Энда. Вы заменили колесо и положили старое в багажник, не обратив внимания на песок. И еще когда я проверял машину, на поврежденном колесе не оказалось одной гайки. Мы как следует поискали и нашли ее на дороге. Это доказывает, что вы заменили колесо, прежде чем столкнуть машину в пропасть. Что вы на это скажете?
Я сидел неподвижно, глядя на него. Я был полумертв от страха, но виду не показывал.
— Докажите это, — повторил я. — Докажите, что это сделал я.
— Вы не могли совершить это в одиночку. — Он пригнулся вперед, не сводя с меня глаз. — Вы что-то подстроили с магнитофоном. Это я, конечно, выясню, но в одиночку вы не справились бы. Кто вам помогал? Ева Долан? Это она настроила вас убить жену?
Холодный пот выступил на моем лбу.
— Причем тут она? Вы совсем рехнулись! Никто из нас к этому абсолютно непричастен.
— Причем тут она? — переспросил он и растянул губы в волчьей усмешке. — А вы еще не видели завещания своей жены, Уинтерс?
Тут я уже перепугался не на шутку.
— Нет, конечно. А причем тут завещание?
— А вот причем: мисс Долан упомянута в нем.
— Ну и что? Вестал говорила мне сама. Она оставила мисс Долан пятьдесят тысяч долларов. Сумма, конечно, приличная, но не такая, чтобы идти на убийство. Сами знаете.
— А кто сказал, что там пятьдесят тысяч? — глаза Леггита не отрывались от моего лица. — Ваша жена завещала ей тридцать миллионов. И дом в придачу. Вы себя перехитрили, Уинтерс. Вам следует всего три миллиона. Секретарша получает почти все остальное, потому что она такая несчастная и страшненькая. Вы разве не знали?
Я похолодел. Кулаки мои невольно сжались.
— Вы лжете! — выкрикнул я. Леггит осклабился.
— Не ждали, да? Я видел завещание. У вас три миллиона. Ева Долан получает все имущество, вот этот домик и тридцать миллионов. Остальное завещано благотворительным фондам и мелким наследникам. Вестал написала в завещании, что вам всегда было неприятно получать от нее деньги и очень извиняется, что завещает вам даже такую сумму. Вот я и говорю, что вы сами себя посадили в калошу.
Не знаю, как мне удалось не потерять самообладание. Неужто я оказался пешкой в руках Евы? Они с Ларри разработали этот план и сделали меня орудием исполнения своих замыслов? Вот почему она так переменилась. «Да будь ты последним мужчиной на Земле, я не пошла бы за тебя!». Значит, она никогда меня не любила! Она призналась, что видела завещание. Значит, она знала, что получит дом и деньги. И продолжала любить Ларри. С тридцатью миллионами в кармане она сможет из него веревки вить. Только свистнет разок — и он тут же примчится как миленький.
Я ощутил приступ дикой, необузданной ярости. Впрочем, я не забывал, что Леггит бдительно следит за мной, и заставил себя встретить его взгляд.
Если ваши слова правдивы, то мисс Долан повезло, — сказал я, пожимая плечами. — С меня вполне хватит и трех миллионов.
— Она помогала вам? — спросил Леггит. — Она помогла внушить Харджису и Блейкстоуну, что вы якобы в кабинете, в то время как вы хладнокровно расправлялись со своей женой?
Черт возьми, этот полицейский подобрался слишком близко к правде, чтобы я чувствовал себя в безопасности.
— Вы можете плести любые небылицы — я не убивал Вестал. Я работал здесь весь вечер, и у меня есть свидетели, которые подтвердят мои слова.
Леггит медленно поднялся из кресла.
— Я не успокоюсь, пока не расколю ваше алиби, Уинтерс. И вам не придется долго ждать этого. Когда убийца хитер, он обычно просматривает какую-то мелочь, и не забудьте — суд присяжных ненавидит умников!
— Болтайте, что хотите, — бросил я, злобно поглядев на него. — Болтать никому не возбраняется.
— Посмотрим. Я проверю ваше алиби по ниточкам. И, будьте уверены, я найду в нем прореху!
Он решительно вышел из кабинета, хлопнув дверью. Я на шатких ногах подошел к подоконнику и посмотрел, как Леггит укатил прочь.
Позже я вывел машину и поехал в Иден-Энд, где мог побыть один. Я заехал в песчаные дюны, закурил и начал обдумывать положение. Я был сильно потрясен. Теперь моя жизнь зависела от моего алиби. Пока оно было надежным, иначе Леггит уже арестовал бы меня.
Греясь на солнышке, я еще раз шаг за шагом мысленно проверил все свои поступки и пришел к выводу, что разоблачить меня невозможно.
В самом деле, для любого суда достаточно будет показаний одного лишь Харджиса. Им не составит труда выяснить, что он меня ненавидит, поэтому его показания о том, что он не только слышал, как я диктую письма, но и видел меня воочию, убедят любых присяжных.
Мои страхи как рукой сняло.
Леггит, конечно же, блефует. И может надеяться только на то, что у меня не выдержат нервы. Ничего у него не выйдет.
Убедившись, что мои опасения беспочвенны, я стал думать о Еве.
Нет сомнения, что она обвела меня вокруг пальца. И солгала, сказав, что любит меня. Она не слишком опасалась, что я выдам ее как сообщницу: ведь в таком случае ей грозило бы только пожизненное заключение, тогда как меня, безусловно, ждал электрический стул.
Вдруг мне захотелось схватить руками ее нежное белое горло.
Через день-другой она уедет из Клифсайда. Возможно, она исчезнет и я ее больше никогда не увижу. Нет, так не пойдет. Нужно что-то предпринять до ее отъезда.
Надо установить за ней слежку. Для этой цели у меня имелся на примете подходящий человек, который время от времени выполнял задания нашего банка. Я вернулся в Литл-Иден и заглянул в его контору.
Звали его Джошуа Морган. Его грязноватая контора располагалась на верхнем этаже дома в одном квартале от бульвара Рузвельта.
Ростом он был метр с кепкой, лет под пятьдесят. Шаркающая поступь, длинные, свисающие усы и широченный лоб делали его похожим на гнома.
Он, похоже, был рад моему приходу.
— У меня есть для вас работенка, — начал я, усаживаясь напротив его стола. — Нужно понаблюдать за одной бабенкой. Используйте столько людей, сколько надо — мне все равно. Следите за ней денно и нощно, ясно? Я должен знать, где она находится в любое время суток. Справитесь?
— Конечно, мистер Уинтерс. — Воспаленные серые глаза вопросительно посмотрели на меня. — Кто эта дама?
— Ее зовут Ева Долан. В данное время она живет в моем особняке, в Клифсайде, но в течение ближайших двадцати четырех часов скорее всего съедет. У нее темные волосы, она носит очки и на вид довольно невзрачная. Ваши люди ее не пропустят. Кроме нее и слуг, женщин в доме нет.
Он кивнул и что-то набросал в блокноте.
— Хотите, чтобы я приступил к делу немедленно?
— Да. Если вы ее упустите, Морган, больше я с вами дел не имею. Если справитесь, разбогатеете на тысячу зеленых. По рукам?
— Положитесь на меня, мистер Уинтерс. Мы ее не упустим.
— И она не должна заподозрить, что за ней следят. Это очень важно.
* * *
Я вернулся в Клифсайд. Харджис встретил меня в холле.
Я не дал ему возможности самому сообщить мне о том, что он собирается взять расчет.
— Я меняю персонал, — заявил я. — Вы можете уйти, когда пожелаете; чем раньше, тем лучше.
— Я покину дом сегодня вечером, — сказал он. Я ухмыльнулся.
— Прекрасно. Кто-нибудь еще собирается уволиться?
— Все без исключения, — сухо ответил он, повернулся и двинулся к выходу.
На это я, признаться, не рассчитывал. И закипел.
— Проследите, чтобы они оставили свои адреса, и сами не забудьте оставить адрес. Возможно, лейтенант Леггит еще захочет поговорить с вами. Мисс Долан рассчитается с вами. Она дома?
— Нет, сэр. Она сказала, что вернется после шести.
— Тогда я расплачусь с вами сейчас. Я хочу, чтобы вы и все остальные убрались из дома через час. Он пристально посмотрел на меня.
— Очень хорошо.
— Пусть все придут ко мне в кабинет через четверть часа.
Лишь когда они все вереницей прошли перед моим столом, я впервые обнаружил, сколько много слуг было у Вестал. Их оказалось тридцать человек, в том числе пять садовников-китайцев.
Прощание вышло довольно неловким. Я разыскал в письменном столе Евы расчетную книгу и выдал каждому деньги за две недели. Каждый по очереди подходил ко мне, забирал деньги и выходил. Ни один из них не посмотрел мне в глаза; ни один не проронил ни звука.
Последним был Харджис.
Взяв конверт с деньгами, который я протянул ему, он тихо сказал:
— Я искренне надеюсь, что вас постигнет кара за то, что вы сделали с мисс Вестал, сэр. Я убежден, что, если бы вы не встретились на ее пути, она сейчас была бы жива.
Я взглянул на него.
Его показания должны спасти меня от электрического стула. Мне это показалось забавным. Я ухмыльнулся.
— Проваливай, старый болван, пока я не вышвырнул тебя вон!
Он пересек комнату с достоинством архиепископа. И даже не забыл тихонечко прикрыть за собой дверь.
Я посмотрел на настольные часы. Было без двадцати минут пять. В половине шестого весь персонал дружно покинул Клифсайд.
У пятерых из них были личные автомобили. Каким-то образом все тридцать человек ухитрились в них втиснуться, и в пять тридцать я остался один в огромном, пустом дворце.
Ощущение было довольно жуткое. В вымершем особняке установилась могильная тишина. Сколько я ни прислушивался, до моих ушей доносились лишь тиканье часов и гулкие удары моего сердца.
Я в полной неподвижности сидел у окна за занавеской. Я смотрел на длинную подъездную аллею и ждал Еву.
Глава 18
Сгущались сумерки, когда маленькая машина Евы появилась в конце подъездной аллеи. Я ждал ее, сидя у окна, уже три часа — и чем дольше ждал, тем больше закипал от гнева.
Я наконец понял, что именно Ева навела меня на мысль об убийстве Вестал. Это случилось тогда, когда мы с ней впервые остались вдвоем ночью и я сказал, что мы можем уже настолько состариться, что не успеем насладиться деньгами, полученными от Вестал в наследство, а она ответила:
"На все воля Божья», и потом пояснила, что все рано или поздно умирают.
Она первая заговорила о смерти. Она, должно быть, решила уговорить меня пойти на убийство в ту минуту, когда узнала, что я собираюсь жениться на Вестал.
Отодвинувшись от окна, я следил, как Ева вышла из машины, поднялась по лестнице и направилась через террасу к парадному входу.
Я бесшумно выбрался в гостиную и притаился за одним из широких диванов.
Ева открыла дверь и вошла в дом. Вскоре я услышал, что она зашла в гостиную, чуть постояла, потом вернулась в холл и начала подниматься по лестнице.
Подождав, пока ее шаги затихли, я выскользнул в холл, запер входную дверь на ключ и опустил ключ в карман.
И стоял, навострив уши.
Я услышал, как она прошагала по длинному коридору в свою комнату.
Почти сразу же где-то в комнатах прислуги зазвонил колокольчик.
Да, теперь огромный особняк принадлежал Еве. Она могла звонком вызывать слуг. Могла отдавать любые приказания.
Я медленно поднимался по лестнице, опираясь рукой о перила и бесшумно переставляя ноги по ступенькам, устланным толстым ковром.
Когда я поднялся, колокольчик задребезжал снова.
Да, дом принадлежал Еве и она имела право быть нетерпеливой. Никто из прислуги никогда не осмеливался заставлять Вестал ждать. И Ева тоже ждать не собиралась.
Я открыл дверь одной из гостевых спален и проскользнул внутрь, оставив дверь приоткрытой.
Опять послышался звон колокольчика, потом еще… Затем я услышал, как открылась дверь и Ева вышла в коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Одну ошибку вы уже сделали, и сделаете еще. Такие ловкие проходимцы рано или поздно всегда попадаются. У меня терпения хватит, я дождусь своего часа. Я знаю, что вы ее убили, но пока у вас железное алиби. С виду. Ничего, в конце концов я выясню, как вы все подстроили, и тогда ваша песенка спета!
Я злобно посмотрел на него. Чего мне бояться, черт побери? Он сам признал свое поражение. Что из того, что он знает, кто убил Вестал? Все равно он ничего не докажет.
Я попытался расслабиться.
— А почему вы думаете, что я убил ее? — спросил я. — Скажите честно.
— Сейчас скажу, — медленно, с расстановкой ответил он. — Вы замыслили, чтобы убийство сошло за несчастный случай. Задумка была такая: на горной дороге лопнет покрышка, машина потеряет управление и сорвется с утеса. Вы ждали жену в гараже. Подкараулив ее там, нанесли удар по голове и оглушили. Потом довезли в машине до опасного поворота. В багажнике у вас было запасено колесо с лопнувшей покрышкой. Вы заменили колесо и столкнули машину с утеса. Так ведь?
Я уже держал себя в руках. Один неверный шаг, и я погиб. Я знал это. Поэтому посмотрел ему прямо в глаза.
— Попробуйте доказать это. Я весь вечер провел в своем кабинете!
— Докажу, — внятно произнес он. — Вы совершили страшную ошибку, Уинтерс. В камеру поврежденного колеса набился песок. Там, где машина сорвалась в пропасть, песка нет. Откуда он взялся? Держу пари, что колесо спустило у вас несколько дней назад, возможно на дороге из Иден-Энда. Вы заменили колесо и положили старое в багажник, не обратив внимания на песок. И еще когда я проверял машину, на поврежденном колесе не оказалось одной гайки. Мы как следует поискали и нашли ее на дороге. Это доказывает, что вы заменили колесо, прежде чем столкнуть машину в пропасть. Что вы на это скажете?
Я сидел неподвижно, глядя на него. Я был полумертв от страха, но виду не показывал.
— Докажите это, — повторил я. — Докажите, что это сделал я.
— Вы не могли совершить это в одиночку. — Он пригнулся вперед, не сводя с меня глаз. — Вы что-то подстроили с магнитофоном. Это я, конечно, выясню, но в одиночку вы не справились бы. Кто вам помогал? Ева Долан? Это она настроила вас убить жену?
Холодный пот выступил на моем лбу.
— Причем тут она? Вы совсем рехнулись! Никто из нас к этому абсолютно непричастен.
— Причем тут она? — переспросил он и растянул губы в волчьей усмешке. — А вы еще не видели завещания своей жены, Уинтерс?
Тут я уже перепугался не на шутку.
— Нет, конечно. А причем тут завещание?
— А вот причем: мисс Долан упомянута в нем.
— Ну и что? Вестал говорила мне сама. Она оставила мисс Долан пятьдесят тысяч долларов. Сумма, конечно, приличная, но не такая, чтобы идти на убийство. Сами знаете.
— А кто сказал, что там пятьдесят тысяч? — глаза Леггита не отрывались от моего лица. — Ваша жена завещала ей тридцать миллионов. И дом в придачу. Вы себя перехитрили, Уинтерс. Вам следует всего три миллиона. Секретарша получает почти все остальное, потому что она такая несчастная и страшненькая. Вы разве не знали?
Я похолодел. Кулаки мои невольно сжались.
— Вы лжете! — выкрикнул я. Леггит осклабился.
— Не ждали, да? Я видел завещание. У вас три миллиона. Ева Долан получает все имущество, вот этот домик и тридцать миллионов. Остальное завещано благотворительным фондам и мелким наследникам. Вестал написала в завещании, что вам всегда было неприятно получать от нее деньги и очень извиняется, что завещает вам даже такую сумму. Вот я и говорю, что вы сами себя посадили в калошу.
Не знаю, как мне удалось не потерять самообладание. Неужто я оказался пешкой в руках Евы? Они с Ларри разработали этот план и сделали меня орудием исполнения своих замыслов? Вот почему она так переменилась. «Да будь ты последним мужчиной на Земле, я не пошла бы за тебя!». Значит, она никогда меня не любила! Она призналась, что видела завещание. Значит, она знала, что получит дом и деньги. И продолжала любить Ларри. С тридцатью миллионами в кармане она сможет из него веревки вить. Только свистнет разок — и он тут же примчится как миленький.
Я ощутил приступ дикой, необузданной ярости. Впрочем, я не забывал, что Леггит бдительно следит за мной, и заставил себя встретить его взгляд.
Если ваши слова правдивы, то мисс Долан повезло, — сказал я, пожимая плечами. — С меня вполне хватит и трех миллионов.
— Она помогала вам? — спросил Леггит. — Она помогла внушить Харджису и Блейкстоуну, что вы якобы в кабинете, в то время как вы хладнокровно расправлялись со своей женой?
Черт возьми, этот полицейский подобрался слишком близко к правде, чтобы я чувствовал себя в безопасности.
— Вы можете плести любые небылицы — я не убивал Вестал. Я работал здесь весь вечер, и у меня есть свидетели, которые подтвердят мои слова.
Леггит медленно поднялся из кресла.
— Я не успокоюсь, пока не расколю ваше алиби, Уинтерс. И вам не придется долго ждать этого. Когда убийца хитер, он обычно просматривает какую-то мелочь, и не забудьте — суд присяжных ненавидит умников!
— Болтайте, что хотите, — бросил я, злобно поглядев на него. — Болтать никому не возбраняется.
— Посмотрим. Я проверю ваше алиби по ниточкам. И, будьте уверены, я найду в нем прореху!
Он решительно вышел из кабинета, хлопнув дверью. Я на шатких ногах подошел к подоконнику и посмотрел, как Леггит укатил прочь.
Позже я вывел машину и поехал в Иден-Энд, где мог побыть один. Я заехал в песчаные дюны, закурил и начал обдумывать положение. Я был сильно потрясен. Теперь моя жизнь зависела от моего алиби. Пока оно было надежным, иначе Леггит уже арестовал бы меня.
Греясь на солнышке, я еще раз шаг за шагом мысленно проверил все свои поступки и пришел к выводу, что разоблачить меня невозможно.
В самом деле, для любого суда достаточно будет показаний одного лишь Харджиса. Им не составит труда выяснить, что он меня ненавидит, поэтому его показания о том, что он не только слышал, как я диктую письма, но и видел меня воочию, убедят любых присяжных.
Мои страхи как рукой сняло.
Леггит, конечно же, блефует. И может надеяться только на то, что у меня не выдержат нервы. Ничего у него не выйдет.
Убедившись, что мои опасения беспочвенны, я стал думать о Еве.
Нет сомнения, что она обвела меня вокруг пальца. И солгала, сказав, что любит меня. Она не слишком опасалась, что я выдам ее как сообщницу: ведь в таком случае ей грозило бы только пожизненное заключение, тогда как меня, безусловно, ждал электрический стул.
Вдруг мне захотелось схватить руками ее нежное белое горло.
Через день-другой она уедет из Клифсайда. Возможно, она исчезнет и я ее больше никогда не увижу. Нет, так не пойдет. Нужно что-то предпринять до ее отъезда.
Надо установить за ней слежку. Для этой цели у меня имелся на примете подходящий человек, который время от времени выполнял задания нашего банка. Я вернулся в Литл-Иден и заглянул в его контору.
Звали его Джошуа Морган. Его грязноватая контора располагалась на верхнем этаже дома в одном квартале от бульвара Рузвельта.
Ростом он был метр с кепкой, лет под пятьдесят. Шаркающая поступь, длинные, свисающие усы и широченный лоб делали его похожим на гнома.
Он, похоже, был рад моему приходу.
— У меня есть для вас работенка, — начал я, усаживаясь напротив его стола. — Нужно понаблюдать за одной бабенкой. Используйте столько людей, сколько надо — мне все равно. Следите за ней денно и нощно, ясно? Я должен знать, где она находится в любое время суток. Справитесь?
— Конечно, мистер Уинтерс. — Воспаленные серые глаза вопросительно посмотрели на меня. — Кто эта дама?
— Ее зовут Ева Долан. В данное время она живет в моем особняке, в Клифсайде, но в течение ближайших двадцати четырех часов скорее всего съедет. У нее темные волосы, она носит очки и на вид довольно невзрачная. Ваши люди ее не пропустят. Кроме нее и слуг, женщин в доме нет.
Он кивнул и что-то набросал в блокноте.
— Хотите, чтобы я приступил к делу немедленно?
— Да. Если вы ее упустите, Морган, больше я с вами дел не имею. Если справитесь, разбогатеете на тысячу зеленых. По рукам?
— Положитесь на меня, мистер Уинтерс. Мы ее не упустим.
— И она не должна заподозрить, что за ней следят. Это очень важно.
* * *
Я вернулся в Клифсайд. Харджис встретил меня в холле.
Я не дал ему возможности самому сообщить мне о том, что он собирается взять расчет.
— Я меняю персонал, — заявил я. — Вы можете уйти, когда пожелаете; чем раньше, тем лучше.
— Я покину дом сегодня вечером, — сказал он. Я ухмыльнулся.
— Прекрасно. Кто-нибудь еще собирается уволиться?
— Все без исключения, — сухо ответил он, повернулся и двинулся к выходу.
На это я, признаться, не рассчитывал. И закипел.
— Проследите, чтобы они оставили свои адреса, и сами не забудьте оставить адрес. Возможно, лейтенант Леггит еще захочет поговорить с вами. Мисс Долан рассчитается с вами. Она дома?
— Нет, сэр. Она сказала, что вернется после шести.
— Тогда я расплачусь с вами сейчас. Я хочу, чтобы вы и все остальные убрались из дома через час. Он пристально посмотрел на меня.
— Очень хорошо.
— Пусть все придут ко мне в кабинет через четверть часа.
Лишь когда они все вереницей прошли перед моим столом, я впервые обнаружил, сколько много слуг было у Вестал. Их оказалось тридцать человек, в том числе пять садовников-китайцев.
Прощание вышло довольно неловким. Я разыскал в письменном столе Евы расчетную книгу и выдал каждому деньги за две недели. Каждый по очереди подходил ко мне, забирал деньги и выходил. Ни один из них не посмотрел мне в глаза; ни один не проронил ни звука.
Последним был Харджис.
Взяв конверт с деньгами, который я протянул ему, он тихо сказал:
— Я искренне надеюсь, что вас постигнет кара за то, что вы сделали с мисс Вестал, сэр. Я убежден, что, если бы вы не встретились на ее пути, она сейчас была бы жива.
Я взглянул на него.
Его показания должны спасти меня от электрического стула. Мне это показалось забавным. Я ухмыльнулся.
— Проваливай, старый болван, пока я не вышвырнул тебя вон!
Он пересек комнату с достоинством архиепископа. И даже не забыл тихонечко прикрыть за собой дверь.
Я посмотрел на настольные часы. Было без двадцати минут пять. В половине шестого весь персонал дружно покинул Клифсайд.
У пятерых из них были личные автомобили. Каким-то образом все тридцать человек ухитрились в них втиснуться, и в пять тридцать я остался один в огромном, пустом дворце.
Ощущение было довольно жуткое. В вымершем особняке установилась могильная тишина. Сколько я ни прислушивался, до моих ушей доносились лишь тиканье часов и гулкие удары моего сердца.
Я в полной неподвижности сидел у окна за занавеской. Я смотрел на длинную подъездную аллею и ждал Еву.
Глава 18
Сгущались сумерки, когда маленькая машина Евы появилась в конце подъездной аллеи. Я ждал ее, сидя у окна, уже три часа — и чем дольше ждал, тем больше закипал от гнева.
Я наконец понял, что именно Ева навела меня на мысль об убийстве Вестал. Это случилось тогда, когда мы с ней впервые остались вдвоем ночью и я сказал, что мы можем уже настолько состариться, что не успеем насладиться деньгами, полученными от Вестал в наследство, а она ответила:
"На все воля Божья», и потом пояснила, что все рано или поздно умирают.
Она первая заговорила о смерти. Она, должно быть, решила уговорить меня пойти на убийство в ту минуту, когда узнала, что я собираюсь жениться на Вестал.
Отодвинувшись от окна, я следил, как Ева вышла из машины, поднялась по лестнице и направилась через террасу к парадному входу.
Я бесшумно выбрался в гостиную и притаился за одним из широких диванов.
Ева открыла дверь и вошла в дом. Вскоре я услышал, что она зашла в гостиную, чуть постояла, потом вернулась в холл и начала подниматься по лестнице.
Подождав, пока ее шаги затихли, я выскользнул в холл, запер входную дверь на ключ и опустил ключ в карман.
И стоял, навострив уши.
Я услышал, как она прошагала по длинному коридору в свою комнату.
Почти сразу же где-то в комнатах прислуги зазвонил колокольчик.
Да, теперь огромный особняк принадлежал Еве. Она могла звонком вызывать слуг. Могла отдавать любые приказания.
Я медленно поднимался по лестнице, опираясь рукой о перила и бесшумно переставляя ноги по ступенькам, устланным толстым ковром.
Когда я поднялся, колокольчик задребезжал снова.
Да, дом принадлежал Еве и она имела право быть нетерпеливой. Никто из прислуги никогда не осмеливался заставлять Вестал ждать. И Ева тоже ждать не собиралась.
Я открыл дверь одной из гостевых спален и проскользнул внутрь, оставив дверь приоткрытой.
Опять послышался звон колокольчика, потом еще… Затем я услышал, как открылась дверь и Ева вышла в коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26