– спросил полковник.
– В любое время,
– В девять утра. Подходит?
– В девять, – подтвердил Максим.
– А как вы поручитесь, что он не удерет в течение ночи? Ему ведь только нужно вывести машину из гаража и сесть за руль.
– Достаточно ли вам моего слова? – обратился Максим к полковнику и, заметив его колебания, побледнел, и снова какая-то жилочка задергалась у него на лбу.
– Миссис Дэнверс, – сказал он, – когда миссис де Винтер и я поднимемся вечером в нашу спальню, пожалуйста, поднимитесь вслед за нами и заприте нашу дверь. А в семь часов утра, отоприте ее снова.
– Да, сэр, – сказала миссис Дэнверс.
– Ну что же, все в порядке, и сегодня нам обсуждать больше нечего. Я буду здесь завтра утром ровно в девять часов.
– В вашей машине найдется место для меня, де Винтер?
– Да, конечно.
– А мистер Фэвелл последует за нами на своей, ведь так?
– Буду висеть у вас на хвосте, не сомневайтесь! – заверил Фэвелл.
Полковник подошел ко мне и пожал мне руку:
– Вы знаете, как я вам сочувствую, мне незачем этом объяснять. Советую вам пораньше лечь спать, завтра будет трудный день.
– Боюсь, что меня не пригласят здесь к обеду, – сказал Фэвелл, но ему никто не ответил. – Ну что ж, это значит, что я спокойно пообедаю и так же спокойно проведу ночь в своей гостинице.
Он подошел ко мне и протянул руку, но я, как упрямый ребенок, спрятала обе руки за спину.
– Все понятно, – сказал он. – Приходит гадкий человек и портит вам всю вашу веселую игру. Не беспокойтесь, вас еще ждет масса развлечений, когда вами займется желтая пресса, и вы увидите в газетах заголовки: «Из Монте-Карло – в Мандерли. Воспоминания молодой вдовы убийцы: Желаю вам большей удачи в следующем браке». – Он помазал рукой Максиму. – Постарайтесь получше использовать ночь за запертой дверью, – сказал он и, наконец, вышел из комнаты.
– Я поеду с тобой, – сказала я Максиму. – Я хочу быть с тобой в Лондоне.
Он ответил не сразу:
– Да, нам нужно оставаться вместе.
Фрэнк вошел в комнату.
– Они уехали – полковник и Фэвелл. Что я могу для вас сделать? И, конечно, я хочу сопровождать вас к доктору Бейкеру.
– Это вовсе не нужно. Вам завтра нечего делать. Но послезавтра может возникнуть целая куча дел. А сегодня, Фрэнк, мы с миссис де Винтер хотим провести вечер вдвоем, хотим побыть одни. Вы поймете нас.
– О, конечно, спокойной ночи.
Когда он вышел, Максим направился ко мне, а я протянула к нему руки и обняла его. Я обнимала и ласкала его, старалась успокоить, как будто он был Джаспером, который расшибся где-то и пришел ко мне за утешением.
– Мы можем сесть вместе к рулю завтра. Джулиен не станет возражать.
– Нет. Завтрашняя ночь еще тоже будет принадлежать нам. Они не сразу предпримут какие-то меры. Я успею повидаться с нужными людьми: я бы хотел Хастингса – он лучший из адвокатов, или Биркета. Хастингс знал еще моего отца. Но мне надо рассказать ему всю правду. Адвокатам легче вести дело, когда они знают все до конца.
Дверь открылась, и вошел Фритс:
– Будете ли вы переодеваться к обеду, мадам, или можно сразу подавать?
– Нет, Фритс, сегодня мы не будем переодеваться.
Я помню мельчайшие подробности этого последнего вечера, проведенного в Мандерли. Помню все, что мы ели, помню, как горели высокие новые свечи в серебряных подсвечниках. Когда мы уже пили кофе в библиотеке, раздался телефонный звонок. На этот раз подошла я, и услышала голос Беатрисы:
– Я весь вечер пыталась к вам дозвониться, но это было невозможно.
– Мне очень жаль, – ответила я.
– Мы получили вечерние газеты и были страшно поражены всем вашим делом. Что говорит по этому поводу Максим? Где он?
– У нас был здесь народ – полковник Джулиен и другие. Максим ужасной утомлен, а завтра утром мы едем в Лондон.
– Но зачем же?
– В связи с постановлением суда, но более точно я вам объяснить не могу. Это все ужасно неприятно, и эта огласка трудно переносима для Максима.
– Как нелепо решение суда, – чего ради Ребекка стала бы убивать себя? Это абсолютно непохоже на нее. Если бы я присутствовала в суде, я бы потребовала слова. Кажется, никто из вас не приложил никакого труда, чтобы добиться более разумного постановления. Максим, наверное, очень расстроен?
– Он очень переутомлен, и это ощущается сейчас больше всего.
– Где именно в Лондоне вы будете?
– Не знаю, пока еще не ясно.
– Я готова написать письмо судье и объяснить ему, что Ребекка не была способна на такой поступок, как самоубийство, и что, скорее всего, здесь действовал какой-то злоумышленник.
– Слишком поздно, Беатриса, этим уже ничего не добьешься.
Максим крикнул мне из библиотеки:
– Неужели ты не можешь отвязаться от нее? О чем она говорит?
– Я думаю обратиться к Дику Годольфину, он наш представитель в парламенте, и я хорошо с ним знакома. Пусть он поможет в этом деле.
– Это бесполезно, Беатриса, и я очень прошу, не старайтесь что-нибудь сделать. От этого станет только хуже, а не лучше.
– Я бы хотела поехать с вами в Лондон, но у Роджера высокая температура, а медсестра, которая находится при нем, – полная идиотка. Таким образом, мне нельзя отлучиться из дома.
(Благодарю тебя, Боже, что ее не было сегодня с нами, за то, что мы были избавлены, по крайней мере, от этого).
Телефонную связь прервали, и я вернулась в библиотеку. Через несколько минут телефон снова зазвонил, но я не реагировала. Я села у ног Максима и обняла его колени. Часы пробили десять. Максим поднял меня за плечи, обнял и прижал к себе. И мы прильнули друг к другу со страстью и отчаяньем, как любовники, связанные одним преступлением и еще никогда не целовавшиеся.
26
Утром я проснулась в шесть часов и выглянула в окно – был холодный и туманный день. Лето уже совсем кончилось, цветы увяли, и теперь нужно ждать целый год их нового расцвета. Я любовалась прекрасным садом, покоем и красотой природы Мандерли. Максим еще спал, и я не хотела будить его, помня, какой тяжелый день нам предстоит и что нас ждет полная неизвестность относительно дальнейшей судьбы. Где-то в огромном Лондоне живет некий доктор Бейкер, который держит в руках нашу судьбу, даже не зная о нашем существовании.
Я приняла ванну, и эта привычная процедура сразу настроила меня на деловой лад. Когда я уже начала одеваться, то услышала мягкие шаги возле двери, поворот ключа в замке. Шаги удалились. Это была миссис Дэнверс.
Она ни о чем не забыла. Те же мягкие шаги я слышала вечером, когда мы вошли в спальню. Она не стучала в дверь и вообще никак не привлекала к себе внимания. Просто мягкие шаги и поворот ключа в замке.
Кларисса принесла чай, и я разбудила Максима. Он взглянул на меня сонными детскими глазами и протянул ко мне руки.
Я достала свой чемоданчик и уложила туда несессер, ночную сорочку и туфли. Ведь легко могло случиться, что нам придется задержаться в Лондоне.
Мне показалось, что я очень давно не брала в руки чемодана, а между тем прошло всего четыре месяца, и на нем еще были багажные наклейки из Кале. Чтобы больше не возвращаться наверх, я сразу надела шляпу, взяла перчатки и направилась вниз. Туман начал подниматься, и солнечные лучи делали первые робкие попытки пробиться сквозь тучи.
У меня возникло ощущение, что я никогда больше не вернусь сюда и захотелось снова подняться6 чтобы еще раз попрощаться со своей комнатой.
Но надо было спешить. Мы сели за завтрак, и в ту минуту как закончили его, услышали шум мотора машины, поданной к подъезду. Максим позвал меня из дома. Я вернулась и надела пальто, поданное мне Фритсом. Подъехала вторая машина, в которой сидел Фрэнк.
– Полковник Джулиен ждет вас у ворот, он счел излишним подъезжать сюда, – сказал Фрэнк, – я буду весь день в конторе и буду ждать вашего телефонного звонка. Возможно, что после вашего визита к доктору Бейкеру, я вам понадоблюсь для чего-нибудь в Лондоне.
– Все возможно, – ответил Максим.
Я взглянула на Джаспера, который жался к моим ногам и смотрел на меня укоризненными глазами.
– Возьмите, пожалуйста, с собой Джаспера, – сказала я Фрэнку, – он выглядит таким несчастным.
– Хорошо, возьму.
– Ну, нам надо ехать, иначе Джулиен будет недоволен нашим опозданием.
– Сейчас ровно девять, – сказал Фрэнк.
Я села в машину рядом с Максимом, а Фрэнк захлопнул дверцу.
– Вы ведь позвоните мне?
– Непременно, – ответил Максим и включил мотор.
Я в последний раз оглянулась: на ступенях лестницы стоял Фритс, а рядом с ним и Роберт. Глаза мои наполнились слезами, будто я навеки расставалась со всем этим.
Мы остановились у въездных ворот, и полковник Джулиен сел в нашу машину на заднее сиденье. Увидев меня, он как будто удивился.
– Вы знаете, нам предстоит очень трудный день, а вы могли бы остаться дома, так как о вашем муже я бы сумел позаботиться.
– Я сама захотела ехать, – ответила я.
– Фэвелл сказал, что будет ждать нас на перекрестке дорог.
Если его там не будет, не останавливайтесь. Думаю, что мы справимся гораздо лучше без него. Надеюсь, что он проспит и не явится.
Однако, когда мы достигли назначенного места, я видела зеленый корпус его машины и его самого, стоящего у дверцы. Он ухмыльнулся, увидев нас, и приветственно помазал рукой.
Я уселась поудобнее и положила свою руку на колено Максима. А затем потекли миля за милей по ровному гладкому шоссе к Лондону. Джулиен спал на заднем сиденье, открыв рот. А зеленая машина то опережала нас, то отставала, но ни на минуту не исчезала из поля зрения.
В час дня мы остановились у старинного придорожного отеля, чтобы позавтракать. Джулиен съел полный завтрак, начав с супа и рыбы и продолжив его ростбифом и пудингом. Максим и я поели холодной ветчины и выпили кофе.
Я думала, что следом за нами войдет и Фэвелл, но он не вошел, а когда мы вышли, я увидела его машину на противоположной стороне дороги у кафе, где он, по-видимому, находился. Очевидно, он следил за нами через окно, потому что как только мы двинулись, он возобновил свое путешествие и снова повис у нас на хвосте.
Около трех часов дня мы въехали в предместья Лондона, и тут я впервые почувствовала усталость. Шум и тряска машины вызвали шум у меня в голове. К тому же в Лондоне было жарко и очень пыльно. Видимо вчерашняя гроза прошла мимо Лондона и имела локальный характер.
– Здесь, видимо, не было дождя, – сказал полковник, – а он был как раз очень нужен.
Нам не удалось отвязаться от Фэвелла, он все еще сопровождал нас. Когда мы проезжали Хэмпстэд, Джулиен вытащил большую карту Лондона из своего портфеля и начал указывать Максиму дорогу. Когда мы достигли Барнета, то он начал поминутно останавливать машину и справляться у прохожих:
– Не знаете ли вы, где здесь дом, называемый Роузлэндс? Там живет некий доктор Бейкер, удалившийся от дел.
И в ответ мы слышали:
– Доктор Бейкер? Не знаю… Знаю доктора Дэвидсона.
– Роузлэндс? Нет, здесь есть Роузкоттедж, но там живет миссис Вильсон.
Я взглянула на Максима. Очень бледный, темные круги под глазами и твердо сжатые губы. Он явно очень устал, но не жаловался.
В конце концов почтальон указал нам нужный дом, мимо которого мы, оказывается, проехали уже дважды.
– Наконец, приехали, – сказал Джулиен. – И как раз во время вечернего чая. Подождем несколько минут, чтобы дать ему допить свой стакан.
Максим зажег сигарету и протянул мне свою руку.
– Ну, – сказал Джулиен, – теперь, пожалуй, пора.
– Я готов, – сказал Максим.
Джулиен позвонил у двери. Ее открыла миловидная горничная. Она удивилась, увидев сразу столько людей.
– Доктор Бейкер? Да, сэр, войдите, пожалуйста.
Несколько минут прошло в ожидании. Потом в комнату вошел мужчина с седеющими волосами и неприметной наружностью.
– Простите, что заставил вас дожидаться, но после игры в теннис со своими сыновьями мне надо было умыться, прежде чем спуститься к вам.
– Я должен извиниться перед вами за наше вторжение, – сказал полковник. – Мое имя Джулиен, вот миссис де Винтер, мистер де Винтер, а это мистер Фэвелл. Вы, вероятно, видели на днях в газетах имя де Винтера?
– Да, кажется, видел. Какое-то судебное расследование?
– Судья установил случай самоубийства, а я утверждаю, что этого быть не могло. Я знал ее очень близко и утверждаю, что она никогда бы так не поступила, – сказал Фэвелл.
– Вы бы лучше предоставили вести переговоры мне и полковнику Джулиену. Ведь мистер Бейкер понятия не имеет о том, чего вы добиваетесь, – спокойно сказал Максим, а затем обратился к доктору:
– Кузен моей первой жены не удовлетворен судебным решением, а к вам мы приехали потому, что нашли в записной книжке моей жены запись о встрече с вами в последний день ее жизни и номер вашего телефона. Не могли бы вы проверить для нас эти данные.
Доктор Бейкер с сожалением покачал головой:
– Мне очень жаль, но я полагаю, что здесь вышла ошибка – я бы запомнил фамилию де Винтер.
Джулиен вынул из кармана листок, вырванный им из записной книжки Ребекки, и показал его доктору: свидание в два часа дня и номер телефона – Музеум 0488.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– В любое время,
– В девять утра. Подходит?
– В девять, – подтвердил Максим.
– А как вы поручитесь, что он не удерет в течение ночи? Ему ведь только нужно вывести машину из гаража и сесть за руль.
– Достаточно ли вам моего слова? – обратился Максим к полковнику и, заметив его колебания, побледнел, и снова какая-то жилочка задергалась у него на лбу.
– Миссис Дэнверс, – сказал он, – когда миссис де Винтер и я поднимемся вечером в нашу спальню, пожалуйста, поднимитесь вслед за нами и заприте нашу дверь. А в семь часов утра, отоприте ее снова.
– Да, сэр, – сказала миссис Дэнверс.
– Ну что же, все в порядке, и сегодня нам обсуждать больше нечего. Я буду здесь завтра утром ровно в девять часов.
– В вашей машине найдется место для меня, де Винтер?
– Да, конечно.
– А мистер Фэвелл последует за нами на своей, ведь так?
– Буду висеть у вас на хвосте, не сомневайтесь! – заверил Фэвелл.
Полковник подошел ко мне и пожал мне руку:
– Вы знаете, как я вам сочувствую, мне незачем этом объяснять. Советую вам пораньше лечь спать, завтра будет трудный день.
– Боюсь, что меня не пригласят здесь к обеду, – сказал Фэвелл, но ему никто не ответил. – Ну что ж, это значит, что я спокойно пообедаю и так же спокойно проведу ночь в своей гостинице.
Он подошел ко мне и протянул руку, но я, как упрямый ребенок, спрятала обе руки за спину.
– Все понятно, – сказал он. – Приходит гадкий человек и портит вам всю вашу веселую игру. Не беспокойтесь, вас еще ждет масса развлечений, когда вами займется желтая пресса, и вы увидите в газетах заголовки: «Из Монте-Карло – в Мандерли. Воспоминания молодой вдовы убийцы: Желаю вам большей удачи в следующем браке». – Он помазал рукой Максиму. – Постарайтесь получше использовать ночь за запертой дверью, – сказал он и, наконец, вышел из комнаты.
– Я поеду с тобой, – сказала я Максиму. – Я хочу быть с тобой в Лондоне.
Он ответил не сразу:
– Да, нам нужно оставаться вместе.
Фрэнк вошел в комнату.
– Они уехали – полковник и Фэвелл. Что я могу для вас сделать? И, конечно, я хочу сопровождать вас к доктору Бейкеру.
– Это вовсе не нужно. Вам завтра нечего делать. Но послезавтра может возникнуть целая куча дел. А сегодня, Фрэнк, мы с миссис де Винтер хотим провести вечер вдвоем, хотим побыть одни. Вы поймете нас.
– О, конечно, спокойной ночи.
Когда он вышел, Максим направился ко мне, а я протянула к нему руки и обняла его. Я обнимала и ласкала его, старалась успокоить, как будто он был Джаспером, который расшибся где-то и пришел ко мне за утешением.
– Мы можем сесть вместе к рулю завтра. Джулиен не станет возражать.
– Нет. Завтрашняя ночь еще тоже будет принадлежать нам. Они не сразу предпримут какие-то меры. Я успею повидаться с нужными людьми: я бы хотел Хастингса – он лучший из адвокатов, или Биркета. Хастингс знал еще моего отца. Но мне надо рассказать ему всю правду. Адвокатам легче вести дело, когда они знают все до конца.
Дверь открылась, и вошел Фритс:
– Будете ли вы переодеваться к обеду, мадам, или можно сразу подавать?
– Нет, Фритс, сегодня мы не будем переодеваться.
Я помню мельчайшие подробности этого последнего вечера, проведенного в Мандерли. Помню все, что мы ели, помню, как горели высокие новые свечи в серебряных подсвечниках. Когда мы уже пили кофе в библиотеке, раздался телефонный звонок. На этот раз подошла я, и услышала голос Беатрисы:
– Я весь вечер пыталась к вам дозвониться, но это было невозможно.
– Мне очень жаль, – ответила я.
– Мы получили вечерние газеты и были страшно поражены всем вашим делом. Что говорит по этому поводу Максим? Где он?
– У нас был здесь народ – полковник Джулиен и другие. Максим ужасной утомлен, а завтра утром мы едем в Лондон.
– Но зачем же?
– В связи с постановлением суда, но более точно я вам объяснить не могу. Это все ужасно неприятно, и эта огласка трудно переносима для Максима.
– Как нелепо решение суда, – чего ради Ребекка стала бы убивать себя? Это абсолютно непохоже на нее. Если бы я присутствовала в суде, я бы потребовала слова. Кажется, никто из вас не приложил никакого труда, чтобы добиться более разумного постановления. Максим, наверное, очень расстроен?
– Он очень переутомлен, и это ощущается сейчас больше всего.
– Где именно в Лондоне вы будете?
– Не знаю, пока еще не ясно.
– Я готова написать письмо судье и объяснить ему, что Ребекка не была способна на такой поступок, как самоубийство, и что, скорее всего, здесь действовал какой-то злоумышленник.
– Слишком поздно, Беатриса, этим уже ничего не добьешься.
Максим крикнул мне из библиотеки:
– Неужели ты не можешь отвязаться от нее? О чем она говорит?
– Я думаю обратиться к Дику Годольфину, он наш представитель в парламенте, и я хорошо с ним знакома. Пусть он поможет в этом деле.
– Это бесполезно, Беатриса, и я очень прошу, не старайтесь что-нибудь сделать. От этого станет только хуже, а не лучше.
– Я бы хотела поехать с вами в Лондон, но у Роджера высокая температура, а медсестра, которая находится при нем, – полная идиотка. Таким образом, мне нельзя отлучиться из дома.
(Благодарю тебя, Боже, что ее не было сегодня с нами, за то, что мы были избавлены, по крайней мере, от этого).
Телефонную связь прервали, и я вернулась в библиотеку. Через несколько минут телефон снова зазвонил, но я не реагировала. Я села у ног Максима и обняла его колени. Часы пробили десять. Максим поднял меня за плечи, обнял и прижал к себе. И мы прильнули друг к другу со страстью и отчаяньем, как любовники, связанные одним преступлением и еще никогда не целовавшиеся.
26
Утром я проснулась в шесть часов и выглянула в окно – был холодный и туманный день. Лето уже совсем кончилось, цветы увяли, и теперь нужно ждать целый год их нового расцвета. Я любовалась прекрасным садом, покоем и красотой природы Мандерли. Максим еще спал, и я не хотела будить его, помня, какой тяжелый день нам предстоит и что нас ждет полная неизвестность относительно дальнейшей судьбы. Где-то в огромном Лондоне живет некий доктор Бейкер, который держит в руках нашу судьбу, даже не зная о нашем существовании.
Я приняла ванну, и эта привычная процедура сразу настроила меня на деловой лад. Когда я уже начала одеваться, то услышала мягкие шаги возле двери, поворот ключа в замке. Шаги удалились. Это была миссис Дэнверс.
Она ни о чем не забыла. Те же мягкие шаги я слышала вечером, когда мы вошли в спальню. Она не стучала в дверь и вообще никак не привлекала к себе внимания. Просто мягкие шаги и поворот ключа в замке.
Кларисса принесла чай, и я разбудила Максима. Он взглянул на меня сонными детскими глазами и протянул ко мне руки.
Я достала свой чемоданчик и уложила туда несессер, ночную сорочку и туфли. Ведь легко могло случиться, что нам придется задержаться в Лондоне.
Мне показалось, что я очень давно не брала в руки чемодана, а между тем прошло всего четыре месяца, и на нем еще были багажные наклейки из Кале. Чтобы больше не возвращаться наверх, я сразу надела шляпу, взяла перчатки и направилась вниз. Туман начал подниматься, и солнечные лучи делали первые робкие попытки пробиться сквозь тучи.
У меня возникло ощущение, что я никогда больше не вернусь сюда и захотелось снова подняться6 чтобы еще раз попрощаться со своей комнатой.
Но надо было спешить. Мы сели за завтрак, и в ту минуту как закончили его, услышали шум мотора машины, поданной к подъезду. Максим позвал меня из дома. Я вернулась и надела пальто, поданное мне Фритсом. Подъехала вторая машина, в которой сидел Фрэнк.
– Полковник Джулиен ждет вас у ворот, он счел излишним подъезжать сюда, – сказал Фрэнк, – я буду весь день в конторе и буду ждать вашего телефонного звонка. Возможно, что после вашего визита к доктору Бейкеру, я вам понадоблюсь для чего-нибудь в Лондоне.
– Все возможно, – ответил Максим.
Я взглянула на Джаспера, который жался к моим ногам и смотрел на меня укоризненными глазами.
– Возьмите, пожалуйста, с собой Джаспера, – сказала я Фрэнку, – он выглядит таким несчастным.
– Хорошо, возьму.
– Ну, нам надо ехать, иначе Джулиен будет недоволен нашим опозданием.
– Сейчас ровно девять, – сказал Фрэнк.
Я села в машину рядом с Максимом, а Фрэнк захлопнул дверцу.
– Вы ведь позвоните мне?
– Непременно, – ответил Максим и включил мотор.
Я в последний раз оглянулась: на ступенях лестницы стоял Фритс, а рядом с ним и Роберт. Глаза мои наполнились слезами, будто я навеки расставалась со всем этим.
Мы остановились у въездных ворот, и полковник Джулиен сел в нашу машину на заднее сиденье. Увидев меня, он как будто удивился.
– Вы знаете, нам предстоит очень трудный день, а вы могли бы остаться дома, так как о вашем муже я бы сумел позаботиться.
– Я сама захотела ехать, – ответила я.
– Фэвелл сказал, что будет ждать нас на перекрестке дорог.
Если его там не будет, не останавливайтесь. Думаю, что мы справимся гораздо лучше без него. Надеюсь, что он проспит и не явится.
Однако, когда мы достигли назначенного места, я видела зеленый корпус его машины и его самого, стоящего у дверцы. Он ухмыльнулся, увидев нас, и приветственно помазал рукой.
Я уселась поудобнее и положила свою руку на колено Максима. А затем потекли миля за милей по ровному гладкому шоссе к Лондону. Джулиен спал на заднем сиденье, открыв рот. А зеленая машина то опережала нас, то отставала, но ни на минуту не исчезала из поля зрения.
В час дня мы остановились у старинного придорожного отеля, чтобы позавтракать. Джулиен съел полный завтрак, начав с супа и рыбы и продолжив его ростбифом и пудингом. Максим и я поели холодной ветчины и выпили кофе.
Я думала, что следом за нами войдет и Фэвелл, но он не вошел, а когда мы вышли, я увидела его машину на противоположной стороне дороги у кафе, где он, по-видимому, находился. Очевидно, он следил за нами через окно, потому что как только мы двинулись, он возобновил свое путешествие и снова повис у нас на хвосте.
Около трех часов дня мы въехали в предместья Лондона, и тут я впервые почувствовала усталость. Шум и тряска машины вызвали шум у меня в голове. К тому же в Лондоне было жарко и очень пыльно. Видимо вчерашняя гроза прошла мимо Лондона и имела локальный характер.
– Здесь, видимо, не было дождя, – сказал полковник, – а он был как раз очень нужен.
Нам не удалось отвязаться от Фэвелла, он все еще сопровождал нас. Когда мы проезжали Хэмпстэд, Джулиен вытащил большую карту Лондона из своего портфеля и начал указывать Максиму дорогу. Когда мы достигли Барнета, то он начал поминутно останавливать машину и справляться у прохожих:
– Не знаете ли вы, где здесь дом, называемый Роузлэндс? Там живет некий доктор Бейкер, удалившийся от дел.
И в ответ мы слышали:
– Доктор Бейкер? Не знаю… Знаю доктора Дэвидсона.
– Роузлэндс? Нет, здесь есть Роузкоттедж, но там живет миссис Вильсон.
Я взглянула на Максима. Очень бледный, темные круги под глазами и твердо сжатые губы. Он явно очень устал, но не жаловался.
В конце концов почтальон указал нам нужный дом, мимо которого мы, оказывается, проехали уже дважды.
– Наконец, приехали, – сказал Джулиен. – И как раз во время вечернего чая. Подождем несколько минут, чтобы дать ему допить свой стакан.
Максим зажег сигарету и протянул мне свою руку.
– Ну, – сказал Джулиен, – теперь, пожалуй, пора.
– Я готов, – сказал Максим.
Джулиен позвонил у двери. Ее открыла миловидная горничная. Она удивилась, увидев сразу столько людей.
– Доктор Бейкер? Да, сэр, войдите, пожалуйста.
Несколько минут прошло в ожидании. Потом в комнату вошел мужчина с седеющими волосами и неприметной наружностью.
– Простите, что заставил вас дожидаться, но после игры в теннис со своими сыновьями мне надо было умыться, прежде чем спуститься к вам.
– Я должен извиниться перед вами за наше вторжение, – сказал полковник. – Мое имя Джулиен, вот миссис де Винтер, мистер де Винтер, а это мистер Фэвелл. Вы, вероятно, видели на днях в газетах имя де Винтера?
– Да, кажется, видел. Какое-то судебное расследование?
– Судья установил случай самоубийства, а я утверждаю, что этого быть не могло. Я знал ее очень близко и утверждаю, что она никогда бы так не поступила, – сказал Фэвелл.
– Вы бы лучше предоставили вести переговоры мне и полковнику Джулиену. Ведь мистер Бейкер понятия не имеет о том, чего вы добиваетесь, – спокойно сказал Максим, а затем обратился к доктору:
– Кузен моей первой жены не удовлетворен судебным решением, а к вам мы приехали потому, что нашли в записной книжке моей жены запись о встрече с вами в последний день ее жизни и номер вашего телефона. Не могли бы вы проверить для нас эти данные.
Доктор Бейкер с сожалением покачал головой:
– Мне очень жаль, но я полагаю, что здесь вышла ошибка – я бы запомнил фамилию де Винтер.
Джулиен вынул из кармана листок, вырванный им из записной книжки Ребекки, и показал его доктору: свидание в два часа дня и номер телефона – Музеум 0488.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32