– Ну, теперь вспоминаешь?
– Я никогда его не видел, – и обернувшись к Фрэнку, спросил:
– Он приехал за мной?
– Нет, – сказал Фрэнк, – нет, Бен, не волнуйся.
– Я не хочу ехать в приют. Там обращаются с больными очень жестоко. Я хочу остаться дома. Я ничего худого не сделал.
– Все в порядке, Бен, – сказал полковник Джулиен. – Никто не отдаст вас в приют. Вы вполне уверены, что не знаете этого человека?
– Нет, я его никогда не видел.
– А миссис де Винтер вы помните?
Он робко повернулся в мою сторону.
– Нет, – сказал полковник, – не эту леди, а другую, которая ходила в коттедж.
– Она умерла, – сказал Бен.
– Это нам известно. А скажите, вы видели ее в тот последний вечер, когда она уплыла в лодке и больше не вернулась?
– Ты был там и видел, как пришла миссис де Винтер, а следом за ней и сам мистер де Винтер. Что случилось в ту ночь? Расскажи нам правду, Бен, – сказал Фэвелл.
Бен прислонился к стене:
– Я ничего не видел, и я хочу остаться дома, я не хочу, чтобы меня отдавали в приют.
Он начал по-детски плакать.
– Сумасшедшая маленькая крыса, – сказал Фэвелл. Бен вытирал слезы рукавом куртки.
– Ваш свидетель вам ни в чем нее помог, и мы зря потратили время. Вы хотите ему задать еще какой-то вопрос?
– У вас здесь круговая порука и заговор против меня. Кто-то заплатил этому идиоту за его лживые показания.
– Думаю, Бена можно отпустить домой, – сказал полковник.
– Ладно, Бен. Роберт отвезет вас домой. Никто не собирается отдавать вас в приют, так что не волнуйтесь.
– Фрэнк, – распорядился Максим, – скажите Роберту, чтобы он предварительно накормил его на кухне.
– Плата за услугу! Он ведь сильно помог вам, Макс!
Фрэнк увел Бена из комнаты, а полковник спросил у Максима:
– Парень, кажется так запуган. У него взгляд, как у собаки, которая ожидает удара хлыстом и все время дрожит. С ним плохо обращаются?
– О нет, – ответил Максим, – Он не опасен, и я всегда разрешал ему свободно гулять, где он хочет.
– Жаль, что вы его не ударили, – заговорил Фэвелл, – может быть, это освежило бы его память, и он сказал бы все, что знал.
Но нет, его не будут хлестать, наоборот, угостят прекрасным ужином в благодарность за оказанную услугу.
– Вам этот свидетель, во всяком случае, ничем не помог, и если вам больше нечего предъявить в суде, вас никто не станет и слушать. Вы сказали, что были будущим мужем Ребекки, а до этого ее постоянным любовником. А между тем этот бедный идиот утверждает, что никогда вас не видел. Вы даже не сможете доказать своей собственной истории.
– Вы думаете, что не смогу? Подождите минутку.
Он позвонил и сказал вошедшему Фритсу:
– Попросите сюда миссис Дэнверс.
Фритс взглянул на Максима, и Максим коротко кивнул головой. Полковник спросил:
– Это здешняя экономка?
– И кроме того, личный, друг Ребекки, – сказал Фэвелл. – Она фактически вырастила ее. В ней вы найдете свидетеля совсем другого сорта, могу вас заверить.
Фрэнк вернулся в комнату.
– Накормили Бена ужином, сказали ему, что он хороший парень и отправили домой, – с издевкой сказал Фэвелл. – Ну, на этот раз вам так легко не отделаться, и положение вашего профсоюза станет затруднительным.
– Сюда идет миссис Дэнверс, и Фэвелл надеется найти в ней союзницу, – сказал полковник.
Миссис Дэнверс вошла в комнату.
– Добрый вечер, – поприветствовал ее полковник.
– Добрый вечер, сэр.
– Мой первый вопрос к вам следующий: знали ли вы о близких отношениях между покойной миссис де Винтер и мистером Фэвеллом?
– Да, они были кузенами.
– Я имею в виду не родственные отношения, а более близкие, интимные.
– Боюсь, что я вас не понимаю, сэр.
– Э, бросьте это, Дэнни. Я уже все рассказал полковнику. Он знает, что мы были любовниками и что она любила меня. К моему удивлению, она сказала после минутной паузы:
– Нет, не любила.
– Послушайте, вы, старая дура!
– Она не любила ни вас, ни мистера де Винтера, она вообще никого не любила и презирала всех мужчин. Она была выше этого.
– Ну, хорошо, но она проводила ночи со мной в коттедже и приезжала на уик-энд ко мне в Лондон?
– Ну и что же из этого? Она развлекалась, и это было ее право. А вызывать любовь к себе – это было ее игрой, только игрой, и она постоянно смеялась над всеми своими поклонниками и передразнивала их.
Было что-то страшное и неожиданное в этом потоке слов. Максим, побелел, а Фэвелл глядел на нее, вытаращив глаза. Затем миссис Дэнверс начала плакать, горько плакать и не сразу сумела совладать с собой. Лишь тогда полковник вновь обратился к ней:
– Миссис Дэнверс, есть ли у вас какое-либо мнение о том, почему миссис де Винтер могла покончить с собой?
– Нет, – ответила на, – нет.
– Вот, слышите, – сказал Фэвелл. – Это не могло с ней случиться. Она это знает так же хорошо, как и я. Я ведь уже говорил вам.
– Помолчите и дайте миссис Дэнверс возможность обдумать. Я не оспариваю подлинность записки, которую вы мне показали. Она написала вам, находясь в Лондоне, и о чем-то желала поговорить с вами. Если бы мы знали, о чем именно она хотела поговорить с вами, то в этом, вероятно, и было бы все разрешение нашей проблемы. Дайте миссис Дэнверс прочесть записку, может быть, она сообразит, о чем идет речь.
Фэвелл вынул записку и бросил ее на пол к ногам миссис Дэнверс. Та спокойно нагнулась, подняла ее и дважды внимательно прочла.
– К сожалению, не знаю, что она имела в виду. Если бы это было что-нибудь важное, она, несомненно, рассказала бы мне первой.
– А вы видели ее в тот вечер?
– Нет, меня не было дома, когда она вернулась из Лондона. Я провела вечер в Керритсе, чего никогда не прощу себе, пока жива.
– А эти слова «Я хочу вам кое-что сообщить – « вы не имеете представления, о чем шла речь?
– Никакого представления, сэр.
– Знает ли кто-нибудь, как она провела свой день в Лондоне?
Никто не ответил.
– Она была у парикмахера от двенадцати до половины третьего, это я помню точно, так как сама звонила ее мастеру. После этого она обычно завтракала в своем клубе.
– Свою записку она оставила у меня на квартире в три часа (швейцар видел ее), а после этого, видимо, сразу уехала в Мандерли (да еще на предельной скорости).
– До половины второго у парикмахера, затем, положим, полчаса на ленч, значит до двух часов в клубе. А вот где она была с двух до трех часов дня?
– Какое кому дело, чем она занималась в Лондоне? Он была убита, а вовсе не покончила с собой – вот что нас интересует, – снова закричал Фэвелл.
– У меня сохранилась записная книжка миссис де Винтер, – сказала миссис Дэнверс. – Я взяла ее себе на память, так как мистер де Винтер никогда не интересовался ею. Миссис де Винтер была очень педантична, все записывала в книжечку, а выполнение отмечала крестиком. Если вы желаете, я могу принести эту книжечку вам.
– Что скажите, мистер де Винтер? Не возражаете?
– Чего ради я стал бы возражать? – сказал Максим.
Джулиен снова бросил на него искоса взгляд, на этот раз замеченный и Фрэнком.
Миссис Дэнверс вышла и очень быстро вернулась назад, держа в руке красную замшевую книжечку.
– Я была права, – сказала она. – В записной книжке отмечены все ее встречи в тот последний день.
Полковник Джулиен снова достал очки и внимательно прочел записи.
– Да, тут все есть: парикмахер в 12 часов, как сказала миссис Дэнверс, и сбоку крестик, означающий, что встреча состоялась. Ленч в клубе, и снова крестик. А дальше – Бейкер, в два часа. Кто такой Бейкер? – он взглянул на Максима, а с него перевел взгляд на миссис Дэнверс.
Оба отрицательно покачали головами
– И все-таки она записала: Бейкер, а сбоку поставила крестик. Значит, она встретилась с ним, кем бы он ни был. И я думаю, что разгадка всего дела заключается именно в нем. Скажите, он не могла попасть в руки ростовщиков или шантажистов? Может быть, она чего-нибудь боялась, кто-то угрожал ей, запугивал?
– Кого? Миссис де Винтер? – воскликнула миссис Дэнверс. – Она никого и ничего не боялась. Единственная вещь, которая страшила ее, – это мысль о старости, болезни, медленной смерти в постели. Она много раз говорила мне: «Когда я буду умирать, Дэнни, я хочу, чтобы это произошло в одно мгновение, как гаснет свеча, когда на нее дунут. И» единственное, что меня утешало после ее смерти, что она действительно умерла легко и быстро. Говорят, что люди не испытывают страданий, когда тонут.
Она вопросительно взглянул на полковника, но тот не ответил ей и снова бросил испытующий взгляд на Максима.
– Какого черта вы занимаетесь этими вопросами?! – взорвался Фэвелл. – Мы все время отвлекаемся куда-то в сторону. Какое нам дело до какого-то Бейкера? Быть может, он торгует чулками или кремом для лица, Если бы он что-нибудь значил, Дэнни знала бы о нем.
Миссис Дэнверс снов держала в руках книжечку и внимательно проглядывала ее. И вдруг она издала восклицание:
– Послушайте, я нашла фамилию Бейкер и даже номер его телефона: 0488, но нет буквы района.
– Блестяще, Дэнни, – рассмеялся Фэвелл, – на старости лет вы стали настоящим сыщиком. Жаль только, что вы не занялись этим делом год тому назад. Тогда это могло бы нам очень и очень пригодиться…
Номер действительно записан, – сказал полковник, – непонятно только, почему нет буквы. Попробуйте звонить во все районы.
– Это займет целую ночь, но это неважно; даже если счет телефонной станции достигнет суммы в сто фунтов, Макс не будет возражать. Лишь бы оттянуть время. И будь я на его месте, я бы поступил так же.
– Какая-то закорючка стоит перед номером, и она похожа на букву «М.» Мейфер 0488?
– Гениально! – сказал Фэвелл.
– Фрэнк, – сказал Максим, – подойдите к телефону и позвоните по этому номеру, – и он закурил первую сигарету.
Через несколько минут Фрэнк вернулся и сказал:
– Этот телефон принадлежит леди Истлэй, и там никогда не слыхали фамилии Бейкер,
– Попробуем Музеум, – сказала миссис Дэнверс.
– Ступайте, Фрэнк, – подтвердил Максим.
Мы слышали через дверь весь разговор:
– Это Музеум 0488? Скажите, не живет ли здесь кто-нибудь под фамилией Бейкер? Да, я понимаю. А адрес? Да, по очень важному делу. – И через плечо нам:
– Кажется, я нашел его.
(Боже, помоги нам: не дай найти этого Бейкера). Но Фрэнк вошел в комнату с запиской в руке.
– Я говорил с ночным швейцаром из Блумсбери. Там вообще никто не живет, а помещение используется как приемная врача. Доктор Бейкер полгода назад продал свою практику и ушел на покой. Но у меня есть его домашний адрес.
25
– Ну что ж, – сказал Максим.
А полковник снова обратился к миссис Дэнверс.
– Может быть, теперь вы вспомните, по какому поводу миссис де Винтер обращалась к врачу?
– Миссис де Винтер никогда не обращалась к врачам, ка все здоровые люди. Она обращалась к доктору Филлипсу в Керритсе, когда вывихнула руку. Это был единственный раз.
– Я ведь уже говорил вам, – сказал Фэвелл, – что этот парень, вероятно, придумал какой-то новый крем для лица, отбеливающий кожу.
– О, нет, вы ошибаетесь, – сказал Фрэнк, – речь вовсе не идет о каком-то шарлатане. Швейцар сказал мне, что доктор Бейкер – крупный специалист по женским болезням.
– В конце концов, – сказал полковник, – она, быть может, быть действительно больна и не хотела об этом говорить.
– Она была чересчур зуда, – сказал Фэвелл, – и я говорил ей об этом. Но она уверяла, что это ей к лицу.
– Но в записке сказано: «Мне нужно вам кое-что сказать и поэтому я хочу вас видеть как можно скорее». Видимо, она как раз и хотела сообщить Фэвеллу о результатах посещения врача, – сказал Джулиен.
– В конце концов, поскольку у нас есть адрес врача, я могу написать ему письмо и попросить сообщить все, что ему известно, – предложил Фэвелл.
– Это нее совсем так, сказал полковник. – Вы забываете о профессиональной этике. Если мы хотим что-нибудь узнать от доктора Бейкера, нужно, чтобы к нему обратился лично де Винтер и объяснил ему свое дело. Что вы скажете на это, де Винтер?
Максим ответил:
– Я готов сделать все, что вы сочтете правильным. Как вы полагаете, мне следует выехать завтра утром, или, быть может, предварительно телеграфировать этому доктору Бейкеру?
Фэвелл коротко рассмеялся:
– Его нельзя отпускать одного. Я полагаю, что имею право настаивать на этом? Пошлите с ним полицейского инспектора Уэлча.
– Я считаю, что пока незачем впутывать в это дело инспектора. Если я обещаю вам поехать вместе с де Винтером, не оставлять его одного и привезти его обратно сюда, удовлетворит ли вас это?
– Да, – сказал Фэвелл, – но на всякий случай я тоже хочу поехать с вами. Не возражаете?
– Считаю, что вы имеете на это право. Но со своей стороны, я требую, чтобы вы, если поедете с нами, были совершенно трезвы.
– Об этом не беспокойтесь. Я буду так же трезв, как судья, который через три месяца присудит Макса к сметной казни. Я полагаю, что показания доктора Бейкера, в конце концов, послужат на пользу мне.
– Ну что же, когда мы выезжаем?
– В котором часу вы сможете утром отправиться в путь, де Винтер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32