Неужто усердие мое все зря пропадает?! И куда он подевался – одному богу известно. Я уж и на картах загадывал. Но вся карта какая-то чудная выходит: словно в дом мой сам придет. Так что на господа бога упование возлагаю. На его всевышнюю помощь и милость. На бога надеюсь, но сам не плошаю в меру моих сил.
Вашего Превосходительства покорный слуга
Зимовейкин Терентий»,
Вырезка из газеты «Московские ведомости» от 21.ХП.1863 г.
«Происшествия за последние дни. Гибель в проруб и.
19 декабря с. г. между десятью и одиннадцатью часами ночи титулярный советник Дормидонт Кузьмич Любезников, проживающий по Большой Якиманке в собственном доме, совершал по предписанию врача перед сном свой вечерний моцион. С ним, как обычно, была на поводке собака его Кир.
Проходя по набережной у Александровского сада, собака Кнр стала тянуть поводок и рваться к реке. Дормидонт Кузьмич, не препятствуя собаке, последовал за ней. Вскоре собака Кир стала усиленно лаять и копать снег возле проруби посреди реки. Под снегом у едва затянувшейся ледком проруби были обнаружены: бобровая шапка, шейный платок, портфель, одна меховая перчатка, часы карманные серебряные фабрики «Мозер». Дормидопт Кузьмпч, имея в виду, что вещи эти найдены совсем рядом с открытой прорубью, пробитой во льду, заподозрил что-то неладное. Презрев свой сон и отдых, он направился в якиманский полицейский участок. В результате сделанного полицией осмотра и обследования на месте нахождения вещей выявлено, что оные принадлежат господину Эриху Грюну, 27 лет, приезжему из Лондона, коммерсанту.
В портфеле оказались: а) паспорт на имя коммерсанта Эриха Грюна, американского подданного из города Чикаго; б) железнодорожный билет от Петербурга до Москвы: в) счет гостиницы «Хаммамс» в Ковент-Гардене (Лондон); г) записка от одной иностранной дамы, имя которой мы, по понятным причинам, не упоминаем, с назначением встречи «по важному делу» у церкви Григория Неокесарийского, что на Большой Полянке, напротив Полянского рынка.
Очевидно, уходя под лед, несчастный цеплялся за края проруби, лед подламывался, и тщетны были усилия человека сбросить с себя тяжелую зимнюю одежду. И остались от погибшего только шапка, шейный платок, перчатка и портфель.
Полиция принимает меры к отысканию трупа».
Газета «Московские ведомости» от 28 декабря 1863 года
«Происшествия за последние дни.
На прошлой неделе в нашей газете мы уже сообщали, что на снегу у проруби, что за стеной Кремля, неподалеку от угла Александровского сада, возле проруби на Москве-реке, напротив Софийской набережной были обнаружены вещи, а также документы, свидетельствующие о том, что оборвалась жизнь некоего Эриха Грюна. Послг принятия соответствующих мер полицейских несколько ниже по течению Москвы-реки, у Яузы, был извлечен труп неизвестного утопленника. Произведенное установление личности показало, что Эрих Грюн – лицо подложное, а под лед ушел беглый ссыльный Веригин Дмитрий, возмутитель существующего государственного порядка. Поелику Веригин, в свое время студент университета, постоянно бывал в доме профессора-хирурга Порошина, полиция пригласила последнего осмотреть труп. На вопросы полиции Порошину: «Кого признаете вы в этом утопленнике?» – последовал со стороны Порошина ответ: «Признаю в нем Веригина Дмитрия Дмитриевича, который слушал у меня лекции по анатомии».
Как видно, боязнь преследования заставила преступника бежать по льду и второпях угодить в прорубь, припорошенную снегом, где он и поплатился жизнью.
Итак, дорогие читатели, вот урок революционерам, которые дерзновенно поднимают руку на извечный всемогущий утес империи. Путь их жизни идет к проруби. Не порекомендовать ли всем тем, кто восстал на престол, искать дорогу не к проруби, а прямо направиться с повинной в палату нашего правосудия».
Итак, Веригин погиб… И с его гибелью кончилась слежка агентов в России и за границей. Прекратились до носы на того, кто, как говорится в одном из сообщений, поднял руку «на утес Российской империи».
Вот и нам приходится расставаться с ним.
Я с грустью кончаю публикацию этих пожелтевших за сто лет листков. Подлинники придется сдать в архив. Но трудно мне сразу расстаться с ними: я свыкся с этими листками, они как бы живые для меня. Я был невольным свидетелем злоключений Веригина. Как долго разделял я с ним его мечты и поиски!
Вот как кончилась история благородного искателя…
Как исчерпалась его жизнь… Так и не завершил он того дела, ради которого вернулся на родину.
Еще и еще раз перечитываю дневники Веригина. Вижу, что человек, запечатлевший в них быстрым, неровным почерком свои мысли, как будто приот крыл завесу величайшей из тайн человечества. И если бы он не погиб…
И о мучительном поиске ума Веригина, о его трагической гибели я думаю с новым волнением. Сто лет прошло с тех пор. Где же другой искатель? И когда, когда же человек подберет ключ к тому несгораемому шкафу, где на миллионы, миллиарды лет природа спрятала отгадку тайны жизни и смерти человека…»
НЕЛЕПОЕ ВИДЕНИЕ ЦАРСКОГО СЫЩИКА ЗИМОВЕЙКИНА
Письмо, полученное редакцией журнала от ученицы 8-го класса «Б»
Гали Ласточкиной
«Уважаемая редакция! Так жить нельзя! Вот был в прошлом веке Кибальчич. Он был молодой изобретатель. И его казнили. А если бы его не казнили, то ракеты начали бы строить уже давным-давно. И теперь люди уже были бы на других планетах.
В вашем журнале я прочитала описание жизни Веригина Дмитрия Дмитриевича, который взялся сделать жизнь человека длиной в тысячу лет. Он задумал великое дело и вдруг – утонул! Так что же это такое? Так нельзя! Постарайтесь понять меня.
Когда я была в пятом классе и читала былины про Илью Муромца, я не хотела верить, что он погиб. Смотрела я два года назад фильм «Чапаев». Видела, как он утонул, но поверить в это тоже не хотела. И я уже пятый раз хожу в кинотеатр Повторного фильма, все смотрю «Чапаева» и жду: вдруг окажется, что Чапаев не утонул, а добрался до берега и вновь скачет, ведя в бой свои отряды. А год назад я смотрела фильм «Кто вы, доктор Зорге?». Вышла я из кинотеатра и думаю: не может быть, чтоб Зорге погиб! Мне дали книжку, из которой я узнала, как Зорге, сто раз в день рискуя жизнью, помогал Советскому Союзу. Ведь знаю – Зорге был казнен. И все же я еще два раза ходила на этот фильм. И оба раза, когда фильм приближался к концу, мне хотелось подбежать к экрану ц шепнуть: «Тебя, Зорге, выследили! Скрывайся! Возвращайся в Советский Союз!»
Но и Чапаев погиб! И Зорге погиб! А вот теперь в журнале вы рассказываете, что и Веригин утонул… Не знаю, бы ли на самом деле Веригин. Возможно, что автор списал его образ с другого человека, который бросил сто дет назад вызов смерти.
Но я не хочу согласиться с тем, что Веригин утонул. Вот почему я прошу редакцию – все равно, был ли Веригин на свете или не был, – но прошу (только, пожалуйста, не смейтесь), придумайте и получше расскажите про то, как Веригин хотя и утонул, но не утонул. А остался в живых и продолжал свое дело. А то жить так нельзя, когда хорошие, нужные люди погибают.
Неужели нет каких-либо следов или материалов о Веригине?
И этот вопрос я буду задавать редакции еще много раз. Придумайте что-нибудь…
Ласточкина Галина, улица Решетникова, дом 10, кв. 7".
Мой ответ на письмо Гали Ласточкиной
«Дорогая Галя!
Редакция журнала переслала мне Ваше письмо. Мне понятен Ваш порыв. Назло трагическому концу Чапаева и Зорге Вам хочется увидеть продолжение жизни этих замечательных героев. Но что поделаешь!
Такова жизнь.
Вы просите: «Придумайте и получше расскажите про то, как Веригин хотя и утонул, но не утонул». Рад бы придумать, но сделать это не позволяет мне старая газета «Московские ведомости» от 21 и 28 декабря 1863 года.
Понимаю. Научный поиск Веригина, его смелая попытка удлинить человеческое бытие на земле и сделать людей вечно юными заслуживает самого сердечного Вашего внимания…
Но ничего здесь, Галя, не придумаешь. Ничего не поделаешь! Веригин погиб. Но борьба за долгую жизнь человека продолжается и в наши дни. Многие ученые у нас и за рубежом хотят ограничить власть смерти над человеком.
Тут я вспоминаю Бунина:
«Жизнь, может быть, дается единственно для состязания со смертью, человек даже из-за гроба борется с ней».
И в Вашем, Галя, воображении, и в памяти, в сознании миллионов людей продолжает жить и Чапаев, хоть он и утонул, и Зорге, хотя он и казнен.
Вы спрашиваете, нет ли еще каких-либо сведений о Веригине. Есть, весьма отдаленные, и не столько о нем, сколько о доносчике Зимовейкине, в свое время выследившем Веригина на Рождественском бульваре. Этот материал таков, что может только вызвать смех. Прочтите это нелепое признание царской ищейки Зимовейкина, и Вы убедитесь, что публиковать такой «материал» не стоит. Знаю, что разочарую Вас, но вынужден это сделать, чтобы избавить Ваше воображение от чрезмерной пылкости.
Неопубликованное прошение 3имовейкина
«Ваше Превосходительство!
А прибегаю сейчас я к вниманию Вашего Превосходительства, потому как теперь только что такое приключилось, что чище сказки про Бову Королевича.
Снизойдите в последний раз до моего откровения. Уж получил я одно внушение от Вас, когда все на ворота глядел порошинского дома, а преступник в то время за благо для себя посчитал пойти под лед посредством утопления.
А теперь прибегаю к Вам с нижайшей просьбой. Разрешите мне, грешному, на время прервать свое усердие престолу и монархии и уйти на моление в Киево-Печерскую лавру.
Особая оказия заставила меня помыслить о душе, презрев мирские дела. Не в порядке у меня с головой, видно.
Приключилось со мною вот что.
Как всегда, достал я ключик из-под двери и вошел тайно в кабинет профессора Порошина. Просмотрел книгу с двойным дном. Ничего не нашел, поставил оную на место. Потушил свечу. А в окошко луна светит. И вижу: передо мной, скрестив руки, стоит утопленник Дмитрий Веригин. Я перекрестился – сгинь, нечистая сила! И на цыпочках устремился прочь. Пришел к себе, еле отдышался. Затеплил лампаду перед иконой святой богородицы и собрался принять сон. Вдруг стук в окошко. «Кто там?» – спрашиваю. «Эй, впусти, хозяин, согреться надо». – «Ступай себе с богом», – ответил я. И тогда в дверь пошел стук. Л зажег лампу, взял кочергу. А стук все пуще, прямо ломится в дверь. И решил я кочергой проучить бродягу, чтоб не смущал сон честных людей. Приоткрыл двери. Занес кочергу. И увидел самоутопленника! Стоит, руки скрестил на груди. «Я за твоей душой пришел», – говорит… Упала моя кочерга. Лампа из рук выскользнула. А самоутопленник, он растаял в темноте.
Как я жив остался, не пойму.
Ваше Превосходительство! Сам понимаю, что все это причудилось. А все же о душе своей подумать надобно. Л посему прошу меня уволить на время. В лавру пойду, грехи замолить. А потом опять за дело с чистой душой возьмусь. И до всякой точки дойду. Лишь бы утопленник мне сам больше не показался.
До гроба Вашего Превосходительства верный слуга
Терентий Зимовейкин».
Итак, дорогая Галя, надеюсь, что мой ответ удовлетворит Вас. До свиданья, Галя. Желаю кончить школу на «отлично» и поступить в вуз».
(Подпись)
ВСТРЕЧА С ИЛЬМЕНЕВЫМ
С крыши Большого театра летит во всю мочь четверик лошадей, запряженных в легкую колесницу. Где-то там высоко, в темно-синем небе над театром, слышится ее легкий звон. И отдается топот конских копыт. Юный Фаэтон крепко и спокойно стоит в колеснице. Он уверенно правит лошадьми.
Я поспешно сошел с автобуса.
В руках у меня пропуск на три лица. В Большом новая постановка балетного спектакля.
Ярко-желтое солнце медленно шло на запад. Туннель на площади Свердлова не длинный. Я спустился в этот неглубокий туннель. А выйдя из него, снова получил в дар великолепное закатное солнце, и колесницу с Фаэтоном.
– Нет ли лишнего билета? – послышалось совсем рядом со иною.
– Нет ли лишнего билета? – спрашивали меня разные голоса.
Легким движением головы я отвечал: «Нет… нет…» А сам пытался вспомнить, где читал или когда и от кого слышал, что в какой-то стране в древности отрицательное движение головы означало согласие. А в Болгарии и сейчас…
Но тут я стал присматриваться к Фаэтону. Конечно, ваятель его изобразил в тот самый миг, когда кони рванули с места. Отец Фаэтона, Гелиос, разрешил ему покататься по небу в солнечной колеснице, но приказал не слишком приближаться к Земле.
Как уверенно и крепко стоял Фаэтон в колеснице!
А потом… Потом кони мчались все быстрей и быстрей. Колесница слишком низко пронеслась над Землей, и все па ней запылало: леса, поля, реки. Фаэтон не удержал коней. Растерялся. Выронил вожжи. А Зевс, спасая Землю, в гневе поразил Фаэтона молнией.
– Нет ли лишнего билета?
– К сожалению, нет!
Солнце заходит.
Иду мимо театрального подъезда с его могучей колоннадой. До начала спектакля еще минут пятнадцать… Случайные реплики, возгласы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Вашего Превосходительства покорный слуга
Зимовейкин Терентий»,
Вырезка из газеты «Московские ведомости» от 21.ХП.1863 г.
«Происшествия за последние дни. Гибель в проруб и.
19 декабря с. г. между десятью и одиннадцатью часами ночи титулярный советник Дормидонт Кузьмич Любезников, проживающий по Большой Якиманке в собственном доме, совершал по предписанию врача перед сном свой вечерний моцион. С ним, как обычно, была на поводке собака его Кир.
Проходя по набережной у Александровского сада, собака Кнр стала тянуть поводок и рваться к реке. Дормидонт Кузьмич, не препятствуя собаке, последовал за ней. Вскоре собака Кир стала усиленно лаять и копать снег возле проруби посреди реки. Под снегом у едва затянувшейся ледком проруби были обнаружены: бобровая шапка, шейный платок, портфель, одна меховая перчатка, часы карманные серебряные фабрики «Мозер». Дормидопт Кузьмпч, имея в виду, что вещи эти найдены совсем рядом с открытой прорубью, пробитой во льду, заподозрил что-то неладное. Презрев свой сон и отдых, он направился в якиманский полицейский участок. В результате сделанного полицией осмотра и обследования на месте нахождения вещей выявлено, что оные принадлежат господину Эриху Грюну, 27 лет, приезжему из Лондона, коммерсанту.
В портфеле оказались: а) паспорт на имя коммерсанта Эриха Грюна, американского подданного из города Чикаго; б) железнодорожный билет от Петербурга до Москвы: в) счет гостиницы «Хаммамс» в Ковент-Гардене (Лондон); г) записка от одной иностранной дамы, имя которой мы, по понятным причинам, не упоминаем, с назначением встречи «по важному делу» у церкви Григория Неокесарийского, что на Большой Полянке, напротив Полянского рынка.
Очевидно, уходя под лед, несчастный цеплялся за края проруби, лед подламывался, и тщетны были усилия человека сбросить с себя тяжелую зимнюю одежду. И остались от погибшего только шапка, шейный платок, перчатка и портфель.
Полиция принимает меры к отысканию трупа».
Газета «Московские ведомости» от 28 декабря 1863 года
«Происшествия за последние дни.
На прошлой неделе в нашей газете мы уже сообщали, что на снегу у проруби, что за стеной Кремля, неподалеку от угла Александровского сада, возле проруби на Москве-реке, напротив Софийской набережной были обнаружены вещи, а также документы, свидетельствующие о том, что оборвалась жизнь некоего Эриха Грюна. Послг принятия соответствующих мер полицейских несколько ниже по течению Москвы-реки, у Яузы, был извлечен труп неизвестного утопленника. Произведенное установление личности показало, что Эрих Грюн – лицо подложное, а под лед ушел беглый ссыльный Веригин Дмитрий, возмутитель существующего государственного порядка. Поелику Веригин, в свое время студент университета, постоянно бывал в доме профессора-хирурга Порошина, полиция пригласила последнего осмотреть труп. На вопросы полиции Порошину: «Кого признаете вы в этом утопленнике?» – последовал со стороны Порошина ответ: «Признаю в нем Веригина Дмитрия Дмитриевича, который слушал у меня лекции по анатомии».
Как видно, боязнь преследования заставила преступника бежать по льду и второпях угодить в прорубь, припорошенную снегом, где он и поплатился жизнью.
Итак, дорогие читатели, вот урок революционерам, которые дерзновенно поднимают руку на извечный всемогущий утес империи. Путь их жизни идет к проруби. Не порекомендовать ли всем тем, кто восстал на престол, искать дорогу не к проруби, а прямо направиться с повинной в палату нашего правосудия».
Итак, Веригин погиб… И с его гибелью кончилась слежка агентов в России и за границей. Прекратились до носы на того, кто, как говорится в одном из сообщений, поднял руку «на утес Российской империи».
Вот и нам приходится расставаться с ним.
Я с грустью кончаю публикацию этих пожелтевших за сто лет листков. Подлинники придется сдать в архив. Но трудно мне сразу расстаться с ними: я свыкся с этими листками, они как бы живые для меня. Я был невольным свидетелем злоключений Веригина. Как долго разделял я с ним его мечты и поиски!
Вот как кончилась история благородного искателя…
Как исчерпалась его жизнь… Так и не завершил он того дела, ради которого вернулся на родину.
Еще и еще раз перечитываю дневники Веригина. Вижу, что человек, запечатлевший в них быстрым, неровным почерком свои мысли, как будто приот крыл завесу величайшей из тайн человечества. И если бы он не погиб…
И о мучительном поиске ума Веригина, о его трагической гибели я думаю с новым волнением. Сто лет прошло с тех пор. Где же другой искатель? И когда, когда же человек подберет ключ к тому несгораемому шкафу, где на миллионы, миллиарды лет природа спрятала отгадку тайны жизни и смерти человека…»
НЕЛЕПОЕ ВИДЕНИЕ ЦАРСКОГО СЫЩИКА ЗИМОВЕЙКИНА
Письмо, полученное редакцией журнала от ученицы 8-го класса «Б»
Гали Ласточкиной
«Уважаемая редакция! Так жить нельзя! Вот был в прошлом веке Кибальчич. Он был молодой изобретатель. И его казнили. А если бы его не казнили, то ракеты начали бы строить уже давным-давно. И теперь люди уже были бы на других планетах.
В вашем журнале я прочитала описание жизни Веригина Дмитрия Дмитриевича, который взялся сделать жизнь человека длиной в тысячу лет. Он задумал великое дело и вдруг – утонул! Так что же это такое? Так нельзя! Постарайтесь понять меня.
Когда я была в пятом классе и читала былины про Илью Муромца, я не хотела верить, что он погиб. Смотрела я два года назад фильм «Чапаев». Видела, как он утонул, но поверить в это тоже не хотела. И я уже пятый раз хожу в кинотеатр Повторного фильма, все смотрю «Чапаева» и жду: вдруг окажется, что Чапаев не утонул, а добрался до берега и вновь скачет, ведя в бой свои отряды. А год назад я смотрела фильм «Кто вы, доктор Зорге?». Вышла я из кинотеатра и думаю: не может быть, чтоб Зорге погиб! Мне дали книжку, из которой я узнала, как Зорге, сто раз в день рискуя жизнью, помогал Советскому Союзу. Ведь знаю – Зорге был казнен. И все же я еще два раза ходила на этот фильм. И оба раза, когда фильм приближался к концу, мне хотелось подбежать к экрану ц шепнуть: «Тебя, Зорге, выследили! Скрывайся! Возвращайся в Советский Союз!»
Но и Чапаев погиб! И Зорге погиб! А вот теперь в журнале вы рассказываете, что и Веригин утонул… Не знаю, бы ли на самом деле Веригин. Возможно, что автор списал его образ с другого человека, который бросил сто дет назад вызов смерти.
Но я не хочу согласиться с тем, что Веригин утонул. Вот почему я прошу редакцию – все равно, был ли Веригин на свете или не был, – но прошу (только, пожалуйста, не смейтесь), придумайте и получше расскажите про то, как Веригин хотя и утонул, но не утонул. А остался в живых и продолжал свое дело. А то жить так нельзя, когда хорошие, нужные люди погибают.
Неужели нет каких-либо следов или материалов о Веригине?
И этот вопрос я буду задавать редакции еще много раз. Придумайте что-нибудь…
Ласточкина Галина, улица Решетникова, дом 10, кв. 7".
Мой ответ на письмо Гали Ласточкиной
«Дорогая Галя!
Редакция журнала переслала мне Ваше письмо. Мне понятен Ваш порыв. Назло трагическому концу Чапаева и Зорге Вам хочется увидеть продолжение жизни этих замечательных героев. Но что поделаешь!
Такова жизнь.
Вы просите: «Придумайте и получше расскажите про то, как Веригин хотя и утонул, но не утонул». Рад бы придумать, но сделать это не позволяет мне старая газета «Московские ведомости» от 21 и 28 декабря 1863 года.
Понимаю. Научный поиск Веригина, его смелая попытка удлинить человеческое бытие на земле и сделать людей вечно юными заслуживает самого сердечного Вашего внимания…
Но ничего здесь, Галя, не придумаешь. Ничего не поделаешь! Веригин погиб. Но борьба за долгую жизнь человека продолжается и в наши дни. Многие ученые у нас и за рубежом хотят ограничить власть смерти над человеком.
Тут я вспоминаю Бунина:
«Жизнь, может быть, дается единственно для состязания со смертью, человек даже из-за гроба борется с ней».
И в Вашем, Галя, воображении, и в памяти, в сознании миллионов людей продолжает жить и Чапаев, хоть он и утонул, и Зорге, хотя он и казнен.
Вы спрашиваете, нет ли еще каких-либо сведений о Веригине. Есть, весьма отдаленные, и не столько о нем, сколько о доносчике Зимовейкине, в свое время выследившем Веригина на Рождественском бульваре. Этот материал таков, что может только вызвать смех. Прочтите это нелепое признание царской ищейки Зимовейкина, и Вы убедитесь, что публиковать такой «материал» не стоит. Знаю, что разочарую Вас, но вынужден это сделать, чтобы избавить Ваше воображение от чрезмерной пылкости.
Неопубликованное прошение 3имовейкина
«Ваше Превосходительство!
А прибегаю сейчас я к вниманию Вашего Превосходительства, потому как теперь только что такое приключилось, что чище сказки про Бову Королевича.
Снизойдите в последний раз до моего откровения. Уж получил я одно внушение от Вас, когда все на ворота глядел порошинского дома, а преступник в то время за благо для себя посчитал пойти под лед посредством утопления.
А теперь прибегаю к Вам с нижайшей просьбой. Разрешите мне, грешному, на время прервать свое усердие престолу и монархии и уйти на моление в Киево-Печерскую лавру.
Особая оказия заставила меня помыслить о душе, презрев мирские дела. Не в порядке у меня с головой, видно.
Приключилось со мною вот что.
Как всегда, достал я ключик из-под двери и вошел тайно в кабинет профессора Порошина. Просмотрел книгу с двойным дном. Ничего не нашел, поставил оную на место. Потушил свечу. А в окошко луна светит. И вижу: передо мной, скрестив руки, стоит утопленник Дмитрий Веригин. Я перекрестился – сгинь, нечистая сила! И на цыпочках устремился прочь. Пришел к себе, еле отдышался. Затеплил лампаду перед иконой святой богородицы и собрался принять сон. Вдруг стук в окошко. «Кто там?» – спрашиваю. «Эй, впусти, хозяин, согреться надо». – «Ступай себе с богом», – ответил я. И тогда в дверь пошел стук. Л зажег лампу, взял кочергу. А стук все пуще, прямо ломится в дверь. И решил я кочергой проучить бродягу, чтоб не смущал сон честных людей. Приоткрыл двери. Занес кочергу. И увидел самоутопленника! Стоит, руки скрестил на груди. «Я за твоей душой пришел», – говорит… Упала моя кочерга. Лампа из рук выскользнула. А самоутопленник, он растаял в темноте.
Как я жив остался, не пойму.
Ваше Превосходительство! Сам понимаю, что все это причудилось. А все же о душе своей подумать надобно. Л посему прошу меня уволить на время. В лавру пойду, грехи замолить. А потом опять за дело с чистой душой возьмусь. И до всякой точки дойду. Лишь бы утопленник мне сам больше не показался.
До гроба Вашего Превосходительства верный слуга
Терентий Зимовейкин».
Итак, дорогая Галя, надеюсь, что мой ответ удовлетворит Вас. До свиданья, Галя. Желаю кончить школу на «отлично» и поступить в вуз».
(Подпись)
ВСТРЕЧА С ИЛЬМЕНЕВЫМ
С крыши Большого театра летит во всю мочь четверик лошадей, запряженных в легкую колесницу. Где-то там высоко, в темно-синем небе над театром, слышится ее легкий звон. И отдается топот конских копыт. Юный Фаэтон крепко и спокойно стоит в колеснице. Он уверенно правит лошадьми.
Я поспешно сошел с автобуса.
В руках у меня пропуск на три лица. В Большом новая постановка балетного спектакля.
Ярко-желтое солнце медленно шло на запад. Туннель на площади Свердлова не длинный. Я спустился в этот неглубокий туннель. А выйдя из него, снова получил в дар великолепное закатное солнце, и колесницу с Фаэтоном.
– Нет ли лишнего билета? – послышалось совсем рядом со иною.
– Нет ли лишнего билета? – спрашивали меня разные голоса.
Легким движением головы я отвечал: «Нет… нет…» А сам пытался вспомнить, где читал или когда и от кого слышал, что в какой-то стране в древности отрицательное движение головы означало согласие. А в Болгарии и сейчас…
Но тут я стал присматриваться к Фаэтону. Конечно, ваятель его изобразил в тот самый миг, когда кони рванули с места. Отец Фаэтона, Гелиос, разрешил ему покататься по небу в солнечной колеснице, но приказал не слишком приближаться к Земле.
Как уверенно и крепко стоял Фаэтон в колеснице!
А потом… Потом кони мчались все быстрей и быстрей. Колесница слишком низко пронеслась над Землей, и все па ней запылало: леса, поля, реки. Фаэтон не удержал коней. Растерялся. Выронил вожжи. А Зевс, спасая Землю, в гневе поразил Фаэтона молнией.
– Нет ли лишнего билета?
– К сожалению, нет!
Солнце заходит.
Иду мимо театрального подъезда с его могучей колоннадой. До начала спектакля еще минут пятнадцать… Случайные реплики, возгласы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32