— Хватит болтать, — оборвал я, притворяясь разгневанным. — Тебе не о чем беспокоиться. Открывай свой холл и побыстрее возвращайся.
Ее лицо просветлело.
— Ты будешь скучать без меня?
— Очень. И буду все время думать о тебе. Представляете, каково мне было созерцать ее безобразную физиономию и пороть такую чушь прямо в глаза?
— Жаль, что мне надо уезжать.
— Поднимайся. Экипаж ждет тебя.
Даже в темноте мне было противно целовать ее; тут же, в окружении людей, видящих ее безобразную наружность не знающих, что я женился на ее деньгах, прикосновение высушенных губ Вестал к моим губам было сродни поцелую скорпиона.
Наконец она забралась в самолет и мы помахали друг другу на прощанье рукой.
Господи, как бы я обрадовался, если бы самолет вдруг взорвался в воздухе и разлетелся на куски. Представляете, насколько я уже ее возненавидел?
Вернувшись в Клифсайд, я нигде не мог найти Еву.
Как бы между прочим я осведомился у Харджиса, где она.
— Я думаю, она в постели, сэр, — ответил он, приподнимая кустистые седые брови. — Кажется, она заболела.
У меня буквально подкосились ноги.
Я совсем забыл, что, по меньшей мере, сегодня ей придется оставаться в своей комнате. Ведь Харджис неминуемо доложил бы Вестал, что не успела она уехать, как Ева выздоровела.
Я понятия не имел, где расположена комната Евы, поэтому пошел в кабинет и раскрыл телефонный справочник дворца Вестал. Найдя номер Евы, я позвонил.
Она, ответила сразу.
— Сегодня, — прошептал я. — В двенадцать. Ты придешь ко мне, или мне придти к тебе?
— Я приду сама, — ответила она и повесила трубку. Я вытер вспотевшие ладони. Руки заметно тряслись.
Глава 10
Светящиеся стрелки часов возле изголовья застыли на десяти минутах третьего. Мы были в комнате вдвоем с полуночи.
— Даже не верится, что пару часов назад я готов был лезть на стенку, — промолвил я. — Последние недели были для меня сущим адом. Давай что-нибудь придумаем. Так больше нельзя.
— Довольствуйся тем, что есть, — рассудила она. — Легко нам не будет. Мы и так слишком рискуем. Она может вернуться. Может войти прямо сейчас.
— Нет. Я запер дверь.
— Все равно это опасно, — не унималась Ева.
— Не волнуйся. Послушай, я уже давно ломаю голову, как выбраться из этой передряги. И я кое-что придумал. Тебе ведь положен выходной день каждую неделю, верно? А что если я сниму квартирку где-нибудь в Иден-Энде? Это довольно близко, и нас там никто не знает. Мы можем встречаться в твой выходной день в те часы, когда я якобы сижу в конторе.
Я заметил, что она напряглась.
— Нет, Чед, я не могу. В выходные я навещаю свою мать.
— Черт побери! Неужто встречи с матерью тебе важнее, чем наши свидания?
— Не говори так. Она знает Вестал. Если я прекращу приезжать к матери, она может позвонить Вестал и узнать, в чем дело. У нас с ней довольно натянутые отношения. Она никогда не доверяла мне.
— Ну придумай какой-нибудь предлог. Освободи эти дни для меня, Ева.
— Я не могу, — отрезала она. — К тому же это опасно. Нас могут увидеть. Мало ли кто может заехать в Иден-Энд. Это слишком опасно.
— Тогда что нам делать? Ждать еще шесть недель следующего случая?
— Я тебя предупреждала, Чед.
— Это не ответ. Если я нужен тебе так же, как ты мне…
— Да, Чед!
От взгляда, который она кинула на меня, все во мне закипело. Я схватил ее за руку.
— Я не выдержу шести недель такой пытки. Я уже сам неплохо зарабатываю. У меня отложено больше тридцати тысяч. Я могу стать компаньоном одного брокера, моего друга. А что, Ева, может откроемся? Я разведусь с Вестал, и мы с тобой сможем пожениться.
Она уставилась на меня.
— Пожениться? Чед! Ты в своем уме? Что такое тридцать тысяч? На сколько их хватит? А сколько ты сможешь заработать, будучи брокером? К тому же, я уже говорила тебе: я не хочу лишиться своей работы.
— Но почему? Зачем она тебе?
— Я живу в прекрасном доме, в настоящих хоромах. Недурно зарабатываю. У меня есть машина. У меня есть все, что душе угодно, а ведь работа довольно непыльная. Нужно быть сумасшедшей, чтобы от нее отказаться.
— Скажи, Ева, зачем ты так портишь свою внешность? Ты ведь не близорука, и тебе ни к чему носить очки? И незачем зачесывать волосы на затылок.
Она улыбнулась.
— Думаешь, она стерпела бы меня хоть один день, если бы я была красивее ее? Только по этой причине она уволила уже столько секретарш. Она жутко ревнует к красоте. Агентство, которое нашло мне эту работу, предупредило меня. Может быть, это лишний раз убедит тебя, насколько я дорожу своим положением. У меня была довольно тяжелая жизнь, Чед. С матерью мы не ладили. Мне было нелегко сводить концы с концами, поверь. И так просто от всей этой изысканной роскоши я не откажусь.
— Ты водишь меня за нос, — отмахнулся я. — Ты цепляешься за свое место только потому, что рассчитываешь получить приличный куш в наследство. Верно?
Ева отвернулась.
— Это мое личное дело. Я полюбила тебя, но из-за любви к тебе я не собираюсь пожертвовать своим единственным шансом в этой жизни.
— Она надувает тебя. Она завещала тебе всего несколько жалких сотен. Она сама мне сказала. Ева легонько погладила меня по руке.
— Нет, Чед, это тебя она надувает. Я знаю, какова моя доля. Я сама видела завещание.
— Когда?
— Несколько дней назад. Она как раз составила новое завещание. Нотариус принес все бумаги, а она оставила их на столе. Я успела прочитать.
Я почувствовал, что напрягся.
— Так сколько она тебе оставляет?
— Пятьдесят тысяч. Я присвистнул.
— Зачем же она сказала мне не правду?
— Не знаю. Возможно, боялась, что ты рассердишься. Я сама прочитала — черным по белому. И не хочу отказываться от таких денег.
Мой пульс участился.
— А что она завещала мне, Ева?
— Все: дом, имущество и шестьдесят миллионов долларов. Остальные деньги достанутся другим наследникам и пойдут на благотворительность.
Я перевел дух.
— Ты уверена?
— Да. Ты по-прежнему хочешь развестись с ней? — Глаза Евы лукаво блеснули. — Да или нет?
— Ты права, это меняет дело, — согласился я, вскочив на ноги и меряя шагами комнату. — Но мы можем никогда не дождаться этих денег. Или настолько состариться, что не успеем насладиться ими.
— На все воля Божья.
— Ты хочешь сказать, что она может заболеть или погибнуть в результате несчастного случая?
— Все рано или поздно умирают.
Даже в тот миг, когда Ева лежала в постели, а я бродил взад-вперед по комнате и мы обсуждали возможную смерть Вестал, мне ни разу не пришла в голову мысль об убийстве. Ни даже о том, что можно инсценировать несчастный случай. Повторяю, ни на мгновение такие мысли не посетили мою голову.
— Слабая надежда, — уныло бросил я. — Мы с тобой можем совсем одряхлеть, когда с ней, наконец, что-нибудь случится.
— Увы. Ничего не поделаешь.
— Черт бы ее побрал; — в сердцах выругался я. — Хоть бы она умерла!
Внезапно, без всякого предупреждения зазвонил телефон. От неожиданности мы оба вздрогнули.
Ева схватила свой халат, точно кто-то ворвался в комнату.
Я застыл, словно остолбенев, и уставился на телефон.
— Это она! — хрипло пробормотал я. — В двадцать минут третьего!
— Сними трубку, — велела Ева. — Только думай, что говорить.
Дрожащей рукой я снял трубку. Впрочем, у меня хватило ума придать голосу сонливые нотки.
— Кто еще там? — прорычал я.
— О, Чед…
Она! Даже находясь в трехстах милях от нас, проклятая стерва не давала мне насладиться близостью Евы.
— Это ты, Вестал? Побойся Бога! Уже третий час.
— Я тебя разбудила, Чед?
— Конечно.
— Не сердись на меня, — жалобно попросила она. — Мне так недостает тебя.
— Я тоже скучаю без тебя.
Мысленно я проклял ее. Подняв голову, я увидел, что Ева, белая как полотно, стоя у дверей, запахивает халат.
— Я не могла не позвонить тебе, милый. Я только что видела кошмарный сон. До сих пор не могу прийти в себя. Мне приснилось, что мы с тобой расстались. — Она всхлипнула. — И что ты меня ненавидишь. У тебя было такое лицо, что мне стало страшно. Когда я подошла к тебе, ты грубо оттолкнул меня и побежал по длинному пустому коридору. Я побежала за тобой, но не смогла догнать. И вскоре ты пропал из вида. Я проснулась вся в слезах. Я так испугалась, что с тобой случилось несчастье, что решилась позвонить.
Я почувствовал, что на моем лице выступили капельки пота.
— Это был всего лишь кошмарный сон, — пробормотал я, стараясь унять дрожь в голосе. — Все в порядке, Вестал. Тебе не из-за чего волноваться.
— Как я рада слышать твой голос, Чед. Я так жалею, что уехала. Ты ведь по-прежнему меня любишь, да?
Я сжал трубку так, что пальцы мои побелели.
— Конечно, люблю.
— И я тебя так люблю, Чед… Я так счастлива, что слышу твой голос.
— Иди спать, Вестал. Уже поздно.
— А разве ты не хочешь знать, как восприняли мою речь?
«Господи, неужто это никогда не кончится?»
— Все прошло удачно?
— Просто потрясающе…
Следующие пять минут она трещала без перерыва. Все уши прожужжала про свою речь, и как ее хвалили, да рассказали школьникам, какая умница была Вестал, когда училась, и какую овацию устроили школьники.
В конце концов я не выдержал и перебил ее:
— Это замечательно, Вестал, но все-таки уже слишком поздно, и нам обоим не мешает поспать. И больше ни о чем не беспокойся.
— Хорошо, Чед. Извини, что разбудила тебя. Я так соскучилась.
— Я тоже соскучился. Спокойной ночи, Вестал.
Я положил трубку.
Звонок Вестал разрушил нашу идиллию. До него мы с Евой пребывали в своем интимном мирке, как тогда на гондоле, в комнатке, созданной для любви; теперь же мы ощущали себя выставленными на всеобщее обозрение. Присутствие Вестал мнилось в каждом углу.
— Я пошла, Чед, — сказала Ева.
— Черт бы ее побрал! Ей приснилось, что я ее бросил.
— Я же говорила, что у нее дьявольское чутье.
— Да, ты права. Не уходи. У нас есть еще три часа до рассвета.
— Нет. Я не могу. Мне кажется, что она здесь.
— Мне тоже. — Я подошел к Еве и обнял ее, но она высвободилась из моих рук.
— Нет, Чед, не надо больше.
— Тогда завтра ночью, в это же время. Может, теперь я к тебе приду?
— Бедненький Чед, как плохо ты ее знаешь. Завтрашней ночи у нас не будет. Она вернется.
— Она не может вернуться. Она будет раздавать призы.
— Вот увидишь, Чед.
И Вестал вернулась.
Когда я подъезжал к дому после того, как провел день в конторе, «роллс-ройс» стоял у парадного подъезда. Вестал ждала меня на террасе.
Проведенная с Евой ночь, полная жаркой страсти, не удовлетворила меня.
Я пытался убедить себя, что если бы не непредвиденное возвращение Вестал, то после второй ночи с Евой я бы уже не мучился таким всепоглощающим желанием. Но я обманывал себя — я бы никогда не смог насытиться Евой. Она была в моей крови, и каждая клеточка моего тела, каждая кроха моей плоти жаждала эту женщину, как никакую другую на свете.
Вестал буквально изводила меня. С каждым днем мне становилось труднее и труднее сдерживаться, и было ясно, что рано или поздно она заметит натянутость в наших отношениях.
Три дня спустя она вошла в мой кабинет.
— Чед…
Я оторвался от биржевых новостей и посмотрел на нее.
— Я занят, Вестал. В чем дело?
— Завтра я устраиваю вечер для нескольких старых друзей. Придет и лейтенант Леггит. Ты будешь?
— Да, да, конечно, — рассеянно бросил я, не особенно задумываясь над ее словами. — Будь паинькой, займись своим делом, хорошо? У меня еще уйма работы до ужина.
Скажи мне кто-нибудь два месяца назад, что я могу разговаривать с Вестал подобным тоном, я бы подумал, что имею дело с сумасшедшим. Тем не менее все обстояло именно так. От любви ко мне ее характер стал заметно мягче. Она так боялась меня потерять, что готова была снести любое обращение, лишь бы я был рядом.
— Хорошо, милый, — покорно сказала она. — Я пойду переоденусь.
Когда она ушла, я отшвырнул бумаги, закурил сигарету и смешал себе коктейль.
Интересно, чем занималась Ева. Я не видел ее весь день. После той памятной ночи я видел ее лишь мельком и думал о ней, почти не переставая.
Осушив бокал, я вышел в коридор. Я до сих пор не знал, где находится спальня Евы, и поэтому решил заглянуть в кабинет Вестал в надежде, что Ева там.
Она и впрямь сидела за столом, разбирая корреспонденцию. Когда я вошел, она подняла голову. Ее бледное лицо было безучастным. Я приблизился к столу.
— Она наверху переодевается, — прошептал я. — Я не могу без тебя, Ева. Давай встретимся где-нибудь в четверг?
— Нет! — резко сказала она, понизив голос. — Я же говорила тебе. Я должна повидать мать. Хватит об этом.
— Неужто моя любовь ничего не значит для тебя? — гневно спросил я.
Она вскочила на ноги, обогнула стол и зашагала к двери. Я схватил ее за запястье и развернул лицом к себе.
— Ева! Я не могу больше! Мы должны увидеться.
— Не приставай ко мне!
Она резко вырвалась, распахнула дверь, быстро пересекла холл и побежала вверх по ступенькам.
Я облокотился на стол, чувствуя, что мой лоб покрылся испариной. Сердце гулко стучало в груди, кровь пульсировала в висках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26