Последний нарост укусил Орми за палец. Орми понял, что пора уходить. Он так нахлебался зелья, что его могло стошнить в любой момент. А в бурдюке почти ничего не осталось.
Камни были тяжеленные. С великим трудом Аги, Орми и Аш доволокли их до стены.
– Завтра спустимся, обвяжем их веревками и вытащим на ту сторону, – сказал Орми. – А пока пусть тут полежат.
Сидя верхом на стене, они допили остатки зелья. Потом начали спускаться. Как только верхний край стены поравнялся с завязанными глазами Орми, он потерял сознание и рухнул вниз.
Кулу поймал его и уложил на песок. А сверху уже падали Аги и Аш. Их скрюченные тела застыли, как в столбняке.
Орми проспал восемнадцать дней. Аш – на день больше.
Глава 17
ВНИЗ
А Аги очнулся через два часа. Люди спали в верхней части склона, возле головы Уллины. Кулу и Энки громко храпели. Элгар лежал на спине, спокойный и расслабленный, с безмятежной улыбкой на губах. Орми и Аш скорчились на камнях в неестественных позах. Только Эйле не спала, она сидела и смотрела во тьму.
– Эйле!
Эйле резко обернулась.
– Аги? Как ты меня напугал! Сколько мы здесь живем, ни разу никто еще не просыпался среди ночи. Как ты? Ну, рассказывай же!
– Мы добыли Нижних дваргов. Только не десять, а семь. Они лежат там, сразу за стеной.
– Прекрасно! Как вам это удалось? А главное, что вы видели во Втором поясе?
– Видели?
– Ой, что же я говорю… Ну, слышали… узнали…
– Послушай, Эйле. Не будем терять времени. Второй пояс оказался коварнее, чем мы ожидали. Чем меньше ты будешь о нем знать, тем лучше. Понятно? А теперь к делу. Что ты задумала?
– Что с тобой? Ты куда-то спешишь? Успокойся!
– Не получится. У меня в брюхе – полная бадья напитка забвения. Как еще меня успокоить? И пойми, если я говорю «время дорого», значит, время дорого. Рассказывай.
– Аги! – Эйле вздрогнула, ее глаза расширились от ужаса. – Неужели ты…
– Узелок был слабоват, – усмехнулся Аги. – А если честно… я сам не смог устоять, выглянул разок из-под повязки. Не плачь, я рассчитываю продержаться еще пару дней. А сейчас у меня такие ясные мозги, что я могу вам здорово помочь. ОН засел в дальнем уголке мозга. Пока еще он не одолел меня. Я могу использовать его, пока он не окреп. Его логику. Рассказывай.
И Эйле, запинаясь и всхлипывая, рассказала ему свой план.
– Хорошо, – сказал Аги. – Но без меня ты не сможешь построить машину. Сейчас я уйду за перевал, а утром мы встретимся, и я тебе все нарисую. Не говорите дваргам, что я вернулся. Для дваргов я погиб во Втором поясе. Я не хочу, чтобы мне оторвали голову раньше времени.
– Нет, Аги. – Эйле качала головой, и слезы текли по ее щекам. – За перевал нельзя. Я… я уже пробовала. Я хотела посмотреть, ушли ли мамонты… Я… не смогла… Я стала каменеть. Я едва вернулась. Мы никогда не сможем выйти отсюда. Ведь мы научились обходиться без напитка, а значит…
– Мне это не грозит, – сказал Аги. – Я уже не засну. Встретимся у перевала, Эйле. С вашей стороны. Завтра на рассвете, когда дварги еще будут спать.
Утром Эйле поднялась к перевалу и нашла нам большую груду мамонтовых костей, тюки с одеждой, ружья – всю поклажу, которую они не успели взять с собой, отступая в долину Иггир. Аги, должно быть, целую ночь трудился, перетаскивал через перевал все, что могло пригодиться при спуске. Вот только откуда кости?.. Эйле сидела и плакала, пока не услышала голос Аги:
– Нет, Эйле, это не то, что ты думаешь. Я не нашел ни Белолобого, ни Мамы. Это какой-то гуганский мамонт, он издох здесь неподалеку.
Эйле подняла глаза и замерла. Аги помолодел на несколько лет. Волосы и борода стали вдвое короче. А в лице появилось что-то неестественное и пугающее. Белая как снег кожа, мутные глаза, глядящие в разные стороны, кривая усмешка, вздрагивающие ноздри.
– Я пока держусь. Этой мрази придется помучиться, прежде чем она возьмет верх. Ну, смотри.
Он принялся чертить на глине обломком кости, время от времени что-то поясняя. Потом внизу зашевелились дварги, и Аги поспешил за перевал, сказав, что закончит завтра.
– Я буду неважно выглядеть, но ты не пугайся. Я надеюсь остаться собой.
– То, что ты нарисовал, – это просто невероятно! – восхищенно вымолвила Эйле. – Ты мудрее всех, кого я знаю!
Но Аги уже скрылся за камнями.
Днем Энки и Кулу совершили вылазку вниз. Они обвязали Нижних дваргов веревками, втащили их на стену и сбросили в Первый пояс. Вернувшись, они на пару дней впали в оцепенение.
Элгар и Эйле были первыми из людей, кому удалось рассмотреть эти гладкие зеленовато-коричневые камни. В них смутно угадывались очертания грузных, медлительных существ. При жизни они, видимо, походили на гигантских черепах.
На другое утро Эйле снова поднялась к перевалу. Ей навстречу вышло маленькое существо, завернувшееся с головой в гуганскую шубу. От него веяло холодом.
– Это все еще я, – сказало существо высоким дрожащим голосом. – Хоть и трудно поверить.
– Я знаю, – сказала Эйле, сдерживая рыдания. – Ты сможешь закончить?
– Да. Смотри. – За несколько минут Аги завершил рисунок. – Поняла?
Эйле кивнула и заплакала.
– Вот еще что, – сказал Аги. – Напиток забвения, который делают Верхние дварги из зеленых наростов, вам не поможет. Он слишком слаб. Приготовьте себе зелье сами. Пожертвуйте одним Нижним дваргом, истолките его и смешайте с соком наростов. Дальше все как обычно. Этот напиток не даст вам очнуться до самого Четвертого пояса. И еще одно. Я поднимался на гору, откуда видна вся долина. Там есть место, где отвесный обрыв идет от конца Третьего пояса до самого озера. Чтобы попасть на этот обрыв, пройдите двести шагов к северу от головы Уллины и двигайтесь точно вниз. – При имени Уллины земля всколыхнулась, Аги мгновенно стал меньше, и на Эйле накатила волна смрада. – Ну, и все, пожалуй. Мне уже недолго осталось. ОНО обволакивает меня, как тьма, укрывшая землю. Но я не боюсь его. Когда в моем мозгу сидел марбианин, это была игра почти на равных. Два разума, две воли. А у этого ублюдка нет ничего своего. Запомни, Эйле, он – никто. Он – нежить, не осознающая сама себя. Он ничего не чувствует. Вселяясь в людей, он не создает ничего нового. Он просто выворачивает наизнанку нас самих. Выволакивает наружу всю грязь и заставляет читать жизнь от конца к началу, чтобы получалось Зло. Его не надо бояться.
– А как же меченые, Аги? – Эйле дрожала и говорила с трудом, стараясь не глядеть на собеседника. – Ведь в меченых воплощается его Слово.
– Это совсем другое. Есть две разные вещи: Слово и способ прочтения. Но Слово Врага – это всего лишь Слово Имира, читаемое назад.
– Что же будет, если они соединятся в одном существе – Слово и Способ?
– Этого никогда не случится в нашем мире. Такое существо было бы добрым, Эйле. Добрым и прекрасным, как ты. Но оно смогло бы существовать только в обратном времени.
– О Имир над небом! Я не понимаю!
– Не важно. Главное, не бойтесь Губителя. На ваше счастье, он – не личность и не способен на разумные действия. Он никто. Плюйте ему в рожу. Прощай.
Аги, сгорбившись, семенящей походкой двинулся обратно за перевал.
– Что ты теперь будешь делать? – крикнула Эйле ему вслед.
Аги не ответил.
Утром следующего дня очнулись Энки и Кулу. Эйле и Элгар спали; Орми и Аш по-прежнему лежали в оцепенении.
Энки увидел на земле возле Эйле странное маленькое существо. Оно напоминало новорожденного ребенка, только на руках и ногах – длинные когти, а лицо – застывшее, страшное, с единственным выпученным глазом посередине. От неведомой твари несло гнилью и холодом. Горло у существа было перерезано, так что голова едва держалась. Его плоть походила на пчелиный воск. В руке маленькое чудовище сжимало железный нож.
Потом Энки заметил неглубокую, пустяковую ранку на шее Эйле. Кровь из ранки почти не сочилась.
Кулу и Энки быстро обнюхали землю вокруг, и им стало ясно, что произошло. Странное существо явилось с запада, из-за перевала, незадолго до рассвета.
– Эта тварь хотела убить Эйле, – сказал Энки. – Но потом почему-то передумала. И перерезала себе глотку.
Тут проснулась Эйле. Она взглянула на воскового уродца, потрогала ранку у себя на шее и заплакала, а Энки и Кулу долго не могли взять в толк, отчего она так убивается.
Потом они поняли.
Когда Орми пришел в сознание, машина была уже почти готова. Он был потрясен ее сложностью и размерами и долго ходил вокруг, пытаясь разобраться в устройстве.
В передней части сооружения помещались шесть Нижних дваргов. Они лежали прямо на земле, опутанные прочными ремнями, и ими же крепились к массивному каркасу из связанных бивней и бедренных костей мамонта. Над каждым дваргом был установлен тент из шкур – так, чтобы свет падал только на передний конец туловища.
Задняя часть костяного каркаса покоилась на шести булыжниках, почти неотличимых от Нижних дваргов. Однако это были не Нижние, а Средние дварги, которых Кулу, Энки и Элгар заманили в Первый пояс и пасли здесь несколько дней, пока они не окаменели. Средние дварги крепились к каркасу не намертво, а таким образом, что могли освободиться, пятясь назад и если кто-то продвинет вперед всю машину, а они останутся на месте. Перед носом у каждого Среднего дварга сидел зеленый нарост. Сложная конструкция из ремней и костей соединяла наросты с Нижними дваргами в передней части машины.
Сверху на костяном каркасе имелись ремни, которыми люди должны были обвязываться, чтобы не упасть во время спуска.
– Кто же это все придумал? – спросил Орми у Эйле. – Неужели ты?
– Нет, что ты. Я-то собиралась просто поехать вниз, выпив зелья и привязавшись к упряжке Нижних дваргов. Это был никуда не годный план. И зелье не то, и во Втором поясе Нижний дварг не оживет, да и ожив, поползет в любую сторону, только не вниз. Машину придумал Аги. – Эйле помолчала немного и добавила: – Иногда мне кажется, что он нарочно тогда снял повязку и впустил Губителя в свой разум, чтобы перед смертью обрести мудрость и создать то, что ты видишь.
Орми вздохнул. Судьба Аги была ему уже известна. Впрочем, любопытство скоро вытеснило из головы печальные мысли.
– А как работает эта машина? Насколько я понимаю, мы ляжем вот сюда и привяжемся ремнями, а дварги должны ожить и поползти вниз. Но Средние дварги оживут только во Втором поясе. А нам самим такую махину с места не сдвинуть.
– Аги все предусмотрел. Мы не случайно собрали машину здесь, у самой стены. Дело в том, что Верхние дварги, построив стену, отвоевали десяток сажен у Второго пояса. Не будь стены, голос Губителя звучал бы здесь гораздо громче. Поэтому, когда мы пробьем стену, Средние оживут. Ну а дальше просто. Средние учуют наросты и поползут вперед, толкая машину. Они думают только о еде, поэтому не свернут и не остановятся, пока наросты висят у них перед носом. Так мы преодолеем Второй пояс.
– Отлично! Но когда мы окажемся в Третьем, Средние дварги преобразятся, в них вселится Губитель. А мы будем спать и не сможем защитить себя.
– Правильно. Поэтому нужно избавиться от Средних на границе Второго и Третьего поясов. И машина сделает это сама. В конце Второго пояса начнут оживать Нижние дварги. Они, как ты знаешь, ползут на свет, а мы сделали им такие тенты, что у них будут освещены только головы. Они решат, что впереди светлее, и поползут вперед. Теперь самое главное. Пока Нижние спят, эти ремни висят свободно. Но вот Нижние натягивают постромки. Усилие передается вон той связке костей, и наросты – хлоп! Отстегиваются от каркаса и падают на землю. Нижние тянут машину вперед, а Средние наконец-то добираются до наростов и, разумеется, дальше не ползут. Мы едем через Третий пояс уже без них. Задний край каркаса волочится по земле. Ну а потом должен быть обрыв. Он занимает весь Четвертый пояс и, может быть, низ Третьего. Когда дварги повиснут над обрывом, машина переломится поперек, основная ее часть останется на месте, а нас сдернет с решетки и потащит вниз. Мы будем падать до самого дна вместе с Нижними дваргами и передней частью каркаса. Если там не очень высоко и мы не разобьемся, то на этом все опасности кончатся, потому что на дне долины голос Губителя не должен быть громким. Надеюсь, его не заглушили полностью, а то мы не проснемся.
– Когда мы сможем отправиться в путь?
– Машина будет готова дня через три. Зелье почти настоялось. Чем скорее мы соберемся, тем лучше. В последнее время здесь происходит что-то странное.
Орми и сам это заметил. Со дна долины шел еле слышный гул. В воздухе появились незнакомые запахи. Земля то и дело вздрагивала, песок струйками бежал по склону. Туча над долиной сгустилась почти до черноты.
– Как будто Губитель почуял опасность, – сказала Эйле. – Хоть Аги и говорил, что он не может чувствовать. Голос Врага становится громче день ото дня. Мы должны спешить.
– Мы не будем ждать затишья, как снежные великаны?
– Нет. Пусть лучше дварги несут нас быстрее.
И они спешили, как могли. Верхние дварги не препятствовали работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45