— Ничем помочь нельзя, мисс Долан. Вестал погибла Я возвращаюсь. Вам бы тоже лучше вернуться.
Я тут же отъехал, чтобы избавить Еву от необходимости придумывать реплику, пригодную для ушей Блейкстоуна По дороге ни один из нас не проронил ни слова Блейкстоун не стал заходить в дом. Он пробормотал несколько сочувственных фраз, сказал, что позаботится об акциях «Байлэндз Эплайнсиз», и уехал.
Я прошел в кабинет и сел в кресло. Ноги мои тряслись, и ужас сковал тело. Трясущейся рукой я плеснул себе виски и жадно выпил.
Вошла Ева и закрыла за собой дверь.
— Что ты сделала с комбинезоном? — спросил я.
— Он сохнет в моей комнате. Рано утром я отнесу его в гараж.
— Ты уверена, что ни Харджис, ни Блейкстоун ничего не заподозрили?
— Да. Порой мне самой казалось, что ты сидишь в кабинете.
— Скажи Харджису, что Вестал мертва.
— Хорошо.
Я неуверенно встал на ноги. Как мне хотелось вновь ощутить в своих объятиях горячее тело Евы!
— Мы свободны, Ева. Ты уже поняла это? Ее лицо оставалось совершенно бесстрастным. Но глаза за стеклами очков загорелись.
— Да.
Я придвинулся к ней.
— Через несколько месяцев мы сможем пожениться.
— Не подходи ко мне!
Резкие нотки в ее голосе остановили меня, словно я налетел лбом на кирпичную стену.
— В чем дело, Ева? В моей комнате мы в безопасности. Что случилось?
— Мы нигде не можем быть в безопасности! Не подходи ко мне. Если Леггит заподозрит, что между нами что-то есть, он мигом сообразит, что мы это все подстроили. — Ее голос снизился до шепота. — Между нами все кончено, Чед. Понимаешь? Больше ко мне не подходи!
Ледяной холод вдруг сковал мои члены.
— Все кончено? Как это понимать? Ведь ты выйдешь за меня замуж!
Ее глаза сверкнули.
— Да будь ты последним мужчиной на Земле, я бы не пошла за тебя! Между нами все кончено, говорю тебе! Или ты не понимаешь по-английски?
— Ты же обещала!
— Мало ли, что я обещала? Я боюсь. Если полиция про нас узнает, они сразу догадаются, что это наших рук дело. Я уеду из этого дома при первой же возможности, и я не хочу тебя больше видеть.
— Нет, так дело не пойдет! — вскричал я. — Если ты не выйдешь за меня, я предам нас обоих в руки полиции!
— Пожалуйста, скатертью дорожка! Нет, Чед, ты меня не проведешь. В конце концов, ты убил ее, а не я. Можешь поведать им, как ты ее убивал. Пожалуйста, я тебя не держу. Но не смей прикасаться ко мне!
Она развернулась и вылетела из комнаты.
Я долго стоял и глядел ей вслед, не в силах поверить в случившееся. Сердце судорожно стучало, а ноги так ослабели, что мне пришлось сесть, чтобы не упасть.
Почему она так переменилась? Неужто она и впрямь так перетрусила? Или…
Я вспомнил Ларри. Не в нем ли дело?
Поразмыслив немного, я пришел к выводу, что Ева просто испугалась, и со временем все встанет на свои места.
Я медленно поднялся в спальню и заперся на ключ.
Всю ночь я не сомкнул глаз.
Я прислушивался к шуму дождя и ветра за окном, вспоминал жуткие подробности убийства Вестал, ломал голову над поведением Евы, но, как ни странно, не эти мысли не давали мне уснуть.
Я осознал, что я смертельно боюсь: боюсь так, как не боялся никогда в жизни.
Я знал, что меня могут арестовать и продержать в одиночке, пока не придет время идти на электрический стул.
Такая участь ждет меня, если я допустил хотя бы одну, даже самую крохотную промашку, а я не мог быть уверен в том, что нигде не допустил ошибки.
Да, я был напуган до предела. Даже слишком напуган, чтобы печалиться из-за Евы.
* * *
Следующее утро тянулось бесконечно. Я сидел в кабинете и ждал. Леггит сказал, что приедет, но, похоже, не слишком торопился. В двенадцатом часу я решил, что он, возможно, передумал, и спустился в свой кабинет.
В доме было неестественно тихо. За завтраком я мельком увидел Харджиса, заметно увядшего и постаревшего. Он не взглянул в мою сторону, и я не стал с ним заговаривать.
Обе служанки, которые подавали мне завтрак, выглядели растерянными и заплаканными, что меня поразило. Я даже не подозревал, что кто-нибудь из персонала мог настолько любить Вестал, чтобы проливать по ней слезы.
Я садился в кресло, когда зазвонил телефон.
Я поднял трубку.
— Алло?
— Чед? — Я узнал голос Блейкстоуна. — Я хотел предупредить тебя. Ко мне приходил лейтенант Леггит. Он задавал очень много вопросов. Ты еще с ним не беседовал?
По моей спине пробежал холодок.
— Нет еще. А что за вопросы, Райан?
— Мне они показались чертовски странными. Как будто он подозревает, что ты как-то причастен к смерти своей супруги.
Я открыл рот и закрыл, но не сумел вымолвить ни слова.
— Ты меня слышишь, Чед?
Я взял себя в руки. Мои пальцы впились в трубку, так что костяшки побелели.
— Я не расслышал, Райан. Что ты сказал?
— Что он, похоже, подозревает, что ты причастен к смерти миссис Уинтерс. Я сказал, что это исключено.
— А какие вопросы он задавал?
— Его интересовало, где ты был между девятью и десятью часами вечера. Я сказал, что мы с тобой вместе работали. Но он не унимался и продолжал расспрашивать, пока я не спросил его в лоб, к чему он клонит. Он ответил, что, когда жена погибает при загадочных обстоятельствах, муж автоматически становится главным подозреваемым.
— Чушь собачья! — воскликнул я, постаравшись вложить в голос убежденность. К счастью, Блейкстоун не видел моего лица, не то сразу бы все понял. — Потом, что это за загадочные обстоятельства? Машина сорвалась в пропасть.
— Так я ему и сказал. И рассказал, что в это время ты диктовал письма. Добавил, что если он не верит, то может спросить мисс Долан и Харджиса. Но все же я хотел предупредить тебя, Чед. Почему-то мне показалось, что Леггит тебя недолюбливает.
— Он дружил с Вестал. Конечно, он очень расстроен.
— И тем не менее… Кстати, я сказал ему, что мисс Уинтерс ехала слишком быстро. Авария, должно быть, случилась буквально через несколько секунд после того, как я повстречал ее машину. Мне из-за этого не по себе. Я мог бы…
— Нет, ты бы ей не помог. Что ж, Райан, спасибо, что позвонил. И не волнуйся, все будет в порядке. Я думаю, Леггит после разговора с тобой уже сам понял, что я тут ни при чем.
— Надеюсь, что да. Если что понадобится, звони.
Я поблагодарил его и повесил трубку.
Подойдя к окну, я уставился на раскинувшийся внизу сад.
Итак, Леггит уже заподозрил, что я могу быть причастен к смерти Вестал. Да, прыткий парень. Неужто я все-таки недооценил его? Ладно, скоро все его подозрения рассеются. После того как он поговорит с Харджисом и Евой, он сам поймет, что меня ему не видать как своих ушей.
Стрелки часов показывали без двадцати минут двенадцать. Я выглянул из окна и увидел, что возле дома стоит машина; за рулем сидел полицейский.
Моя душа сразу ушла в пятки.
Леггит приехал!
Я ждал.
Пока текли минуты, я пришел в себя. Все же речь шла о жизни или смерти. Если я не сумею совладать с нервами, мне конец. Отодвинув кресло, я поднялся и подошел к бару. Налив себе щедрую порцию виски, я залпом осушил стакан. Потом вернулся за стол и разложил перед собой бумаги.
Я попытался сосредоточиться на работе, но, хотя мои глаза читали напечатанный текст, мозг не воспринимал ни единого слова. Так я просидел три четверти часа, пока в дверь не постучали. Вошел Леггит.
— Доброе утро, лейтенант, — поздоровался я, вставая на ноги. — Заходите. Хотите виски?
Я даже поразился, насколько уверенно звучал мой голос. Леггит удостоил меня пронизывающим взглядом, потом подвинул стул ближе к столу и уселся. Стул жалобно заскрипел под его тяжестью.
— Нет, благодарю, — отказался Леггит от моего предложения.
Я придвинул ему коробку сигарет. Леггит по-прежнему не сводил с меня глаз. Я вдруг разозлился.
И почему я должен бояться этого здорового недоумка? Я теперь стоил шестьдесят миллионов долларов. Я владел этим грандиозным дворцом. Мне принадлежала недвижимость по всей стране. Каких-то шестнадцать месяцев назад я зарабатывал даже меньше Леггита. Разве это не доказывало, что я куда умнее, чем он?
Он закурил, и я последовал его примеру.
— Вы уже выяснили, из-за чего случилась авария, лейтенант? — полюбопытствовал я, поскольку он явно не спешил завязать беседу.
— Лопнула покрышка переднего колеса.
— Понятно. — Я посмотрел на свои руки, чтобы Леггит не заметил торжествующего выражения в моих глазах.
— Насколько мне известно, мистер Уинтерс, с девяти до десяти часов вечера вы находились в своем кабинете. Я насторожился и поднял голову.
— Да, а что? Я диктовал письма, а потом мы работали вместе с моим брокером, пока не позвонила миссис Хеннесси.
— Вы диктовали на магнитофон?
— Да, но какое это имеет отношение к аварии, лейтенант? Не понимаю, вы закончили расследовать несчастный случай?
Его пронизывающие глаза мрачно вперились в меня.
— Оказалось, что это не несчастный случай.
Мое сердце екнуло, потом судорожно заколотилось.
— Как? Что вы хотите сказать? Он наклонился вперед.
— Это — предумышленное убийство, мистер Уинтерс.
Глава 17
В охватившей нас тишине тиканье настольных часов казалось оглушающим.
Мои мысли лихорадочно метались, словно перепуганная мышка в ловушке. Как он сумел так быстро это выяснить? Неужто я оставил какие-то улики? Знал ли он уже, что убил ее я? Совершил ли я роковую ошибку? Собирался ли он арестовать меня?
Каким-то образом мне удалось сохранять спокойное выражение на лице. Но я должен был немедленно ответить что-то вразумительное.
— Убийство? Но этого не может быть!
— Ее убили, мистер Уинтерс.
— Но откуда вы знаете?
— Сейчас я к этому приду. Пока я хочу побеседовать с вами насчет вашего алиби.
— Алиби? Уж не думаете ли вы, что я имею какое-то отношение к смерти Вестал?
Он притушил сигарету, прежде чем ответить. Потом сказал:
— Когда убивают жену, ее муж автоматически становится главным подозреваемым.
— Но это нелепо! — гневно вскричал я. — И потом, откуда вы знаете, что это, и в самом деле, убийство?
— А магнитофонная запись у вас здесь?
— Какая запись? О чем вы говорите?
— Вчера вечером между девятью и десятью часами вы диктовали письма. В этот промежуток времени убили миссис Уинтерс. Магнитофонная запись и составляет ваше алиби, верно? Я хочу ее послушать.
— Простите, лейтенант, но там масса деловых писем. Они еще не отпечатаны.
— Я сделаю копию и отдам вам. Где лента? Я поколебался, потом пожал плечами.
— Вы ведете себя более чем странно, но, пожалуйста, раз уж вы так настаиваете. Лента на магнитофоне.
Он встал, подошел к магнитофону, приподнял крышку и снял катушку с лентой.
— Прошу вас, нацарапайте свои инициалы на конце ленты, — сказал он. — Вот здесь.
Я взял нож для разрезания книг и выцарапал мои инициалы на узкой ленте.
Он крякнул и убрал катушку в карман.
— Хорошо. — Он снова сел. — Кажется, вы с Харджисом не слишком ладили?
— Да. Он меня не любит, но и мне он совсем ни к чему. А что?
— Он показал, что видел вас в кабинете в десять минут десятого и потом еще раз, в двадцать минут десятого.
— Так оно и есть. Он приносил кофе, а потом возвестил о приезде мистера Блейкстоуна. А в чем дело?
— В чем дело? — Глаза Леггита сузились. — Вы сами отлично знаете! Вы убили свою жену, и я хочу выяснить, как вам это удалось!
Я сидел словно громом пораженный, уставившись на него. Кровь отхлынула от моего лица. Я почувствовал, как ледяные коготки страха впились мне в грудь.
— Я не убивал ее, — донесся до моих ушей мой шепот.
— Нет, вы ее убили. Тут уж я готов побиться об заклад собственной жизнью, — сказал Леггит. — В ту минуту, когда я впервые увидел вас с ней вместе, я понял, что ей несдобровать. Я все про вас знаю, Уинтерс! И про вашу репутацию с женщинами. Если бы не деньги Вестал, вы бы никогда на ней не женились. Вы не получили от нее всего, чего хотели, поэтому убили ее. Но как, черт возьми, вам это удалось?
Я постарался совладать с собой. Он, конечно же, блефует. Он ничего не может доказать, ровным счетом ничего. Это было ясно, как пить дать. Мне надо было только не терять присутствия духа, не поддаваться на его провокации, и ему останется только признать свое поражение.
— Хорошо, коль скоро вы так уверены, что я убил ее, то арестуйте меня, — выпалил я, бросив на него вызывающий взгляд.
Он вытянул вперед мощные ноги, и на его крупном мясистом лице вдруг появилось сонное выражение.
— Смекалки вам не занимать, Уинтерс, но все же и вы оплошали. Ясное дело, вы убили ее, но как вам удалось одновременно быть в двух местах, ума не приложу. Это, конечно, не для протокола. Я многие годы дружил с Вестал Шелли. Да, у нее было полно недостатков и порой она была вовсе невыносима, но тем не менее я любил ее. И сочувствовал. Миллионы не приносили ей особой радости. Она бы все отдала, чтобы не быть такой уродиной. Но она была моим другом, и я не позволю убийце моего друга остаться безнаказанным. Будь вы хоть семи пядей во лбу, Уинтерс, я все равно выведу вас на чистую воду. Не заблуждайтесь на сей счет!
— Вы, верно, свихнулись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26